Вячеслав подскакивает к двери, размахивается топором и пинает дверь. Моя ладонь снова судорожно цепляется в ствол, палец чуть не срывается с пускового крючка. Дверь открывается Курок возвращается в исходное положениеза дверью никого нет. Я успеваю зацепить взглядом легкое трепыхание черно-белых крыльев и красное пятнышко.
Вот же дятел,сплевывает за дверь Вячеслав.Перепугал, чертяка.
Я тоже чуть в штаны не напустил,признаюсь я, опуская ружье.Пришлось бы тебе, Люда, и мне ползунки менять.
Девушка улыбается своей чистой улыбкой и прикладывает палец к губам. На руках тихо засыпает маленькое существо.
Вячеслав тихо прикрывает дверь и кладет топор на лавку в шаговой доступности. Я тоже укладываю ружье на широкой столешнице. Винтовка тускло отражает свет лампочки, висящей под потолком.
Пока Людмила покачивает засыпающую Ульяну, Вячеслав вновь поднимает книгу и пробегает глазами по сказке.
Действительно, похоже. Эх, Федя, Федя, как же тебя сейчас не хватает, братишка,вздыхает Вячеслав, но тут же одергивает себя.А вот второй куплет похож на ситуацию с Владимиром и Геннадием.
Слав, потише, а то Ульянка засыпает,шепчет Людмила, подходя к листающему страницы Вячеславу.
Девочка успокаивается и теперь посапывает в кроватке. Пальчики розовой руки обхватывает колечко соски, и она держит её как микрофон. Готовится стать певицей?
Извини, так получилось. Очень похоже, вот и вспомнилось,так же тихо отвечает Вячеслав.
Людмила смотрит на Вячеслава снизу вверх, и тот не отходит в сторону, не отводит взгляда. Казалось, что не будь меня рядом, то их губы слились бы в нежном поцелуе. Мда, я чувствую себя тем самым парнем, что идет третьим рядом с влюбленной парой. И пары у меня нет, и ребятам мешаю. Как-то неуютно на душе, неуютно ещё и оттого, что Людмила была девушкой Александра. Пусть бывшая, но, возможно, у Александра ещё остались какие-то чувства. Хотя после того, как он убил своего отца, я его не узнаю. Он стал таким же чувствительным как робот, присланный из будущего, чтобы убить Сару Коннор.
Да, я тоже помню этот момент, никогда бы не подумала на ребят такое,выдыхает Людмила.Спасибо Сашке и тебе, Слава, за то, что спасли нас.
Да я-то чего, это всё Сашок устроил,качает головой Вячеслав. Он не знает, куда деть огромные руки и, в конце концов, засовывает их в карманы штанов.
Вообще-то я тоже участвовал,бурчу я.Мне тоже можно отрезать кусок торта под названием «Спасибо».
Куда уж без тебя,блестит белыми зубами Людмила.Ты же почти всех один победил, ребята только патроны подносили. Спасибо тебе, герой!
Ой, да хорош издеваться. Мне хватит простого спасибо, хотя куплет и в самом деле подходит. Особенно тот крик: «Тебя заждались!» Ладно, милуйтесь, я немного покемарю,я упираюсь спиной о бревенчатую стену и прикрываю глаза, чтобы не видеть эту странную пару.
Людмила с Вячеславом перешептываются о своём, но я их уже не слышу. Внимание сосредотачивается на гудении огня, потрескивании сгорающих поленьев, минивзрывов в горниле печи.
Глава 13
Взрывом закладывает уши. Сквозь прижатые ладони пробивается скрип падающего дерева. Меня осыпает лавиной взметнувшейся земли, по голове стучат падающие камешки. Я отрываю лицо от мокрой травы.
Ни Фёдора, ни Марины не видно. Снова гремит гром. Изогнутый росчерк молнии освещает место, где недавно обнималась пара.
Взрыв выкорчевал березу из земли, и теперь она лежит на земле, подняв к земле змееобразные корневища. Так собака падает на спину и смотрит на хозяина преданными глазами, чтобы он почесал ей живот. Рядом с березой чернеет большая воронка, опалённая трава ещё дымится по краям.
А-А-А!!!раздается дикий крик.
Вячеслав сбрасывает с себя Александра и бежит к воронке, словно надеясь, что пара на дне, что они прячутся и сейчас со смехом выскочат. И всё будет хорошо
Но окровавленные клочки одежды, разбросанные куски человеческих тел. Застрявшая в кроне березы
Меня тошнит
Молния осветила ядовито-желтую жидкость, хлещущую из меня, она падает на разорванный кроссовок. Не Фёдора, и не Марины
Александр катается в стороне и держится за правую ногу. Немного ниже колена она заканчивается окровавленной культей. Рваная ткань защитного цвета быстро темнеет, но не от дождяот цвиркающей крови. Темные струи разбавляются падающей с неба влагой и падают на землю разбавленной красной краской. Краской с таким одуряющим запахом И трепетная жилка, такая маленькая, беленькая
Они всего лишь пища
Нет! Это же Сашка! Я огромным усилием стряхиваю с себя наваждение. Я ведь чуть не впился в это мясо, так похожее на освежеванного кролика
Они всего лишь пища
Опять накатывает
Тетя Маша подскакивает к катающемуся по земле Александру, из многочисленных карманов куртки показывается краешек пакетика. Женщина высыпает небольшое количество темного порошка и прикладывает к культе.
К бьющейся жилке к фонтанчикам сладкопахнущей крови
Дождик отмывает белую кость, торчащую из кроссовка
Евгений, отвернись!кричит Иваныч.Помоги мне с Вячеславом.
Я кидаюсь к упавшему на краю воронки здоровяку и встаю возле него, не зная, чем могу помочь. Вячеслав стоит на коленях и утробно воет, не умея плакать, пальцы судорожно сжимают комья вырванного дерна. По щекам текут капли, но что этослезы или дождь, я не могу сказать со стопроцентной уверенностью. Я слышу, как Иваныч пытается втолковать необходимость успокоиться:
Слава, их уже не вернешь! Слава, ты меня слышишь? Слава, Фёдор сам выбрал свой путь, им уже не поможешь! Слава, Слава! Приди же в себя, наконец! Надо уходить, а то со стороны деревни могли увидеть взрыв и вызвать милицию! Слава!
Иваныч, они же У-у-у!воет Вячеслав, и тут его глаза упираются в меня.Она же из-за этого!!! Иди сюда!!
Слава, стой!рявкает Иваныч.Приди в себя. Женька не виноват! Марина не сдержалась, такое может произойти с каждым!
Мощная спина старшего берендея закрывает меня от рванувшегося Вячеслава.Тот рычит и пытается вырваться из стальных рук. Наконец, Иваныч откидывает Вячеслава от себя. Тот машет руками на краю ямы, старается удержаться и не упасть вниз. Сверкнувшая молния освещает фигуру у поваленной березы, тут же пушечным выстрелом гремит гром. Вячеслав стонет и сгибается в злой судороге. Следующая молния освещает рычащего берендея, что грозит небу вскинутыми лапами. Остатки одежды сползают с влажной шерсти.
Тебе конец!рычит перекинувшийся берендей и прыгает на меня.
Я закрываю глаза и выставляю руки, понимая, как глупо выгляжу. Но перекинуться не получаетсяникак не мог представить черного зверя. В тот миг, когда моя шея должна хрустнуть под ударом когтистой лапы; в тот миг, когда я могу присоединиться к умершим Федору и Марине; в тот миг, когда Вячеслав обрекает себя на смертья слышу хлесткий шлепок, словно великан с размаха бьет в боксерский мешок.
Женька, отходи!кричит Александр.
Я перекатываюсь через голову, под левую лопатку попадается вырванный дерн? и открываю глаза. Два огромных берендея катаются по сырой траве. Частые вспышки молний освещают крупные лохматые тела. Удары грома сливаются в оглушающую барабанную дробь. Один оборотень рвется к нам, второй откидывает его мощными ударами. Вячеслав слабеет с каждой атакой, Иваныч отгоняет его всё дальше. Отбивает наскоки до тех пор, пока в траве не остается лежать голый плачущий человек. Хлещущий дождь омывает съежившееся тело косыми струями, взбивает фонтанчики земли и осыпает грязными крошками.
Александр стоит на левой ноге, вторая перевязана ремнем, на култышке белеет бинт с красными пятнами. Он опирался на Марию, сквозь дождь видно бледное лицо, нос заострился, под щеками буграми перекатывались желваки. Молчит, не показывает страдания перед берендеями. Или прошел через такое, что отрывание ноги всего лишь обыденная неизбежность.
Жень, оставим их одних. Славе нужно время, чтобы прийти в себя, а нам нужно доставить Александра в село. Кровь я остановила, но большинство лекарств осталось там. Сможешь отвезти?говорит тетя Маша.
Кажется, что её не трогает происходящее, и она словно вышла на почту за пенсией. Будто бы всё так и должно быть: кругом лежат части тел; берендеи дерутся; Александр остается без ноги. Да кто же они такие?
Всего лишь пища
Мороз пробегет по коже вместе со струями воды, и я невольно вздрагиваю от очередного выстрела грома.
Уезжайте!грохочет огромный оборотень, язык не поворачивается назвать его Иванычем.Мы тут сами
Конечно-конечно, я сейчас отвезу ведарей и вернусь
Нет, хотя бы неделю поживи в другом месте,отрезает берендей и поворачивается к рыдающему Вячеславу.
Сань, может тебя понести? Или на закорки запрыгнешь?я протягиваю руку Александру.
Ты беги, а мы тебя догоним,вместо него отвечает тетя Маша.
Я трусцой бегу в сторону деревни, ноги оскальзываются на сырой земле. Одежда вымокла до нитки, в кроссовках хлюпает холодная вода, носок на правой ноге сминается гармошкой и натирает на пятке мозоль. У Александра вряд ли есть проблема с мозолью, и, скорее всего, никогда не возникнет, ведь его пятка осталась лежать
Я оглядываюсьна бегущих ведарей, тетя Маша лишь поддерживает Александра за руку. Они похожи на спешащую мать и сына, в той самой ситуации, когда ребенку хотелось поиграть, и он прыгает на одной ножке. Но Александр далеко не ребенок и не время для игр, однако не отстает от бегущей тети Маши. Каким-то чудом не скользит по размокшей глине и сырой траве. Прыгает на одной ножке, как на физкультуре в пятом классе.
Я мчусь к деревне, рассекаю падающую стену воды. Пару раз чуть не падаю в раскисшую землю, однако в последний момент успеваю восстановить равновесие. В такую погоду даже псы прячутся по своим конурам и не рискуют высовывать влажные носы.
«Люблю грозу в начале мая»сверкает мысль.
Левой-правой, левой-правой. Люб-лю гро-зу вна-ча-ле ма-я Сзади чавканье догоняющих ног, но вот и деревня, теплые огоньки в занавешенных окнах. Мы добегаем до машины в одно время.
Дом Иваныча заперт, но я знаю, что ключ под третьим кирпичом на завалинке. Заметил, когда убегали в погоню за Мариной. Кролики встречают меня тревожным шевелением и слабым писком. Я забираю ключи от машины с урчащего холодильника и выбегаю обратно. Поворот ключа и под третий кирпич, всё как было.
Поехали?спрашивает тетя Маша.
Опять буднично, спокойно, обыденно словно роботы, бездушные творения человека.
Да-да, сейчас поедем. Сань, ты в салон сядешь?
Он кивает и прыгает к ручке двери. Чуть больше полгода назад он хватался за неё и падал в углубление на полу... Снова мелькает молния. В воздухе пахнет сырой глиной, перемешанной с навозом землей и легким дымом из чьей-то печи. Тетя Маша садится рядом со мной. Я молчу про намокающие сиденьямашина и так претерпела много издевательств. Отец с меня шкуру бы спустил, если бы увидел такое.
Мотор урчит с небольшими подвываниямиставлю себе на заметку залезть в него, когда будет возможность. Фары выхватывают летящие капли дождя, с легкой пробуксовкой машина дергается вперед. Как огромный бегемот переваливается на вымокшем песке, но «УАЗик» всё-таки вырывается на свободу. Набившийся в протекторы песок вылетает на асфальт, машина идет ровнее.
Ты можешь не гнать, езжай аккуратнее,советует тетя Маша.С Сашей всё будет хорошо.
Да как же хорошо, если он остался инвалидом?спрашиваю я у спокойной женщины.
Жень, всё нормально. Я посплю, и всё восстановится лучше прежнего,доносится из салона. Александр сидит, вытянув культю на сидение, старается не покачиваться при перепадах и поворотах.
С чего ты это взял?спрашивает тетя Маша.
У меня же все раны затягивалисьнеуверенно произносит Александр,может и новая нога вырастет.
Рана затянется, но ты же не ящерица, чтобы у тебя новый хвост вырос. Смирись с этим, Саша, мы сделаем тебе такой протез, что не отличишь от настоящей ноги,также ровно произносит тетя Маша.
Александр чуть слышно стонетпервый выплеск чувств, который я замечаю с тех пор, как он подошел к черте защитного круга. Я кидаю взгляд в заднее зеркало, он прикрывает глаза рукой и откидывается на сиденье.
Лучи фар выхватывают сгусток черноты
Тот самый черный зверь из моих кошмаров...
В оскаленную пасть легко можно положить голову. Глаза горят алыми угольками, не затухающими под косыми струями. Больше Иваныча по размерам чуть ли не в два раза. Зверь прижимается к дороге, как кот перед броском. Похоже, он ждет нас
Всё это проносится в голове за долю секунды. Руки выкручивают руль влево. Заставляют машину объехать чудовищное порождение ада. Краем глаза я вижу, как тетя Маша выхватывает из-за пояса те самые гвозди-иглы.
Зверюга бьет всей массой в бок машины. Нас тащит к краю дороги. Я успеваю выровнять идущую юзом «буханку», но колеса попадают на влажный песок, и начинает вертеть пуще прежнего.
Росчерк молнии освещает горизонт «Уазик» подкидывает вверх. Небо смешивается с землей. Нас крутит как белье в барабане стиральной машины.
Сколько меня не было в этой жизни? Сколько секунд, минут, часов или дней я провожу без сознания?
Последнее что помнюмы с ведарями падаем в овраг. Я трогаю поверхность под головоймокрая, грубая мешковина. Вспышка света вырывает из темноты круглый руль, обрывки ткани и поролона с оторванной спинки.
Машина лежит днищем вверх!
На ремне безопасности безвольно свисает тетя Маша, как будто манекен нарядили в зеленую форму и вывесили сушиться на веревке. Из тряпочных рук выпали иглы, и теперь лежат среди стеклянных осколков на набирающем влагу потолке. Седые волосы выбиваются из-под платка и слабо шевелятся под дуновениями ветра. Прядка возле губ трепещет отлично от остальных.
Жива! Несмотря на падающие капли из-под платка, несмотря на жесткое падение, несмотря на стягивающий ремень безопасности, что иногда больше вредит, чем помогает. Жива!
Уже хорошо! А насколько жив я? Синяки и шишки ноют, но не взрывают мозг как при переломах. В скулу упираются осколки разбитого лобового стекла. Я с кряхтеньем поворачиваюсь на спину. Слышу стон и заглядываюв салон. Возле моих ступней сжимается рука Александра, окровавленной луной виднеется лицо с зажмуренными глазами. Похоже, ему приходится хуже всех, хотя ещё нужно узнать, что с тетей Машей.
Мотор глохнет. В тишине слышны редкие стоны Александра и мои шорохи, когда я пытаюсь выбраться. Я вижу, как через торчащие клыки разбитого окна в салон заливается вода. Судя по всему, мы попали в большой придорожный овраг. Молния освещает мазутные разводы у берега, и я могу оценить размеры болотца. Примерно с половину футбольного поля, а мы ещё находимся на мелководье.
В плоскость мазутной пленки впиваются сырые пули дождя. Капли пронизывают зеркало стоячей воды, выплескиваются наружу стеклянными шариками и ныряют назад, чтобы навсегда раствориться в сборище бриллиантов, упавших с неба.
Мутноватая вода заливается в салон
Где эта черная тварь?
Седые пряди шевелит ветерок...
Я почти вылезаю под падающий с неба ливень, когда в воду спрыгивает черный перевертень. Волна от приземления хлещет по лицу, крупинки глиняного ила попадают в глаза. Огромная лапища, заскорузлая как дубовая кора, смыкается на моем горле. Я чувствую, как бутылочной пробкой вылетаю из машины. В воду падают осколки лобового стекла.
Опять эти глаза
Я лицом к лицу оказываюсь рядом со своим давешним кошмаром Сколько раз я просыпался в холодном поту Просыпался в ту секунду, когда острые клыки уже царапали кожу на горле Или я лежал на полутемной полянке, рядом с Жилой, и это существо поднимало корявую лапу для последнего удара
Из пасти несет прокисшим хлебом и сосновой живицей, налитые кровью глаза пронизывают насквозь. Оборотень рассматривает меня, стальная лапа легко удерживает на весу. Так малыш поднимает с земли мертвую бабочку-капустницу и рассматривает её перед тем, как оторвать светлые крылышки.
Я тоже оборотень!!!
Отпусти, тварь!вырывается жалкий сип из пережатого горла.
А ведь мог ещё жить! Куда ты полез, животное?громче раскатов небесной пушки грохочет черное создание.
Его лапища сдавливает шею
Я же тоже оборотень!
Вот оно, то самое существо, чей образ заставлял меня перекидываться в подобие получеловека-полумедведя. Но в этот раз не получается, какой-то дикий ужас гонит все мысли из головы, кроме одной: «Хочудомой».