Рывок за шиворот. Мальчишка сник и, прижав к груди кулак, потащился за Вовкой
Рюкзак клади сюда, Вовка закрыл шлюз, ткнул на пол у двери. И стой жди, я сейчас.
Навьюченный найденыш тяжело дышал и даже пошатывалсярюкзак был нелегким, и груз скинул с явным облегчением. И остался стоять на месте, вроде бы глядя в пол, но в то же время явно озираясь. Вовка, раздеваясь, бросил на незваного нежданного гостя взгляд и усмехнулсялюбопытство у него все еще сильнее страха, хорошо.
Ты говорить умеешь? спросил он, ставя на печку, которая еще не успела прогореть, цинковый таз и наливая в него ту воду, которая оставалась в принесенной в прошлый раз бутыли. Вопрос когда-то мог бы показаться глупым. Когда-тода. Не сейчас.
Да, раздался еле слышный писк из тряпок.
И меня понимаешь? Все понимаешь, что я говорю? Вовка подошел ближе, всмотрелся в лицо ребенка.
Да, вроде бы кивок.
Тогда раздевайся. Тебя надо вымыть Быстро раздевайся, я сказал! повысил Вовка голос, видя, что тот испуганно медлит
Одежда на мальчишкеэто оказался действительно мальчишкаразваливалась под пальцами. И была мала, а для тепла использованы всякие накрученные тут и там тряпки. Видимо, он не снимал ее уже давно. Нижние штаны были мокрыеописался от страха там, на складе. Вовка покривился, но без особой брезгливости, скорей по привычке. От найденыша в тепле начало отвратительно вонять, но это был запах не болезни какой-то, а просто предельной запущенности.
Мальчишка был невероятно, ужасающе грязный и ещееще вшивый. Длинные волосы, намертво сбитые в сплошную густую массу, кишели этими тварями. Но, хотя и голодный, не истощенный. Видимо, ему тоже повезло с едой, а когда она кончиласьясное дело, выполз искать еще. И не нашел, где ему Хотяха, нашел как раз Как еще с ума не сошел или не одичал совсем. Хотя мелкиеим сходить особо не с чего.
Вшей подхватитьвот этого Вовка побаивался сильно. У него их никогда не было, даже в самые тяжелые дни, и начинать знакомство он не собирался. Поэтому первым делом просто-напросто обрил пацана наголо станком, поставив его на свету около открученной почти на полную мощность лампы и внимательно глядя, чтобы ни одна тварька никуда не уползла. Потом старательно упаковал рванье и состриженные колтуны в мыльной пене в плотный пакети вышвырнул его в коридор. Мальчишка стоял на том месте, куда его поставил Вовка, вздрагивал и переминался с ноги на ногу. Молчал, только иногда хлюпал носом: не от простудыот страха, наверное.
Холодно, наконец робко выдохнул он.
Вовка хмыкнул, попробовал пальцем воду, вытер палец о штаны и спросил:
Ты человечину ел?
Нет, мотание головы, не поспешное, а скорей испуганное и искреннее. Я консервы ел. Там много было. И такие в пакетиках сухие палочки и завитушки. И печеньки.
Ясно. Вовка не стал уточнять, где это «там», потому что, раз пацан оттуда вылез в жуть снаружи, значит, «там» уже ничего не осталось. А с тобой был еще кто-нибудь?
Не-е-ет выдох и всхлип.
Ладно, тоже ясно Вовка опять побулькал пальцем в тазу. Сам сможешь вымыться?..
Им двигала вовсе не доброта или гуманность. Пятнадцатилетний подросток, который потерял все на свете, включая привычный мир а потом потерял и тот мир, который пришел было привычному на сменуи попал, похоже, в ад а потом убил двух ровесников и ровесницукоторые, впрочем, пытались втроем убить его, так что все логично и еще много кого убил, от крыс до взрослых убийц так вот, такой подросток не будет маяться добротой или гуманностью.
Нет. Странно, но им двигало чувство, редко встречавшееся у его сверстников в чистом виде, рационализм. Голый рационализм.
Мальчик был напуган. И был моложе егонамного, лет на шесть, можетна восемь. Первачок. Малыш. А значит, он не мог представлять особой опасности для него. Но с другой стороныон был не таким малышом, о котором надо постоянно тупо заботиться, который только сиську сосет, срется под себя и орет; он, раз выжил, был сильным и не трусливым, он мог нести более-менее большой груз, мог дежурить, наконец, если понадобится. В-третьих, он все-таки маленький. В смысле маленький по мозгам, так сказать. И из него можно вылепить что угодно. Это была рациональная и очень жестокая сторона мыслей, да к тому же не самая насущная, но она была, и Вовка это осознавал: если он хочет житьа он хочет жить, то он должен думать о будущем. А в будущем вдвоем лучше, чем одному. Но надо, чтобы второй был послушным. Не равноправным партнером, не другомне хватало еще друзей! а вроде слуги-холопа у рыцаря. Вот так-то. Точно, так и есть. А потом он, Вовка, найдет себе девчонку, обломает, если станет ерепениться, и будет ее трахать и, может быть, заведет детейкак дальше вокруг станет, посмотрим Была и четвертая сторона, самая человечнаяВовке осточертело одиночество. Это он так говорил себе«осточертело». На самом деле он его уже откровенно боялся. Особенно по ночам, перед тем как заснуть. Одиночество хихикало в углах и подкрадывалось, чтобы усесться на грудь и смотреть в глаза сквозь темноту. Признаваться себе в этом страхезначило стать слабым. А слабые все умирают.
Умирать Вовка не хотел. Нет, иногда ему хотелось умереть таклечь, закрыть глаза, заснуть и не проснуться. Но такой смерти в мире не осталось. Этот мир был вообще-то щедр на смерть, но смерть гадкую, неприятную и долгую. А такойнет, не хотел Вовка себе такой смерти
Мальчишка между тем вымылся несколько разс удовольствием. Вряд ли ему так нравилось наводить чистоту, просто, очевидно, приятной была горячая вода. Вовка, занимавшийся обедом, обратил на него внимание, только когда услышал тихое:
Я все
Иди, поешь, сказал он тогда, ногой двинув по полу открытую банку консервовразогретый рис с говядиной. Он говорил так, как говорил бы со щенком. И младший мальчик вел себя как запуганный голодный щенок, которому вдруг бросили вкусный кусок: здесь были страх, голод, надежда, жадность, поспешность, готовность заскулить и опрометью метнуться прочь Он присел на корточки и, схватив банку, запустил туда пальцы.
Вилку! повысил голос Вовка и бросил мальчишке пластмассовую вилку.
Тот, заморгавший и сжавшийся от окрика, вилку тем не менее поймал, но только недоуменно покрутил в пальцах, чуть сводя брови. Не знаешь, что это такое? Вовка кинул ему и запасное одеяло. Завернись пока А имя помнишь свое?
Я не помню, как меня звали, покачал головой мальчишка. Неуверенно пустил вилку в ход, как будто вспоминал что-то давно забытое.
Ладно. Вовка полулежа устроился на кровати. Мне вообще-то и насрать, как тебя звали. Я тебя буду звать Мелкий, и все. А меня зови Вовка.
Вовка, послушно повторил мальчик. Хорошо Он все-таки выговаривал слова неувереннонаверное, давно ни с кем не говорил.
Теперь дальше, продолжал Вовка, садясь на топчан. Если будешь красть что-то, вообще брать или находить и прятать что-то, что не я тебе дал если будешь врать мне хоть в чем-то если ослушаешься хоть какого-то моего приказая тебя вот такого просто вышвырну на улицу. Даже без одеяла. Сколько ты протянешь, а?
Я не буду пошевелил губами Мелкий и чуть не уронил и банку и вилку. Честно не выгоняйте меня я не хочу умирать Его глаза плеснули черным ужасом, он все-таки уронил все из рук, судорожно спрятал лицо в ладони и задрожал, но плакать не посмел. Вовка хмыкнулему не было жалко младшего, а урок тот явно усвоил с первого раза. Вот и хорошо. Бить его или еще как-то учить жизни тоже не хотелось. Стыдно, что ли, было? Не хотелось, и все тут.
Ешь давай, кивнул Вовка. И можешь лечь отдыхать. Вот сюда, на топчан. Я потом тебе подберу всякое-разное барахло, его тут полно.
Глава 21+1=2. 2+1=3. 3+1=
Если б были все в одиночку,
То давно б уже на кусочки
Развалилась бы, наверное, Земля
Вов, вставай, завтрак готов.
Вовка повел плечами и подумалеще сонно, что немного обленился. Потом повернул голову. Мелкий стоял рядом, с ответственным видом держа в руках дымящуюся тарелку. Смешно топорщился русый отросший ежик волос.
Уже привычная картина за последние три недели. Только ежик постепенно подрастал себе.
Встаю, буркнул Вовка и все-таки спрятал лицо в подушку, чтобы еще немного полежать. Поставь тарелку на тумбочку.
Мелкий так и сделал (там уже стояла дымящаяся кружка с чаем), а сам тихо переместился в угол, где аккуратно лежали и были расставлены его игрушкине очень много, хотя Вовка не запрещал ему их брать, если они находились где-то.
Ты зубы чистил? строго спросил Вовка, садясь наконец на топчане и обеими руками лохматя волосы.
Мелкий откликнулся, не глядя:
Ага А мы сегодня пойдем куда?
Гляну. Позавтракаю и гляну. Пока вроде бы не надо ничего. Если только просто сходим воздухом подышим.
Мелкий не оценил шутку и тут же снова углубился в игру. Как все дети, он умел отключаться от внешнего мира полностью и уходить в какие-то свои фантазии, становившиеся в такие моменты реальней окружающего. Вовка посидел, глядя на то, как, стоя на коленях, Мелкий что-то очень важное перевозит на грузовичке, тихонько озвучивая работу мотора, он помнит этот звук? Может, отец его был водилой? Вовка позавидовал немного. Потянулся. И всталумываться
Самым удивительным было, что Вовка вскоре после появления в «бункере» младшего мальчишки поймал себя на мысли: а ведь ему вовсе и не хочется дрессировать Мелкого или как-то проявлять свою власть. Он был сильней и опытней настолько, что заниматься такими глупостями смешно. А дрессироватьтак что дрессировать, если Мелкий и без этого старательно выполнял все, что ему говоришь, быстро учился и ничему не перечил. Нет, Вовка иногда гаркал на него, часто отпускал подзатыльники и щелбаныпочти без повода, но иного стиля общения с младшими он никогда и не придерживался. Даже даже в ушедшем мире. А Мелкий-то ничуть и не обижался.
И что интересноВовка заметил занятную особенность. Хорошую. Мелкий не скрывал обиду из страха перед Вовкой. Он и правда не обижался. На самом деле. А страх, который был у мальчишки вначале, растворился. Исчез. Очень быстро, буквально за пару дней.
И еще с ним было очень приятно спать на одном топчане. Мелкий был теплый, всегда уютно сопел, когда заснет, и норовил во сне обнять Вовку рукамисмешно так А что иногда он вскрикивал и метался, не просыпаясь, так и у Вовки было то же самое а вместе, кажется, это случалось реже у обоих. Как будто они друг другу помогали бороться с одиночеством и тоской. Мелкий уползал поглубже в спальник и старался уткнуться Вовке куда-нибудь за ключицу или вообще в бок. И засыпал почти тут же, как будто в нем поворачивали какой-то выключатель. А если шевельнешься порезчечто-то тихо бормотал про маму и папу. Но и тут не просыпался.
Одиночество его боялось и не показывалось больше. А можетне его, а их?
А однажды, когда посреди ночи Вовка всталчего с ним обычно не бывалоотлить, то в разгар своего занятия услышал, как Мелкий ползает в спальнике и хнычет. Он и на этот раз не проснулся толком, но в вернувшегося Вовку судорожно вцепился со всхлипом и тут же успокоился опять.
Вовка как-то раз честно спросил себя перед сном вечером: а ты, случайно, не?.. В том лагере у него как раз была первая в жизни «связь» (идиотское слово, если подумать) с девчонкой, потом, в умирающем городечереда ни к чему не обязывающих «трах-трах», не сказать, чтобы частых, но не один раз и не десять даже. Как результатдевчонку ему хотелось часто. И временами очень сильно. Так сильно, что приходилось прибегать к крайним мерам.
Но и организм и мозги в дружном союзе спокойно ответили на вопрос хозяина, что хочетсяименно девчонку. И Вовка успокоился. А Мелкий о таких вещах и вовсе, похоже, не задумывалсясрок не пришел. Восьмилетние мальчишки проявляют интерес к девчонкам, только если этот интерес специально пробуждают и старательно подогревают взрослые дураки или сволочи «Ну а когда придет время может, как раз найдем ему какую девчонку, подумал Вовка. Нарожают мне типа крепостных крестьян. Много».
Но от этой мысли ему стало еще тошней, чем от первой, хотя казалось быкуда уж отвратительней? И об этом он тоже больше не думал. Не запрещал себе думать, а именно не думал
Мелкий Вовку часто смешил. Когда Вовка услышал первый раз вызванный какой-то его выходкой свой смех, то изумился и даже огляделся: что за звуки? Смех был неумелым, странным, даже страшным, пожалуй. Вовка подумал, что до войны, услышь он такой смех, решил бы, что смеется сумасшедший.
И задумался над этим
А вот давать Мелкому автомат или нетвопрос у Вовки даже как-то не возник. Младший мальчишка из маленького арсенала Вовки получил «АКМ-74У» на пятый день проживания в «бункере»и отнесся к оружию очень ответственно, надо сказать. Быстро его освоил и полюбил, кажется Видимо, с оружием он чувствовал себя сильным и в большей безопасности. А это вещь такая важная вещь. Был Старший Вовка. Был Настоящий Автомат. И был Дом. И игрушки Кажется, Мелкому этого вполне хватало
А вот вчера вечером, вспомнил Вовка, садясь есть и продолжая наблюдать, как Мелкий играет с грузовичком, Мелкий его, Вовку, напугал. Здорово напугал. Они просто лениво про что-то разговаривали, и вдруг Мелкий спросил:
А зеленые деревьякак это?
Вовка осекся на полуслове. Непонимающе посмотрел на младшего мальчишку. Что за чушь он спрашивает: «как этозеленые деревья»? На них зеленые лис
Тут до него дошел наконец смысл вопроса, и, глядя в любопытные, чистые глаза Мелкого, Вовка почувствовал страх.
Мелкий не помнил зеленых деревьев. Он знал только, что деревьяэто черные и серые большие палки, утыканные палками поменьше, которые кое-где торчат на улицах. Ничего зеленого в них не было, конечно.
Вовка засуетился. Хотел было объяснить на словах, но потом спохватился. Включил ноутбук и сам сел к экрану. Подтянул Мелкого, тоже суетливо, и сказал: «Вот, смотри, вот это деревья и добавил поспешно:Настоящие!»
Мелкий смотрел внимательно, почти не дыша
Ноутбук Вовка нашел полгода назад на каком-то замерзшем мужике. Наверное, тот упал от голода и замерз. Хороший ноутбук, до войны такой мог стоить тысяч тридцать или даже побольше. И куча заряженных восьмичасовых батарей, штук десять, не меньшетоже была. А в самом буке не оказалось ни игр, ни вообще ничего, почти вся нехилая память была забита книгами, фотками картин, чертежами, песнями, фильмами Вовка иногда смотрел кое-чтоно музыку или кино не включал ни разу, боялся, что разобьет ноут. Почему-то так чувствовалось, отчетливо.
Мужик, наверное, был из тех, кто раньше называл себя выживальщиками. Вовка про них несколько раз читал. Но, видимо, его знания тут не смогли помочь. Умер выживальщик, и все. Все умирают. «Или живут всеили умирают все, выжить в одиночку не получается», иногда думал Вовка вопреки собственному существованию. И пугался, когда осознавал, что не слишком-то причисляет себя к живым
На ноуте, кстати, было сколько-то чистого места, и Вовка хотел было вести дневникпришла такая мысль, но потом ему стало смешно от этой самой пришедшей мысли, и он так ничего и не завел. Зачем, для кого? А вот теперь машинка пригодилась
На экране шумели зеленые деревья, и Мелкий вдруг сказал неуверенно:
А я помню на них должны быть птицы живые И еще разные кошки на них. Которые птиц едят. Такие небольшие, с хвостами.
Вовка нашел ему в компьютере птиц. И кошек
Вовка, а можно, я спрошу? отвлек Вовку от завтрака (это была яичница из порошка, с ветчиной) и размышлений голос оставившего грузовик Мелкого. Он сидел боком, упершись в пол рукой, и смотрел на старшего.
Угу. Вовка хрустнул соленой галетой.
А на свете еще есть люди? Хоть сколько-то? Или только мы?
Есть. Вовка со вкусом отпил чай. Наверняка. Людей было много, все погибнуть не могли. Е-е-есть где-нибудь.
Вовка, а почему мы к ним не пойдем?
Куда? Вовке было лень обрывать малька, пусть треплется. И самому в ответпочему не поболтать? В городе или нет никого давно, или прячутся хорошо. Я вообще знаю, как куда добраться, но ты тыквой-то подумай: снегопады, ветер иной раз крыши срывает, сам видел. Мелкий кивнул. Куда мы пойдем-то? Нас за околицей или заметет, или просто в сугробах застрянем Да и вообще. Он кивнул на радиоприемник:Вон стоит. Я раньше часто слушал. А потом и бросилпо-моему, полгода назад последняя станция заткнулась. Какие люди? Мы к ним выйдем, а они хавку отберут, одежду отберут, а нас к стенке, и все. Или самих схавают. Ты про людоедов знаешь?