Я тут накидал список тех, кого можно допускать к патрулированию в населённых пунктах, объяснял он по ходу действия. И тех, кому там лучше не появляться. Да и нам тоже особо среди местных расслабляться не следует.
Почему? насторожился Костас.
Не то чтобы он всерьёз воспринимал зелтронцев как противника, но всё же не стоит их и чересчур недооценивать. Дьявол, как известно, кроется в мелочах.
Приходилось сталкиваться, ответил Нэйв, вспоминая Лорэй. Поверь, башку задурить мастеране успеешь оглянуться, как окажешься без бластера, штанов и репутации.
Учтём, серьёзно кивнул мандалорец, делая зарубку в памяти на предмет проведения инструктажа среди своих подчинённых. К мнению контрразведчика Рам прислушивался, ибо Нэйв не производил впечатления кабинетного вояки, держащего оборону из-за сложенного из листов флимси бруствера. Наоборот, у молодого капитана был тот характерный взгляд, который бывает только у людей, прошедших через реальный бой. Ты можешь быть сколь угодно крутым рукопашником, стрелком, получать награды и медали за состязания и учения, но лишь побывав в настоящем сражении, лишь пережив еготолько тогда те, кто пережил это ранее, увидят в тебе своего. Это как метка на всю жизньсколько бы лет ни прошло, на каком бы расстоянии ты ни оказался, память всегда будет с тобой. И ты будешь переживать все снова и снова
«Мы как акк-псы, мысленно усмехнулся Костас. Различаем друг друга по запаху».
А что их командирам В устах мандалорца слово «командиры» прозвучало словно ругательство, скажешь?
Поставим перед фактом на инструктаже. А не нравитсяих проблемы: это армия, а не банда, из которой они вывалились на наши головы, отрезал Нэйв. И трибунал за невыполнение приказа тоже ещё никто не отменял.
Слизню это может не понравиться, заметил Рам, одобрительно глядя на собеседника. Решительность и бескомпромиссность Нэйва импонировали Костасу, ценившему волевых людей.
Тоже его проблема, последовал ответ. Если чтоотвечу перед начальством. Перед своим. Или лично перед Гривусом. Да хоть перед самим Дуку. Ещё налить?
Давай, не стал отказываться Рам. Отличное вино. Где достал?
О рассмеялся Нэйв. Целая история. В общем
Зелтрос, столица. База ВАР. Три недели с момента высадки республиканских сил на Зелтрос
Чимбик вынырнул из-под шагохода, отошёл в сторону и попросил сидящую в седле Схему:
А ну, попробуй ещё раз лапу поднять.
Его «пятнашка» свернула правую «ногу», попав во время ночных учений в промоину у ручья. Сержант, кубарем вылетевший из седла, чудом не свернул себе шею, прокувыркавшись добрых пять метров, а шагоход доставали с помощью эвакуатора: сервоприводы машины оказались разорваны напрочь. Хромающий Чимбик, наложив бакту на вывихнутое плечо, утром уже с боем вырвался из санчасти и аллюром припустил в ангарремонтировать свою драгоценную «пятнашку». Правда, перед началом ремонта клону пришлось выслушать от Схемы краткую и совсем не лестную оценку своих водительских талантов. Что характерновыслушал сержант всё молча, что уже говорило о степени дружеских отношений между ним и его рыжим механиком.
Немало этому способствовал и роман механика с Талом, удивившим всех недавним отказом от наращивания искусственной кожи на протезы. Объяснять причины странного решения танкист отказался, но стоило Чимбику впервые увидеть его в объятиях Схемы, и всё встало на свои места. Выяснилось, что существуют люди (или только зелтроны? Сержант не был достаточно подкован в этом вопросе, чтобы сказать с уверенностью), которым нравились искусственные части тела. Вот и любовь Схемы к разного рода механизмам распространялась далеко за пределы рабочего бокса и мастерской, объясняя и причину, по которой Блайз оказался «не в её вкусе».
Сам Тал, в компании ещё семерых клонов, спасавшихся от полуденного зноя в прохладе ангара, украдкой бросал долгие взгляды на свою подружку и изредка неодобрительно косился на Чимбика, слишком долго, по его мнению, возившегося с ремонтом «пятнашки». Не выдержав молчаливых страданий Тала, Схема объявила перерыв, спрыгнула с шагохода и уселась рядом с любовником за стол, сваренный из листа обшивки СНДК и деталей рамы мотоспидера. Время было ещё не обеденное, но запланированную работу клоны уже выполнили и теперь с чистой совестью перекусывали местными деликатесами, расположившись на креслах, выдранных из подбитой техники. Тал и Схема восседали в креслах из десантного отсека АТ-ТЕ, превращённых с помощью подушки от сиденья из гражданской машины в короткий диванчик, а Чимбик, ко всеобщему веселью, взгромоздился в ложемент пилота истребителя, поставленный на высокие ножки, и теперь возвышался над столом, словно милитаристская пародия на короля Дариуса, даром только волосы не красные и морда страшнее.
Посуда также представляла собой сборную солянкуот стандартных армейских кружек до притащенных из города посудин, зачастую поражавших своими необычными формами.
Меня в музей пригласили, поделился планами на вечер Вжик, накладывая себе в тарелку жареных ребрышек. Посмотреть на работы какого-то ситха-скульптора. Сказалия пойму. Схема, а ты их видела?
Взгляды присутствующих скрестились на зелтронке. Даже Чимбик, извернувшись на своем недотроне и наполовину свесившись вниз, прожигал своего механика любопытным взглядом.
Не-а, лениво протянула та и кивнула в сторону стоящей в ангаре техники. Меня с детства другие скульптуры привлекают.
При этом она теснее прижалась к смущённому публичным проявлением чувств Талу и переплела свои пальцы с пальцами клона. Сочетание красной кожи и блестящего металла выглядело необычно и даже завораживающе. И, как обычно, реакция на подобное у остальных солдат, так и не сумевших окончательно привыкнуть к открытому проявлению чувств, была самой разной: Чимбик сделал вид, что ничего не заметил, Солус смущённо покраснел и отвернулся, Скептик, Ребус, Отчаянный и Бес занялись едой, а Вжик, наоборот, даже не подумал отвести от парочки задумчивый взгляд.
Забудь про музеи, посоветовал ему Отчаянный. Имя свое он заработал ещё на Камино, в процессе обучения: юный клон поразил наставника отчаянными атаками на симуляторах, в девяти из десяти случаев заканчивавшихся победой курсанта.
Закачаешь себе голоэкскурсию на деку и посмотришь, когда будет нечем заняться. Лучше отправляйся в квартал удовольствийоттуда можно неделями не выходить и ни разу не повториться. Чего стоит хотя бы массаж! Я даже не представлял, что это может быть настолько приятно! Он даже зажмурился от удовольствия, вспоминая необычный опыт. Да и местные такие приветливые, постоянно приглашают с собой в разные интересные места.
Кстати, да, внезапно оживился Ребус, меня это удивляет. Ладно, король оплачивает нам всю эту веселуху, тут хоть какой-то смысл есть, а остальные? Меня постоянно пытаются куда-то зазвать, едва не липнут ко мне и вообще проявляют нездоровый интерес.
Остальные клоны закивали, соглашаясь с наблюдениями брата.
Вот скажи, Схема, продолжил он, глядя на зелтронку, неужели мы такие забавные зверушки, что всем охота поглазеть на нас поближе? Или это мода такая?
Выслушав это предположение, Схема рассмеялась:
Вы даже не представляете, каким уникальным сокровищем являетесь для нас, эмпатов.
Удивлённые и непонимающие взгляды клонов скрестились на девушке.
Для каждого из вас почти всё на нашей планете незнакомо. Вы на каждом шагу открываете для себя много нового, потрясающего и прекрасного. Мы чувствуем всё это и через каждого из вас можем пережить всё это, будто впервые. Даже ярче, чем впервыеваша обычная жизнь слишком отличается от нашей, и контраст порождает поразительно сильные чувства.
То есть, всё же забавные зверушки, уточнил привыкший видеть только плохое Чимбик. Даже пребывание на Зелтросе и общение с Таликой и её семейством не смогли вытравить из сержанта недоверие ко всему миру и постоянное ожидание подлянки.
Не зверушки, поправила его успевшая привыкнуть к сержантскому характеру зелтронка. Потрясающий новый мир, в который хочется окунуться с головой, наполнить его красками, радостью и счастьем.
Её рука при этих словах скользнула вверх по плечу Тала, коснулась шеи и закончила путь, зарывшись в волосах клона. Тот сглотнул и невольно прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. На губах Схемы играла улыбка, а глаза светились обожанием и лаской.
За столом наступила тишина, нарушаемая только сосредоточенным сопением Скептика, обгрызающего ребрышкоклоны осмысливали сказанное. Получалось, что всё же в чём-то Чимбик прав с его вечным цинизмом: их использовали и тут. Но Разница по сравнению с прошлым была громаднаяклоны взамен получали гораздо больше. Во всяком случае, с их точки зрения. А если так, то размен, как минимум, выходил равным.
Судя по всему, если загремлю в госпиталь, то с Лиарой буду общаться только по комму, тяжеловесно пошутил Вжик, нарушая тишину.
Это почему? удивился Чимбик.
Ну, а куда с эмпатией в госпиталь лезть? резонно отозвался Вжик. Особенно в хирургию или ожоговое.
При этих словах Тал вздрогнул и невольно покрепче прижал к себе Схему. Та ласково чмокнула клона и ответила Вжику:
Это один из двигателей развития медицины на нашей планете. Мы не любим боли, а потому разрабатываем всё более совершенные обезболивающие и способы восстановления тел. Но вообще эмпатия работает в обе сторонымы не только ощущаем чужую боль, но и, при должном желании и некоторой тренировке, можем передать приятные эмоции больному. Обычно, чем больше здоровых на одного больного, тем проще унять его боль, потому у нас в чести много посетителей разом.
Так что будет вокруг тебя хор из подружек твоей дамы сердца, Скептик, наклонившись, стукнул кулаком в наплечник Вжика и свистнул с его тарелки наиболее аппетитный кусочек.
Эй! возмущенно заорал танкист, и под этот вопль добыча Скептика перекочевала к Бесу, который, победно оглядев товарищей по оружию, сунул предмет спора в пасть и смачно зачавкал.
Гад, хором резюмировали «обокраденные».
А неплохо было бы тут поселиться, прожевав, внезапно признался Бес.
В ангаре? едко уточнил Скептик, ловким движением уведя тарелку со сладостями из-под носа брата.
Зверский аппетит клонов, вызванный ускоренным ростом и старением, наконец-то был удовлетворёнблагодаря зелтронам теперь они питались обильно и исключительно вкусно. Кое-кто ворчал, что после такого возвращаться к обычной армейской жратве, а то и безвкусным брикетам сухих пайков будет мучительно, но ворчунам тут же предлагали вернуться к привычному рациону, благо, этого добра на складе хватало.
На Зелтросе, шебсоголовый, беззлобно огрызнулся Бес.
В последнее время участившиеся было стычки и ссоры между клонами сошли на нетсказывалось время, проведённое в увольнительных. Способ расслабиться нашёлся для каждого свой, и печать усталости и напряжения на лицах республиканцев сменилась умиротворёнными расслабленными улыбками.
Тихо, спокойно продолжил он. Не нужно ждать гранаты под экх! Локоть Ребуса впился ему под бок. Негласное правило клоновникаких разговоров о войне при посторонних. Незачем.
В общем, мне тут нравится, потирая ушибленный бок, завершил Бес. Остаться бы
Угумф, согласился с ним Скептик, набив рот орехами. Прожевав, он продолжил уже внятней:Дом построишь на побережье, загорать будешь как наш Ребус.
Эти слова вызвали весёлый смехв одну из увольнительных Ребус умудрился забыть о защитной мази и обгорел под местным солнцем до цвета, придавшего ему немалое сходство с аборигенами. Вот только безвредное для зелтронов излучение Зела грозило неприятными последствиями для пренебрегающих защитными средствами туристов.
А в чём проблема? в своей непринуждённой манере поинтересовалась Схема. Хочешьоставайся.
Это незамысловатое предложение вызвало сперва взрыв смеха, но поняв, что зелтронка не шутит, клоны мгновенно притихли.
Кто б ещё разрешил, наконец подал голос Тал. А так бы мы с радостью
Может, нас тут на ППД оставят? выразил общую надежду Вжик, но его перебил Скептик.
А воевать за тебя кто будет? поинтересовался он. Вод, вынь голову из шебса! Чем мы год занимались? Правильнобыли в каждой шебсе если не затычкой, то уж точно подмывкой. Каждый из нас на счету, а дворняги, если ты не заметил, особо не горят желанием впрягаться за нас. Если бидоны не вывалятся тутзначит, соберём манатки и почапаем в очередную дыру.
Он замолчал и зло вонзил зубы в бутерброд, словно вымещая на нём свою обиду на несправедливость, что стала их постоянным спутником в жизни.
А пусть дворняги и воюют, внезапно подал голос молчавший до того Солус. Он всегда держался чуть в стороне от других, отделённый незримой пеленой отчуждения. Лично меня достало то, что они только треплются о свободе, идеалах и бла-бла-бла, а в итоге мы скачем, как набуанские морские блохи, от планеты к планете, и отстаиваем единство Республики, за которое никто другой сражаться не хочет. Хотел бы я увидеть их рожи, если мы все сядем на задницы и предложим им самим расхлёбывать заваренную кашу.
Остальные клоны ошарашенно посмотрели на брата. Одно делотихие мечтания на тему «было бы здорово пожить иначе», а совсем другоестоль откровенное неприятие самой идеи этой войны. Точнее, в глубине души многих посещали подобные мысли, но высказать их вслух, да ещё и в столь безапелляционной форме
Это пахнет бунтом, водэ, враз посерьёзневшим голосом сказал Отчаянный.
И что? Солус всем корпусом повернулся к нему. Что мне сделают? Расстреляют? Он искренне рассмеялся. Пусть придумают что пострашнееменя и так пристрелят. Рано или поздно. А такхоть будет, за что.
Чимбик молча взирал на брата, прекрасно понимая, что творится у того на душе. Через то же самое они с Блайзом прошли больше года назад, с той лишь разницей, что здесь уже был реальный мир, готовый их принять. Слишком хорошо Чимбик помнил собственные метания, когда любой выбор казался проигрышным, чтобы пожелать подобное братьям. Но роковые слова уже были произнесены, и в глазах всех присутствующих клонов отразилась новая, немыслимая, но оттого не менее привлекательная идея. Идея, о последствиях которой, похоже, сейчас никто не думал.
Во-первых, это преступление, называется «дезертирство», начал он, поставив на стол свою тарелку. Во-вторыха чем заниматься на гражданке? Это сейчас король нас кормит-поит, а потом? Нахрена ему табун прожорливых нахлебников? Ну, допустим, механики ещё найдут себе работу, при этих словах глаза Тала подозрительно блеснули, пилотытоже. А остальные? Что делать? Найти себе подружку и сесть ей на шею? Очень хороший поступок, достойный, фыркнул Чимбик, накладывая себе фруктовый салат. Да и Ну, найдёте вы себе тут работу, к примеру, будете день работать, потомдомой, к любимой под тёплый бок. Обалденно, не так ли?
Большая часть клонов подозрительно притихла, чувствуя подвох, и лишь Солус сумрачно кивнул. Схема, почувствовавшая неожиданный и скрытый от глаз накал страстей, удивлённо разглядывала клонов.
А потом ты берешь тарелку с орешками, ставишь на стол честно заработанную бутылку холодного эля, продолжил расписывать прелести гражданской жизни Чимбик, заправляя салат сливками из баллончика. Приятную, запотевшую. Открываешь, делаешь первый глоток, включаешь ГолоНет и смотришь в новостях, как на очередном куске бантас поодо гибнут твои братья. Те, кто не ушёл, те, кому не повезло так, как тебе. Гибнут под старательно-скорбную речь очередного говнюка, делающего себе имя, карьеру и гонорар. Смотришь и понимаешь, что должен был быть там, рядом. Что именно тебя не хватило, чтобы прикрыть фланг, что твой ствол мог оказаться той каплей, что переломит ход битвы. Не знаю, как ты, Солус, но мне бы не то что орешекглоток воды бы в глотку не полез Чимбик отставил сливки и поднял тарелку, придирчиво оглядывая её содержимое.
Приятная картина, правда? осведомился он нейтральным тоном, так, что непонятно было, про что идёт речьто ли про салат в тарелке сержанта, то ли про обрисованную им картину.
Повисла гнетущая тишина, в которой явственно послышался звон разбившейся хрустальной мечты. Помрачневшие лица братьев вызвали в Чимбике непрошенное чувство вины за собственные жестокие слова, но подобные мысли, как заразу, следует отсекать сразу, до того, как она распространилась.