В полицейском участке Глутера у меня состоялся недолгий, но очень содержательный разговор с местным шерифом, в ходе которого усатый, дышащий мне в пупок толстячок, довольно четко обозначил мое плачевное положение, а так же пообещал незамедлительно написать в областной центр, с просьбой выслать уполномоченных господ, дабы сопроводить мою скромную персону на судебную скамью. Затем меня увели в подвал, где вдоль стен тянулись камеры-клетки, очень похожие на те, в которых содержат небольших животных зоопарка Мистрейда. Молчаливый конвой из двух плечистых молодых помощников шерифа сопроводил меня к дальней камере и затолкал внутрь, хоть того и не требовалось, ведь я совсем не сопротивлялся. Ключ щелкнул в замочной скважине, знаменуя мое заточение.
Эй, а это снять? я поднял руки, на запястьях которых все еще висели тяжелые наручники, и погремел цепью.
Ох ты, сипло воскликнул один из них и ухмыльнулся. Совсем забыл.
Он начал хлопать себя по карманам синего камзола и брюк.
Вот ведь незадача, кажется, я где-то ключ посеял.
Конечно же, он просто издевался. Ключ лежал у него в левом нагрудном кармане, но я благоразумно не стал об этом напоминать.
Генри, у тебя нет? парень повернулся к напарнику, на красном, покрытом подростковыми прыщами лице которого сияла глуповатая, но крайне довольная улыбка.
Не-а, у меня нет, пробасил тот, не переставая улыбаться.
Прости, друг, первый развел руками. Этот ключик такой маленький. Всегда говорил шерифу, что их стоит делать побольше, чтобы не терялись. Ну, а он мне: стандарты да стандарты. Пойду наверху гляну, наверное, завалился куда-то. Я поищу, обещаю. Найду и мигом вернусь, идет?
Я отвернулся, прошел в дальний угол клетки и сел там.
Вот и здорово. Рад, что мы поняли друг друга.
Полицейские, даже не пытаясь сдержать смех, направились к выходу и через минуту скрылись из виду на лестнице, ведущей наверх.
Я остался один, но очень быстро осознал, что на самом деле это не так. Как только представители власти скрылись, к внешней решетке одной из камер подошла девушка. На вид ей был лет двадцать (девятнадцать, как я узнал чуть позже). Темно-зеленые, как воды холодных лесных озер севера, волосы волнами спускались ей на плечи, обрамляя круглое, веснушчатое личико. Маленький курносый носик, тонкие алые губки, глаза цвета малахита весьма необычная для селенианки внешность, но довольно привлекательная, даже сексуальная, если обратить внимание на длинное зеленое платье с белым узором, подчеркивающее все достоинства ее стройной фигуры. Вот только мне было совсем не до того, чтобы оценивать женскую красоту.
Привет, проговорила она.
Привет, буркнул я в ответ, не особо заинтересованный в каком-либо диалоге с этой девушкой. Однако, она, по всей видимости, была убеждена в обратном.
Не сняли наручники? Жестоко. Когда нас повезут в город, думаю, сможешь упомянуть этот факт.
Угу. Обязательно.
За что тебя взяли? спросила она, словно и не замечая моего безразличия к своей персоне.
Кое-что украл.
Украл или попытался украсть?
Украл, сказал же.
Прости. Просто мне подумалось, что укради ты что-то, не оказался бы здесь. Что, взяли с краденым?
Какая разница?
Мне никакой, если честно, призналась девушка. Просто чертовски скучно тут сидеть. Думала, может, поболтаем.
Поболтаем? я хмыкнул. А что, если я серийный убийца? Тоже готова была бы со мной поболтать?
А почему нет? Узнала бы, кого ты убивал и почему? Или ты намекаешь на то, что я должна испугаться убийцы? Ну, так чего боятся, если нас с тобой отделяет такое количество решеток?
Не для всех, знаешь ли, решетки и замки являются преградой.
Знаю. Но такие вряд ли попались бы этим идиотам в форме.
Отчего же? Может, таков был мой план?
Было бы здорово.
Да? Даже если я психопат, убивающий юных девушек?
А ты такой?
Нет, конечно, я отвернулся и вздохнул, в очередной раз подумав о своем плачевном положении.
Мне почему-то сразу так и подумалось. Меня зовут Тесса.
Клиф, ответил я.
Очень приятно. Ты профессиональный вор? Или впервые ступил на кривую дорожку?
Ты всегда такая любопытная? Или это от скуки?
И то, и другое, Тесса пожала плечами. Мне всегда говорили, что сую нос не в свое дело. Однако, ничего не могу с собой поделать. Многое в этом мире мне интересно, но в особенности людские истории.
И что ты с ним делаешь? Пересказываешь потом кому-то?
Почти. Истории, которые мне понравились, я превращаю в песни.
Песни? удивился я.
Да. Я музыкант. Бард, если угодно. У меня и гитара есть. Только сейчас она там, наверху. Я просила ее оставить, но этот жирдяй-шериф послал меня. Довольно грубо послал, если честно, но что с него взять? А была бы гитара, я, может, и песню бы написала, хоть с толком потратила бы свое время. И о тебе могла бы песню написать, расскажи ты мне свою историю.
С чего ты взяла, что моя история достойна песни?
Не знаю. Мне так показалось. Но в песне и приврать можно, знаешь ли. Это же песня, а не чьи-то мемуары. Окажись твоя история скучной, ничего, я бы приукрасила ее.
И много у тебя таких песен?
Хороших мало, может, десять или двенадцать наберется. А таких, что подходят для деревенского кабака хоть отбавляй.
И как же ты оказалась здесь? Спела в местном баре не подходящую песню?
Хаха. Очень смешно, Тесса забавно сморщила свое личико. Вы полны сарказма и желчи, мистер.
Прости, искренне извинился я. Просто день сегодня не задался.
Понимаю. У меня тоже.
Некоторое время мы молчали. Она отошла от решетки и скрылась из моей видимости где-то в глубине своей клетки.
Тяжелые наручники мешали мне устроиться удобно в своем углу, если вообще возможно было испытать хоть какое-то удобство, сидя в подвальном помещении на холодном и грязном каменном полу, в условиях весьма ограниченной свободы передвижения и с четким осознанием того, что последующие годы мне придется провести в очень похожих условиях. Невольно мне приходилось размышлять о том, какой приговор вынесет судья в Мистрейде. Воровство в крупном размере по заранее разработанному плану. Усугубляло ситуацию то, что я не имел фамилии, не принадлежал никакому клану, а значит, являлся представителем низшего сословия, разнорабочим, да еще и иммигрантом с севера. И никаких смягчающих обстоятельств в моей истории не было. Не хотелось признавать, но мне светил, минимум, десяток лет в Старшем Брате огромной тюрьме, расположенной на острове у западных берегов матерка. Я, как и любой житель Конгломерата, многое слышал об этом месте. Остров, разделенный на несколько секторов, в каждом из которых содержатся заключенные с определенной строгостью режима. Но независимо от сектора, Старший Брат это резиденция Кошмаров в нашем мире, куда заключенных выбрасывают не на перевоспитание, как это изначально планируется законом, а на волю других затворников, правящих в своем секторе. Охрана же играет там вполне формальную роль. Военные не позволяют сбежать с острова, но совершенно не интересуются жизнью и состоянием людей на нем самом. Перспектива не самая приятная. Не слишком улыбалось мне оказаться среди отбросов мира сего. С другой стороны, я не был уверен в том, что для меня есть какое-то иное место, и что сам я не отброс, которому суждено сгинуть в той помойке, именующейся тюрьмой.
Из мыслей меня вырвали полисмены, которые спустились по лестнице, громко провозглашая:
Обед! Время жрать, ублюдки!
Кричал тот, который не смог отыскать ключа от моих наручников, за ним все с той же улыбкой следовал дружок.
Время жрать! Шериф заботиться о вас, отребье!
Они открыли камеру Тессы и поставили поднос с едой на пол.
Кушай, красавица, улыбнулся полицейский. Поверь мне, малышка, таких угощений ты не отведаешь и в лучших ресторанах Мистрейда.
Тесса, к моему удивлению, промолчала. Я был уверен, что она ответить какой-нибудь колкостью этому дерзкому пареньку.
Генри, чего встал?! закричал он на своего тугодума-напарника. Тащи поднос этому здоровяку в углу.
Они закрыли камеру Тессы и подошли к моей.
Надеюсь, ты нашел ключ? осведомился я, поднимаясь.
Ах да, точно. Вот же он, он достал ключ из своего нагрудного кармана и продемонстрировал мне. Представляешь, он всегда здесь лежал. Вот я растяпа.
Парень ударил себя ладонью по лбу.
Но ты же не в обиде, правда?
Ни в коем случае, проговорил я.
Вот и отлично.
Он отпер мою камеру и сказал своему напарнику:
Давай Генри, поставь поднос и сними с него наручники.
С лица второго наконец-то сползла идиотская ухмылка, и он уставился на своего друга.
Чего смотришь? первый бросил ему на поднос ключ от моих наручников. Заноси! Давай, живее!
Полицейский занес в мою камеру поднос и, наклонившись, поставил его на пол.
Теперь, Генри, дружище, сними с нашего приятеля кандалы, чтобы он мог вкусить столь аппетитные яства.
Генри взял с подноса ключ и посмотрел на меня с опаской. Он боялся меня и, хоть я никогда не был озлобленным или злорадным человеком, признаюсь честно, мне это доставило определенное удовольствие.
Шевелись, Генри! Нам тут вечно торчать придется?! закричал на него напарник, стоявший за пределами моей камеры и готовый в любую минуту закрыть дверь клетки, прояви я хоть малейшие признаки агрессии. Он тоже боялся, и мне это льстило, пусть я и не мог всерьез представлять для них какой-либо угрозы.
Я вытянул руки и улыбнулся, предлагая Генри снять с меня наручники. Тот, пару секунд поколебавшись, неуверенно направился в мою сторону.
Не волнуйся, дружище, подначивал его напарник. Я тебя прикрою. Пусть только дернется. Я пущу ему пулю в лоб. Ты же знаешь, как хорошо я стреляю. Пусть только попробует напасть, и я всажу ему пулю аккурат между глаз.
По виду Генри, который дрожащими руками вставил ключ в замок на моих кандалах и медленно провернул его, становилось ясно, что он отнюдь не так уверен в способностях своего напарника, как тот хвастает. Но я, конечно же, не собирался ничего предпринимать, и когда оковы спали с моих запястий, лишь тихо произнес:
Благодарю.
Генри сделал два шага назад, затем развернулся и быстро покинул камеру.
Ну, вот видишь, оскалился его друг, закрывая мою камеру. Никаких проблем. Кроткий, как ягненок.
Когда они покинули наш подвал, я подошел к подносу. В тарелке была налитка какая-то неприятно пахнущая похлебка, по-видимому, состоящая из одной только вареной капусты. К ней я притрагиваться не стал, а взял лишь стакан воды и ломтик белого хлеба и снова вернулся в свой угол камеры.
Отвратительный запах, сообщила Тесса, сморщив носик над похлебкой. Как такое вообще можно есть?
Проведешь здесь дней пять и не такое станешь уплетать за обе щеки, отозвался я, жуя свой хлеб и запивая его водой.
Возможно, согласилась Тесса. Хорошо, что нам здесь не придется торчать так долго.
Думаешь, что в столичной камере тебя кормить будут лучше? Привыкай, подруга, к тюремной еде.
С чего это?
Ну как же? Если ты не рассчитываешь бежать отсюда, тебе предстоит участь немногим лучше нынешнего прозябания, а то и много хуже, в зависимости от причины, по которой ты сюда угодила.
К твоему сведению, я не виновна.
Вот как?
Да. Меня подставили. Оклеветали. И как только мы прибудем в Мистрейд, с меня снимут все обвинения. Вот увидишь.
Не думаю, что увижу, я отправил в рот последний кусок ломтика хлеба и залпом осушил стакан, после чего небрежно отбросил его в сторону подноса.
А что же ты? Есть какие-то варианты смягчить твой приговор?
В отличие от тебя, я виновен.
И не станешь этого отрицать?
Не стану.
Похвально.
Отнюдь. Просто я не вижу смысла отрицать то, что всем и так очевидно.
Что же ты такое украл?
Что же ты такое спела, чтобы здесь оказаться?
Я расскажу, если ты расскажешь.
Идет, согласился я.
Побыв какое-то время наедине со своими мыслями, я четко осознал, что это далеко не самое приятное времяпрепровождение, и куда лучше будет отвлечься, хоть немного, на бессмысленный диалог с сокамерником, чем снова отдаться на волю самобичевания и обреченности грядущего.
Я лег на пол и, подложив руки под голову, уставился в грязный потолок.
Мы с отц кхм я запнулся, вдруг поняв, что совершенно не желаю раскрывать Тессе тот факт, что моим напарником в преступлении был родной отец. Мы с подельником собирались украсть у местного толстосума весьма примечательную реликвию. Это старинный кинжал времен до объединения кланов. Якобы он принадлежал клану Драйган, который воевал против Винсента Рима и был, как и все прочие противники объедения, повержен. Местный землевладелец Тарсон Кардаларес, его особняк ты не могла пропустить, он стоит на холме и хорошо виден из любой части города, считает себя наследником клана Драйган. В прошлом гексале он тайно приобрел эту реликвию у людей, которые выкрали кинжал по его же наводке из небольшого частного музея в Мистрейде, куда это оружие было привезено из археологической экспедиции, организованной музеем в конце семидесятых годов. Управляющий музея, человек трусливый, однако весьма щедрый, нанял нас, чтобы вернуть реликвию. По вполне ясным причинам он не обратился к властям и не стал никак афишировать пропажу кинжала, хорошо понимая, как это может сказаться на его репутации и будущем самого учреждения. Кинжал Драйганов был едва ли не самым ценным, что хранилось в стенах этого музея, и потеря столь дорогостоящего артефакта могла стоить учредителю разрыва контракта со своим кланом-патроном, ну а это, как ты сама понимаешь, сулит окончательный крах для любого мелкого предпринимателя и бизнесмена. Никто не станет с ним работать, ни один клан не заключит с ним новый контракт, в итоге долги отберут все накопления и имущество, ну а дальше ты сама знаешь, бродяжничество или самоубийство, смотря насколько он силен волей.
Мир современного предпринимательства суров, это правда. согласилась Тесса.
По этой причине управляющий обратился именно к нам, дельцам, способным без шума вернуть ему утраченный артефакт, и предложил весьма внушительную сумму. Мы принялись за работу и быстро вышли на след кинжала. Оставалось только выкрасть его из особняка.
С этим-то и вышла накладка?
Ты будешь слушать? Или хочешь рассказать мою историю сама?
Прости.
В общем-то ты права. Мы проникли в особняк, без труда прошли мимо охраны, но, когда добрался до сейфа, в котором хранился кинжал, оказалось, что вместо обещанного нам устаревшего хранилища серии М12, перед нами красовался новенький Флинт.
Взглянув на Тессу, и поймав ее непонимающий взгляд, я пояснил:
Это такой современный сейф производства клана Феникс, непомерно дорогой, однако крайне надежный агрегат. Да мы и подумать не могли, что какой-то провинциальный аристократишка, хозяин парочки конюшен, вдруг окажется в состоянии установить себе Флинта. Ну да не суть. В итоге нам оставалось попытать удачу с сейфом или уходить ни с чем. Мы решили рискнуть.
И что? Не открыли?
Обижаешь. Открыли, конечно, но не смогли вовремя отключить прозвонившую на весь дом сигнализацию, а это, как ты понимаешь, в наш план не входило. Мы собирались тихо войти и так же тихой выйти, чтобы, когда Кардаларес заметит пропажу, кинжал уже был далеко. А вышло так, что весь особняк знал о нашем присутствии. И все же нам удалось скрыться, пусть и с боем. Но сгубило меня в итоге не это, а потребность вернуться за вещами в этот город. Здесь-то меня и поджидал шериф со своими дебилами. В какой-то степени мне повезло, что он оказался весьма предан делу. Я слышал, как Кардаларес предлагал ему выдать меня взамен на щедрое вознаграждение. Однако шериф взял с него только одну бумагу заявление, сообщив, что меня перенаправят в Мистрейд и будут судить по закону.
А что же твой подельник?
Он должен был ждать моего возвращения за городом. Но крайний срок истек часа четыре назад.
Но в таком случае, он должен будет за тобой вернуться?
Сомневаюсь. Он не считает, что кому-то что-то должен.
Но ты же его друг?