Беренд посмотрел на сидевшего рядом Экберта, обернулся на идущие позади крытые повозки. Там восседают Кеонарб и Марвин. Повозками правят хмурые крепкие возницы, купцы сидят рядом. Они угрюмо смотрят по сторонам, всматриваются, прислушиваются, вздрагивают от каждого шороха.
По лесу разнесся громкий клекот какой-то птицы. Марвин вздрогнул, натянул на лысину капюшон плаща. Экберт стиснул меж пальцами четки.
Кстати, сказал он, словно в попытке победить страх разговором, кто-нибудь объяснит мне, какого черта этот барон Теонард даже не пришел проводить?
А это Имельгес так умеет договариваться, проговорил Кеонарб с мрачным сарказмом. Выбил для нас самые выгодные условияни компенсации, ни сопровождения. Хранители даже не пришли проводить. Никто, кроме этойкак ееБрестида. Рыжая бестия, так и вертела задом.
В следующий раз хрен мы тебя поставим нашим представителем, добавил Экберт угрюмо. И в Гильдии ославим за умение договариваться так, что лишишься доброго имени.
Беренд промолчал, стиснув зубы. Сзади раздалось покашливание. Он обернулся и посмотрел на толстую бабу в платке, что едет вместе с ним.
Ты кто такая? спросил он. Для чего с нами послали?
Баба развела руками, знаками показала, что не слышит и не может ни слова сказать.
Немая, пробормотал Беренд хмуро. Да чтоб тебе икалось весь год, Теонард.
Он глянул на остальные повозки. Там в каждойпо одному чумазому мужику с измазанными сажей лицами. Теонард накануне вечером предупредил, что эти люди поедут с ними, что он сам постарается прийти, но не обещает. Предупредил, что его инструкции должны быть выполнены, иначе за безопасность купцов не в ответе.
Купцы, перехватив взгляд Беренда, переглянулись.
Подумать только, мать вашу! проворчал Марвин. Нам дали в сопровождение толстую бабу и трех мужиков! И это вместо обещанного войска или хотя бы отряда!
Я сделаю все, чтобы в эту Цитадель больше ни один купец не поехал, прорычал Беренд. Клянусь запонками.
Он вновь смерил взглядом тех, кого к ним подсадили, и горестно вздохнул, проклиная про себя Теонарда и всю Цитадель.
Лошадиные копыта мощно стучат по земле. Повозки тяжело катятся следом. Две из повозок крытые, но ни Беренд, ни остальные купцы даже не знают, что внутри. Когда он утром собрался туда заглянуть, появилась эта рыжая стерва, будь она неладна, Брестида и запретила под страхом смерти. Для убедительности достала из ножен саблю и велела остальным амазонкам рубить купцам руки, если посмеют прикоснуться к повозкам.
Впереди, прямо перед конями с треском рухнуло широкое в обхвате дерево. Перегородило дорогу, сбив с соседних деревьев толстые ветви, так что в воздухе еще оседают листья.
Лошади остановились, испуганно заржали. Возницы соскочили с козел и принялись гладить по вытянутым мордам, нашептывать ласковое. В стороны бросилась пара зайцев, в траве замелькали их серые спины.
Из-за деревьев вышли люди с оружием. На купцов смотрят суровые, наглые лица. Обомлевшие члены Гильдии насчитали полторы дюжины.
На разбойниках темно-зеленые плащи. В руках наперевес копья или топоры на толстых длинных ручках. Некоторые сжимают рукояти мечей. Видно, что не терпится пустить в ход, начать рубить, так, чтобы на землю лились фонтаны крови, а из распоротых животов выпадали кишки. Все эти эмоции отразились у разбойников на лицах. У купцов начали дрожать руки, по лицу каждого разлилась смертельная бледность.
Вперед выступил высокий человек с мечом в руке. Движением ладони сбросил с головы капюшон. На купцов взглянул коротко стриженый мужчина со шрамом через всю щеку. Глазакак две серые льдинки, весь собранный, поджарый. Скупые и точные движения выдают бывалого воина.
Смотрю, решили снова поехать этой дорогой, произнес человек, растягивая рот в волчьем оскале. Рисковые вы ребята. Думали, камень в одну яму два раза не попадет?
Беренд не нашелся с ответом, лишь растерянно оглянулся на остальных купцов. Но те сидят бледные, как смерть, и тоже молчат.
Конрад, ты ж нас уже грабил по дороге в Цитадель, произнес, наконец, он. Обычно твердый и уверенный голос Беренда теперь превратился в жалкое блеяние. Отпусти с миром, прояви благородство. Жадность до добра не доводит.
Знаешь, изрек главарь, два раза камень, может, и не падает, зато на четвертый раз попадет. Да не в яму, нет. А вот в башку кому-нибудьточно. И тогда не захочется упрекать добрых людей в жадности, уж ты мне поверь.
Купец выставил вспотевшие от волнения ладони в примирительном жесте.
Ты не так понял! Это не упрек, я просто напоминаю, что пошлину мы уже заплатили. Все же должно быть честно!
Кто и сколько мне платит, сказал Кондрад, подходя ближе и по-хозяйски оглядывая крытые повозки, решать только мне. Я скажу, когда хватит.
От разбойников отделилось еще несколько человек, тоже подошли ближе и взяли коней под уздцы.
В тот раз ты платил мне за въезд, продолжил Конрад. А теперьзаплатишь за выезд. Приехал, уехал. Всечестно и справедливо.
Постой, запротестовал Экберт, погоди!
Хватит! рявкнул главарь. Или жить надоело, как тем двоим?!
Он указал остальным разбойникам на крытые фургоны.
Распотрошить это, живо! А еще подумаю, отпустить вас или закопать живьем где-нибудь здесь.
Разбойники по двое направились к повозкам. Конрад остановился возле толстой бабы, что сидит на облучке возле Беренда, и произнес, глядя на нее:
Слышь ты, а ну слезай.
Женщина не двинулась с места. Ее лицо приобрело такое выражение, будто смотрит на надоедливую муху, что жужжит над ухом, не переставая.
Если бы не ты, сказал Кондрад с ухмылкой, уже теплее, мои лучники поснимали бы всех сопровождающих сразу. Но я люблю баб в теле, может, мы с тобой сегодня порезвимся, что скажешь? Ха-ха-ха!
Ответа он не услышал. Баба вдруг взмахнула рукой. Конраду в лицо врезался массивный кулак. Изумленный Конрад отшатнулся с разбитым в кровь носом, изумленно вытаращил глаза.
Он вскинул меч. Но женщина лихо соскочила с облучка и, оказавшись, в опасной близости, быстро его обезоружила. Меч оказался на траве, а разбойник полетел на землю, едва не ударившись головой о сосну.
С отвращением, быстрыми движениями баба принялась срывать с себя одежду. Разбойники на миг застыли с раскрытыми ртами. Но когда на солнце заблестели адамантиновые доспехи, а баба на деле оказалась закованным в металл гномом и схватила спрятанный на телеге молот на длинной рукояти, оцепенение прошло.
Бей, круши гадов! крикнул Тарнат в ярости. Этот козел предложил мужеложство! Меня еще никогда так никто не оскорблял! Да я ему ноги отрежу! По самую шею!
Он еще не успел договорить, а из крытых фургонов уже выпрыгивают воины в кожаных панцирях. В руках боевые топоры и мечи, клевцы и моргенштерны. Лезвия поблескивают на солнце, словно предвещают противнику скорую, мучительную смерть.
Сидевшие подле купцов крестьяне тоже соскочили, один даже ударом кулака вырубил подошедшего слишком близко разбойника, посрывали с голов шапки, и вот это уже не чумазые крестьяне, а бывалые воины с оружием в руках.
Тревога! закричал кто-то из разбойников. Хранители!!
Ему вторил другой крик, не менее отчаянный:
К бою!
Тот, что зеленоглазый, с острыми, как у эльфов, ушами ударом сбил с ног еще одного разбойника и выхватил из-за спины секиру, что до этого момента была замаскирована тряпками. У второго, сероглазого, в руке оказался маленький арбалет, на поясе ножны с мечом, которые до этого прятал под сброшенным теперь тулупом.
Третий вообще сбросил одежду, и теперь стоит полуголый. Черные волосы растрепаны, торс покрыт густой шерстью, прям как у зверя. Глаза, как две печи, полыхают красным огнем, а изо рта торчат здоровенные, длиной в палец, клыки. Купцы таращатся, в изумлении приоткрыли рты.
В бой! прокричал Теонард, выпуская из арбалета болт в ближайшего разбойника. Тут же выхватил меч и набросился на следующего. Защищайте купцов!
Обученные Страгом новобранцы атаковали. Циркач быстро подсчитал, что головорезов немного большена каждого воина Цитадели приходится двое.
Ударившись головой о ближайшее дерево, ворг на глазах изумленных бродяг перекинулся в громадного волка. Сброшенные портки полетели на траву, а он с громоподобным рыком бросился вперед. Тут же повалил не слишком расторопного толстяка и сомкнул челюсти на его горле.
Страг размахивает секирой, ярясь, как разбуженный посреди зимы медведь. От его ударов разбойники валятся, как тряпичные куклы.
Внезапно он остановился, тяжело дышаувидел, как из-за деревьев с боевым кличем выбежало еще два десятка разбойников, которые, по-видимому, ждали сигнала.
Гвоздь мне в пятку! выругался он. Еще пожаловали.
Вскинув над головой секиру, поединщик врубился в гущу противника, уворачиваясь и рубя, замечая, как на землю летят отсеченные руки, а также падают сраженные им враги. Краем глаза видел, как рядом рубится Теонард.
Ворга циркач из виду потерял, но слышит только громкое рычание и вопли ужаса разбойников.
Он увидел, как в сторонке мародеры навалились на закованного в доспехи Тарната, и тот исчез под их одетыми в ветошь телами.
Тарнат! заорал он, продолжая врубаться в гущу врагов. Помощь нужна?
Гном с натугой поднялся, принялся бить пудовыми кулаками, а затем и махать молотом, отбрасывая нападающих с разбитыми в кровь головами. Те встают, пошатываясь, а некоторые больше не поднимаются.
Бабушке своей предложи! гаркнул он. А я обойдусь!
Теонард вскинул меч, парируя удар, и тут же ответным разрубил нападавшего до пояса. Выдернул окровавленный клинок и едва успел уклониться от встречи с дубиной. Сильнейшим ударом меч едва не вырвало из рук, он изловчился и пронзил врага, загнав клинок ему чуть ниже груди.