Эйнхерии выглядели не менее величественно. Мужественные войны, напоминающие древних гладиаторов. Один из них держит на руках бережно укутанное в простыню тело, другой обычную коробку из-под обуви. Могу предположить, что в ней покоится сердце Марины и записка. Может, хоть она заставит совет пересмотреть свое решение.
Странно. Даже, несмотря на всю мою злость к тем, кто как мне всегда казалось, предал меня, я не могу не восхищаться их скрытой, но такой ощутимой мощью. Это ведь что-то действительное монументальное. Великое. Что-то большее, чем просто добро и зло. То, частью чего хочется быть и то, чем гордишься.
Мы уходим,Хельста дает знак, и группа бессмертных покидает цирк так же красиво, как и появилась: безмолвно, гордо и единым организмом.
Что она хотела?Дима уже тут как тут.
Если честно, предлагала мне бежатьвот они уже вроде и скрылись из виду, а я всё не могу отвести взгляда.
Хорошая идея. Как ты относишься к Швейцарии? Я тогда не докатался на лыжах.
Он шутит, да? Готов сорваться и пуститься в бега? Со мной? Ради меня? Да нет, смотрю на Диму и понимаю, что он абсолютно серьезен. Чувствую, как невольная благодарная улыбка расцветает на лице.
Нет, убегать я точно не буду. Но идея с горами мне нравится.
СТРАШНАЯ ИСТИНА
Проходят еще сутки, следом другие. Ничего не меняется, ничего не происходит, но и напряжение не отпускает. Внутреннее чутье чувствует подвох, понимает, что что-то скоро произойдет, но что именно, разумеется, не может и предположить.
Меня по-прежнему держат под круглосуточным наблюдением, а толку? Если Фенриру захочется до меня добраться, он ведь это сделает. И ни Дима, ни Стас, ни уж точно Ева ему не помешают. Он легко расправился с двумя обученными валькириями, что ему какие-то досадливые мошки?
Зато ловлю себя на мысли, что как-то по-особенному проникаюсь к цирковой труппе. Настолько, что соглашаюсь принимать участие в их вечерних посиделках у костра. Теперь они, конечно, отличаются от прежнихо былом веселье уже никто не мыслил, но мне всё равно не знаю, просто уютно.
Настолько уютно, что я отпускаю мысль, что кто-то из них может быть чертовым переродком. Черт его знает. Просто порой всматриваюсь в их лица и понимаю, что они такие, какими я их знаю с первого дня. Да и насколько вообще может отличаться оборотень? Он ведь должен как-то выдать себя? К тому же, остальные знают своих куда дольше и в любом случае уже заметили бы подмену. Не знаю, ох не знаю
Гриша так и не возвращался, и на третий день стало понятно почему. Поздним вечером вернулась очередная походная группа, прочесывающая местность. Нашли. Нашли милого паренька, способного превращаться в циркового медведя и на потеху детям ездящего на велосипеде. Мертвым. В заранее выкопанной яме и припорошенным ветками и землей.
Значит, бедный улыбчивый кудрявый Григорий и стал жертвой обстоятельств. Может, Фенрир решил, что лучший способ слиться с местными обитателями, это подобрать того, кто близок ему по духу? То есть такого же оборотня? Но почему тогда он так резко исчез после обнаружения Марины? Решил, что его миссия выполнена? Или его кто-то спугнул?
Только вот если спугнул, разве мы не должны были не досчитаться еще кого-то? Или всё же он до сих пор среди нас? Смотрю, как Дима со Стасом помогают отнести притащенное с леса тело в шатер, и пытаюсь вспомнить тот день. Тот самый день, что я провела в краткосрочном бегстве и за который всё так резко изменилось.
Мы с Димой уехали до обеда и Гриша, вернее уже не Гриша, точно тогда ещё был там... Да и на манеже постоянно кто-то бывает, значит Марину подвесили лишь ближе к ночи, незадолго до нашего приезда. А вот убить могли и раньше. То есть какое-то время её мертвое тело пробыло в лагере? Ужас.
Однако найденное мной сердце было предельно свежим, то есть принесли его в трейлер буквально перед нашим возвращением. Но там была Ева, которая уже к тому времени мирно посапывала.
А если нет? Твоей подруге ужасно повезло, иначе это могло быть и ее сердце А что если я как-то неправильно поняла смысл этой фразы? А что если Нашариваю в наступивших сумерках силуэт девчонки. Вон она стоит. Замечает мой взгляд, разворачивается и уходит в сторону стоянки.
От ужаса за собственную догадку сводит ноги и колет в боку. Не может быть Да, она была эти дни какая-то немного отстраненная, но вполне обычная, хотя Не может быть. Нет, нет, нет. Пускай я ошиблась, умоляю
Выскакиваю на парковку, но от Евы уже не осталось и следа. Где она?
Ева!голос не слушается, а на глаза наворачиваются непрошеные слезы.Ева, пожалуйста, это не смешно. Скажи, что это?
Позади, совсем-совсем рядом, доносится шорох. Боюсь повернуться. Больше всего на свете боюсь сейчас повернуться. Стою и чувствую, как горит спина под чьим-то взглядом. Обреченно прикрываю глаза. Знаю, что сейчас будет.
Где она?
Там же, где скоро окажешься и ты.
Мертвая хватка впивается в шею. Хруст. Чернота.
ФЕЙЕРВЕРК
Шея болит неимоверно. Да всё тело болит от неудобной позы. Ноги подвернуты, руки запрокинуты наверх, что-то холодное металлическое впивается в запястья и в спину. Виски ломит, а веки вообще не слушаются. В голове царит каша
Доброе утро, солнышко. Как спалось?доносится до меня знакомый голос. Знакомый, да не совсем. Интонации, интонации не те.
Заставляю себя открыть глаза. Мало. Через падающие на лицо волосы ничего непонятно. С трудом поднимаю голову, игнорируя противный хруст в шее. Ох, что угодно, только не это
Ева. Стоит передо мной, расслабленно покачивается из стороны в сторону и накручивает на палец золотистый локон. В жизни нельзя было бы подумать, что что-то не так, но это не она. Ева никогда бы так не стояла. Как, как я не заметила раньше?
Где она?в горле словно бетонная крошка, слова даются через хрип.
Так здесь жепсевдо-Ева расплывается в улыбке, показывая на себя.Не узнаешь?
Где она?!
Какая ты скучная.
Светлые глаза разочаровано закатываются к серому унылому потолку. Да все тут серое и унылое. Голый бетон, старая рухлядь, когда-то называющаяся мебелью, давящий полумрак и куча труб.
Проржавевших, с отколупавшейся краской, за одну из которых я и прикована наручниками. Как оригинально. А еще запах. Противный запах сырости с нотками гниения. Где я? В подвале истлевшего до последнего гвоздя дома?
Что с Евой?
Что же ты не угомонишься? Все с ней нормально. Она жива пока что. Валяется где-то там,псевдо-Ева без особого воодушевления махнула рукой в сторону бесконечного неосвещаемого туннеля.
Нет, точно не подвал. Такое ощущение, что мы под землей, если не в канализационном туннеле, то в чем-то ужасно похожем. Тогда и аромат понятен. Пытаюсь выпрямиться и пошевелить затекшими руками, но плечи настолько свело, что я уже почти не чувствую собственного тела. Сколько часов я так провисела?
Ладно. Это не так важно.
Почему?
Что почему?не понял оборотень.
Почему она жива? Остальных ты долго не думал, прежде чем убить.
Такая похожая и такая другая Ева присаживается передо мной на корточках. Не могу смотреть на знакомое лицо, начинает моментально знобить, но и отвести взгляд тоже не могу.
А не очевидно? Она тебе дорога. Убью её, и тогда мы с тобой точно не наладим общения. А вот те две пигалицы дружественных чувств у тебя никогда не вызывали. И вообще ты должна быть благодарна. Одна много болтала, другая много ябедничала. Ты ведь и сама была бы не против от них избавиться. Разве нет?
С ужасом и недоверием пытаюсь всмотреться в это лицо, найти хоть что-то, хоть какой-то дефект, чтобы окончательно убедить подсознание, что передо мной не Ева. Нет, я знаю это, разум знает это, но глаза глаза не желают верить.
Ищу и ничего не нахожу. Все идентично, до малейшей родинки возле носа и неровных дуг бровей. Невероятно. Знала же, что такое возможно, но столкнуться лично
Наладить общение? Только для меня это звучит абсурдно?
Ну с чего же. У нас с тобой куда больше общего, чем можно подумать,псевдо-Ева с интересом рассматривает свои взметнувшиеся в воздух женские пальчики.Знаешь, это тело куда привлекательней предыдущего, но такое крошечное.
Так предстань в истинном виде. Этот маскарад уже не нужен.
На самом деле я просто ужасно хочу, чтобы поддельное лицо Евы перестало мельтешить рядом. Это невыносимо. Только мысль, что настоящая она еще жива, вселяет хоть какую-то твердость и способность оттеснять посторонние мысли.
Но это так весело. А если вот так?женское лицо смазывается, вминается и вытягивается как мягкий пластилин, лицевые мышцы какое-то время дергаются в примерзких конвульсиях, и вот уже передо мной сидит Стас. Непроизвольно сглатываю, когда его рука тянется ко мне. Но оборотень недоволен.Нет, не так. Этот брат у нас оказался за бортом,несколько секунд и вместо Стаса напротив меня уже маячит Дима. Вот это уже перегиб. Чувствую горячие пальцы на щеке и непроизвольно отстраняюсь, насколько позволяет впивающаяся в спину ледяная труба.Да, вот то, что нужно.
Теряю драгоценное время, чтобы собрать по закоулкам решительность. Снова поднимаю глаза, только вот никого уже не обманешь. Меня одаривают знакомой до боли улыбкой, отчего в горле образуется горький ком.
Даже не представляешь, насколько противно было наблюдать, как ты крутила ими, не подозревая об их настоящей сущности. Я все думал: сказать или не сказать, но решил, что будет лучше, когда сама узнаешь,кажется, с меня прекрасно считывается всё, что только может считаться.Предупредить твои сомнения? Нет, мне не приходилось притворяться кем-то из них. Превращениепроцесс весьма болезненный, а поддерживать форму длительное время и того сложнее. Да и зачем?
Неописуемое облегчение. Кратковременное, но облегчение.
Однако ты выбрал Еву.
Пришлось. Эта девчонка оказалась не в том месте и не в то время. Заявилась в шатер очень не вовремя. Что оставалось? Хотя признаться, было приятно последние несколько ночей проводить с тобой рядом Ты такая милая, когда спишь.
Меня бы передернуло, если бы тело желало слушаться.
Да что тебе нужно, а? Чего ты ко мне привязался?
Считай это чем-то вроде маленькой мести,Дима, нет псевдо-Дима, вдруг резко встает.По стечению обстоятельств, я долгое время отсутствовал в стране, а приехав в Петербург обнаружил вот же удача, тебя. За последние пару столетий злость, конечно, поутихла, и мне удалось перебороть желание сразу прикончить тебя. Так что я выжидал. Долгие месяцы присматривался, наблюдал как ты наслаждалась новой жизнью Не поверишь, но у нас даже было короткое, но такое запоминающееся свидание
Вот тут ему удается меня удивить. У меня и свиданий за последние годы не было, это где ж я успела? Пытаюсь вспомнить. Бесполезно.
Прости, не помню. Видимо, ты не произвел на меня особого впечатления.
Еще бы,лицо Димы появляется перед глазами настолько внезапно, что подпрыгиваю от неожиданности.Ты ведь к тому времени уже погрязла в братьях.
Еще интересней. То есть это еще и было не так давно?
Ничего не путаешь? Я по свиданиям в последнее время не расхаживала.
Даже по работе?ехидная улыбка исказила знакомые черты.
Чужеродная, гадкая, резкая. Вот теперь точно легко поверить, что передо мной кто-то другой. Но и она быстро начинает разводами стираться с лица. Так стирают мокрой тряпкой не просохшую краску.
Кожа темнеет, становится грубее, шероховатей и обветренней. Волосы укорачиваются, превращаясь в короткий ежик, на лице появляется щетина. Глаза с ярко-голубых становятся бездонно-черными. И вот передо мной маячит совершенно незнакомое лицо.
Нет, не совсем незнакомое. Где-то я его уже видела, но где не могу вспомнить. Фенрир замечает это и ещё больше бесится.
Даже сейчас не вспомнишь?
Всматриваюсь в, на самом деле, достаточно привлекательные черты (ну, если уж совсем отстраненно смотреть на ситуацию), но увы.
Нет, но я точно где-то тебя видела дай хоть подсказку.
Тонкие губы за густой бородой сердито поджаты.
Ночное купание в Финском заливе, дорогая.
Точно Вот теперь вспоминаю. Один из членов тех свиданий-пятиминуток, что строил мне глазки. Я же тогда выслеживала инкуба. Однако! Жизнь та еще сука, любит переворачивать всё кверху ногами. Пока охотишься ты, кто-то охотится на тебя. А это вообще честно?
Вспомнила, да?
Вспомнила.
Странно, но страха почему-то нет. Ведь должен быть, да? С другой стороныэта эмоция требует незанятости и вот тогда поглощает со всеми косточками. И все же, он оказывается был так близко всё это время, настолько рядом, что Узнай я об этом хотя бы несколько дней назад, шугалась бы каждой тени, а сейчас сейчас думаю лишь о том, что нужно скорее отыскать Еву.
Оборотень явно оскорбился.
И это все, что ты можешь сказать,в какой-то момент теряю его из виду. Где он? За моей спиной? Пытаюсь повернуть голову. Бесполезно. Я настолько неудобно расположена, что увидеть хоть что-то или повернуться не представляется возможным.Печально.
Нет, могу еще поинтересоваться: откуда такая злоба? Что я тебе сделала?
Забавно. Ты ведь даже не знаешь.
Молчание... Молчание и он по-прежнему где-то позади. Громко бряцает чем-то. Издевается. Нет, точно.
Что не знаю?
Скоро поймешь. Так вотФенрир, наконец, появляется в поле зрения.Чем больше я присматривался, тем интересней становилось. И мне так понравилось твоя отстраненность, это желание жить по собственным правилам Настолько, что я и не заметил, когда перестал расценивать тебя как потенциальную жертву и начал думать о том, какой славный союз вышел бы из нашего дуэта. Две одиночки, отвергнутые системой. Теми, кому мы верили
Ты больной, ты в курсе?
Что там сзади я, может, и не вижу, а вот впереди, несмотря на полумрак и одинокую покачивающуюся на потолке лампочку, в целом могу разглядеть. Хотя вообще-то тут ничего нет. Практически.
Просевший облезлый диван, из которого точат пружины, голые стены, хитроумное переплетение труб и разбросанные по грязной земле тряпки. А при ближайшем рассмотрении обнаруживаю еще и непонятные ошметки, похожие на спавшую кожу? Линяет? Это что же он тут живет? Или приходит на время мужского ПМС? Нашел, конечно, место
Не думаю,отвечают мне предельно безразлично. Ну да, он, правда, так не думал.И будь уверена, если бы не вмешались... Кто ж думал, что тебе пришлют эту выскочку? Любую другую ты бы и на порог не пустила, но эта малявка смогла как-то достучаться до тебя. Еще и эти божественные братья! Откуда, откуда я знал, что вы споетесь? Я ожидал, что узнав правду, ты только сильнее взбесишься, но вместо этого в дело пошли чувства. Чувства!
Да это ревность! Ревность чистой воды, только какая-то ненормальная. Фенрир гневно сжимает кулаки и мерит подземелье шагами. Пока он слишком занят своим возмущением, пытаюсь понять, насколько крепко я скована.
Черт, наручники что надо. Впиваются насмерть, мыло точно не поможет. И проклятая труба на редкость крепкая, только ободрала о пласты краски кожу. Высвободиться возможности не представляется, черт. Черт, черт, черт!
Оборотень продолжает гневную тираду. Гневается на всё: на систему, правила, несправедливость к его персоне лично, на Диму и Стаса, спутавших ему все карты и что больше всего поражает, на моё безразличие...
Такое ощущение, что я тут чисто в роли фонового слушателя. Мол, он не сам же с собой разговариваетзначит, не до конца свихнувшийся. Но нет, у этого типа явно не все дома. Достаточно послушать парочку его дифирамбов, чтобы убедиться.
Странно, страха по-прежнему нет. Его перекрывают абсолютно другие мысли. Надо ведь думать о том, как выбраться. И нужно, просто необходимо, отыскать Еву. Неизвестно, что он с ней сделал! Со мной-то ладно я явно нужна ему живая, так что мне пока ничего не грозит. Ну, только если полная парализация тела.
Знаешь, чего я никак не пойму?подаю голос.Зачем эти тупые запугивания на уровне даунтизма? Зачем угрозы, испорченные цветы? Если уж хочешь дружить, то это о-о-очень неудачные попытки, скажу я.
Фенрир резко замирает и на пятках оборачивается ко мне с таким видом, словно я живого паука прожевала, проглотила, не поморщившись, и потребовала еще.
Что значит зачем? Потому что я так захотел.
Как аргументировано.
И сбил меня тоже, потому что захотел?
Так было нужно,он снова оказывается рядом, присаживается, чтобы наши лица были на уровне и с интересом зоолога, увидавшего редкий вид бабочки, рассматривает меня. Неприятный взгляд. Липкий и удушающий.Тогда мне помешали. Мы ведь должны были встретиться раньше, еще в Петербурге
Когда это?
Когда я пришел к тебе в гости.
Это когда пытался вырвать у меня катар?
Всего лишь хотел обезоружить, но попытка не увенчалась успехом. И скажиего пальцы скользнули по моей щеке, вниз к шее и остановились на ключице. Открытое декольте негодующе покрылось защищающимися мурашками.Разве я тебя запугивал? Разве угрожал?
А это называется как-то иначе?
С удовольствием отстранилась бы подальше, только не могу. От прикосновений передергивает, Фенрир видит это, но не торопится останавливаться. Цепляет прядь моих волос, играет ей.
Разве я хоть раз угрожал твоей жизни?
Когда влетел в меня на полной скорости? Да.
Вынужденная мера. Ты ведь не пошла бы за мной по своей воле. Пока что
Пока что? Он, правда, в это верит?
Даже не рассчитывай, с психами связываться себе дороже.
Да, она тоже так считалахолодные пальцы впиваются мне в подбородок и тянут на себя. Нет, нет, нет, это шутка? Только пускай попробует
Предотвращаю намечающийся поцелуй ударом коленки. Даже силы откуда-то взялись. Не больно, но предупреждающе. Фенрир морщится и довольно улыбнулся.
Как мне это нравится.
А мне совсем нет. Отвали и сгинь с глаз моих!
Знаешь, тут ты права,согласно кивает оборотень.Что-то я заболтался и позабыл о времени. У меня ведь ещё столько дел. Ты не будешь против, если я ненадолго оставлю тебя? Уж очень хочу полюбоваться на фейерверк. Ну а позже мы договорим
Он снова скрывается у меня за спиной.
Фейерверк? Какой еще фейерверк?
Стеклянный и незабываемый и он станет только началом. Я долго ждал.
Что-то мне совсем не нравятся такие разговоры. Ещё меньше нравится, что перед носом вдруг замаячил медицинский шприц. А следом и загорелое обветренное лицо.
Я мог бы, конечно, запереть тебя в клетке, но это так по варварски, верно? Лучше обойдусь проверенным способом. Будет не больно, обещаю.
Эй, не надо меня ничем накачивать!пячусь, как могу. У меня нет ни малейшего желания отключаться в его присутствии. Мало ли чего он там удумает!Я буду сидеть тихой мышкой. Зуб даю!
Я тебе верю, но
Уже зажмуриваюсь от безысходности, когда откуда-то, то ли сверху, то ли снизу, доносится гул. Эхо тут, конечно, что надо. Фенрир принюхивается. Точь-в-точь ищейка. Сердито хмурится.
Как они так быстро нас нашли? Нет, надо было разобраться с ними сразу,быстрый взгляд на меня, секундное промедление и разочарованный выдох.Продолжим позже.
Его быстрая тень проскальзывает мимо и наступает гробовая тишина. Ушел или нет? Подсознательно жду, что в меня в любую минуту вопьется игла, но нет. Ничего. Воюю с проклятыми наручниками, пока до меня снова не доносятся шорохи.
С удивлением смотрю на вынырнувшую из темноты тигрицу. Сосредоточенную, спокойную и грациозную. С запозданием до меня доходит
Марина Викторовна. Не думала, что скажу это, но я ужасно рада вас видеть.
А нас нет?знакомый силуэт. Дима. Настоящий или подделка? Нет, раз тигрица тут, думаю, настоящий. А тут рядом мельтешит ещё и Стас.
Чего так долго?вместо благодарности прилетает им.
Уж прости. Мы не сразу поняли, что к чему.
Забряцали оковы. Всё не так просто. Ключ Фенрир скорее всего утащил с собой, а мастерством вскрывания замков никто из нас не обладал. Пришлось искать альтернативный вариант в виде кусачек, которые Стас отыскал где-то у меня за спиной. Туда же он теперь и непрерывно таращился. Да ещё с таким лицом.
Облегченно стаскиваю с натертых мест оковы, пока Дима помогает мне подняться.
Как вы меня нашли?
По запаху,Данилов младший с благодарностью оглянулся на застывшую тигрицу.Этот кретин догадался взять одну из их перевозочных цирковых машин. Где он?
Не знаю. Он нес какую-то ахинею озастываю с открытым ртом.Это что за хрень?
Понятно, на что уставился Стас. За моей спиной, оказывается, отрывался такой вид, что Подхожу к увешанной фотографиями стене, рядом с которым расположился огромный металлический стол, нагроможденный всевозможным барахлом. Черт с ним с барахлом, но
Коллаж из моих фотографий. Их сотни, если не больше. Всевозможные. Вот я иду по улице, вот выхожу из подъезда, в магазине, в процессе парочки рабочих дел (узнаю эти районы), и... что еще хуже: где я сплю. В своей постели, в своей квартире, а фотография сделана сверху. Словно надо мной стояли в этот момент. А вот теперь накатывает запоздавший страх.
Знаешь, если не вот это доказательство твоей невиновности, то я уже и не знаю, чем ещё убедить совет. Мне, кстати, нравится вот эта, может забрать на память?Дима тянется к одному из снимков, за что тут же получает по руке.
Как смешно,цежу я, чувствую бешено колотящееся сердце. Моя квартира, моя спальня да куда это вообще годится?Он конченый социопат, блин. Ненормальный псих
Ты только это поняла?Стас, тем временем, уже рыскает по столу.Провода, горючее, а этонюхает.Нитроглицерин. Он что, самодельную бомбу тут лепил?
Фейерверкзадумчиво протягиваю я, натыкаясь на знакомую рукоять. Мой катар. Только вот без лезвия.
Призывное рычание заставляет нас отвлечься. Тигрица таращится в одно из мрачных ответвлений подземелья и будто что-то требует. Чтобы мы проверили, что там? Внезапное озарение напрочь перекрывает инстинкт самосохранения и здравый смысл. Бросаюсь в черноту, не слушая встревоженных окликов.
Точно подземелье. Под ногами слякоть, а запах становится всё противней. Но в этой стороне теплее, словно сверху работает огромный обогреватель. Может, мы под работающим заводом? Вылетаю на едва освещенный участок и замираю в ужасе.
Клетка. А он не шутил. От души приваренные сваи образовывают импровизированную темницу. Дима со Стасом уже спешат ко мне на подмогу, подсвечивая встроенными в телефон фонариками. Яркий свет вырывает из полумрака знакомые светлые волосы, рассыпанные по мокрой земле.
Ева,бросаюсь к клетке, но она, разумеется, заперта.
Удар плечом, второй, третий. Бесполезно, изготовлено от души. Больно, но не унимаюсь, не прекращая попыток вышибить дверцу, пока Дима требовательно не оттаскивает меня в сторону.
Давай лучше мы.
Переминаюсь с ноги на ногу и схожу с ума от нетерпения, пока парни пытаются что-то намудрить. И не могу оторвать глаз от бездыханного тела, лежащего на спине с запрокинутой головой.
Ну, скорее!
Стас скрывается на время из виду, а возвращается с массивным ломом. Несколько минут уходит на то, чтобы поддеть металлическую решетку и скинуть дверцу с петель. Та только успевает покоситься, образуя небольшую брешь, а я уже проскальзываю внутрь и падаю на колени перед телом.
Ева! Ева!хватаю её в охапку, пытаясь растормошить. Не помогает, хрупая девчонка болтается в руках, как шарнирная кукла. Улавливаю слабое сердцебиение, еле различимое, но оно есть. Живая, благословение небесам. Дима уже тут, склоняется рядом.Нужно отвезти её в больницу. Срочно!
Согласное кивание в ответ и девичье тельце оказывается в мужских руках. Всё, пора сваливать из этой подгорной цитадели. Только сейчас до меня доходит, что Фенрир всё ещё может прятаться где-то здесь. Вдруг он никуда не ушел и лишь наблюдает? Уж все эти многочисленные повороты и ответвления думаю, ему известны куда лучше, чем нам.
Длинные проходы и ряды дымящихся труб, ужасно несподручный подъем наверх и мы, наконец, оказываемся наверху. Митино, мы до сих пор в Митино, и я оказалась праварядом дымится красно-белая труба. Завод.
Последней из канализационного люка выскальзывает тигрица и, рыкнув на прощанье, устремляется к сеточному забору. Возвращается в цирк? И что, у прохожих не возникнет вопросов? Это типа нормально, когда хищное животное гуляет по городу?
Ладно, не до этого. Ягуар и Астон Мартин ждут недалеко от входа. Ни души вокруг, хотя судя по временидавно перевалило за вторую половину дня. Это сколько же я провалялась в отключке, а?
Дима бережно усаживает Еву в машину, а вот Стас непонимающе оглядывается по сторонам.
Тут был грузовик,заметив мой взгляд, говорит он.Когда мы приехали.
Видимо, на нем же он и свалил.
Зачем? Разъезжать на угнанной машине? Да тут же его каждая собака заметит.
Тут да, а если за пределами замолкаю и с широко раскрытыми глазами смотрю перед собой, пытаясь переварить только что пришедшую в голову мысль.
Что такое?Дима захлопывает дверцу и спешит к нам.
Стеклянный фейерверкв ужасе вскидываю голову.Они ведь не знают.
Меня мало понимали.
Кто?
Ты,тыкаю в Диму.Отвези Еву в больницу, а нам,это уже обращалось к Стасу.Нужно предупредить остальных.
Да кого остальных?
Некогда объяснять. Отбираю ключи от Астона Мартина и сажусь за руль.
Поехали!!!
Погонять по московским дорогам в будний деньразве есть более невыполнимая миссия? Толкаемся в пробке, а бесценное время истекает. Обнадеживает одно, если Фенрир позаимствовал казенную машину, значит и он попал под прицел столичных, еле плетущихся, дорог.
Нетерпение сводит мышцы хуже, чем многочасовое пленение. Несколько раз посылаю всё к черту и выезжаю на обгон по встречке, чудом не зацепив сигналящих автомобилистов. Выезжаем из Митино, выворачиваем на МКАД и лишь где-то через полчаса, а то и больше, съезжаем с трассы близ знакомых стеклянных небоскребов.
Ты уверена?тормозим у входа в Федерацию, но Стас не торопится выходить из машины.Если ошибешься, лишь подставишь себя. Оставайся тут, я схожу один.
Нет, пошли. Я устала прятаться.
Влетаю в холл, нервно теребя раскуроченные кусачками наручники на запястьях. Вот теперь я, в самом деле, чувствую себя отъявленной преступницей. И замечаю косые взгляды. Плевать, нет времени.
Направляюсь к барышне на рецепшене, и тогда же на улице гремит взрыв. Да такой мощности, что начинают дребезжать все стенные стекла. Несколько этажей башни Москвы полыхают пламенем и окутаны черным дымом. Осколки сыпятся на прохожих и припаркованные внизу машины. Как по сигналу начинается неконтролируемая паника.
Доли мгновений перерыва, как в музыкальном сопровождении, и второй взрыв. Третий следом. Соседний брат-близнец содрогается всей конструкцией. Вокруг уже стоит дикий вой, галдеж и крики. Все тонет в черноте и запахе гари.
Стас успевает схватить меня и повалить на пол, когда своды разбегаются в разные стороны. Грохочет очередной взрыв. Где-то внизу под нами, на подземной парковке. И на верхних этажах. Дважды. Весь холл укутывает стеной бетонной крошки, стекла, пепла и дыма. Если опорные колоны не выдержат
БОЛЬНИЦА
Утыкаюсь носом в потрескавшуюся плитку, закрывая голову руками, и жду, когда уже тут все к черту разрушится. Но нет, вроде обошлось, эпицентры взрывов были дальше, так что первый этаж лишь зацепило дошедшей волной. Только ногу чем-то придавило: больно, но не катастрофично.
Рискую поднять голову и понимаю, что не вижу ничего. Всё в дыме, копоти и черноте. При каждом вдохе горло адски шкребет. В глазах слезится, руки ноют и кровоточат от прилетевших осколков, а в ушах стоит дикий гул стада бизонов. И это последствия здесь! А как досталось тем, кто оказался в непосредственной близости к подложенной взрывчатке?
Стас, прикрывавшийся меня собственным телом, зашевелился, рискуя переломать мне ребра.
Цела?
Цела.
Приподнимаюсь на руках, стараясь рассмотреть хоть что-то. Выходит с трудом. Приходится прищуриваться, а вот шорохи и тихие стоны хорошо различаются. Пытаюсь пошевелиться. Черт, нога во что-то сильно вляпалась.
С трудом и только при помощи Стаса стаскиваю с лодыжки отколовшийся от стены пласт. Гипсокартонный с металлическими направляющими. Не бетонный, к счастью, иначе нога превратилась бы в лепешку.
Вокруг царит апокалипсис. За стеной дыма и пылающего огня на верхних этажах сложно поверить, что на улице день. Вдалеке воют сирены, кричат люди, а через рваные промежутки что-то с жутким грохотом падает. Видимо, остатки соседних башен исторгают из себя уже ненужные конструкторные детали. Рядом охают и стонут гости первого этажа, хрустя осколками под ногами. Живые, и на том спасибо. Отделались легким испугом.
Пошли.
Стас выводит меня на улицу, но блаженного глотка свежего воздуха получить не удается. Все пропитано удушающим горячим смрадом. Башни Москва и Петербург окутаны чернотой. Уцелевшие стеклянные стены этажами выше покрываются копотью, после чего, со звуком открывшегося шампанского, лопаются, осыпая столпившихся внизу осколочными конфетти.