На моё счастье, река течёт без сильных излучин, почти ровная. Корректировать движение легко. Глубина в центре достаточная, чтобы не вляпаться в мель. Земноводные, от звука двигателя, шарахаются в разные стороны, явно не хотят попасть под винт.
Медленно идёт время, в небольших иллюминаторах сплошная темень, Семён богатырски храпит, во сне повизгивает малыши, а я с тоской вспоминаю свою Ладушку, Ярика. Как они, наверное, там нешуточный переполох?
Проходит час, другой, третий, четвёртый. Я с беспокойством всматриваюсь в иллюминаторы. Забрезжила серость рассвета. Грайя всё ещё спит. Как бы ни проскочили место, а где-то впереди вижу непонятную завесу из тумана, пытаюсь рассмотреть, но пока не могу определить природу этого явления. Наконец слышатся лёгкие шаги, жрица проворно влетает на ходовой мостик, женственно поправляет свои искрящиеся чёрные космы, заглядывает в зеркало на стене, нахмурилась, увидев в нём слегка опухшее от сна лицо, делает лёгкий массаж ладонями, поправляя и без того гладкую кожу, прикусывает губы, чтобы они стали сочнее и оборачивается ко мне: «Проспала» буркнула Грайя. Странно, оказывается, мысли тоже могут бурчать.
Она обегает взглядом экраны всех приборов, быстро анализирует обстановку, бесцеремонно спихивает меня с кресла и лихо разворачивает катер на сто восемьдесят градусов. Семён от толчка просыпается, детишки ещё громче засопели.
«Мимо проскочили?» с участием спрашиваю я.
«Угу. Ещё пару минут и провалились бы в водопад».
«Опрометчиво».
«Да, потрясло бы немного и размазало об скалы как паштет по бутерброду».
«Что-то не так?» тревожится Семён.
«Скоро причаливаем» я не стал вдаваться в подробности, хотя волосы неприятно шевельнулись на голове, как представил, что было бы, если наша прелестная спутница занялась бы макияжем и лишь затем глянула в приборы.
Грайя сбавляет ход, катер тихо шелестит вдоль прибрежных зарослей, находит в густой листве узкий проток, ныряет в спутанные заросли. Впереди виднеется свод потолка плавно переходящий к земле. Ловко сворачивает в ещё один проток, направляет катер к металлическому сооружению. Он высится прямо из воды, и при движении к нему судёнышка, гостеприимно раздвигает створки, похожие на жалюзи, катер вплывает в очередную пещерную полость. Здесь значительно темнее, чем снаружи, но при желании привыкнуть к скудному освещению можно. Грайя виртуозно швартуется к причальной стенке.
«Мы на месте» она глушит двигатель и мгновенно наступившая тишина, больно бьёт по мозгам.
Дети ёрзают на диванах. Светочка первая открывает ясные глазки, затем зевает Игорь, хищно клацнув клыками, потягивается.
«Когда мы будем завтракать?» щебечет девочка.
«После того как умоетесь, славные мои бомбузята» улыбается Грайя.
Завтракаем все вместе. Гронд восседает на широком кресле, лицо задумчивое, ест мало, пьёт больше, лечебную настойку. Не раз жрица поглядывала на него с тревогой.
«Ты права, я останусь здесь. В аптечке всё необходимое, съестных припасов достаточно» с трудом говорит он.
После еды Грайя навьючила на себя тяжёлый ранец, на пояс подвешивает подсумок с патронами, надевает шлем и перекидывает через плечо автомат. На предложенную Семёном помощь, лишь усмехнулась, глазами попрощалась с Грондом, первая легко выскакивает наружу.
У причальной стенки, застыли в неподвижности, маломерные суда различных типов. У меня мелькает мысль, всё же это наследие другой цивилизации, иначе сейчас сновало по берегу масса народа.
Мы замерли, оглядываемся по сторонам, дети жмутся у ног. Тусклый свет с трудом разбавляет гущу тьмы, но зрение несколько адаптировалось и я с беспокойством вглядываюсь в притаившиеся массивные сооружения, тягостно вздыхает Семён, ему, также как и мне, всё здесь не нравится.
Жрица двигается вперёд. Неуютно, техники много, людей нет. На берегу застыли тяжёлые автомобили, погрузчики, на боку лежит упавший грузовой кран, а вдоль причальной стенки стоят металлические конструкции, я с опаской смотрю в провалы тёмных окон, пытаюсь заглянуть в переулки, ружьё давно в руках, палец щупает курок.
«Здесь никого нет» улавливает мою тревогу жрица.
«Откуда всё это?»
«С прошлой войны. Как ты точно подумал, наследие древних».
«Вы этим только пользуетесь?»
«Не совсем. Для того, что бы реанимировать кое-что из этого, требуются «продвинутые» технологии» она ехидно улыбается. Я понял, вновь копалась в моих мыслях, но не стал возмущаться. Сейчас я точно знаю, более того, что ей разрешено она не выудит из моего сознания.
Почти с километр топаем по бетонке. Шаги гулко разносятся эхом по мёртвому городу, шлёпают по пустынным улицам, вязнут среди тёмных стен и вновь наливаются силой. В этой тихой какофонии есть что-то страшное, мысли рисуют образы оживших мертвецов, которые ползут к окнам, провожают нас взглядами и что-то с угрозой шепчут вслед, взмахивая крючковатыми пальцами жуть тихонько вползает в сердце.
«Фантазёр» фыркает Грайя, но я замечаю её испуганный взгляд, брошенный вглубь притихшего города.
«Почему ты уверена, что там никого нет, а мародёры не могли сюда забраться?»
Она ощетинилась словно дикая кошка, чётко поймав посланный мною их яркий образ: «На них мы и охотились! Где вы их встретили?» она хватает меня за грудки.
«Успокойся бешенная» отшатываюсь я. «Это за мостом, в городе, где проходит лифт».
«Башня Богов?» переспрашивает она.
«Пусть будет так башня» киваю я.
«И туда добрались» скривилась она. «А почему вы живы?» уставилась он на нас честным взглядом. «Эти отморозки сначала стреляют и лишь, потом разговаривают».
«О, как!» с иронией смотрю ей в лицо. «А вы действуете иначе?»
«Мы вас приняли за как ты их удачно окрестил за мародёров. Мы и думать тогда не могли, что кто-то свалится с поверхности, где испепеляет всё живое страшное солнце!»
«Значит, прав был Семён, вы нас спутали с другими».
«Именно так» Грайя не сводит с меня огненного взгляда. «И всё же, как вы с ними разошлись?»
«Потуши зрачки, слепят» пытаюсь отшутиться я. Её нечеловеческий взгляд вносит в мою душу смятение.
Усмехнувшись, она прикрывает веки, женственно пожимает плечами и с лёгкостью парирует в ответ: «Думаешь у тебя красивые глазки? Они словно у холодной рыбы, всё моё нутро вымораживают никакого тепла один лёд уж-жас!»
Я испытал некоторое смущение, ведь она права, мы жители различных миров и нужно терпимее относиться друг другу. А если отбросить все предрассудки, то её глаза, словно драгоценные камни, сияют волшебным огнём, завораживают и восхищают.
Грайя зарделась словно подросток, лукаво улыбнулась, она вновь прочитала мои мысли, но я решил не сердиться, старательно как школьник, вспомнил наш поединок с мародёрами, осторожно донёс до её сознания. Она вцепилась в мою картинку, потребовала подробностей и лицо проясняется: «Лихо вы с ними разобрались» с удовлетворением заявляет она. «Вот только последнего надо было тоже оприходовать, теперь он туда других поведёт, а в этом городе много тайн и немало смертоносного оружия и это, ваше, не самое крутое из них. Хотя, и оно для вас слишком большой подарок, я бы отобрала б его, не для чужаков иметь такие вещи, они являются собственностью нашей расы» Грайя с некоторой завистью покосилась на наши ружья.
«А что это за люди, почему они вас так беспокоят? Ведь я понял, вы тоже не прочь завладеть военным арсеналом. Тогда в чём разница их с вами? И по внешнему виду вы ничем не отличаетесь друг от друга, глаза чёрные словно уголь и зрачки светятся красным, и гавкаете вместо того чтобы говорить по-человечески» я сознательно провоцирую Грайю на жёсткий ответ. Она действительно взрывается и лает как хорошо обученная сторожевая овчарка, даже без визгливых ноток.
Я развожу руками, показывая, что ничего не понимаю. Она, по инерции, ещё лает с минуту, так напряглась, бедная, даже в пот выступил на гладком лице. Я вновь развожу руками, стучу пальцем по своему лбу, пытаюсь подсказать, чтобы она сильно не усердствовала и переходила на телепатию.
Грайя резко замолкает, окидывает меня свирепым взглядом, вроде как смягчается, увидев испуганные глаза детей и, обмякает, встретившись со свинцовыми глазами Семёна, в которых столько доброты и тепла, что возникший в её душе лёд, стремительно растаял.
«Ты бы хоть подумал, с кем сравниваешь, это же смертельная обида для нас, мы не мародёры, а каста жрецов, а я Высшая жрица Огня» высокомерно произносит она и её телепатическая речь окрашивается в торжественные тона и мне показалось, сейчас грянут величественные звуки органа.
«Ну, извини» я хотел добавить слово «малыш», но решил больше не заводить нашу прекрасную спутницу.
Она фыркает, всё же уловила моё последнее слово: «Удивляюсь, как с тобой могут общаться женщины. Ты просто несносный» она хотела меня обозвать хамом, но осеклась. Поправляя ружьё, я случайно оголил плечо и мой шрам, в виде короны, предстал во всей красе. Грайя уткнулась в него взглядом, губы затрепетали: «Прости меня избранный, я забыла, что ты тот, кто спасёт наш мир» поспешно произносит она.
«Тьфу, как банально и пошло!» сплёвываю я. «Не я спасаю мир, а спасают с помощью меня» уверенно говорю я.
«Мудрёные слова, но смысл событий не меняют» пускает рассеянную мысль Грайя.
За словесной перепалкой, я, лишь краем глаза, цепляю выползшую из строений тень, более плотную, чем окружающий нас сумрак. От неожиданности вздрагиваю, нажимаю на курок. Глухо щёлкнул выстрел, пуля шлёпается в серую стену, выплёскивая горючую смесь, мгновение, и вспыхивает слепящий огонь.
Ложись! кричу я и закрываю своим телом детей, толкаю их под защиту одиноко стоящего автопогрузчика.
В этот самый миг Грайя, делает стремительный перекат, оказывается рядом с нами. Слегка замешкавшись, вжав голову в плечи, шлёпается Семён и, вращая глазами, с недоумением спрашивает:Ты чего стрелял?
Лучше скажи в кого, силясь, что-либо рассмотреть сквозь завесу огня, напряжённо говорю я.
Ну, и
А хрен его знает в кого я так и не понял, что там было какая-та тень.
Грайя осторожно высовывается, щурит глаза, ей тяжело смотреть на открытое пламя, вытягивает вперёд автомат, стреляет короткой очередью.
«Попала?» посылаю мысль я.
«Не знаю, я просто так выстрелила» в замешательстве отвечает она и внезапно отпрянула, её аккуратный подбородок затрясся, а кожа ещё сильнее побелела, в угольно чёрных глазах вспыхивают огненные прорези зрачков. «И сюда добралась!» Грайя словно выкрикивает, а её тело сотрясается, словно от озноба.
«Кто добрался?» меня пугает реакция жрицы, и я рукой отвожу детей к центру автопогрузчика, осторожно выглядываю, вижу, как пламя пузырится как живое, дёргается в разные стороны, скукоживается, и тихонько начинает гаснуть.
«Мужчины, пока не поздно, стреляйте! Только огонь её может остановить!»
Дядя Никита, у меня есть кинжал, я с вами буду сражаться! Игорёк протискивается рядом, но Семён решительно оттаскивает его за шиворот назад:Сынок, с грубоватой лаской произносит он, твоя задача охранять Светочку, не отходи от неё ни на шаг.
Игорь озадаченно шмыгнул носом, внимательно посмотрел на притихшую девочку, ободряюще говорит:Не бойся, я с тобой.
Я тоже с тобой, фыркнула Светочка и выуживает из складок одежды перочинный ножик. Отобьемся! решительно заявляет она.
«Знать бы от кого» подумал я.
Грайя перехватывает мою мысль: «Это хищная плесень, от неё убежать нельзя, только сжечь. Стреляйте, она почти потушила огонь. Эта дрянь разрастается быстрее бега человека, забросает спорами и высосет все наши соки».
Последние язычки пламени словно сдувает ветром и мы, как по команде, нажимаем на курки. Во мрак летят с десяток пуль, они выплёскивают горючую смесь, и пространство взрывается от ослепительного света. Хищная плесень, словно в ужасе, отпрянула и зашипела под воздействием сильнейшего жара.
«Бежим!» дёргает нас Грайя.
С поспешностью покидаем укрытие и, как боевые кони, несёмся по бетонке. Я на плечах несу Светочку, а Игорь, подгоняемый Семёном и Грайей, уверенно поспевает за мной, периодически оглядываясь и скалясь как дикий зверёныш.
Вскоре подбегаем к концу огромного ангара, впереди, мегалитическое творение из металла, дверь десять на десять. Кажется, нет силы, способной ей сдвинуть, но Грайя только глянула на неё и скрытые механизмы приходят в движение. Дверь с тяжёлым гулом отодвигается в сторону. Сильнейший порыв ветра едва не сбрасывает нас на пол. Мы, обхватив хрупкие тельца детей, ждём, когда дверь закончит свой путь. Наконец она застывает в неподвижности.
«Бегом!» жрица устремляется вперёд.
Прогибаясь под тугой струёй воздуха, с великим трудом вползаем за дверь, а она словно ждала когда мы, покинем ангар, вздрагивает, и с тяжёлым гулом закрывается. Мы оказались в невероятном мире. Находимся на верхней площадке, мягкий рассеянный свет заливает пространство, а внизу пламенеют остроконечные холмы, поросшие дивной пурпурной травой всех оттенков, от светлых тонов до ярко насыщенных красок и всё находится в постоянном движении и под порывами сильного ветра колышутся как лёгкие водоросли на морском дне.
На границе холмов покоится море, его воды, прозрачные как стекло, обволакивают прибрежные камни и гладкую гальку, а где-то сбоку, шумит водопад струящийся, из нагромождения остроконечных скал и питает небольшую речушку, которая змеится среди зарослей и теряется в пурпурной траве. У подножья холмов виднеются множество уютных опушек, они словно укрыты лебяжьим пухом.
Вот бы здесь шашлыки пожарить, оттянуться на всю катушку, рыбу половить, просто расслабиться, мечтает Семён.
«Всё это будет для тебя» загадочно улыбается жрица.
Вниз ведёт тропа из искусно подогнанных плит. На крутых местах, предусмотрительно установлены деревянные перила. Игорь ринулся первым, но Светочка хватает его за воротник:Куда бежишь? Там людоеды!
«Здесь их нет, эта территория нейтральная, но лететь впереди всех не следует, это место не вполне изучено, что скрывается под мягкой травой не известно. По крайней мере, химеры сюда, никогда не заглядывали, а это о многом говорит» жрица взъерошила мальчику волосы.
«Животных много?» меня заинтересовал именно такой вопрос.
«Рыба в море есть, звери сюда не заходят, насекомых вроде тоже нет. А ведь, почему?» неожиданно жрице самой стал интересен, этот момент. «Но у нас никогда не было проблем при прохождении этого участка» Грайя явно в замешательстве.
«По-крайней мере, для вас опасности нет» делаю я вывод. «А для нас, не знаю».
Женщина насупилась, в глазах тревога.
«В любом случае обратной дороги нет, так что, вперёд» командую я.
Мы спускаемся по крутым, потемневшим от времени, ступеням. Пурпурный мир приближается и становится всё великолепнее. Шелковистая трава колышется под ветром, красные искорки срываются с кончиков стеблей и фантастическим роем разносятся по округе, волнующий аромат приятно щекочет ноздри и музыка, я её ощущаю телом. Смотрю, у Семёна глаза поголубели. Он улыбается, старается идти быстрее. Детвораони пищат от восторга. Одна лишь Грайя сохраняет тревожное молчание, автомат сняла с предохранителя и держит впереди.
Никита, ты слышишь, трава поёт? Семён счастливо улыбается.
Музыку слышу она во мне.
Да, да, и она во мне. Просто невероятно!
Трава поёт? жрица неожиданно говорит на хорошем русском языке, сама страшно удивляется, с недоверием смотрит на нас. Вертикальные огненные зрачки расширяются и вспыхивают.
Ты знаешь наш язык и скрывала, опешил я.
Сама не пойму, в удивлении произносит она. Некоторое время смотрит на мягко колыхающиеся пурпурные луга, затем уверенно произносит:Это подарок Пурпурного мира. Однако, почему мне оказана такая честь? жрица оборачивается, видит мой шрам на плече, понимающе улыбается:Это всё ты, Великий
Звучит как-то пошло, обрываю я её, называй меня просто Никитой, это больше соответствует истине.
Неужели не слышишь? отстранённо произносит Семён, его почему-то совсем не удивило, что Грайя говорит на русском языке.
Женщина поджимает губы, весь вид выражает скепсис.
Привыкли, наверное, к этой музыке, вот и не слышите, предполагаю я.
Глупости, излишне резко выпалила она, но я знаю, ей обидно, вы там не расслабляйтесь. Вдруг вам этот мир готовит ловушку? чуть ли не с вызовом добавляет она.
Нет, я уверен и спокоен, он принял нас.