Ребенок начал медленно двигаться в сторону бревенчатого дома.
Steh still! закричал один из немцев, возводя автомат.
Мальчик остается здесь, сказала Ягарья, глядя на старшего, скажи ему.
Wir brauchen es nicht mehr. Wir gehen (Он нам больше не нужен. Уходим), сказал старший.
Солдат, которого возмутила происходящая ситуация, удивленно посмотрел на своего командира, потом на улыбающуюся Ягарью и изменился в лице.
Ja, wir müssen gehen (Да, нам пора), сказал он, и все шестеро, развернувшись, пошли в деревню.
Мальчишка какое-то время стоял на месте, не зная, что ему делать.
Поди сюда, ласково позвала его Ягарья. Да не бойся ты, я помогу.
Мальчик нерешительно зашагал к дому, Таня вышла на крыльцо, а Настя, когда солдаты скрылись за деревьями, пошла к дому Павловны.
Как тебя зовут? спросила мальчика Ягарья.
Володя, ответил мальчишка.
Володя, хочешь есть?
Мальчик утвердительно закивал.
А где твоя мама? спросила снова Павловна.
Я не знаю. Я не видел ее три дня.
А отец?
Он ушел на войну.
Понятно, ответила женщина. Гляди, это Таня. Она накормит тебя. Я гляжу, у тебя синяк большой под глазом. Это они тебя так?
Мальчик снова закивал.
А еще здесь болит, сказал он, указывая на грудь, куда вчера его пнул немец.
Татьяна поможет тебе. И не волнуйся. Здесь тебе боятся нечего.
Таня повела мальчика на кухню.
Вы ведьма? спросил он. Таня улыбнулась.
Поглядим, ответила она.
На кухне Володю встретила женщина, которая несколько дней назад пришла просить помощи в усадьбе вместе со своим сыном.
Вова! сказала она и обняла мальчика. А где мама?
Мальчишка съежился от боли, когда его обняли, вытер грязной рукой нос и пожал плечами.
Сколько тебе лет? спросила его Таня. Маруся уже накрывала на стол.
Девять, сказал мальчик.
Уже большой, будешь нам помогать, с улыбкой ответила девушка. Поешь, а потом вымоешься, и мы тебя подлечим. Гляжу, больно тебе
Откуда такой чистый немецкий? спросил Анастасия, войдя в дом к Ягарье.
Было время, многое учила, ответила та.
Я тоже учила, но так свободно не могу разговаривать.
А я не свободно, улыбнулась Павловна, я с нежеланием. Пойду проверю, как там мальчик. Страшно хлопцу было.
Ты слышала, что она ответила немцу, когда он именем ее поинтересовался? спросила Настю Вера Никитична, когда Ягарья вышла.
Не расслышала, далеко была, ответила Настя.
Фон Майер, сказала она, фрау фон Майер. Так звали Ягарью раньше. Батька у нее немец чистой крови, богатый и зажиточный былПауль фон Майер. Мать ее русская, из дворяней. То ли по расчету, то ли по любви, выдали ее девкой молодой за фон Майера. Он хоть и старше был намного, но любил ее сильно. И когда померла она от пневмонии, немец жить стал ради дочери. Любил он Ягарью не меньше, чем жену покойную. А вот бабка ее, мать его, немка, ох и злая была. Точно ведьма. Истинная, не то, что мы
Павловна немного о ней говорила мне, сказала Настя.
Она поняла, что девица не такая, как остальные. Что глазки у нее чарами обладают. Совсем, как у тебя, только больше твоего Павловна умеет. На бабку чары не действовали, либо она избегала внучку. Но со свету сжить ее хотела. Говорила сыну, что русское отродье проклято, что не стоило ему кровь свою чистую с русскими мешать. Эх, бабку Ягарьину да немцам в отряд Она бы предводителем у них была, Никитична ухмыльнулась. Как бы там ни было, но Ягарья терпеть не стала. Зла она немке не причиняла, чтобы отца не расстраивать, а сбежала по-тихому. Русская она, до косточек русская, фамилия только немецкая осталась, да любовь к отцу.
Он жив еще? спросила Настя.
Помер. Годов пятнадцать назад. Он узнал, где дочка прячется, а когда помер, к Ягарье сюда стряпчий приезжал, наследство привез. Не знаем мы, что там, но, думаю, папенька единственную дочь без копейки не оставил. Оттого у нас и коровы завелись, и козочки, и свинки. И банька не сама по себе выстроилась. Не все гаданием да приворотом заработать можно, Никитична рассмеялась.
У меня тоже деньги есть, сказала Настя.
Вот пускай и будут, строго сказала женщина. Война только началась. Неизвестно, что с нами будет, да как жить потом. Если это «потом» настанет
Таня мальчишку подлечила, ребро треснувшее срослось у парня, боль ушла.
А ты добрая, сказал он Тане.
Вот видишь, я же сказала тебе: поглядимведьма я или нет, улыбнулась девушка.
Если и ведьма, то хорошая.
С нами пока поживешь, пока мамка твоя не вернется.
А если она не вернется? спросил мальчик.
Таня задумалась.
Вернется, куда она денется, печально ответила она. А коли не вернется, будешь на службе у нас. А там и батька с войны придет.
Не придет, Володя понурил голову, немцы сказали, что всех убьют. И папку моего уже, наверное, убили.
Они брешут, спокойно сказала Таня. Брешут, ей-богу. Ты видал, как они нашу Ягарью Павловну испугались?
Мне мамка про нее рассказывала, сказал Вова, называла ее злой бабой Ягой.
Таня рассмеялась.
Ну, если Павловнабаба Яга, то якикимора болотная, она скривила рожицу, отчего Володя рассмеялся. Все у нас будет хорошо, сказала она и обняла мальчишку. Но на душе ей было совсем не радостно. Возможно, она хотела, чтобы это ее сейчас также кто-то обнял, пообещав, что все будет хорошо.
Доносились до Ведьминой усадьбы иногда звуки страшные да вспышки огненные.
Это наши их так? спросила Маруся.
Боюсь, что нет, ответила Павловна, это немцы по земле нашей бьют Вперед продвигаются, нелюди ненасытные.
Хоть от нас отстали.
Нет, Маша, не отстали, повернулась к девице Ягарья, они только воздуха нашего нюхнули, но им этого мало. Не думай, что одним разом отвадили врага. Лети, Маруся, только почуешь неладноелети, Богом молю, ласточка ты моя.
Недолго ждать пришлось. Трое из тех шестерых, что приходили три дня назад, пришли снова к усадьбе. Без командира своего.
Шура мимо пробегала с ведром воды. Опрокинула она его, когда увидела наставленных на нее три автомата.
Тихо, шепнул один из немцев. Больше по-русски он не говорил.
Испуганная Шура руки вверх подняла, а глаза отчаянно забегали: искала своих. Только не было никого рядом.
Немец махнул автоматом, указывая Шуре, куда ей идти. Девушка тихо зашагала в сторону леса, трое немцев шли за ней. Отойдя немного дальше усадьбы, зайдя за первые деревья на границе с лесом, немцы остановились.
Zieh deine Kleider aus, сказал один из них.
Шура, по чьим слезам текли слезы, закрутила головой, давая понять, что не знает немецкого языка и не поняла, что ей сказали. Другой солдат подошел к ней и рванул ее платье вниз, разорвав его. Девушка задрожала.
Шура! вскрикнула Никитична и выбежала на улицу из дома. Ягарья! Шура у них в руках. Я знаю. Скорее!
Павловна, что была на огороде с другими женщинами, побежала к Вере Никитичне.
Где она? спросила Ягарья.
В лесу. Я чувствую.
Идем. Спички есть?
У меня нет, сказала Никитична, у Шурки всегда с собой.
Скорее.
Две женщины поспешили за усадьбу, к лесу. Настя видела это.
Таня, сказала она, кажется, беда приключилась. Надо помочь.
Мне нельзя, ответила Татьяна. Павловна приказала. Я же ничего сделать не смогу
А я смогу, сказала Настя и побежала вслед за Ягарьей и Верой Никтичной.
Шура плакала, тело ее тряслось. Пока двое лапали ее, третий держал наведенный на нее автомат и довольно ухмылялся.
Schau mich an! (Посмотри на меня!)закричала Ягарья, стоявшая в десяти-пятнадцати метрах от немца. Schau mich an, Hurensohn!
Немец обернулся и уже приготовился стрелять, когда поймал пристальный взгляд женщины.
Wagen Sie es nicht, sich abzuwenden. Schau mir direkt in die Augen (Не смей отворачиваться. Смотри мне прямо в глаза), сказала ему Ягарья.
Другие двое, оттолкнув от себя Шуру, принялись кричать на солдата, зачарованного взглядом русской ведьмы. Не больше пяти секунд он смотрел на нее, зрачки его расширились, не смотря на яркое полуденное солнце, лучи которого прорезали лес. Немец стал медленно поворачиваться к своим, дуло его автомата было по-прежнему направлено от него.
Was machst du? закричал один из немцев, после чего тот расстрелял их обоих. Тряхнув головой, словно проснувшись, солдат свободной рукой прикрыл от ужаса свой рот.
Habe ich das gemacht? Es kann nicht sein! (Это сделал я? Не может этого быть!)пробормотал он.
Шура, которая доползла до своего платья, вытащила из кармана коробок со спичками, чиркнула одной из них.
Гори, тварь, сказала она и дунула на спичку. Огонь тут же перенесся на немца, от чего тот вспыхнул, как фитиль.
Шура, не надо! закричала Никитична и побежала к дочке. Глаза у девушки налились кровью, черные зрачки злобно наблюдали за тем, как ее враг горел заживо. Он направил на нее автомат горящими руками, но Никитична толкнула его, и пули достались старым стволам деревьев. Немец, который был ненамного старше самой Шуры, полыхая, как та спичка, кричал и катался по земле, пока не остановился и не замер. Голая девушка с растрепанными волосами, довольно улыбаясь, наблюдала за корчами врага.
Они ничего с тобой не сделали? закричала, наспех надевая на дочку порванное платье, Никитична.
Не успели, продолжая злобно улыбаться, ответила Шура.
Ох, зря мы так, сказала Ягарья, стоя над уже догорающим трупом, зря. Огонь могли увидеть. Надо скорее закопать их, да подальше от нас, в лесу.
Они заслужили этого, сказала Шура.
Да, возможно, ответила Павловна, но тем самым мы навлечем на себя беду. Пойми, девка, она тряхнула Шуру, отчего даже глаза у той цвет поменяли, а зрачки стали маленькими, и улыбка сошла с губ, ты убила человека. Ты убила немца. И остальные этого так не оставят. Они придут искать их.
Значит мы убьем и их, ответила Никитична. Павловна, пойми, у нас нет выбора.
Я знаю. Знаю. Я останусь здесь, а вы идите в дом. Пришлите тех, кто покрепче. Надо могилу выкопать глубокую. Природа благоволит намветер дует от деревни, звук от стрельбы унесло в лес. Иначе нас сегодня всех бы и перебили.
Тело догорало. Неприятный запах горелого мяса и человеческого жира разнесся по лесу. Ягарья подошла к двоим расстрелянным солдатам: им обоим не было и двадцати пяти лет, как решила она. Молодые и глупые, получившие власть и оружие. Один еще дышал, что-то в груди у него булькало, кровь тонкой струйкой вытекала изо рта.
Tut es dir weh? (Тебе больно?)спросила женщина у молодого парня.
Mir ist kalt (Мне холодно), с трудом ответил тот.
Ягарья села рядом с ним и посмотрела ему в глаза. Она прошептала:
Deine Mutter ist sehr nahe. Sie klopft dir auf den Kopf und du schläfst leise ein. Alles ist gut (Твоя мама совсем рядом. Она гладит тебя по голове, а ты тихо засыпаешь. Все хорошо).
Парень улыбнулся кровавыми губами, закрыл глаза и заснул. Дыхание и бульканье внутри прекратились.
Verfluchter Krieg (Проклятая война), сказала Павловна. делает из детей убийц, возбуждает ненависть и самые злые, скрытые помыслы. Будь проклят тот, кто затеял ее. Зря ты, парень, пришел к нам.
Трое девиц пришли к Ягарье с лопатами. Они с ужасом посмотрели на мертвых немцев, особенно их ужаснул вид обуглившегося тела, от которого еще шел дымок.
Быстрее, девки, быстрее, иначе несдобровать нам, сказала им Павловна. Не ушла она, с ними осталась. Лично тела в могилу сложила, да молитву произнесла. Автоматы и ножи у немцев она забрала, да в самый дальний угол своего погреба схоронила.
Вот и в ее усадьбу война пожаловала.
Настя видела все, что произошло, видела, как Ягарья, глядя в глаза немцу, направила его же автомат на своих, видела, и как милосердно она облегчила страдания одного из них. «Великая женщина», подумала Настя.
А на следующее утро в усадьбу пожаловало еще четверо, и все новыене было их еще здесь. Приехали они на машиненебольшом, намытом до блеска, грузовичке, что для Гобиков было большой редкостью.
У них автомобильзадумчиво сказала Никитична, стоявшая вместе с Ягарьей на крыльце дома.
А у нас грязь по осени и морозы лютые зимой, ответила Павловна, природа-матушка сама с техникой их разберется. А вот живую силу нам на себя взять придется.
В кузове сидели двое немцев, двое были в кабине. Один из тех, что был в кузове, сделал несколько выстрелов в воздух. Все вздрогнули. Девчата, что были на улице, испугались и побежали в свои дома, живность, что подле паслась, забеспокоилась, а немец заулыбался.
Guten Tag dir. Warum sind sie gekommen? (Доброго вам дня. Зачем пожаловали?)спросила Ягарья.
Wo hast du so gut Deutsch gelernt? (Откуда ты так хорошо знаешь немецкий язык?)спросил в ответ немец, который сидел за рулем. На Ягарью он не глядел, осматривался по сторонам.
Mein Nachname ist von Meier. Mein Vater ist aus Dresden (Моя фамилияфон Майер. Мой отец родом из Дрездена).
Warum haben Einheimische Angst, hierher zu kommen? (Почему местные боятся заходить сюда?)спросил немец, так и не взглянув на Ягарью, но подходя все ближе и ближе к ней.
Das sollte sie fragen. (Это следует спросить у них)
Sei nicht unhöflich zu mir, Frau. (Не дерзи мне, женщина)
Немец махнул рукой, и трое других пошли за ним.
Wir werden hier alles sehen (Мы осмотрим здесь все), сказал он. Ягарья и Никитична переглянулись.
Немцы пошли по территории Ведьминой усадьбы, ведьмы же, будучи, все же, женщинами, напуганные, сидели в домах.
Wir werden alle Nahrung und das Vieh mitnehmen (Мы заберем с собой всю еду и скот), сказал немец.
Попробуй, шепнула себе под нос Ягарья.
Один из солдат зашел в дом, в котором жила Ягарья, пройдя мимо нее на крыльце, так и не подняв на нее глаза. В отличии от солдат, что лежали закопанные в лесу, эти были постарше. В доме не было никого, кроме бабы Фени. Старушка лежала на своей кровати у печи, сложив на груди руки с закрытыми глазами, на голове был повязан белый платок: никак покойница. Немец подошел близко-близко к ее кровати, чтобы рассмотреть старуху. Когда он оказался совсем рядом, Фекла Филипповна резко открыла глаза, и на немца уставились два огромных черных зрачка. Он замер. Старуха, не отрывая взгляда, медленно села, затем немного придвинулась к немцу и шепнула:
Сгинь!
Потом она слегка коснулась своей ладонью его руки и снова легла в ту же позу, в какой лежала до того, как враг зашел в дом. Немец затряс головой, изобразил на лице недоумение и, постояв одно мгновение, вышел во двор.
Hier ist nichts! (Здесь ничего нет!)крикнул он и побрел к машине, то и дело почесывая свою ладонь.
Ягарья и Никитична спустились с крыльца и пошли в сторону огорода, за которым на привязи паслись коровы и козы.
Немец, тот, что стрелял в воздух, зашел в дом, служивший в усадьбе как кладовой и кухней, так и залом общих собраний, где женщины могли вместе отобедать и обсудить свои дела.
Переступив порог, он ничего и никого не увидел, на первый взгляд это была обычная русская хата: печь, большой стол, застланный белой скатертью, белые лавки и начищенные кастрюли да горшки. На столе у окна стояло несколько стопок с белоснежной, чистой посудой: тарелки, плошки, миски и кружки. Чистота была идеальная. Но еды не было. Задев сапогом плетенный коврик, немец заметил, что под его ногами расположен вход в погреб. Откинув крышку, он увидел около десяти, а может и больше, женщин и детей, но прямо перед собой он увидел стоящую на ступеньках девушку. Черная толстая коса лежала на груди, очень часто вздымаясь и опускаясь, а глаза Словно черные угли, они на расстоянии впились в голубые глаза фрица.
Мамаша с сыном, что пришла из Гобиков, прижимая к себе свое чадо и сиротку Вовку, тихо всхлипывала. Маруся толкнула ее в бок и строго посмотрела, говоря, мол, прекрати ныть. А Настя, глаз с немца не спуская, стала медленно по ступеням подниматься к нему. У самой лодыжки дрожали, а взгляд был таким страшным, что, даже папенька родненький, завидев его, испугался бы. Настасья сама бы испугалась, покажи ей в тот момент зеркало. Но страх весь и ужас были обращены на непрошеного гостя. Казалось, что даже вокруг глаз потемнела у нее кожа. Немец стал пятится назад, пока не выпал за порог дома, упав за задницу. Сведя брови, он, кажется, задумался, что же с ним только что произошло, а потом он заметил мокрое пятно на его серых штанах. Подскочив на месте, пряча руками штаны, он спустился с крыльца и доложил своему командиру:
Hier ist nichts.
Стараясь идти так, чтобы не быть кем-либо замеченным, солдат быстро пробежал к машине и запрыгнул в кузов.
Офицер с четвертым солдатом, сидевшим с ним в кабине, вплотную подошел к огороду. Ягарья шла следом.
Gibt es hier Männer? (Здесь есть мужчины?)спросил он, обернувшись к Ягарье и Никитичне. Павловна широко и довольно улыбнулась. Ну наконец!
Es gibt keine Männer, keine Frauen, keine Kühe, kein anderes Vieh. Es gibt nur leere Häuser und ein verlassenes Feld (Здесь нет ни мужчин, ни женщин, ни коров, ни другого домашнего скота. Здесь только пустые дома да заброшенное поле), продолжая улыбаться, сказала Ягарья фрицу, глядя прямо в его зеленые глаза.