Ну ничего себе? Кавалеры, ау! Ничего, что у вас командир отряда сбежал?!
Ау-у! что есть силы заорал я: А меня не пойма-али!
Ну, поймайте же меня!..
Я ждал минут с десять. Потом меня забило нервной дрожью, и я, сжав виски, опустился на землю.
Господи! Что же я наделал?!
(30 ноября)
Двигались весь день. Остановились только на ночь.
Сначала они сняли часовых.
Ка-ну зажали лицо платком, пропитанным сонным зельем. И так и оставили лежать рядом с ним. Я очень боялась, что он надышится этой дрянью до полусмерти.
Антику заломили руки (в том числе, вывихнутую) и повязали.
Крик поднял Янги. Но его быстро заставили замолчать ударом по челюсти.
Нас, девушек, сильно бить не стали. Пожалели и Джуно.
Их командир начал было разговор с Молнией, но тот заявил, что будет драться до последней капли крови. "Крови" ему, впрочем, хватило на один пинок. Командир презрительно сплюнул, убирая даже не потребовавшуюся шпагу.
Нас заперли в повозке. Я, Корнелия, Долорес и Джуно были отделены от ребят толстой решеткой. Повезло только Молнии, он оказался ближе всех к нам, и Корнелия сидела, держа его голову.
(1 декабря)
Дорога была ужасная.
К ночи нас доставили в город.
Повозка остановилась. В городе, видимо, были какие-то гуляния. На площади что-то жгли. Слышались крики.
Да, я тоже слышала среди огромного количества криков женский голос. И даже не один. Но не придала значения.
Антик подскочил, как ужаленный:
Это был голос Лай-лай! Это был Ее голос!
Он подорвался и принялся колотить по двери.
Антик, уймись! проскулил, зажимая уши, Ка-ну.
Сбоку кто-то чертыхнулся и тяжелыми шагами направился к двери.
Антик, назад! испуганно закричала Долорес, но было уже поздно
В распахнутой двери возник разъяренный стражник, схватил Антика за ногу, жестко швырнул на землю и добавил несколько ударов сапогом.
Нас тоже вытолкали наружу. Корнелия поскользнулась и упала, я споткнулась о ее ногу и упала тоже.
Стражник ткнул меня древком в спину. Хорошо, что не Корнелию, она бы заплакала.
Нас швырнули в темницу. Совсем пустую. Две решетки напротив.
У нас, женщин и детей, хотя бы было достаточно соломы. Парням не повезло, у них она была только в одной половине камеры.
Зато у нас было зарешеченное окно под потолком, из которого нещадно дуло и летел снег.
Антик, подымайся! устало сказал Ка-ну: Если ты застудишь себе почки, лежа на камнях, легче тебе не станет.
Я слышал ее голос, не двинувшись, сказал тот.
Чей? скептически уточнил Молния, устроившись в углу на соломе.
Что? переспросил Антик.
Чей, говорю, повысил голос Молния.
Лай-лай.
Ну, конечно, никто не слышал, а ты слышал, пробубнил спринтер.
Что?
Говорю, безусловно, Антик! Ты даже меня сейчас не слышишь, но ее-то ты слышал!
Молния, тихо попытался осадить его Ка-ну.
Да, слышал! резко вскинулся Антик: Они в городе! Их сожгли на площади! Вот летит их пепел!
Антик метнулся к окошку, что было на нашей половине, и натолкнулся на решетку, разбив бровь.
Антик, а без членовредительства ну совсем никак нельзя было? простонал Ка-ну, подхватив его под локоть, чтобы не дать ему упасть.
Антик освободил свою руку, и сел, прислонившись к стене.
Не хватало нам помешанного в отрядепробурчал Молния, отворачиваясь к стене.
Заткнись! зашипел Ка-ну: На кой ты вообще до него докопался? Ну, слышал и слышал.
Да не мог он ничего слышать! прорычал Молния: Че ты на меня бросаешься? Неврастеник чертов!
У Ка-ну сверкнули глаза.
Ради бога! Только не бей его, попросила Корнелия.
Не буду, процедил сквозь зубы Ка-ну: Я не бью инвалидов и убогих!
Джуно прикрыл глаза рукой:
Интересно, что бы сказал Юссариан в такой ситуации? мальчик повернулся и как рявкнет на спорщиков: Ну-ка тихо! Прекратили грызню!
(1 декабря)
Вот черт!
Том качнулся с пятки на носок.
Они стояли на площади, разоруженные, в окружении стражи и бушующей толпы. Гюстав, встав на цыпочки (хотя, при его росте, зачем?) всматривался по сторонам.
Чего выглядываешь? мрачно осведомился Томмазо.
Юджина. Я думаю, он уже должен бы быть здесь
Юджин, сволочь, процедил сквозь зубы Том. Бросил нас и сбежал.
А я так не думаю! Он не мог просто сбежать! У него наверняка есть какой-то хитрый план
Есть. Угробить отряд и сбежать. Это он привел нас к погибели! резко ввернул Тимур.
Отряд угробил не Юджин, мрачно бросил Том: Отряд угробили мы. Все. Видели же, что он не то делает, но никто ничего не сказал
И что нам делать, Том? проскулила Акира.
А че вы меня-то спрашиваете? Я че, крайний? огрызнулся тот.
Гюстав хмыкнул:
Ты, типа, за главного.
Вы тупые бараны! Ничего не можете без кого-то, кто будет вам говорить, что делать. А сами только плачете и ждете, что командир все за вас решит
Ты такой же баран, как и мы, Том! обиженно крикнула Мэу.
Вот именно! Я такой же баран! Я тоже хочу ничего не делать, кроме как плакать и надеяться на командира!
Знаешь, Том, после небольшой паузы сказал Тимур: Из твоих уст слово "плакать" звучит как-то совсем уж удручающе.
Том усмехнулся. Поднялся на носках, пытаясь разглядеть, что происходит в толпе.
Эй, Гюстав, тебе видно, что они там делают?
Они там, походу, что-то жечь собираются. Хвороста вон натащилисказал Гюстав легкомысленным тоном.
Том поднял брови:
Ты тупой или притворяешься? Нас они, походу, жечь собрались
Повисло молчание.
Алекс, это ты там когда-то говорил про огненное погребение? спросил Том.
Ну, не живьем жевыдавил тот.
Ну, может они нас сначала убьют, оптимистично заметил Гюстав.
Да-а, мы в опале, мрачно заметил Тимур.
В полной, согласился Том.
Том с обреченным спокойствием наблюдал, как его и остальных привязывают к столбу.
Толпа возбужденно гомонила.
Лай-лай страдальчески морщилась. Сразу после ухода Антика, Юджин с ней порвал. Она запрокинула голову назад и крикнула:
Анти-ик! Прости-и!
"Палач" чиркнул огнивом. Искры посыпались на хворост, но тот не занялся.
Со свистом рассекая воздух, прямо под ноги ему прилетел и разорвался огненный снаряд. Брызги пламени полетели во все стороны.
Вот же черт! прошипел Том, пытаясь отвернуть лицо.
"Палач" с криком повалился.
В толпе произошло смятение, а вскоре то там, то тут тоже начали разрываться такие же снаряды. Загорелось несколько ларьков.
Поднялась паника.
На площадку к приговоренным выскочил человек и, подбежав к Тому, перерезал веревки. Том ошалело уставился на него.
Ну что застыл, недоумок?! гаркнул тот, швыряя ему второй нож: Развяжи остальных!
Человек подбежал к Гюставу, перерезал веревку.
Юджи-ин! радостно заорал тот.
(2 декабря)
А я знал! Гюстав, едва мы отошли от города, заключил меня в объятия, с целью, очевидно, сломать ребра: Я знал, что ты обязательно вернешься за нами!
А я не верил! улыбаясь из-под капюшона, сказал Том и двинул кулаком мне по плечу: Думал, что ты просто струсил и сбежал!..
Ну, вообще-то, так оно и былосмущенно пробормотал я.
Я подошел к поваленному дереву и сел.
О-ох! Господи, что же я натворил?! воскликнул я, опустив голову на руки: Ребят, нам надо срочно отыскать и вернуть Джуно и компанию!.. Том, Алекс пойдете со мной?
Возьми еще меня! подорвалась Мэу: Я должна как можно скорее повидаться с Айятой.
Давай, кивнул я: Гюстав, останься за главного.
Господи, как же часто у нас в последнее время меняется властьпроговорил Тимур, усмехнувшись.
Нам нужны были еще три конясо мной был отжатый у Ка-ну Кембия.
За ними сделали вылазку в город.
На этом, чур, еду я! сказал я, застолбив себе одного из коней: А шального Кембию отдадим Алексу.
Это еще почему?
Потому что ты лучший наездник, чем мы, сказал я
Потому что тебя не жалко, в один голос со мной проговорил Том, предоставив шаману самому выбрать понравившуюся версию.
Мы отправились в путь.
(5 декабря)
Мы двигались на север.
За ночь резко похолодало; пришлось достать теплые вещи.
У меня была куртка на меху, у Тома полушубок, у Мэудлинная шуба. Теплые рукавицы, шапки и сапоги.
Когда я увидел "теплую одежду" Лекса, мне стало дурно. Нет, для Византии тоненькое пальтишко, легкая шапочка и шарф, кожаные перчатки и демисезонные сапоги, может, и являлись зимней одеждой Но не для севера континента при сорокаградусном морозе!
Делать было нечего, выехать пришлось, как есть. На ходу скинуться, кто чем мог: Том отдал длиннополую подстежку полушубка, Мэусвою муфту, яшерстяной шарф.
Муфта для верховой ездывещь малопригодная, и, чтобы держать узду, стучащему зубами и сосульками из носа Алексу приходилось отдавать на откуп то одну, то другую руку.
Небо было прозрачным как стекло; лишь часам к трем после полудня стали сбиваться облака; через час пошел снег. Лошади безбожно вязли в снегу, что серьезно снижало нашу скорость.
К сгущению сумерек мы доползли до деревни и попросились на ночлег. Пока полутруп Лекса отогревался у камина, паря ноги в горячей воде и, по рекомендации Тома, приняв 100 грамм "горячительного", мы добежали до лавки и достали для него нормальную одежду. А ещё, продали лошадей на конюшню (эксплуатировать их в таких условиях было немилосердно) и приобрели четыре пары лыж.
(6 декабря)
Знакомься, Алекс, бросил я, вручая ему его новое средство передвижения: Это лыжи. Лыжи, это Алекс.
Вообще-то, я знаю, что это, недовольно хмыкнул шаман.
Ага, у Инвара в инвентарной видел, хохотнул Том. Шаман обиженно засопел.
Мы сами-то, Том, их только там и видели, осадил его я.
За себя говори! самоуверенно вскинулся тот.
Ну-ну! я задумчиво поковырял ногой снег: Предлагаю состязание. Кто больше раз упадет, тот и проиграл
Алекс брезгливо ковырял носком огромного теплого сапога лыжное крепление. Лыжа вдруг скользнула вперед под его ногой, и он с криком, загремев палками, рухнул на снег.
У Алекса уже есть одно очко, ухмыльнулся Том.
Не, не считается, осадил его я: Выйдем из деревни и начнем считать.
Мэу первой дошла до околицы, сверилась с картой, надела лыжи и углубилась в снег, уверенно прокладывая нам лыжню. На лыжах она каталась лучше нас. Ее учил Инвар. Не то чтобы она горела желанием учиться, но ей было интересно его общество
Время пошло, ухмыльнулся Том, опуская лыжи на землю.
Алекс сосредоточенно затягивал крепление на сапоге; лыжина поехала, он шлепнулся и выругался.
Очко, констатировал Том.
Два.
А ведь он еще даже не надел лыжи Хо-хо! Три!..
Том! зарычал я: Это не смешно. Лучше б помог.
Томмазо вздохнул, снял лыжи и подошел к барахтающемуся в снегу шаману.
Давай руку!
Алекс встал и снова едва не рухнул.
Алекс, ё! заворчал Том, кое-как придав шаману вертикальное положение: Ты можешь просто постоять ровно?
Да как на этом вообще можно ровно стоять?! взвыл шаман.
Я застегнул крепления на его лыжах и пошел обуваться.
Я иду вторым, заявил Том: Ты последний, Алекс, пойдешь по проторенной лыжне, чтоб было легче.
А-ау! вскрикнул шаман, рухнув на землю, едва Том отпустил его.
Черт! Я не успею обуться раньше Тома!..
Томмазо затянул крепления и, ухмыльнувшись, лихо обогнал меня и встал на лыжню.
Носки лыж скрестились, и Том, охнув, нырнул в снег.
Одинноль! язвительно сказал я, обгоняя его. Том недовольно засопел.
Лекс наконец распутал свои ноги и лыжи и поднялся. Попытался выйти на лыжню Носки лыж нырнули вглубь, и шаман, взвыв, повалился в снег.
"Пять", подумал я
Лыжные прогулки никогда не были моим хобби.
Лыжа наехала на лыжу, и я сосредоточенно их разъединял. Я уже почти вытащил носочек правой лыжи из-под левой, но потерял равновесие и завалился на бок.
Восемьпять! едко заметил Том и попытался обойти меня по снегу. Но попытка оказалась неудачной.
Восемьшесть! мстительно констатировал я: Ты Алекса считал?
Он вне конкуренции. Я сбился со счета. Но тысяча, думаю, будет. Тысяча один.
Тысяча два, поправил я: Дождемся его?
Ага. Все равно Мэу вперед ускакалаТоммазо презрительно сплюнул: Ласточка!.. Улетела, даже не ждет нас! Вот пусть теперь возвращается!
Мэу, увидав, что мы безнадежно отстали, развернулась и двинулась нам навстречу.
Пока девушка бежала назад, Алекс навернулся еще ровно десять раз. Да-да, мы считали.
Ну, по крайней мере, он движется поступательно, вздохнул я.
Я же говорил, давай возьмем снегоступы.
Так, лыжи же быстрее, сказала Мэу.
Мы с Томом переглянулись, затем выразительно посмотрели назад.
Да! Вышла тактическая ошибка, признала девушка: Но теоретически, максимальная скорость лыжника выше максимальной скорости человека на снегоступах, Мэу грустно глянула назад и вздохнула: Купим снегоступы в ближайшем поселении.
Может, ему попробовать только палками толкаться? Том мрачно посмотрел на меня.
Не, он тогда назад валиться начнет, и его движение вообще перестанет быть поступательным.
Смотри, целых два шага прошел! Без падения! Новый рекорд! ухмыльнулся Том.
Тысяча двадцать один, шепнул я.
Алекс сократил разрыв и уже мог, при желании, дотянуться до нас палкой.
К черту! гаркнул он, резко надевая слетевшую шапку; в шапке был снег, который сразу же высыпался ему на лицо.
Мы с Томом едва сдержали смех.
С меня хватит! шаман вытряхнул ноги из креплений (ну как: один сапог из крепления, вторуюногу из сапога) и недовольно натянул слетевший сапог: Я пойду пешк
Рассыпчатый, мягкий как пух снег успешно заглушил его голос. Провалился он почти по грудь, и окунулся лицом. Руки картинно раскинуты, подобно крыльям. Левая нога, так и не доделав второй шаг, была кокетливо поджата.
Несмотря на явный промах, Лекс не сдался, и зашебуршился в снегу (очевидно, решил двигаться вплавь).
О-о-о! вздохнул Том, за шиворот вытаскивая шамана из ямы и усаживая на свои лыжи. Я развернулся и палкой подцепил лыжи Алекса.
Как только "конструкция" была восстановлена и приведена в вертикальное положение, я двинулся вперед и случайно подрезал Тома, наехав прямо на его лыжи.
Черт! рявкнул Том, повалившись в снег, и принялся выуживать вывернутые лыжи из-под меня.
Ха-ха, извини! Восемьсемь!
Том ткнул меня палкой в ногу.
Да вы больные?! рявкнул Алекс. В вертикальном положении он продержался недолго и завалился прямо в проделанную им же яму: Еще вы тут лыжню ломать будете! и совсем уж отчаянно: Я ж и без вашей помощи упаду-у!
Ну, в этом есть свой плюс. Алекс потрясающе заметает следы: в том, что остается после него, навряд ли кто-то опознает лыжню Алекс, блин! взвыл Томмазо, кувырнувшись-таки в снег: Не считается, Юджин! Это Алекс на меня сзади наехал!
Ну извини! сказал шаман таким тоном, что я поневоле позавидовал его умению извиняться так, чтобы виноватым себя почувствовал пострадавший.
Пятьдесят восемьшестьдесят три, устало выдохнул я.
Том поднял лицо из снега и сказал:
Юджин, а ну упади еще пять раз!
Хе-хе-хе, невесело усмехнулся я.
Ноги подкашивались, лицо горело. Темной беззвездной ночью в лесу отчетливо были видны лишь две полосочки лыжни.
Силуэт Мэу маячил далеко впереди, Алекс отстал метров на сорок.
Утешала лишь мысль, что Мэу обещала найти первую же поляну для ночлега, развести костер и сварганить что-нибудь на ужин.
От лыжни мой взгляд оторвал окрик Тома:
Алекс, встань и иди!
Темнеющий на снегу силуэт не шевельнулся, а только страдальчески взвыл.
Я вздохнул и развернулся. Том уже чесал по направлению к нему.
Алекс!
Ненавижу! Чертов снег! Чертовы лыжи! Чертова зима! Будь она трижды проклята!!! причитал шаман.
Алекс, ну давай! Пошли, страдальчески простонал я.