Но случилось иное. Приклад вдруг надулся, как мыльный пузырь, и лопнул. Золоченым цветком раскрылся раструб. Юноша поймал губами мундштук и саксофон окончательно оформился, заблестел, запел. Звонко, певуче, неожиданно радостно.
Марина озадаченно посмотрела на него, потом перевела взгляд на свою руку. Та на всякий случай сложилась в винтовку.
А у меня теперь вот это, пояснила она, Тебе повезло.
Думаешь? он оторвался от инструмента, Выглядело это донельзя глупо. Все бегают, сражаются, а я стою как дурак. В голове барабаны, и вроде тоже надо бегать и убивать, но в руках-то не оружие.
Он нахмурился, строго взглянул на саксофонтот попытался превратиться во что-то еще, но потом сдался и вернул рукам прежнюю форму. Парень покачал головой.
Нет, никак. Я же играю на нем с десяти лет. Я с ним почти сросся. А полгода назаддействительно сросся. И еще обещал себе, что ни на что другое его не променяю. Очень странно сработало это обещание.
Он посмотрел на Марину.
Не посмотришь, что с цепью? Не то, чтобы я жалуюсь
Девушка опомнилась, стыдливо убрала оружие и подошла к дереву, встав сбоку от музыканта. Цепь добротная, толстая. «Может, из колодца», подумалось Марине. Она с сомнением посмотрела на свои ладонитакие еще гладкие, будто и не жила месяц в лесупотом на цепь. Взялась за звенья и чуть не вскрикнула от удивления.
Серебристая паутина тянулась из-под куртки и растворялась в обнаженной сердцевине старого дерева. Присмотревшись, она разглядела снующие по ниточкам-магистралям микромашины. Помотав головой, словно отгоняя видение, она настроила зрение: и парень, и старый дуб светились тускло-малиновым. От неожиданности она попятилась назад.
Не получается? участливо спросил парень, а потом вдруг посмотрел куда-то вниз и улыбнулся, Смотри, мышка.
Марина резко обернулась. Мышь, сияя ярко-красным, сидела прямо перед ней как завороженная. Внутри все похолодело. Марина беспомощно обернулась на парня и тот кажется догадался, что происходит.
Если что, дрожащим голосом произнес он, Не затягивай. Я ничего не сделаю.
Барабаны обрушились на Марину, мир снова стал красно-зеленым. Винтовка уже была наготове и плясала в руке от нетерпения. «Только не оборачиваться, только не целиться в него».
Еле-еле сфокусировав взгляд на мире реальном, она з аметила знакомые локоны в полусотне шагов от себя. Диана буравила ее недобрым взглядом, на миловидном лице читался вынесенный приговор. В руке она держала брелок и нервно, нетерпели в о жала одну и ту же кнопку.
Марине физически больно было не смотреть на саксофониста. Наличие врага за спиной воспринималось ее измененным сознанием как вонзенный ножшаг вперед был бы самоубийством.
Марина закрыла глаза и сделала этот шаг.
«Маленький шаг для человека».
Ей казалось, она встала на горящие угли. Барабаны неистово били.
Еще шаг.
Битое стекло. Змеи. Обрыв.
Шаг другой ногой.
Правая рука беспомощно спрятала винтовку и вцепилась в молодую ель. Марина почувствовала, что ее разворачивает против ее воли. Силясь совладать с собой, она открыла глаза.
И время словно замедлилось.
Безмолвно, бесшумно и неотвратимо с верхушки молодой сосны соскользнула крылатая тень. Недозалатанное крыло отливало бронзой, желтые глаза не видели ничего, кроме одиноко стоящей посреди поляны добычи. Мягкий спуск вниз, острые когти, выхваченные из-под крыльев как кинжалы из-под плаща.
Вонзилаи взмыла ввысь.
Щелкнул выключатель, в мир вернулись прежние краски и полутона. Марина отпустила ель и чуть не рухнула оземь от накатившей усталости. Пытаясь отдышаться, она взглянула на парнятот сидел ни жив ни мертв, с испариной на лбу, толком не понимая, что произошло.
Она обернулась. Диана глупо щелкала бесполезным брелоком. Потом к презрению на ее лице добавился ужас, она выронила брелок и, сильно хромая, ринулась прочь, затравленно оглядываясь. Марине не стоило бы большого труда догнать ееадреналин еще гулял в кровино она этого делать не стала.
Она дошла до старого дуба и села на мокрые корни, прислонившись спиной к волнистой коре.
Скажи, спросила она, Раз уж неизвестно сколько мы с тобой еще проживем Как тебя кстати зовут?
Павел, озадаченно ответил тот.
Павел, ты никогда не замечал, что сросся с деревом?
Глава 6
«Я схожу поищу воды», сказала Марина Павлу перед уходом. Она собиралась вернуться через полчаса максимум. Но не вернулась. Эта мысль, как заноза, сидела где-то под ребрами. Она непроизвольно оборачивалась и спрашивала себя: «Правильно ли я сделала?»
О чем грустишь? приветливо спросил Ян. Крепкий мужик, за шестьдесят, с аккуратно стриженной сединой, толкал перед собой пустую тачку, громыхающую на каждой кочке. Супруга его представиться забыла, и шла она еле поспевая, опираясь на трекинговые палки. Впрочем, она не жаловалась, и на вопросительные взгляды Марины по-доброму отвечала:Иди, милая, не бойся, не потеряюсь.
Марина наткнулась на них на тропинке. Печальное состояние ее одежды, да еще и раны на теле, вызвали у пожилой пары желание помочь: взять с собой, отвести в безопасное место, переодеть и накормить. Кутаясь в Янову теплую куртку, Марина размышляла: сказать про Павла?
Когда она уходила, Павел заснул. Заснув, он перестал сиять красным. Его втянуло вглубь старого могучего ствола и края ниши захлопнулись, как створки. Он предупреждал ее, что так будет, и все же она не верила своим глазам. Нет его, будто и не было. Только покачиваются ветки на ветру, роняя желтые листья, и гуляет гул, будто дерево храпит медным горлом.
«Пока не стоит», ответила она себе, «Сейчас он в безопасности. Вспомни Диану. Узнай их получше»
Тут одной опасно ходить, поучал Ян, Вот севернее, за Новожиловым, уже спокойно. А вокруг Смородинова озера лучше не стоит.
А мы разве не к нему идем? уточнила Марина.
Так я ж говорюодной опасно, пояснил он, Ты с Орехова?
Из Питера.
Эк тебя занесло, присвистнул Ян. Он остановился, похлопал себя по карманам, вытащил из смятой пачки сигарету. Зажав ее зубами, поднес палеци вспыхнуло пламя. Зеленоватое сияние Марина заметила еще раньше, что у мужа, что у жены. «Повезло им», подумала она, «Не пришлось терзать друг друга». Потом спохватилась. «Правду сказать, или?»
Мы с одним доктором условились пересечься тут неподалеку. Но не пересеклись, Марина вздохнула. И полуправде поверили.
Говорят, там много людей погибло, задумчиво произнес Ян, выдыхая дым, Правильно сделала, что ушла. А что же родные? Родители?
«Как поступить», судорожно рассуждала Марина, «Сказать, не сказать? Доверять, не доверять?»
Вместо ответа она многозначительно помотала головой. Ян понялпо своему разумениюи тяжело вздохнул. Жена его, стоя рядом, что-то шепнула на ухо мужу. Тот вдруг просиял и спросил, обращаясь к Марине:
Фамилия доктора, часом, не Орлов?
Звали его Саша, а фамилию не спросила.
Черт, а я имени не знаю. Неделю назад появился в Новожилове. Может, как раз твой знакомец? Тогда и думать нечего, идем с нами, проводим.
Так она и пошла вместе с ними, вслед за громыхающей тачкой, чуть впереди улыбающейся старушки. Пройдя порядочно, она обернуласьне виднеется ли красное сияние. Вдали ничего не было. А вблизи, в придорожной канаве, краснело перепуганное чумазое лицо. Юное совсем, восточное, с узким разрезом глаз. Дрожащий палец припал к губам, нервно качается голова из стороны в сторону.
Ей вспомнились Диана и убитые ею на дороге люди.
«Прячется. От кого? От нее? От моего отца? Ото всех на свете?»
Она отвернулась и промолчала. Не выдала его ни кивком, ни поворотом головы, ни движением губ. Повернулась назад, украдкой взглянула на своих спутниковвроде не заметили.
«Пусть прячется. Мне самой бы ох как хотелось спрятаться»
* * *
На закате они пришли к низкой избушке, крепкой, сосновой. Восточная стена была выкрашена белым, тут же валялось опрокинутое ведро с засохшей краской, а прочие стены синели облезло-обшарпанно. Окна то ли закрыты изнутри ставнями, то ли вовсе заколочены. Над треугольной ржаво-рыжей крышейкирпичная труба. Невысокая плетеная оградка отделяла заваленный листьями двор от заваленного листьями леса
Тут раньше жил лесник, Иван Сергеевич, пояснил Ян, прислоняя тачку к стене, Хороший был мужик. Вот не знаю, куда делся.
Жена его уже поднялась на крыльцо и поманила Марину рукой.
Пойдем, милая, в доме никого, ласково позвала она, Ян, сходи воды принеси пока.
Тот открыл было рот, чтобы что-то возмущенно возразить, но, вовремя сообразив что к чему, промолчал и очень уж медленно пошел к колодцу. Марина улыбнулась про себя и направилась в дом. Скрип-скрип по ступенькам, жалобно запела несмазанная дверь.
В домике было темно, свет шел только от дверного проема. Небольшой коридор, закрытая дверь направо. Прямокомната, массивный шкаф, печь и грубо сколоченные нарывосемь спальных мест по два яруса. На них матрасы и удивительно чистое белье. Пахло деревом, свечками и мхом.
Бывает, не продохнуться, а сегодня повезлоникого, радовалась старушка, копошась в шкафу, Тебе надо переодеться, а то простудишься. Вот, вроде что-то подходящее.
Она вытаскивала вещи и складывала их на ближайшую лежанку. Сначала там оказались джинсыпочти новыезатем монотонно-зеленый свитер, неуместно веселый, и вязаные носки, длинные, как гольфы.
Это я сама вязала, похвасталась хозяйка, Держи.
Спасибо, Марина приняла от нее одежду, А как вас зовут?
Ольга Петровна, ответила хозяйка, чиркая спичками около печки, Сейчас много народу приходит. Я таскаю сюда одежду из дома на всякий случай. Кому переодеться, кому подлатать. Конечно, все больше мужское. Куртку возьмешь зимнюю яновскую. А ты чего стоишь? Давай переодевайся.
Марина, немного смутившись, пошла к нарам в дальний угол. Ей не хотелось переодеваться прямо сейчаспри чужом человеке, в чужие вещи. Но платье ее, летнее любимое платье, действительно уже не грело, а как держалось до сих порвообще непонятно. Поколебавшись, она сбросила куртку и рюкзак и, отвернувшись, расстегнула молнию.
В печке весело зашуршал огонь. Старушка открыла заслонку, в трубе заиграл ветер.
Тебе если что-то по женской части надо, ты говори.
Пока Марина соображала как ответить, та повернулась к ней и всплеснула руками:
Ой, как все подошло! Не жмет нигде, не колет? Ну и слава богу. Отдыхай, скоро будем ужинать.
Все и правда подошло, разве что браслет с компасом пришлось снятьбольно узкими были рукава у свитера. «Обувь бы еще новую», печально подумала Марина, «Или хотя бы чуть менее старую».
Вскоре пришел Ян с двумя ведрами воды, зажег керосиновую лампу и несколько свечей. За ужином Ян вспоминал людей, которых он встречал в Петербурге двадцать лет назад, места, где он бывал. Радовался, когда Марина могла что-то ему ответить, огорчался, если не могла. «Я ведь рассказываю ему то, чего больше нет», думала она, «Месяц назад было, а теперь уже нет. Дворцовая, Конюшенная, Марсово поле. Мне каждое воспоминание как горечь, а ему от них светло. Будет ли мне так же светло вспоминать через двадцать лет?».
Мы сегодня уже не пойдем, подытожил Ян, Ты извини стариков, я думал быстрее управимся. Заночуем тут, а завтра пойдем в Новожилово. Авось, ничего не случится.
А ракета? поинтересовалась Марина, Ее, разве, не могут запустить?
Ааа, слышала? Не бойся, Денис мухи не подпустит к ней. Да никто пока и не рискует приблизиться. Опасаются. Разве что пойдут на штурм, но мы об этом точно узнаем. Спи спокойно.
Забравшись на вторую полку, под самый потолок, Марина завернулась в одеяло и только тогда почувствовала, как устала за все эти дни. Ноги ныли, ссадины и мозоли терлись о шерсть носков. В голове бродили мысли, путались, мешая друг другу. Одна из них, стыдливо прятавшаяся где-то в закоулках разума, робко выглянула, потревоженная невинными расспросами Ольги Петровны.
Задержка составляла уже три недели.
* * *
Поспать спокойно не удалось. Было темно и по-раннему прохладно и сыро, когда за дверью раздались голоса. Дверь отворилась резко, в проеме замелькали огни фонариков.
Кто есть? раздался басовитый шепот. Марина раздумывала, стоит ли отвечать, но голос подал Ян.
Я, ответил он отчетливо, Денис, ты разве не в Новожилове должен быть?
Пришлось побегать, дверь закрылась, зажглась керосиновая лампа и первым делом выхватила из темноты огненно-рыжую бороду. Невидимая рука подняла лампу выше, осветив такую же рыжую шевелюру и темно-зеленую бандану на шее, Мало мне Вепря, так еще Наташкабалбесинаупустила патруль. Хорошо поспел вовремя, разобрали на запчасти.
Косоглазый тот ушел, напомнил спутник. Голос у него был негромкий, вкрадчивый.
Да и пес с ним.
Тише, шикнула на него Ольга Петровна, Девочку разбудишь.
Рыжий умолк, посветив лампой вокруг. Видеть лицо Марины он не мог, но силуэт под одеялом заметил. Спутник рыжего, тем временем, сел на скамью у входа. Был он то ли лыс, то ли выбрит, одет в черное и своей молчаливостью казался куда опаснее. Микромашины подсказали Марине, что за поясом под курткой спрятан пистолет.
Ага, вижу, уже шепотом ответил Денис, Кто такая, откуда?
Из города. Идет с нами в Новожилово.
Ну да, у нас же там народу мало, съязвил рыжий, присаживаясь поближе к Яну. Второй усмехнулся и, перекинув ногу на ногу, начал расшнуровывать высокие ботинки, Ян Николаевич, может, ее сразу к работе приставить? Осталось всего ничего, вы нам так руки развяжете.
Денис, давай ты свое дело будешь делать, а я свое, сердито ответил Ян, Сначала со знакомым пусть увидится. Имей совесть, человек месяц из города шел.
Да я что, пожал плечами рыжий Денис, Я просто предложил. Надо прикорнуть хоть ненадолго, а то свалюсь в канаву. Олег, ты давай тут, а я наверху улягусь. Ну, Наташка
Он так старался говорить шепотом и вести себя тихо, что натыкался и наступал на все подряд, красноречиво комментируя. Наконец, он забрался на верхнюю полку ближе к выходу и захрапел. Бритоголовый уже давно прилег, толком не раздевшись, и спал на спине, положив ладони под голову.
Марина уснула обратно, хоть богатырский храп и выдергивал ее из грез время от времени. Позже, когда уже рассвело, храп смешался с несмелым птичьим пением и превратился в тревожный сон. Марине снилось, что с пол по нарам ползет огромный противно-хитиновый таракан, деловито перебирая лапками и шевеля усами. Он раскрывал крылья, то ли готовясь полететь, то ли прыгнуть. Таракан достиг второй полки и оказался рядом с ней. Сквозь толстое одеяло и зеленый свитер она брезгливо ощущала, как мерзко елозят его лапки.
Ей хотелось убить его. Прихлопнуть ладонью, подушкой, да хоть бы даже и пристрелить. Размазать по одеялу, превратить в блевотную кляксу. Она вытянула правую руку, взглянула на насекомое с отвращениеми вдруг все исчезло. Она оказалась посреди цветочного луга, и таракан сидел на ее ладони. Он распахнул крыльяи обратился бабочкой.
Вдалеке протяжно загудел поезд, набирая ход, и Марина проснулась.
Ян Николаевич и Денис сидели за столом и беседовали. Ни Ольги Петровны, ни Олега в избушке не видно.
С Вепрем непонятно, объяснял Денис, Он вчера снялся с лагерем и исчез. Мои ребята так и не поняли куда. Я уж думал, он собрался на штурм, но сутки прошли, а он не проявился.
Может, плюнул на все? предположил Ян, Или солдаты взбунтовались?
Что-то не верится, покачал головой Денис.
Ну, было же уже. У этого, как его, генерала все дезертировали.
Генерал был дурак, возразил Денис, Вепрь не дурак. У других отряды редеют, у негорастет. Он технику раздобыл. Явно не для того, чтобы отступить в последний момент.
Марина начала понимать, о ком идет речь. «Вепрь, надо же». Она раздумывала, не присоединиться ли ей к беседе, как вдруг услышала знакомый голос. Низкий и грубоватый.
Как могу, так и иду, сердито огрызался голос. В избушку вернулся молчаливый Олег, а следом за ним, прихрамывая, шла Диана. Вид у нее был уставший.
«Пожалуй, торопиться не буду», сказала себе Марина и вжалась в лежак, смотря в оба. Диана стояла перед мужчинами, сунув руки в карманы и нервно подергивая ногой.
И? развел руками Денис, Докладывать будешь?
Патруль я подстерегла, буркнула девушка, Никто не ушел.
А второй патруль что?