Не сразу Ровена это поняла, но потом сообразила. Она-то всегда имела под собой опору. И хотя родители давно не жили вместе, обе новые семьии матери, и отца, поддерживали общую дочь. Ровена сладила и с родными, и с мачехой, и с отчимом. Как говорила тётка: умудрилась быть ласковым телёнком для всех мамок.
А у Рафаэля опоры не было. Но для человека из сиротского дома, которого в младенчестве оставили на пороге, зимой, в самый январский мороз, к своим двадцати семи годам он многого добился. Только своим упорством. И сделать что-то не так, не справитьсядля него было вопросом жизни и смерти. Потому что вернуться туда, откуда начал, он точно не хотел. Вот отсюда и была его резкость. Бельская, поняв это, всё-таки нашла подход к Рафаэлю. Сначала по службе. А потом
Кайсаров отвернулся от окна вагона, взглянул на Ровену. И та, не стесняясь, снова засмотрелась на две точки на обеих его щеках. У него были две одинаковые маленькие родинки. А в глазах такой цвет, будто туман перед рассветом, когда солнце золотит серую дымку. Чарующий неимоверно. Рафаэль знал, что Бельская любуется, так что смотрел прямо на неё, ждал, когда она насмотрится в полное удовольствие.
Кто-то был в твоей родне из нелюдей, в очередной раз покачала головой Ровена. Глаза, как омут. Как не взгляну, так что-нибудь сделать с тобой хочется.
А что хочется? Кайсаров поймал неосторожные слова Ровены мгновенно.
Та молчала, но улыбка, чуть более глубокое дыхание, и прямая осанка, такая, чтобы скрыть, что к пояснице приливает кровь, выдавали желания.
Я не против, тихо заметил Рафаэль, и сильно прикусил губу. Вы ведь знаете об этом, командир Бельская?
Туманно-серая радужка в его глазах потемнела, закрылась чёрным зрачком.
Конечно знаю, вкрадчиво ответила Ровена.
Ей нравился этот разговор, и покрасневшая от прикусывания губа Кайсарова тоже, и расширенные зрачки.
Вам нужно только приказать, совсем тихо произнёс Рафаэль.
Так, чтобы точно никто не услышал. Но тихость голоса не убрала из него уверенную твёрдость.
Бельская молчала, думая о том, что отвести взгляд от Рафаэля надо прямо сейчас. Пока кровь от поясницы не добралась до паха. У них обоих.
Скажи, что подумаешь, прошептал Кайсаров.
Но Ровена нашла в себе силы. Не произнесла больше ни слова и отвернулась. Рафаэль, глядя на неё, тяжело вздохнул:
Ясно, командир Бельская. Простите.
Ровена именно так прекращала этот их особый разговор. Без объяснений, и вообще без слов.
***
Служебный поезд мчался по эйнхерийскому мосту, соединяющему жилые улицы с контрольной зоной, и сквозь окна было видно громадный комплекс. Даже не весь, а только ту его часть, на которую хватало взгляда. Сам вокзал был огромен. С высоты моста было видно прозрачные купола пяти его атриумов с несколькими десятками платформ в каждом, железнодорожные пути и составы, влетающие на всех парах под фигурные арки.
Поезд доставил своих пассажиров к главному входу контрольной башни. Лифт домчал их в общий зал стражей на верхнем этаже. Сюда стекались все отделения охранного корпуса.
Едва открылись двери лифта, как три стража хором поприветствовали командира Бельскую:
Доброе утро!
Доброе утро, ответила Ровена своему отделению, все живы, здоровы?
Обижаете, командир, отмахнулся Калина.
Та ещё детина. Рафаэль, несмотря на своё крепкое телосложение, едва достигал ростом его груди.
Великаны не в счёт, усмехнулась Бельская.
Ну хватит, у меня всего один процент крови асилков, возмутился Калина. Сколько можно?
Пока не схватишь хотя бы простуду, ответил ему Демьян. Люк, не дёргайся!
Парень сидел на корточках возле громадного чёрного пса и обматывал его лапы чётками. В отличие от российских полукровок великанов-асилков, английские баргесты, цепляли магические недуги с лёгкостью. Обычная порча могла, как минимум, испортить собаке зубы. В команде пёс был приписан к Демьяну, так что, как его напарник, страж каждое утро занимался этой процедурой. Но эта парочка смешила всех не только этим. Совпало так, что Демьян был очень черноволосым. Как смоль. И брови, и ресницы. И пёс тожебез единого светлого волоска, чёрный, как ночь. Практически все, кто видел их впервые, были полностью уверены, что однокровки. Демьян устал доказывать, что сам не оборотень, а только бестиа-коммуникарий, и Люк ему не брат. Так что на стандартный вопрос: а кто в семье оборотень, мать или отец? Отвечал: Оба! Меня усыновили.
Но, в общем, относился к этому с юмором.
Надень на него руножилет, наконец, посоветовал Валентин Устиновпятый страж отделения Бельской. Встроенная защита Ну, ладно, ладно.
Баргест оскалил зубы в его сторону, и Устинов замолчал. Со смехом поднял руки:
Не ешь меня.
Пёс шумно фыркнул, отрицательно покачал головой.
Тебя не будет, озвучил его ответ Демьян. Кого другогозапросто, но тебя никогда. Мать и бабушка ведьмы. Где гарантия, что и сам не ведьмак? Как раз похож. Так и отравиться можно.
Чего? Чем это похож? удивился Валентин.
Несмотря на подтверждённую ведьмовскую родословную, по внешности Устинова ничего такого заметно не было. Парень, как парень. Рост средний, комплекция как у всех стражей спортивная. Тут без вариантов. Работа обязывала.
Похож, похож, поддержала Ровена, поняв куда клонит Демьян.
Он ей подмигнул.
Да чем? не сдавался Валентин.
Стражи просто обхохатывались. Калина наконец не выдержал:
Устинов! Да у тебя на лбу написано, что ты ведьма. Лезешь куда не надо вечно. Какой руножилет на баргеста? Мы ж потом его не найдём.
Стражи засмеялись. У баргестов была непереносимость растительных волокон в составе руножилетов. И лекарственные спреи помогали весьма не долго. А потом мощные чёрные псы превращались в подобие блохастой шавки с фермы, вычёсывая из себя клоки шерсти. За всё время службы удалось надеть на собак защиту всего пару раз, потому что сами баргесты были категорически против.
Валентин сложил руки на груди, скептически глядя на Демьяна, и на остальных:
Ведьма, значит.
Всё, всё, Рафаэль похлопал его по плечам. Только не говори: прокляну. А то вдруг сработает.
Тьфу, ты что? Устинов, несмотря на явную шутку со стороны Кайсарова, такие вещи воспринимал серьёзно. Никаких проклятий. Я никогда такого не скажу. Даже если ты в руножилете.
Ну вот, Демьян встал с корточек, погладил Люка по лохматой голове. Бестия-пара к работе готова.
Хорошо, Ровена обвела парней довольным, но серьёзным взглядом. Тогда строиться.
В общей зоне этажа уже было не протолкнуться. Отделения стражей пяти заловэто двадцать пять человек и пять баргестов. Это только первая смена. Линия построения растянулась напротив стеклянной стены, полукругом отделяющей диспетчерскую службы наблюдения. Операторы сменились ещё в шесть утра и теперь, сидя на своих местах за терминалами управления, не обращали никакого внимания на построение стражей. Прозрачные экситоновые экраны парили в воздухе над поверхностями интерактивных столов, передавая изображения сотен видеокамер вокзала и показания детекторов защитной сети.
Ровена вместе с парнями заняли их обычное место в шеренге. Первые слева. Командиры отделений, включая Бельскую, встали в шаге перед своими стражами.
Всё движение замерло вместе с настенными часами общей зоны. Стрелки показали восемь часов.
Доброе утро, офицеры! прозвучало в зале.
Разговоры мгновенно смолкли. Все подтянулись по стойке смирно в ответ на приветствие командира Андрея Дубровского. Начальник корпуса встал напротив линии стражей, обвёл людей внимательным взглядом.
Через пять минут вы заступаете на дежурство, произнёс Андрей. За ночное время особых происшествий не случилось, желаю, чтобы и вам также повезло.
Офицеры начали улыбаться.
Будьте внимательны, вежливы к пассажирам и гостям, и предельно быстро реагируйте на появление опасных субъектов.
Ежедневные слова Дубровского никогда не бывали лишними. Они создавали хороший настрой, как и густой низкий тембр его голоса, и серьёзный взгляд светлых серо-карих глаз. Старшему командиру охранного корпуса было чуть за сорок. Он обладал отличной фигурой и всегда исключительно коротко стриг густые чёрные волосы. Своим опрятным видом являя пример образцового служителя порядка. Безупречный, до последней нитки руножилета. Который, в случае необходимости, он зашивал сам. Чего и требовал от всех своих стражей.
А если на дежурстве получите разрыв жилета? ругался обычно Андрей на новичков-стажёров. К мамке понесёте? А нет! Вы же взрослые мужикик жене тогда! А пока донесёте, получите порчу, проклятие, эктоудар, одержимость. И не дай вам боги, принести это всё к себе домой, к вашим родным. Хотя, если не умеете пользоваться ремкомплектом, вы даже не успеете добраться до дома.
Вот и сейчас, Дубровский оглядел каждого стража, убедился, что все экипированы как надо, удовлетворённо кивнул и наконец приказал:
Активировать астры и рунабры.
Все одновременно вскинули правые руки, убрали рукав на специальную пуговичку. Штатное наручное устройство стражейрунабр, внешним видом напоминал наручи доспех. Он опоясывал руку от запястья до локтя, и в не активном состоянии его перламутровая поверхность была просто чёрной. Люди приставили пальцы к углублениям с внутренней стороны устройства, и оживлённый металл мягко заиграл переливами красного. Из гладкой поверхности выступили рунические знаки, служившие системой управления, открылись экситоновые дисплеи, кольцо щита, отделилась и повисла в воздухе лицевая пластина астра-окатонкая ажурная маска, занимающая висок, немного лба и верх щеки. В простой речи именуемая стражами«астра».
Ровена одновременно с остальными приставила её к лицу, и свет стремительно хлынул в зрачки. Глаза всех стражей засветились золотисто-жёлтым, независимо от естественного цвета. Теперь к их человеческому зрению добавилась возможность воспринимать ранее не видимый электромагнитный спектр.
Для «вооружённых» глаз открылась непрерывная сеть рунескриптов защитной системы Иггдрасильрунических знаков, выстроенных в целые колонны и арки по стенам и сводам контрольного зала. Эта руническая сеть пронзала собой все строения вокзального комплекса вплоть до слоя земли под фундаментом. Предназначалась для всемерной защитыот экто и энерго атак любого уровня.
С активацией астры установилась общая связь между стражами и диспетчерской службы наблюдения вокзала.
Рядом с Дубровским сгустился в осязаемую форму хранитель Сильвестр. Несмотря на схожесть с обычным призраком, хранитель вокзала был более мощным существом, особым духом. Его тело снаружи не было прозрачным. Уплотнённая эктоплазма образовывала тонкий слой кожи и нити волос, что позволяло видеть лицо Сильвестра с благородными чертами и медленно вьющиеся локоны. Его тело наполняла энергия, дающая видимое сияние изнутри, и оно имело вес. Немного, грамм двести, но это всё равно позволяло Сильвестру стоять на полу, а не парить над ним.
Посмотрите на меня, офицеры, произнёс хранитель. Установим диафрагму канала.
Дух поднял руку, и для глаз стражей над его ладонью стянулась в плотный видимый шарик энергия. Диафрагма астры открылась до максимального предела, позволяя видеть особо тонкие энергетические потоки.
Минимальная, произнёс Сильвестр.
Плотный шарик рассеялся, и тело хранителя тоже как будто потеряло своё свечение. Диафрагма сузилась до минимальной степени открытия.
Идеальная, возвестил дух, стремительно возвращаясь в яркий белый цвет.
Диафрагма астра-ока встала в среднее положение, определив стражам для видимости первичные энергетические объектыауру и энергетические потоки.
Хранитель взглянул на Дубровского:
Астры откалиброваны. Можно допустить стражей к несению службы.
Андрей утвердительно кивнул:
К дежурству приступить.
***
Служебные поезда доставили стражей в залы центрального городского вокзала. Марианир был первым из них, грандиозным, как и остальные. Внутренние колонны разделяли его на отдельные вокзальные платформы с железнодорожными путями. Крышу над перронами образовывали нервюры крестового готического свода, но в центральной части зала широкое пространство прямоугольной площади накрывали купольные своды. Дополнительная конструкция из металла дублировала систему опор, а заодно держала верхние переходы и террасы. Со всех сторон в Марианир вели ворота и эскалаторы, по которым ежеминутно сюда входили потоки людей и существ разных эктоэнергетических классов. И проезжающие каждые пять минут поезда уносили их в разных направлениях. Двенадцать платформ принимали поезда городской сети метро, пригородного и междугороднего сообщения. Но обилие движения всё равно не затмевало красоту и величественность Марианира.
Колонны зала украшали выточенные вручную мраморные барельефы, с изображениями истории средневековья. С балюстрад террас грациозно опускали крылья каменные ангелы. Свет, играющий сквозь цветные витражи, скользил по их фигурам, оживляя точёные пёрышки распростёртых крыльев.
Разгоняя воздух сиянием из-под колёс, на путь четвёртой платформы бесшумно подтянулся состав городского метро. Потоки людей и разнообразного народа сразу потянулись вдоль платформы. А за ними последовали внимательные глаза стражей. Ровена мгновенно поймала слей-бегга, буквально вытащив его руку из чужой сумки.
Нил, укоризненно произнесла она.
Гном воришка хлюпнул большими губами:
Ровена.
Я же сказала не появляться, грозно произнесла Бельская.
Ну, Ровена, обиженно потянул Нил, я же много не беру.
Рафаэль, заметив гнома, подошёл:
Много и не надо. Успел?
Нет, окончательно обиделся Нил.
Ровена надела на его руки браслеты наручников:
Скажешь старшему офицеру участка задержания, что я велела тебе сидеть у них до вечера. Всё, иди.
Браслеты мягко вспыхнули, при этом, правда, довольно крепко сжав запястья.
Я же не специально, расстроился Нил, у меня это в крови.
Сделай переливание, наигранно серьёзно приказал Рафаэль.
Слей-бегг ушёл, а стражи засмеялись в голос:
В крови у него. Понаехали тут
Гномы-карманники уже стали настоящим бичом общественных мест.
Стражи Марианира, произнесла Ровена, что у вас?
На другой платформе Демьян тоже повёл пассажира в участок задержания. Баргест поймал того с запрещённой наркотической травой прямо у двери поезда. У Калины и Устинова пока было без происшествий.
С мягким гулом состав заскользил в город, а стражи вновь разошлись по залу. Людей стало чуть меньше. Многие прибывшие никуда не торопились, расселись за столиками кафе на центральной площади Марианира.
Дежурство пошло в спокойном ритме. Мелкие правонарушения, вроде неудавшейся кражи, Ровена не считала нарушением покоя пассажиров. Что-то действительно серьёзное, как правило, сопровождало перевозки опасных грузов и животных, путешествия высокоэнергетических сущностей, вроде старших вампиров. Чаще других проблемы возникали с пассажирами определённых категорий. У которых тоже в крови были некоторые особенности поведения. Госпожи мавки, в отличие от русалок, не стеснялись щекотать соседей по купе, а иногда и в прямую навязывать близость. И хотя всё знали о плачевных последствиях сексуальной связи с представительницами этого вида, прецеденты случались. Медицинскую помощь пострадавшим мужчинам приходилось оказывать сразу по прибытии на вокзал. А иногда и самим мавкам. Если пассажира встречала супруга.
Но сегодня день проходил спокойно. Стражи направились к лестнице на технические мосты, чтобы пройти сверху над путями, но едва поднявшись на первые ступени, остановились. Шум вокзала призывно нарушила скрипка и нежный звук треугольника.
Ровена обернулась, нашла глазами источник. Нимфы-альсеиды вставали в круг, и музыка очень быстро обретала громкость и звучание разных инструментов. На перроне располагался с вещами целый оркестр.
Общественное представление на четвёртой платформе, произнёс Рафаэль для диспетчера. Эктокласс участников «шесть» и «три».
Считывание параметров ауры шло автоматически, так что стражам достаточно было просто взглянуть на субъект.
Судя по богатым костюмам, выполненным на старинный манер, все музыканты и танцовщицы приехали на вокзал прямо из концертного зала. Одежда нимф, как всегда была неприлично прозрачна, и держалась лишь на тонких атласных обвязках вокруг обнажённой груди и бёдер.
Диспетчер, уточните информацию по группе, попросил Рафаэль.