Набрав нужное время полёта, они подлетели к «флагманскому» стойбищу и, зависнув над белой юртой, стали спускать мешок с пленником. Когда он уже закачался над головами телохранителей, сидящих у входа, кто-то из них заорал благим матом.
Барс позволил верёвке выскользнуть из рук и ковёр сразу взмыл ввысь, чтобы не попасть под стрелы врага. Они ещё успели услышать, как сидящий в мешке и видимо сообразив куда попал, стал что-то кричать на тюркском наречии.
Порядок, констатировал Андрей. Сейчас он Джуре в жилетку поплачется. Из этого хан поймёт, что все его хитрые задумки погорели, как шашлык на пьянке.
После чего назначит войсковую операцию, мрачно пошутил Акела. И слава Богу. Хуже нет ждать и догонять.
Эт-точно, кивнул Андрей. Борисыч, тебе страшно не бывает?
В смысле? поднял на него удивлённые глаза Акела. Страх нормальная человеческая реакция. Но ты же, как я понимаю, что-то другое имеешь в виду?
Ну, не придуривайся, поморщился Барс. Всё ты понял.
Акела помолчал, подбирая нужные слова.
Что тебе сказать, брат? Ответ-то ты и сам знаешь. А нас кто спрашивал, а? Кинули сюда, как кутят в прорубь. Что нам, в деревне прятаться нужно было? Так, пришёл бы Джура, нас на нож, а наших женщин на хрен вот и все последствия нашего пацифизма. На том уровне мы бы ему помешать не смогли. Короче, «делай, что должен и будь, что будет».
Да уж, с тобой не соскучишься.
Не боись, усмехнулся Витязь. В ближайшем обозримом будущем нам всем скучать не придётся. Да был бы здесь Вольфович, он бы этого козла пригвоздил к позорному столбу. Однозначно.
Барс облегчённо засмеялся.
Ковёр заходил на посадку. На скале их ждала Ласка.
Ты почему здесь? удивился Акела.
Я отправила бакалавра с конвоем. Разреши мне остаться.
Это ещё зачем? нахмурился Барс. Здесь по твоей линии ничего не будет. Голимая рубка, мясо и больше ничего. Так, что, я тебе дам двух гвардейцев для охраны и вперёд.
Есть для меня работа. И как раз по моей линии. Она даже вам с Акелой не по зубам.
Ты откуда это взяла? Акела искренне недоумевал. Никто тебя не обманывает. Барс правду сказал мясорубка и ничего более.
А женщины? серые глаза уставились в упор.
Какие женщины? растерялся, честно говоря, Акела.
Которых хан этот поганый перед войском погонит, она смотрела дерзко, не опуская глаз.
Вот же, поганка!
Откуда информация? строго спросил Барс.
Ещё бы, они ведь никому об этом сказать не успели.
Теперь взору представилась рыжая макушка, кончик сапога застенчиво выковыривал камешек.
Вот же, зараза! выругался Акела. Кто ещё знает?
Никто, только я.
Не понял, отбросив церемонии, он сгрёб нахальную девчонку за шиворот и заставил поглядеть в глаза. Откуда информация?
Я была в стойбище. Одна. Больше никто не знает.
Вот чёртова кукла, уже по-настоящему разозлился Барс. С ума спятила? А, если бы
Кишка у них тонка, пренебрежительно задрав свой веснушчатый нос, ответила Ласка.
Так, уже овладел собой Акела. Что предлагаешь?
Девчонка отвечала кратко, не задумываясь, видимо всё уже просчитала.
Я проникну к полонянкам, обработаю их, подготовлю. Когда будем идти через наши засады, по моему сигналу берендеи срубают конвой, а бабы с ребятишками сразу в лес кто вправо, кто влево. Если не подготовить их, начнут метаться, половину побьют и потопчут, а то и больше.
Авантюристка чёртова! в сердцах выругался Акела, беспомощно взглянув на друга.
А ведь эта маленькая хищница права, задумчиво произнёс тот. Начнут бабы шарахаться и положат их. Не всех конечно, но многих. А детишек и подавно передавят.
Рассказывай, как ты это планируешь, сурово сдвинул брови Акела. Если хоть в одном месте слабину почую, под стражей у меня домой поедешь и под замком просидишь до конца операции. А её обязательно почую, будь уверена,
Мне сейчас, как раньше, тайком пробираться не надо. Оденусь как обычная полонянка и наткнусь нечаянно на их стражу. Они меня сами к этим бабам засунут.
А что они перед этим с тобой сделают? в голосе Акелы отчётливо звякнул металл.
Во-первых, спокойно ответила кнезинка. Кто на меня, дурнушку, позарится? Эти узкоглазые любят рослых, русоволосых и пышнотелых. А если и позарится какой убогий не смертельно. Не стоит моя девичья честь стольких жизней, там ведь и ребятишки ещё.
Что скажешь, Борисыч? видно было, что Барс взвешивает.
Да, пусть идёт, она права. А убить в нашей операции любого могут, если зевнёт. Её в том числе.
Он положил тяжёлые ладони на кажущиеся хрупкими плечи.
Постарайся не подставиться, а то мы будем очень жалеть.
Девчонка спокойно глянула.
Не подставлюсь. Мужика обмануть легче, чем дитё малое. А уж этих сынов степей
И, повернувшись, спокойно стали спускаться вниз.
Нет, ты понял? Барс оторопело глядел то на друга, то вслед наглой девчонке. Легче, чем дитё малое?
А ты скажи «сама дура, твою мать» и сразу полегчает, Акела засмеялся. В чём-то она права. Главное, чтобы у неё теория с практикой совпала.
Дай Бог.
Глава 4. Последний бой
До атаки, до ярости,
До решающей ясности,
И, быть может, до выстрела,
До удара в висок,
Пять минут на отчаянье,
Пять минут на прощание,
Пять минут на решение,
Пять секунд на бросок.
Утро выдалось зябким, обувь и одежда намокли от росы, курить хотелось смертельно. Одно славно тумана не было. Минут пятнадцать назад прилетели Андрей с Василием со свежей новостью. «Кызбеки строятся в колонны!». Барс спрыгнул с ковра, Васька помчался дальше, чтобы известить Клима, который отвечал за горную дорогу. Началось Всё существо, казалось, собралось в один тугой комок, сплетённый из зрения и слуха.
Дорога лежащая перед ними была пока пустой, там и сям поблескивали на ней в лучах встающего солнца мокрые от росы камешки. С веток на землю падали тяжёлые капли и больше ни шороха, ни звука. Два дня назад звери и птицы покинули этот лес. Тишина стояла неестественная, как в доме с покойником.
Прошло около часа, пока ушей коснулся какой-то далёкий неясный шум. Когда движутся даже не сотни, а тысячи всадников, невозможно различить отдельного стука копыт. Бесконечно тянулись на фоне этого нарастающего тяжёлого шороха идущих шагом множества коней тяжёлые, как валуны минуты. Наконец, из-за поворота показались первые всадники. Они насторожённо крутили головами. Видно было, что эта неестественная тишина давит на них своей непонятностью и неизвестностью ждущей впереди.
Без разведки решил обойтись, тихо шепнул Акела замершему рядом Барсу. Одним дозором.
А на хрена она ему нужна? Такая масса сзади ползёт.
Голова колонны показалась, когда дозор проехал мимо уже метров пятьдесят. Ё-моё Две средние колонны состояли из воинов, а по краям, прикрывая их, пешком шли полонянки. Кто прижимал к себе грудного ребёнка, кто вёл за ручку малыша постарше. Некоторые шли одни. Всё, что на них было одето, давно превратилось в рваньё. Босые ноги покрытые дорожной пылью, грязные измождённые лица с ввалившимися щеками, давно не мытые и не чёсанные волосы, младенцы завёрнутые в грязное тряпьё. Они даже не плакали.
Такое бывает, когда человек уже ничего не боится в этом мире, всё, чего он боялся, с ним уже случилось, а потом и то, чего он даже боялся бояться. В итоге человек уже умер, хотя продолжает ещё ходить и говорить. И пробившую сердце стрелу примет, как счастливое избавление.
Они внимательно вглядывались в эти лишённые искры жизни лица, надеясь увидеть среди них Ласку. Тщетно. Неужели попалась? Закрыт женщинами и детьми был только передовой отряд человек в сто. Собственно войско показалось из-за поворота ещё метров через пятьдесят. Ай, спасибо тебе, хан! Хоть в чём-то потрафил, сволочь. У группы отсечения задача сильно облегчилась. Теперь, когда диспозиция ясна, в путь.
Они с Барсом продвигались по лесу, скользя между деревьев, не упуская из виду передовую колонну, по дороге отдавая распоряжения командирам групп: услышав первый взрыв, взрывать всё к чёртовой матери, на дорогу не высовываться, сунувшихся в чащу кызбеков добивать без пощады.
Путь был не близкий и не лёгкий, но оба никакого утомления не ощущали. В какой-то степени из-за того, что оба были довольно выносливы, но, большей частью из-за бурлящего в жилах адреналина. Потом будут и трясущиеся от напряжения руки и ломящая тело усталость, но, всё это потом! Сейчас их вел древний инстинкт бойца и они скользили вдоль дороги бесшумными, не знающими усталости и смертельно опасными тенями.
Друзья знали, что, сопровождая их, по обе стороны дороги так же незаметно крадутся гоблины и берендеи. Последних вместе с Царём пришло человек восемьдесят. Он сам вместе с Аррастом находился в головной засаде. Вот наконец и она. Передовой отряд кызбеков остался позади, из-за женщин они физически не могли двигаться быстрее. Берендеи, невидимые в своих плащах, по знаку Царя растворились в кустах, словно их никогда и не было вовсе. Белые орки, сжимая огромные секиры припали к земле, готовые по первому сигналу кинуться в смертельную сечу.
Вот мимо неспешно проехала дозорная группа, за ними уже тянулся конвой с полонянками. Ещё немного и он поравнялся с засадой. Пора! Они переглянулись. Барс достал из-за пазухи свисток, который дал ему Царь Берендей. Человеческое ухо не чуяло его, но все остальные слышали великолепно. Видимо, что-то сродни собачьим ультразвуковым свисткам в их прежнем мире. Барс поднёс свисток к губам и подул.
Стая белопёрых стрел буквально вымела из седел кызбеков-конвоиров. Две-три стрелы в секунду для любого эльфа норма, а промах дело нереальное. Берендеи не были исключением из общего правила. Тут же, не успели первые убитые коснуться земли, одна из женщин, сунув в рот пальцы издала пронзительный свист. Полонянки мгновенно бросились в спасительную гущу деревьев и через пару секунд ни одной женщины на дороге уже не было. Они уходили в лес, таща за собой детей и ослабевших подруг по несчастью.
В ту же секунду Арраст издал дикий вопль и гоблины с жутким рёвом атаковали дозорную группу. Закалённые во многих боях воины не дрогнули и быстро развернувшись встретили их стрелами. Трое или четверо гоблинов упали, но уж слишком близкой была дистанция. Вот, уже заработали кривые сабли и гигантские секиры.
Впрочем и берендеи не бросили этого дела на самотёк. Белопёрые стрелы с убийственной точностью прореживали строй захватчиков. Не прошло и трёх минут, как с всё было покончено. А к ним уже спешило остальное войско. Увидев бой, передовые подняли коней в галоп, собираясь разметать дерзкую нежить, как буря осенние листья. Но тут Барс что-то повернул внутри орехового куста.
Словно сама русская земля встала на дыбы, стремясь стереть со своего лица ненавистных агрессоров. Громыхнула серия таких взрывов, что шарахнулись, втягивая голову в плечи, даже бесчувственные гоблины. А там, где только что мчалась в атаку передовая конница врага, дымились огромные воронки и всё было усыпано кусками мяса. Невозможно было в этом месиве понять где останки коней, а где всадников. Отряд, следовавший за этой группой, буквально отбросило назад взрывной волной. Храпящие кони, вставали на дыбки, лягались и крутились на месте.
Под яростные крики командиров кызбеки стали вновь сбиваться в какое-то подобие строя. Но в это время, с той стороны, откуда они только что пришли, словно эхо, загремели взрывы других засадных групп. И тут же, словно довесок к кошмару, по мановению руки Барса снова рвануло. На захватчиков стали валиться деревья, образуя засеку.
Если люди ещё могли как-то справляться с собой, поддерживаемые личной храбростью и железной дисциплиной, то для коней это было уже слишком. С диким ржанием они бросались в лес, не слушая поводьев. Сыграло роль и то, что кызбеки, как истинные сыны степей не пользовались ни шпорами, ни удилами. Сейчас это обернулось против них.
Часть всадников, сбитая на землю сучьями, валялись на земле оглушёнными, а кто успел спешиться, тут же попадали в руки гоблинов твёрдо помнивших приказ, «в плен не брать!». Стрелы берендеев производили ужасающее опустошение среди тех, кто не успел попасть в руки орков.
Рядом с Акелой оказалась Ласка, «загримированная» пылью и грязью так, что он не сразу её узнал.
Быстро собирай баб и уводи, приказал он. Отвечаешь за них, не хрен тут крутиться. Своё дело ты сделала на «отлично».
Борисыч, ты где? появился из-за огромной сосны Барс.
Щит он, как всегда, где-то оставил. Шлем был сдвинут на затылок, в руке дымился окровавленный меч.
Здесь я. Удачи, Ласка!
И друзья двинулись по дороге в сторону границы, смешавшись с берендеями и гоблинами. Зрелище небывалое плечом к плечу, словно братья, шли извечные враги, сплочённые одной бедой. Да, господа, меняются времена.
Картинка было не для слабонервных. Куски лошадиных и человеческих тел были разбросаны вокруг огромных воронок, сапоги скользили на ещё парящих внутренностях. Гоблины, двигаясь по лесу параллельно дороге, добивали случайно уцелевших. Отдельные её участки напоминали лунный пейзаж, усеянный останками. Один вид этого «натюрморта», нормального человека наградил бы стойким психическим расстройством. Между тем, день стоял солнечный и даже сквозь едкую вонь сгоревшей человеческой плоти и взрывчатки пробивался запах хвои и нагретой солнцем смолы. Кто-то тронул Акелу за плечо, он повернулся и увидел Барса.
Оттуда вестей не было? он мотнул головой в ту сторону, где находилась горная дорога.
Василич, ты что? Мы же вместе шли всё время.
Я в лес раза два отлучался.
Зачем? А-а Ну и как, есть результаты?
Один сказал, что хан шёл с ними.
Значит, он где-то здесь шастает, если его не порвало.
Тоже возможно. Отсюда он назад выйти не мог заслон был плотный.
Это да, нога скользнула на какой-то серо-розовой пакости. Витязь чуть не упал и с чувством выругался, если только не просочится через лес.
Как говаривал товарищ Сухов, эт-вряд ли. Все птички Феногена на него сориентированы.
Будем надеяться, мечтательно сказал Акела, обходя воронку. Что высшая справедливость, всё-таки, существует.
Я догадываюсь, что ты подразумеваешь под высшей справедливостью.
Уверен, то же, что и ты.
Уловив движение вверху, Акела вздёрнул голову. Ковёр-самолёт, стремительно зайдя на посадку, приземлился на обочине дороги. Бывшей дороги, если уж быть точным. Слава Богу, хоть пожара не случилось, перед Девой краснеть не придётся. Да-а, видок у мужиков, что называется, краше в гроб кладут
Лица Толстого и Васьки были перемазаны копотью, особенно ярко выделявшейся на белых лицах. Лицо Соловья вдруг приобрело зеленоватый оттенок, зажав ладонью рот, он бросился в кусты. Вышел, вытирая рукавом рот, взгляд его беспокойно метнулся не смеётся ли кто? Никто и не улыбнулся, понятно всё, чего уж там.
Судя по двум пустым кассетам от гранат на ковре, мужики на горной дороге тоже времени даром не теряли.
Ты в норме? спросил он Клима.
Тоже тошнит, но держусь пока. Противно.
Ещё бы.
Как там? спросил Барс, кивнув в сторону гор. Слава помолчал, собираясь с мыслями.
Они просто напролом пёрли всей толпой. Дорога была битком забита, крайние чуть ли не в пропасть падали. Ну, мосты рванули и давай их утюжить. Мы с ковра, гвардейцы со скал, он тяжело сглотнул. Мясорубка Иначе назвать нельзя. В общем, хана тому отряду дороге тоже.
Здесь как, сверху смотрели? коротко, по-деловому спросил Акела.
Хрен ли смотреть? сгоряча отмахнулся Клим. Такое же месиво. Мы уже облёт сделали. Там наши, кто ближе был подтянулись и выставили кордон. Все вместе и люди, и гномы, и берендеи, даже орки. От границы кызбеки отступили, вряд ли ещё сунутся.
Далеко? остро глянул Барс.
Далеко, Василич, устало ответил Слава. Куда-то вглубь зорастанской территории. Вблизи никого не осталось.
Финогеныч говорил, вмешался Соловей. Они как грохот услышали, сначала тормознулись, а потом увидели, как людей и коней в клочья разрывает, тут-то их проняло. Развернули коней и дали гари.