Вполне разумно предположив, что как только он объявится в отделении разведки, то никакого личного времени до конца операции у него больше не будет, майор Корнеев решил сначала заглянуть на продсклад. При этом вполне естественно, что Николая интересовало не столько хранящееся там имущество, сколько один кладовщик, с погонами ефрейтора на туго перетянутой ремнем в осиной талии гимнастерке. И изумительными васильковыми глазками. Вот именноглазками! Обращать более пристальное внимание на все остальные «достопримечательности» девушки Корнеев категорически запретил себе до конца войны.
Но и не зайти к ней не мог. Тем более, проезжал рядом.
У огромной, защитного цвета брезентовой палатки бурлил небольшой, но очень оживленный водоворот из лиц сержантского состава, вооруженного флягами, баклагами, термосами и даже бидонами. Которыми они бойко жестикулировалито ли предлагая в подарок, то ли угрожая забросать, как гранатами, невозмутимую женскую фигурку, непреклонно перекрывшую вход на склад, отодвинув в сторону растерявшегося часового.
Судя по всему, Корнеев поспел скорее к завершению действия, нежели к началу, поскольку за поднятым шумом никто из военнослужащих не обратил внимания на тарахтение остановившихся позади оживленной толпы мотоциклов. Майору самому едва удалось расслышать прорезающий общий гул звонкий девичий голосок:
Товарищи, повторяю, сегодня выдачи не будет! Не будет. Приходите за разнарядкой завтра с обеда!
Специально ждете, пока солнце пригреет?! выкрикнул кто-то из старшин, обремененный глубокими познаниями в бытовой химии. Сейчас выдавай. По холодку!..
Здорово, славяне! громко поприветствовал не на шутку разбушевавшихся бойцов Корнеев. Что за шум, а драки нет? Может, перед штурмом небольшую артподготовку проведем? Или авиацию попросим неподдающийся объект проутюжить? Как считаете?
Среди сержантов и старшин дураков не имелосьне выживают. Они уж и сами понимали, что хватили лишку, поэтому шутейного окрика старшего офицера вполне хватило, чтоб прекратить этот стихийно возникший митинг. И утоптанная площадка перед хозяйственной палаткой опустела быстрее, чем по команде «Воздух!».
Спасибо, сержант, обратился Корнеев к старшему своей охраны. Можете быть свободны. Дальше я сам Пешком.
Виноват, товарищ майор. Приказано доставить до
Слышь, брат Ефимкин, понизил голос Николай и ткнул рукой на северо-восток. Да вон он, штаб Не заблужусь.
Не положено, товарищ майор, так же негромко ответил сержант. Не обижайтесь, но не приведи Господь, случится что, с нас
Не бухти, Петрович, загудел здоровяк-пулеметчик. Слепой ты, что ли? Дай человеку с девушкой проститься. Сам ведь не столь давно за линию ползал и знаешь, что разведка одним днем живет.
Ладно, махнул рукой сержант. Бывай, майор. И удачи тебе, он скосил глаз на ладную фигурку и весело добавил:Во всем
Спасибо. И вот что думаю: не стоит упоминать в рапорте, что я вышел поразмять ноги чуть раньше. Как считаешь, сержант?
Совершенно с вами согласен, товарищ майор. У начальства и так хлопот полон рот, чего им всякими мелочами зря голову морочить.
Бывайте, братцы. Живите долго! козырнул бойцам Корнеев, потом повернулся к мотоциклам спиной и бодро зашагал к складской палатке. Но, не дойдя пары шагов, остановился, откровенно любуясь красотой девушки. Тоже заметившей его появление, успевшей даже что-то поправить в обмундировании и прическе, и теперь нетерпеливо поджидающей любимого.
Дольше всего взгляд Корнеева непроизвольно задержался на вызывающе топорщащейся медали «За оборону Одессы». От чего голубоглазая ефрейтор немедленно заалела щечками.
Что-то новое увидели, товарищ капитан?
Просто любуюсь.
Я же не икона и не музейный экспонат, чтоб издали разглядывать, чуть насмешливо фыркнула девушка. Меня и руками потрогать можно. Рискните, авось не рассыплюсь?..
Здравствуй, Дашенька, сделал вид, будто не расслышал вполне прозрачного намека Корнеев. Что у тебя тут случилось? Давненько мне не доводилось наблюдать такого плотного сосредоточения денщиков, каптенармусов, старшин и медбратов на одном квадратном метре.
Здравствуй, Коля лукаво стрельнула глазками девушка, но продолжила все тем же шутейным тоном:Заглядывали б к нам почаще, так и не удивлялись бы. Порой мне кажется, что в армии нет иных чинов и должностей, кроме сержантов и старшин. А нынешнее столпотворениеэто пустяк, утечка секретной информации. Ночью спирт подвезли, так во всех подразделениях сразу обнаружилась срочная необходимость в пополнении НЗ. А как от них утаишьодни разведчики кругом? Верно, товарищ кап Ой! Извините, товарищ майор! Разрешите вас поздравить с присвоением очередного звания?
Не дожидаясь ответа, девушка подошла ближе, привстала на носочки, опираясь ладошками на новые звездочки, и жарко поцеловала Корнеева в губы. Замерла на мгновение, с закрытыми глазами, плотно прижимаясь к молодому мужчине всем телом, но, так и не дождавшись ответного поцелуя, со вздохом шагнула назад.
Глупый ты, Коля. Большой и глупый. Я же люблю тебя
Я тоже очень-очень люблю тебя, Дашенька унимая дрожь в теле, пробормотал майор. Но ведь ты знаешь о моем зароке? Вот доживем до победы, я в тот же миг тебя в загс потащу. Илисперва на какой-нибудь ближайший сеновал, а потом уже в загс
А если убьют тебя или меня раньше? увлажнились глаза у девушки. Ты о Машеньке слышал? Бедный Андрюшка Малышев Жену и ребенка в одночасье потерял
Отставить сопли, ефрейтор Синичкина! притворно грозно рявкнул Корнеев, уже совладав с основным инстинктом. Вот поэтому я и не хочу, чтоб у нас с тобой, как у Малышева И вообще, что за преждевременная панихида?! Мы доживем, Дашутка. Обязательно доживем. Вот увидишь, верь мне.
Верю, Коля Верю Даша взяла своими маленькими и теплыми пальчиками тяжелую, заскорузлую ладонь разведчика и как бы невзначай стала ее поглаживать. Одно хорошо, ревновать тебя не надо. В госпитале, небось, не одна медсестричка не прочь была бы повнимательнее и подольше поухаживать за таким молодцем?.. и, не дождавшись ответа, вздохнула. Глупый мы народ, бабы, правда? Вечно о какой-то ерунде думаем Нет, чтоб о здоровье справиться.
Не знаю. Никогда не был женщиной, отшутился майор. При этом чуть-чуть приобнимая девушку за гибкий стан и жадно вдыхая легкий цветочный аромат ее волос, упорно пробивающийся сквозь все складские запахи.
Все шутишь притворно попыталась освободиться Даша.
Лучше, чем плакать. Знаешь, вздохнул Корнеев, иной раз, когда я слишком долго смотрю на тебя, солнышко, то и в самом деле начинаю чувствовать себя полным идиотом
Ничего, потерпим прильнула обратно девушка. Раз ты так решил, значит, так тому и быть.
Потерпим, подтвердил Николай. Зато наши с тобой детишки вырастут невероятно счастливыми и удачливыми. И вообще, мне кажется, что все будущее поколение, которое родится после войны, должно стать неимоверно везучим. Представляешь, Дашутка, какой мощный запас везения люди, уцелевшие в этой бойне, передадут своим потомкам?
Философ чуть грустно улыбнулась девушка. Странные вы, городские Словно и не из этой жизни. О счастье для всего человечества мечтаете, а о том, что перед глазами Ой, у тебя китель лопнул!.. Прямо под мышкой. Огромная прореха И чисто по-бабьи захлопотала:Зайди внутрь, зашью быстренько Не гоже офицеру как оборванцу расхаживать.
Спасибо, Дашенька, взглянул на часы Корнеев. Не стоит время терять. Я же только на одну минутку к тебе заглянул. Вопреки всем инструкциям Соскучился в госпитале. Каждую ночь ты мне снилась. Будто речка, утренняя зорька и мы с тобой на бережку, с удочками. А на тебе Корнеев смущенно замолчал, не решаясь пересказывать главные детали сновидения, венок огромный. Из этихсиненькие такие, словно одуванчик, только крупный. В поле растут.
Васильки, усмехнулась девушка. Волошки по-украински Надеюсь, рыбу мы не выудили? А то я ведь не Дева Мария.
Рыбу? А при чем здесь
Вытаскивать рыбук скорой беременности немного смущенно, скороговоркой, как маленькому объяснила Даша и сменила тему:Скорее бы уж война закончилась. А может, я зашью все-таки, Коля?
Под левой не видно. А завтра все равно переоденусь
Опять уходишь? встревоженно вскинулась Даша. В тыл?
Интересно, насупился Корнеев, а если бы я был летчиком, ты бы каждый раз переспрашивала: «Снова вылет?»
Может быть вздохнула девушка. Не ершись, Коленька. Конечно, война, от нее не уйдешь и не спрячешься И убить могут каждого из нас в любую минуту. Даже прямо сейчас. Я все это знаю, но разве к этому можно привыкнуть?
Даша еще раз вздохнула и прибавила нарочито весело:
Потерпи, Коля, сердцу ведь не прикажешь, тревожится оно. Зато я клятвенно обещаю, что после войны никогда не буду брюзжать, если ты на выходные с товарищами станешь собираться на рыбалку или на футбол.
Глава шестая
Увидев шалашно-палаточный городок штаба фронта, даже римские легионеры, прославившиеся сквозь века умением оборудовать временные лагеря, почувствовали бы себя посрамленными. А желающий угодить великой Екатерине светлый князь Потемкин укатал бы в Сибирь все плотницкие артели, возводившие на пути следования императрицы потешные села. Саперы капитана Костромина постарались, угодили командующему, порой ценившему порядок превыше иной воинской доблести. Улочки и переулки вытянулись как под линейку, строенияна одинаковом расстоянии. И при этом все идеально замаскировано. Ни одна дотошная «рама» не сможет обнаружить в не столь уж и густом лесу возникший, словно по волшебству, штабной городок.
Простившись с любимой девушкой коротким объятием и мимолетным поцелуем в потерявшую румянец щечку и клятвенно пообещав опечаленной Дашеньке заглянуть к ней сразу после возвращения, майор Корнеев, нигде больше не задерживаясь, прямиком отправился в район расположения разведроты. На всякий случай по пути сверяясь с дорожными указателями. Мало ли что могло измениться за неделю отсутствия.
На бравого майора со звездой Героя на кителе, слишком безмятежно насвистывающего «На сопках Маньчжурии», подозрительно косились и часовые на перекрестках, и маршрутные патрули, но остановили для проверки документов только один раз. Хмурый, с опухшей щекой, капитан недовольно попросил Корнеева соблюдать тишину. Николай мог возразить, что его посвистывание не перекрывает даже птичьего гомона, но решив, что у старшего патруля могут попросту болеть зубы, а потому он зол на весь мир, и не стал вступать в пререкания. Дружелюбно отдал честь и, ответив: «Есть соблюдать тишину», продолжил движение. Тем более что с этого места ему уже была видна группа бойцов, отрабатывающая приемы рукопашного боя. Еще человек пятнадцать, из старого состава роты, с любопытством наблюдали за ними, вполголоса комментируя ход тренировки.
«Молодец, Андрейка, подумал Корнеев. Не теряет времени. Только зря он их по всему комплексу гоняет. Один удар надо ставить Большего никак не успеть, если завтра ночью выходить. Ах да, Андрей же этого еще не знает, вот и работает, как привык»
Смирно! подал команду капитан Малышев, заметив приближающегося командира.
Вольно. Занимайтесь махнул рукой майор. Андрей, подойди ко мне.
Корнеев не хотел делать своему заместителю замечание при подчиненных. Тот и так еще неловко чувствовал себя после штрафбата.
Слушаю, товарищ майор, подбежал тот, застегивая на ходу пуговицы воротника.
Приказано: завтра вечером выходить, Андрюха. Так что не распыляйся Сосредоточь парней на одном приеме коротко обозначил Корнеев. Малышев не первый год в разведке, сам сделает нужные выводы. Я сейчас к связистам, а ты продолжай. С утра прогоним пополнение на предел выносливости, а пока пусть разминаются. Вернусь, договорим.
Понял тебя командир, кивнул тот.
И вот еще что, вспомнил важное Корнеев. Всех вас восстановили в прежних званиях. Документы и награды получите после возвращения. Сейчас уже не успеете привести себя в порядок, но чтобы к утру, товарищ капитан, все были одеты по форме.
Товарищ кап майор! радостно вопя, бросился к нему командир первого взвода, стройный словно девушка, ловкий и гибкий старший лейтенант Коте Руставели. Как крыльями, размахивая длинными руками, то ли распахивая объятия, то ли собираясь отдать честь обеими сразу. Ну как, подлечили?!
Товарищ майор, разрешите доложить катился вслед за ним коренастый лейтенант Семен Рыжов, командир второго взвода. За время вашего отсутствия в роте
Он был дома. И это оказалось даже приятнее недавнего свидания с любимой. Хоть и не столь щемяще-сладко, зато тепло и уютно. В гостях у Дашеньки был душистый мед, а здеськраюха свежеиспеченного хрустящего хлеба.
А то я сам не вижу, товарищи офицеры проворчал Корнеев, но не смог спрятать предательскую улыбку. Распустились без командира. Витязь, Рыжик, у вас двадцать минут. Потом пройдусь, проверю, чем занят личный состав, внешний вид, состояние оружия В общем, вы меня поняли.
Конечно, понял, генацвале! Коте все же решил, что дружеские объятия более соответствуют текущему моменту и заорал прямо в ухо Николаю:Как не понять! Живой, здоровый! Гамарджоба, батоно!
В порыве радостного веселья он так разошелся, что едва не поцеловал Корнеева, но вовремя опомнился и, привстав на цыпочки, потанцевал в расположение, мелко перебирая ногами, резко взмахивая руками и гортанно вскрикивая:
Асса! Рота! Общий смотр! Асса! Командир вернулся!
Есть подготовиться к встрече командира! улыбаясь во все тридцать два зуба, как всегда с минутной задержкой, необходимой для тщательного обдумывания, откозырял и Рыжов.
Дурдом «Ромашка» на прогулке, неодобрительно покачал головой Корнеев. Самый натуральный. А теперь я еще собственноручно приведу к этим буйно помешанным двух милых девушек. Настоящий «коктейль Молотова». Хорошо хоть не надолго
Сказать Степанычу, чтоб кофейку сварил? поинтересовался Рыжов.
Все-таки в неторопливости есть свои преимущества.
Почему бы и нет? согласился Корнеев, хотя мог поклясться чем угодно, что в воздухе явно витает аромат молотого кофе.
Его ординарец Степаныч, сорокавосьмилетний ефрейтор Семеняк, тащился за Николаем Корнеевым, как нитка за иголкой, по всем фронтам, еще с тех пор, когда Николай был желторотым и безусым лейтенантом. Потеряв в самые первые дни войны на Белостокском выступе единственного сына, кадрового офицера-артиллериста, Игорь Степанович опекал Корнеева, как настоящий боевой товарищ, а пороюкак нянька. Доводилось ефрейтору и вытаскивать из боя раненого офицера, за что медаль получил и дорожил ею больше чем орденами.
Но между ними это в зачет не шло, поскольку и Корнееву как-то пришлось нести на себе через линию фронта контуженого ординарца.
Злой и бесстрашный в бою, хмурый и нелюдимый мужик, за проявленную храбрость и мужество награжденный орденами «Славы» третьей и второй степени, орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», он побывал со своим офицером в таких переделках, откуда им по одному ни за что не удалось бы выбраться.
А вот в тылу, во времена затишья, ефрейтор Семеняк превращался в Степаныча. Эдакую помесь денщика Шельменко и хитрюгу Швейка советского розлива, брюзжащего по поводу и без оного, зато чрезвычайно добродушного. У которого всегда можно было разжиться махоркой, глотком спирта, иголкой с ниткой или какой иной мелочью, необходимой бойцу на привале или постое.
А для любимого Коли Степаныч еще ежедневно варил густой ароматный кофе. Каждое утро. Где он добывал зерна, куда пряталне знал никто. Но еще и не брезжило, а Семеняк уже колдовал над спиртовкой с неизменной медной «туркой». Распространяя по близлежащей территории одуряющий аромат. И кто бы из начальства ни заглянул на аппетитный запах, хоть полковник, хоть генерал, это всегда была последняя порция, которую, как известно, «и милиция не забирает»
И только однажды Степаныч сделал исключение и, с неприсущей ему почтительностью, угостил напитком своего приготовления заглянувшего к Корнееву полковника Стеклова.
* * *
Отвернув полог и шагнув внутрь, Корнеев попал из вечерних сумерек укладывающегося на отдых леса, в ярко освещенное электрическим светом пространство, огражденное от внешнего мира лишь тонкими перегородками туго натянутого брезента.