Манипуляции с гайками разрешаются только командиру экипажа, добавил наводчик.
Я растерянно поднял руки и нащупал на голове какой-то твёрдый предмет, на который до сих пор не обращал внимания. Осторожно потрогал пальцами, потом взялся и одним движением стащил его с головы. Это были защитные очки, достаточно большие "консервы" с черными кожаными уголками, обеспечивающими плотное прилегание оправы к лицу.
Командирские очки, пояснил невозмутимо наводчик.
Ладно, разберусь по ходу дела, как-нибудь, буркнул я в ответ.
Догадываясь, что нужно сделать, снова нацепил очки на голову и опустил оправу на лицо. Вопреки ожиданиям, видимость нисколько не ухудшилась. Напротив, окружающие предметы стали чётче и контрастнее. Но самое главное, теперь я видел огромное меню из десятков пиктограмм и окошек. Оно было намного больше и сложнее того, которым я пользовался, сидя перед монитором. И словно бы висело в воздухе прямо передо мной. Большинство полупрозрачных картинок были интуитивно-понятны. Повинуясь неосознанному импульсу, я поднял руку и ткнул пальцем в одну из них.
Пиктограмма послушно "утопилась", стала ярче, и под ней развернулось ещё два яруса "картинок". Вот это здорово придумано! Управление удобное и привычное, как на планшете или смартфоне. Правда меню слишком сложное. Это я тут до пенсии буду разбираться. Хотя, пиктограммка с мешочком денег (пара гаек торчит сквозь прореху в боку) выглядела вполне очевидно. Значит, пойдём методом научного тыка. Но с подключением здравого смысла.
Игровая валюта в "Стальном кулаке" называлась "гайка", и выглядела именно так, как и называлась. Итак, на счету у меня ровно сотня гаек. И всего пятнадцать очков игрового опыта, что и понятнонас же почти сразу подбили. Кнопка Ремонтировать всё не активнаэто потому, что у меня не хватает игровых средств. А чтобы их начало хватать, воевать требовалось несколько дольше, чем до первого вражеского снаряда.
Я поднял руку и указал пальцем на иконку Отремонтировать выборочно. Прямо передо мной в воздухе появилась табличка с перечислением поврежденных узлов. И общей стоимостью ремонта внизу. Но стоило мне снять галочку напротив Ремонт внешнего топливного бака, как сумма уменьшилась на пять гаек. Я пожал плечами и легко пожертвовал послеремонтной покраской, заменой масла в двигателе, который, кстати, оказался неповрежденным, и десятком других, не слишком важных мероприятий. В итоге, хватило на ремонт, полную заправку внутренних баков и восполнение боекомплекта, который оказывается частично сдетонировал, разрушив при этом корму. И даже ещё шесть гаек осталось.
Подтвердил оплату, с грустью проводил взглядом анимированный процесс расставания с гайками. Самоходка на пару секунд окуталась золотистым свечением, а затем предстала перед нами абсолютно целой, словно только что покинула заводские ворота.
Её трудно было назвать красивой. Угловатые формы, рождённые не столько целесообразностью или инженерным расчётом, сколько откровенным стремлением сэкономить на всём, сквозили в каждой, грубо сваренной и небрежно окрашенной детали. А короткая пушка вызывала не уважение перед смертоносным орудием, а умиление и желание сказать вслух что-нибудь уничижительное. Тем не менее, после того состояния, в котором она оказалась в ангаре после боя, теперь её внешний вид вызывал даже определённые эстетические чувства.
Ура! хором разноголосо гаркнул экипаж и замер в ожидании, пристально глядя на меня.
Я растерялся. Три непися буквально сверлили меня взглядами, хоть лица их и оставались кукольно-спокойными и гладкими.
Подняв на лоб очки, я посмотрел на гаубицу, огляделся по сторонам и, наконец, чувствуя себя ужасно глупо, спросил:
И что дальше?
Разрешите занять места, согласно боевому расчёту? спросил наводчик.
Да, пожалста, пожал я плечами.
Члены экипажа бросились к машине и в мгновение ока попрятались в люках. Я на всякий случай осмотрелся. Со всех сторон только кирпичные стены ангара, с неясно различимыми стеллажами и низенькими тележками с инструментом. Никакой опасности заметно не было.
Взревел двигатель, самоходка выбросила сизый клуб вонючего солярного дыма. Ствол пушки медленно двинулся влево, затемвправо. Я стоял, не понимая, что происходит.
Всё нормально, командир! заорал заряжающий, появляясь из верхнего люка. Можно в бой!
Двигатель заглох и сразу стало неестественно тихо.
Да как-то не до боя мне сейчас, братцы, сказал я, погружаясь в чёрную меланхолию.
С другой стороны от самоходки, ближе к стене ангара, обнаружился массивный стол, окруженный с трёх сторон лавочками. Туда я и побрёл, решив ещё раз всё обмозговать. Начальство считает, что я просто лежу в коме, как и все предыдущие жертвы Саурона. Но я вовсе не в комемоё сознание исправно осознаёт себя и функционирует неотличимо от моего обычного состояния. Значит, надо каким-то образом сообщить начальству об истинном положении дел. И пусть потом решают, как меня отсюда вытащить!
Устроившись на широкой лавке, я натянул очки, вызвал главное меню и принялся искать внутриигровой чат или службу отправки писем в техническую поддержку. Но ничего даже близко похожего найти так и не смог. Несмотря на обилие всех прочих инструментов управления, возможности связаться с кем-нибудь из обычного мира, не оказалось.
Напротив меня за стол уселся наводчик. Посмотрел внимательно карими глазами, молча вытащил пачку папирос, бросил на стол.
Расскажи нам свою историю, командир, сказал он, закуривая.
Слева от меня сели заряжающий и механик-водитель. На столе появилась большая консервная банка, наполовину заполненная окурками и самодельная зажигалка, сделанная из гильзы.
Я в замешательстве смотрел на них, пытаясь сообразить, имеет ли смысл вообще разговаривать с компьютерными ботами. Но потом подумал, что мне надо выговориться, а кто меня при этом будет слушатьне особо и важно. Боты даже предпочтительнееведь им всё равно. И я начал рассказывать.
Все трое слушали внимательно, не перебивая, и почти без остановки курили. Когда одна пачка закончилась, наводчик бросил на стол новую. Я ещё в институте с курением завязал, но сейчас, вдыхая аромат простого табака, не сдержался и взял папиросу. Всё равно цифровому телу вреда не будет.
От первой же затяжки нервное напряжение стало отступать, в голове прояснилось, а мысли выстроились в правильном порядке. Я удивился: программисты не могли столь детально выписать все ощущения цифрового персонажа, а значит, моё подсознание само себе всё это додумывает.
Как только я закончил свой рассказ, наводчик Серпилин, как бы подытоживая услышанное, хлопнул тяжелой ладонью по столу:
Да, брат, попал ты в переделку. Ну, ничего. Врага добьёмвсё само собой уладится.
Собственно, ничего другого от бота я услышать и не ожидал.
Ну, что? степенно спросил механик-водитель, тщательно бычкуя окурок папиросы, и его серьёзность показалась мне комичной на фоне совершенно неказистого внешнего вида. Поехали воевать?
Воевать? горько переспросил я его. А смысл? Ты не слышал разве, что я только рассказал? Мы, конечно, в игре, но мне-тоне до игр!
Он замер, потом снова вытащил папиросу и закурил. Обратно сели и, начавшие было подниматься, наводчик с заряжающим. Теперь мы курили все вместе, и я внезапно ощутил, как ко мне начинает возвращаться самообладание. На лицах моего экипажа я видел столь неподдельное участие, что стало понятно: эти люди поддержат меня в беде, а значитя не один. Захотелось даже сказать что-нибудь общеободряющее, вроде ничего, прорвёмся!.
Расскажи нам свою историю, командир, сказал наводчик Серпилин, закуривая очередную папиросу.
Я пару секунд смотрел на него, вытаращив глаза, а потом начал смеяться. Ну а что я хотел от компьютерного бота? Сеанса психоанализа?
Мне было смешно и горько одновременно. А ещё стыдно от того, что я изливал душу нескольким строчкам кода, которые выполнив цикл, снова вернулись к той же точке, с которой мы уже начинали наше общение.
Отсмеявшись, я оглядел свой экипаж. Все трое заинтересованно смотрели на меня, словно слушая увлекательный рассказ. И вдруг я предельно чётко понял, что несмотря на кажущееся присутствие людей, на самом деле я здесь совершенно один. Затерянный среди тупых ботов, единственный живой человек. Эта мысль испугала меня, но уже не настолько, чтобы заставить паниковать. Нет, давать волю страху было нельзя категорически. Я надвинул очки, поводил перед собой руками, вызывая нужную ветку меню, и углубился в изучение доступных настроек.
Прошло минут пять. Водитель Ложкин забычковал папиросу и спросил:
Ну что? Поехали воевать?
Наводчик и заряжающий синхронно поднялись.
А может, вы сами, без меня? спросил я с надеждой.
Какая война без командира? резонно возразил наводчик Серпилин.
А пофигу. Мне ни в какой бой ехать неохота.
Ну, что они мне сделают? Не силой же в самоходку потащат?
Не имеешь права, командир, война же, спокойно сказал Серпилин и качнул своей банде головой.
Я пробовал отбиваться, но куда там! Здоровяк Зверев кажется вообще не понял, что я возражаю изо всех сил. Просто сгрёб меня в охапку, как попало, и поволок к машине. Серпилин придерживал мои ноги, чтобы они не волочились по земле, а Ложкин держал за руку. Несмотря на идиотизм ситуации, сердиться на свой экипаж я решительно не мог: программа просто работает по определённым алгоритмам и сердиться на неё за этоверх глупости.
Всё, отпускайте меня, сказал я, хлопая Зверева по плечу.
Тот немедленно поставил меня на ноги и вытянулся в строевой стойке.
Ну, чего стоим, кого ждём? спросил я строго, и внезапно первым бросился к самоходке.
Мои неписи впали в ступор. Что, ботва, не прописали вам программеры алгоритмы общения с непредсказуемыми людьми? Это вы ещё с женщинами не сталкивались, бедолаги.
Впрочем, какие-то варианты сбрасывания неопределенностей у ботов были предусмотрены, и когда я подбежал к самоходке, мой экипаж уже догонял меня, громко топая по бетонному полу за моей спиной.
Залезать на бронированную машину оказалось гораздо труднее, чем ранее спускаться с неё. Я растерянно поставил ногу на гусеницу и мучительно искал, за что бы ухватиться. Заметив мои страдания, наводчик пальцем показал на неприметную скобу, приваренную к корпусу. Я вцепился в неё руками, и дело сдвинулось с мёртвой точки.
Забраться в люк и расположиться на жестком сидении оказалось уже гораздо проще. Шлемофон в этот раз я надевал сам, и ларингофон закреплял на горле тоже сам. Оказалось, что если ты не очнулся одетым в эту экипировку, а настроил весь крепёж по своим ощущениям, нигде ничего и не давит. Подключил шлемофон толстым кабелем к бортовой сети, как это сделал Серпилин.
И вдруг мне пришло в голову, что, возможно, в бою мне будет доступен чат общения с живыми игроками. А значит, тогда можно будет попробовать передать весточку своим! Теперь я даже удивлялся тому, что раньше до этого не додумался. Ну, конечно! Надо искать контакт с реальными игроками и выходить через общение с ними на полковника Комарова!
Эй, парни, а как тут управление осуществляется? бодро спросил я, разглядывая непонятные ручки и циферблаты. Запамятовал что-то.
Крепко командира приложило, сказал Зверев.
Нездоровится после контузии, объяснил, неизвестно зачем, Серпилин.
А я предупреждал, что прятаться надо. Тогда бы по нам не попали, от Ложкина это я кажется уже слышал.
Как-то убогонько повторяются мои неписи для "наиболее передовой и самосовершенствующейся игры десятилетия", как сами о себе скромно писали разработчики на сайте компании.
Да разберёшься по ходу дела, командир, вдруг добавил наводчик. Веди нас в бой.
Но как?
Просто скажи вслух, что, экипаж бронированной машины номер триста двенадцать к бою готов.
Экипаж бронированной машины номер триста двенадцать к бою готов, послушно повторил я.
К бою, тут же откликнулся приятный женский голос, звучащий, как мне показалось, отовсюду.
Я встал ногами на сидушку и высунулся в открытый люк. Стены ангара медленно таяли, растворяясь в серой дымке. Несколько секунд самоходка словно плыла сквозь густой туман, в который превратился ангар. Затем, туман начал быстро рассеиваться, открывая полуразрушенную городскую застройку, свинцовое небо над головой, и покрытую рябью мелких волн широкую реку, перечеркнутую двумя мостами. На другом берегу реки тоже виднелись городские кварталы, а дальше за ними, местность поднималась и были видны поросшие деревьями холмы.
В небе появилась и через несколько секунд исчезла полупрозрачная тёмно-серая надпись: Центральная зона глобальной карты, сектор 185, типсмешанный: поле-город".
Где-то совсем недалеко застрекотал пулемёт. Следом тяжело громыхнуло что-то калибром посерьезнее. Резкий порыв ветра бросил в лицо мелкую водяную пыль. На некотором удалении среди городских кварталов в небо поднимался густой черный дым. Воняло какой-то химической кислятиной.
Командир, пора выполнять задание, сказал в наушниках шлемофона голос наводчика.
А какое у нас задание? спросил я, окидывая окрестности внимательным взглядом.
Оно в личном боевом меню.
Личное боевое меню? Я опустил на лицо очки и обнаружил, что вся система менюшек выглядит теперь совершенно по-другому. Хотел было спросить, где теперь искать задание, но застеснялся. Что я, глупее всяких неписей, раз не могу найти личное меню? Тонкую зеленую полоску на самом краю поля зрения слева, я заметил случайно, уже опускаясь обратно на своё место. Ткнул в неё пальцем и полоска превратилась в отдельную панель с интуитивно-понятными иконками.
Одна из иконок светилась ярче других и я сосредоточил на ней всё внимание, стараясь активировать своими действиями. Иконка послушно мигнула и превратилась в текст задания: Произведите выход в квадрат 185:36. Установите связь с разведчиком зелёных. Нанесите удар по обнаруженным целям в квадрате 185:34. Уничтожьте не менее двух целей.
Какие будут приказы, командир? спросил по внутренней связи механик-водитель.
Нам нужно выйти в квадрат 185:36, ответил я, пристраиваясь к уже знакомому панорамному прицелу.
Понял, сказал механик-водитель после короткой паузы. Какие будут приказы?
У тебя есть карта? терпеливо спросил я, напоминая себе, что на неписей раздражаться глупо.
Есть.
Найди на ней квадрат 185:36 и езжай туда.
У меня не хватает необходимых навыков, командир.
Это меня озадачило.
Где-то рядом раздался страшный треск и грохот. Я торопливо опустил тяжелую крышку люка. Внутри машины сразу стало темно.
И откуда ты обычно знаешь, куда ехать? спросил я, надеясь, что водитель Ложкин меня попросту разыгрывает.
Выполняю приказы командира.
Только этого мне не хватало! Ладно, хоть успел в своё время позаниматься топографиейзначит, с картой как-нибудь справлюсь.
Давай карту сюда, сказал я, не желая признаваться, что уже пошарил вокруг себя руками, но свой экземпляр почему-то не нашёл.
Держи, командир, мне в колено ткнулся бумажный лист, сложенный в несколько раз.
Я наобум пошарил рукой, щелкнул каким-то тумблером и прямо передо мной загорелась тусклая желтая лампочка. Взял карту, развернул на колене. Всмотрелся в условные обозначения на фоне координатной сетки. Карта, как карта. Леса, поля, три реки, десяток озёр и множество небольших населенных пунктов. Но как понять, где на этой карте сейчас находится моя самоходка?
Снова открыл люк и вылез наружу. Тяжелые клубящиеся тучи двигались нескончаемым стадом над разрушенным городом. Самоходка стояла на длинной широкой улице, другой конец которой терялся в серой дымке. Справа и слева громоздились чёрные от копоти и мокрые из-за дождя, скелеты домов. Поперёк дороги там и тут торчали остовы машин, лежали поваленные взрывами опоры освещения. Гулкое эхо разносило звуки пушечной стрельбы, но понять, где идёт бой, я так и не сумел. Сел на краю люка спиной к ветру, свесив ноги внутрь, разложил карту на коленях, прикрывая предплечьями от настырного дождя, всмотрелся в условные обозначения.
Мне нужен был населенный пункт, разделенный рекой. Таких на карте было немало. Но те, что находились слишком далеко от квадрата 185:36, я сразу забраковал. В игре бой начинался довольно быстровряд ли разработчики заставили бы нетерпеливых геймеров часами выдвигаться на рубеж атаки. Из оставшихся шести городков, я сразу убрал три, где через реку было всего по одному мостуведь я со своей точки видел целых два моста. Дальше дело пошло труднее, но вскоре я забраковал ещё один вариант: там просто не было в округе холмов, поросших таким густым лесом, какой я видел со своего места.
На другом конце улице мелькнул силуэт танка, обведенный синей каймой. Противник? Я уставился в ту сторону, но чужой танк, видимо, просто проехал мимо по своим делам. Я снова углубился в изучение карты.