Артефакт [Подземная одиссея] - Стригин Андрей Николаевич 13 стр.


«А я уже размечтался, думал, ещё одним подарком разжился» -капитулирую я.

«Тебе сделали много подарков и этот в тебе есть, просто ещё не освоился. В то же время я бы опасалась иметь столько ценностей, могут потребовать отдачи. А если не справишься? Кара богов сокрушительна, всякая искра божья должна раздуваться в яркое пламя. Негодяи те, кто гасит этот дар в самом зачатке, или используют его для низменных потребностей, но каждому воздадут по заслугам, хочу сказать по секрету»  жрица прикрывает, в чёрных как космос глазах, горящие искры. «Ад есть, но он не под землёй, как думаешь ты и тебе подобные, он наверху, он рядом с вами. Вы ходите по острию ножа, оступитесь, взлетите прямо в него».

«А, что такое ад?»  по-дурацки выпалил я и даже краснею от неловкости. Я такой умный и взрослый, спрашиваю юную женщину, хотя и Высшую жрицу Огня, о вещах спорных и большей части мифических.

Улыбка бежит по молочно белой коже, из прикрытых ресницами угольных глаз, вырывается свет.

«Хочу огорчить тебя, мой юный друг, конечно, я молодая женщина, но лишь относительно своих соплеменников, время у нас иное и возраст в тысячу лет не является зрелым, а мне, по вашим меркам, чуть более трёхсот. Для вас я, дремучая ведьм»  она вновь смеётся. «Но для своих мужчин, конечно девочка, а вот насчёт ада он не похож на картины, что рисуют ваши попыэто нечто другое, и в тысячу раз страшнее».

«Славно ты покопалась в моих мозгах»  удивляюсь я и мне очень неприятно.

«Ровно на столько, на сколько мне разрешили это сделать. Закрытых зон у тебя неизмеримо больше, чем открытых окон»  её мысль, несколько раздражённая, успокаивает меня.

Семён долго молчит, посматривает, как мы смотрим со жрицей друг на друга, порой улыбаемся, иногда хмуримся, он понимает, мы ведём беседу, но любопытство его просто раздирает, наконец, он не выдерживает:Простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор. Может, дадите немому вставить слово?

Жрица удивлённо косится на мощного мужчину, перехватывает его мысль, понимает смысл, ещё больше удивляется, затем проанализировав, догадывается об истинном значении слов, снисходительно улыбается, звонко лает нечто ободряющее, а я перевожу фразу пещерной женщины:Она говорит, ты можешь принять участие в нашей беседе, только по существу темы и формулируй фразы короче.

Спасибо мамзель, за снисхождение,  Семён фыркает в кулак.  Так мы идём к вам в гости?

На это раз жрица напрямую пускает мысль Семёну: «К сожалению, банкет отменяется, в смысле у людоедов низшей касты. Не будет у них банкета! Я вас не приглашаю. Великий князь пойдёт!»  резко выставила ладонь в моём направлении. «Пусть он убеждает их, что несъедобный».

«Хорошая шутка»  мысленно говорю я.

«Это не шутка»  жрица поджимает губы. Волосы, искрясь, колыхнулись за плечами. Ведьма, истинная ведьма, с невольным восхищением смотрю на женщину. Она быть может, не уловила мою мысль, или оставила без внимания, по крайней мере внезапно становится серьёзной.

«Я покажу выход на поверхность»  она обводит притихших ребят огненным взглядом.

«Свету с Игорем передам Яне и думаю присоединиться к вам»  с упрямством и вызовом говорит Семён.

«Мысль неверная»  морщится жрица. «Но твою храбрость, пусть и глупую, ценю, а вот на Великом князе знак Высших сил, ему помогуттебе нет».

«Она права. Ты лучше пошли за Аскольдом, пусть даст группу охотников, и ждите у лифта. Кстати, подумай, как собрать паутину, из неё можно изготовить сверхпрочную одежду, щиты, верёвки»

«Паутина является собственностью моего народа»  жёстко замечает жрица.

«Это мой трофей»  мягко урезониваю её я. «Но, в принципе мы обсудим эту тему».

Жрица смолчала, но весь вид выражает недовольство. Она берёт за руки детей и смешно разговаривает, вызывая этим, бурный смех у малышни, ведёт к выходу. Я догадываюсь, она сознательно подыгрывает им, уловив, что их так веселит. В сознание детей не лезет, осторожничает, боится нарушить какие-то скрытые механизмы детской психики.

Следуем за ними. У двери она прислушивается к внешним звукам, затем подзывает Семёна и требует, что бы он осторожно приоткрыл дверь.

Из образовавшейся щели потянуло свежестью и сыростью. Я весь напрягся, втягиваю воздух, запах зверья ощутил, но слабо, они разбрелись кто куда и находятся на большом расстоянии.

«Можно выходить»  решаюсь я.

«Пусть он идёт первым»  распоряжается жрица.

«А у нас принято первой пропускать женщину, а так же, предлагать ей сесть, и снимают с неё одежду»  шучу я.

«Я тебя не понимаю»  искренне говорит она и простодушно добавляет: «Если его не съедят, можно выходить и нам А зачем с женщин снимают одежду?»

Семён хмыкает, глаза весело блестят. Он снимает с плеча ружьё и проворно выскальзывает наружу, в тот же час раздаётся рычание, это Семён решает пошутить.

«Дурак»  равнодушно заявляет жрица, закидывая автомат на плечо, но что-то мне подсказывает, приглянулся ей этот мужчина.

Мы выходим наружу. Почти стемнело. Над рекой раздаются резкие крики птеродактилей, из корней чахлых деревьев выползают жирные личинки и зажигают смертоносные огни, гигантские стрекозы нагло шныряют над головами, со стороны реки слышатся неясные крики рептилий.

«Весело у вас»  вздрагиваю я.

«Да уж лучше, чем на поверхности».

«А ты была у нас?»

«Ещё чего! Мне ещё жить хочется. Там от вашего солнца мясо с костей сходит, а твари такие, нечета нашим зверюшкам».

«Мне кажется ты, что-то путаешь, это у вас тут игра на выживание».

«Как скажешь, Великий князь»  язвит жрица.

«Не сердись, у каждого своя, правда».

«Делать мне нечего, на глупости обижаться».

«Поговорили».

«Не сердись, у каждого своя правда»  повторяет мою мысль жрица.

В недоумении смотрю на неё. Она глянула на меня и неожиданно весело хохочет. Семён косится на нас, его свинцовый взгляд больше, чем нужно цепляется за выпуклые формы подземной жительницы, я усмехаюсь, мой друг попал под влияние неземной красоты.

Жрица повела огненным взором, она чувствует внимание к своей особе, это её забавляет и ей приятно, но она хмурит лоб и поджимает пухлые губы, весь вид показывает неприступность и равнодушие, но разгоревшийся интерес к мужчине с поверхности, от меня не скрыть, её глаза пылают огнём, даже молочно белая кожа порозовела.

Светочка идёт рядом с ней, что-то воркует под нос, Игорь старается шагать так же крупно как его приёмный отец Семён, получается не очень, роста не хватает. Я, с ружьём наизготовку, иду первым. Жрица этим весьма недовольна, пытается вперёд послать Семёна, считает, мною рисковать нельзя, но я посылаю её не получится из меня полководца-стратега, который следует за своей армией, умело прячась за их спинами. По жизни я всегда стараюсь быть первым. В детстве, да и в зрелом возрасте, первым бросался в драку в прямом и переносном смысле, защищая товарищей, или свои интересы, первым получал по морде, но и первому, в случае победы, доставались лавры победителя.

Быстро темнеет, словно на небо накатывается грозовая туча. Невольно обращаю взор наверх, в вышине, загадочно мерцают сталагмиты, совсем как звёзды. Чудно!

Сырость реки заставляет съеживаться, вечерние звуки, доносящиеся из прибрежных зарослей, вызывают опасения, мысли рисуют кошмарных рептилий, копошащихся на отмелях, встречаться с ними, ох как не хочется. Невольно замедляю шаг, жрица упирается в мою спину, вопросительно смотрит, я стыжусь, трусости и поспешно двигаюсь дальше.

Чавканье и кваканье разносится со всех сторон, грузные тела плещутся в воде, кто-то выбрался на берег и галопом ломится в заросли. Туша, пропахшая тиной и прелыми водорослями, проносится в опасной близости. Мы затаились у мшистых кочек, пот струится по лицам. Страшно. Молю бога, что бы наши дети сидели как мышки. Они молодцы, нас слушаются и не суетятся.

«Пора»  мысль жрицы шёпотом вливается в моё сознание. «Катер чуть правее этих каменных блоков».

Поспешно покидаем укрытие, бегом направляемся к реке. Запах всевозможного зверья стегает по обонянию. У катера плавают исполинские животные, они фыркают, их рёв вгоняет сознание в ступор. Приехали, мелькает паническая мысль. Внезапно шевелится на башне катера пушка, с шипением вырвался снаряд, шваркнуло так, что челюсть едва не выпадает из суставов. Столб воды поднимается в скоплениях толстокожих монстров. С амплитудой в секунду звучит ещё один выстрел, затем ещё с десяток. Словно началась боевые действия. Водяные столбы смерчами вздымаются вверх, грохот разрывов смешивается с рёвом рептилий, кровавые ошмётки тел, разлетаются далеко в разные стороны. Мощно взревел двигатель, катер ползёт сквозь кровавую кашу, утыкается в отмель.

«Бегом!»  мысль жрицы словно кричит. Хватает под мышки Светочку, прыгает на борт, затем принимает от Семёна Игоря. Следом вваливаюсь на палубу, и я с Семёном. Катер резко отваливает от берега, от неожиданности едва не падаем за борт.

«Да чтоб вас!»  рычит жрица. «Держитесь за леера, свалитесь в воду, вас мгновенно съедят!»

Позади катера беснуются раненые рептилии, а мои зубы выстукивают кастаньету наверное, от холода.

Открывается люк, поднимаемся на ходовой мостик. В кресле капитана сидит наш старый знакомый, бинты, опоясывающие тело, пропитаны кровью, бледное лицо, мокрое от нездорового пота, глаза полузакрыты, из век пробивается багровое пламя. Жрица быстро достаёт шприц. После инъекции мужчине становится легче, он откидывается на спинку кресла, не переставая удерживать штурвал.

Вам очень больно?  без боязни подходит к нему Светочка. Мужчина хмуро глянул на ребёнка, видит ожерелье подаренное жрицей, вопросительно косится на женщину.

Давайте я вам руль помогу держать,  блеснул клыками Игорь.

Мужчина неожиданно усаживает рядом мальчика и кладёт его ручонки на отполированные рукоятки штурвала, непонятная улыбка гримасой искажает лицо.

«Нам необходимо попасть в город, к лифту, он выведет нас на верхний уровень»  обрисовываю свою мысль, показывая запомнившуюся картинку.

Мужчина смотрит на напарницу, качает головой.

«Что-то не так?»  насторожился я.

«Башня Богов блокирована, к ней не прорваться, нечисть оккупировала Мёртвый город, о тебе знают, пришелец. С этого уровня не выйти, придётся спускаться ниже»  мужчина тяжело дышит, сломанные рёбра причиняют ему боль, но он терпит.

«Давай я встану за штурвал»  предлагаю я, испытывая к нему сострадание.

«Благодарю. Грайя поведёт»  назвал он жрицу по имени. Надо же, сколько мы уже знакомы, а я всё ещё не удосужился спросить, как её звать. Я смотрю на женщину, она чуть улыбнулась.

«Я Никита»  слегка смутившись, представляюсь я.

Она склоняет голову, насмешливо морщит носик.

«А это мой друг».

«Семён»  перебивает она меня. «Малышей я тоже знаю, как звать. А это Гронд, начальник моей охраны»  женщина вздыхает, видно вспомнила погибших товарищей. «Я так понимаю, вы смогли проникнуть в Башню Богов». Грайя несколько недоверчиво смотрит в мои честные глаза.

«А, что, для вас это проблема?»  я понимаю, что они так обзывают обычный лифт.

«Для нас Башня Богов легенда. Никто, в памяти моих предков, не смог в неё войти».

«Неужели это так сложно?»

«Не смейся, Никита, мы ведь не боги».

«Мы тоже не боги»  хмыкаю я.

«Как знать»  она глянула на меня испепеляющим взором.

«Значит, нам необходимо спускаться странно. А не проще нам выбираться с этого уровня?»  я в упор смотрю на Гронда.

«Не проще»  жуёт он губы. «Отсюда нет выхода на верхние уровни, только Башня Богов, но путь к ней, закрыт, вниз пойдём, через земли низшей касты».

«Похоже, банкет всё же будет?»  подкалываю я жрицу.

«У кого?»  невинно моргает она.

«У них».

«У людоедов, что ли? Мы не доставим им радости, пойдём тихо, может, пронесёт».

«Очень оптимистично».

«Тем и живём».

Глава 7

Жрица занимает место за штурвалом. Я помогаю Гронду перебраться в каюту и осматриваю раны. Хотя ему пришлось много двигаться, вследствие чего пошла кровь, всё же динамика заживления на лицо.

Меняю повязки, Гронд внимательно наблюдает за мной. Несколько неприятно, я все ещё не привык к горящим зрачкам, только в комиксах видел такие ужасы, людей источающих огонь из глаз, определённо, у народа подземного мира выработалась мутация глазного яблока, в результате чего, они могут свободно ориентироваться в полной темноте.

«Я так понимаю, низшая каста не слишком вам подчиняется»  стараясь не смотреть ему в глаза, я уверено посылаю мысль.

«Правильно понимаешь»  его ответ с хрипотцой царапнула мой мозг. «Более того, они сами себя считают высшей кастой, но это ничего не меняет, они отбросы общества, но необходимые нам. Людоеды обитают на окраине государства, весьма агрессивны к чужакам, никто не проскочит мимо и не выйдет за пределы страны без их согласия».

«А вы, как же?»

«Мы? Мы над всеми кастами. Можно сказать, вне конкурса»  Гронд закашлялся от пронзившей в груди боли. «Впрочем, нам они тоже доставляют некоторые неудобства. Поэтому маршруты огородили металлическими решётками от греха подальше. А ещё у нас оружие, а у них его нет, согласись, неплохой аргумент»  продолжает он после не длительной паузы.

«Когда дипломаты не могут договориться говорят пушки»  иронизирую я.

«Тонко подмечено»  с явной симпатией соглашается Гронд.

Катер несётся по подземной реке как превосходный рысак по стриженой лужайке. Двигатели мощно и ровно гудят, вибрация небольшая, это говорит о продвинутых технологиях, очевидно, существуют научные центры, современные заводы, высококвалифицированные кадры, хотя, во мне мелькает мысль, может это наследие древних цивилизаций? Ладно, время покажет.

Оставив раненого отдыхать, поднимаюсь на ходовой мостик. Там, на уютных диванах спят наши ребятишки. Семен рядом с Грайей, лицо сосредоточенно суровое, видно делится с ней байками из своей жизни. Женщина приоткрыла рот в восхищении, её расплавленный взгляд вязнет в свинцовой радужке Семёна. Вот интересно, земной мужчина, вскормленный солнцем, с кожей цвета бронзы и пещёрная женщина с неземными глазами, как восковая статуэтка, разговаривающая так, как лают из подворотни наши дворовые собаки. А ведь чувствую, потянулись друг к другу, как луковка из подземного царства, навстречу бесстрашной пчеле, ну, может не пчеле, а большому мохнатому шмелю, это вернее. Мысли Семёна басовито гудят, я бы мог уловить их суть, но стесняюсь, уж очень интимными эмоциями от них веет.

Они видят меня, Семён изображает радость, Грайя скользнула по мне внимательным взглядом.

«Гронд спит. Долго нам ещё?»  по-деловому спрашиваю я.

«К утру подгребём. Поставим катер в ангар, далее пешком».

«А это не опасно?»

«Как повезёт. В любом случае дорога будет весёленькой».

«В смысле, обхохочемся».

«Не то слово. Если людоеды не сожрут, наши могут принять за демонов. Кожа у вас странная, не такая белая, как у нас, словно в грязи извозились, и глаза страшные а демонам они вырезают печень»  смакуя последние слова, произносит прекрасная жрица.

«Нельзя так с исчезающим видом»  шучу я.

«Прямо, исчезающие. У нас их каждый день вылавливают. Развелось, как собак нерезаных. Лезут из нижних уровней, серой воняют, вместо кожи чешуя, сдаётся мне, химеры ими вплотную занялись.

«Действительно, весело у вас здесь».

«В любом случае, неизмеримо безопаснее, чем под солнцем»  отмахивается она.

«Спорный вопрос».

Она рассеяно поводит глазами, утыкается в ласковый свинец Семёна, неожиданно робко улыбается ему. Вновь молочно белая кожа освещается разовым румянцем. А ведь совсем её проняло, с беспокойством думаюотношения без будущего, если, конечно, Семён не возжелает спуститься, на постоянное место жительства, в её подземное царство. А ведь от него можно ожидать чего угодно, с ещё большей тревогой думаю я.

Ночь в разгаре, глаза слипаются. С беспокойством смотрю на Грайю, она кивает носом, зевает, показывая хорошенькие, белые как жемчуг, зубы.

Подхожу поближе, рассматриваю незнакомые приборы, но картинки узнаваемые. Вот этотэхолот, в другом приборе отсвечивается береговая линия, а вот здесь проявляются багровые пятна живых существ, со штурвалом понятно, скорость переключается обычным рычагом вперёдназад, в принципе всё очень просто.

«Я поведу катер, поспи хотя бы часа дватри».

Она с удивлением смотрит на меня.

«Справлюсь, не переживай»  я утвердительно киваю.

Она бесцеремонно влезает в мои мысли, нехотя кивает, уступает место, а сама потягивается, хрустит суставами, покачиваясь от усталости, спускается в свою каюту. Я вцепился в штурвал, всё же страшно, катер реагирует на малейшее движение руля, как бы, не влететь в берег, от напряжения обливаюсь потом, но в этом есть свои плюсы, спать расхотелось. Мой друг, недолго думая, заваливается рядом с детьми и умиротворённо засопел. Я остаюсь один, наедине со своими мыслями.

Назад Дальше