Внутри палатки связи за радиоаппаратами сидели полтора десятка девушек-радисток. Одни девушки молча, не воспринимая никаких звуков, кроме своего абонента, принимали радиограммы, записывая на бумаге длинные столбцы букв и цифр. Другиегромко и четко переспрашивая, уточняли данные. А у них за спинами, нервно прохаживаясь между столами, дожидались окончания приема офицеры.
Вас поняла «Полста седьмой»! звенел один голосок.
Закрепитесь на высоте! Как поняли меня «Полста третий», как поняли меня? «Десятка» требует закрепиться, требовательно выкрикивала другая связистка слегка осиплым голосом, удерживая чистоту звучания только за счет громкости.
Двадцать шесть в квадрате «Карась» четыре. Тридцать три в квадрате «Карась» восемь. «Ручей», я «Река», прошу подтвердить.
«Сто второй», «Сто второй»! «Огурцы» привезли! Повторяю: «огурцы» привезли!
«Лютик», «Лютик», не рыскай волной! Проверь контакт! Прибавь усиление! «Лютик»! «Лютик»! Как слышишь меня? Прием!
И поверх всего этого рабочего гомона длинным стоном, на одной дребезжащей ноте:
«Звезда», «Звезда», я «Земля». Ответьте «Земле». «Звезда», «Звезда», я «Земля» Ребята, не молчите!.. «Звезда», «Звезда»
Несмотря на занятость, девушки заметили появление известного при штабе фронта офицера и украдкой бросали на него любопытные взгляды. История неправдоподобных взаимоотношений Корнеева с Дашей давно не давала покоя женским умам и сердцам. Вызывая как недоуменные сплетни, так и добрую зависть к людям, сумевшим поднять свои чувства выше минутного желания. Вопреки войне, вопреки смерти
Майор Дюжева просматривала какие-то бумаги и негромко разговаривала по телефону, плотно прижимая трубку к уху. Увидев Корнеева, она подняла вверх палец, давая понять, что ей нужна одна минута, чтоб закончить, и просит не отвлекать, а потом им же указала на стул, стоящий рядом со столом.
Николай с удовольствием присел.
Только на фронте начинаешь по-настоящему ценить житейские мелочи. Неожиданно представившийся случай умыться теплой водой. Удобные сапоги, горячую пищу, сухое белье Возможность поспать пару лишних минут, таких коротких, что и пары затяжек не сделатьно именно благодаря этому ты потом успеешь проползти, пройти, пробежать несколько лишних метров и убраться с того места, где в следующее мгновение просвистит осколок или пуля. Табурет, на который можно присесть, давая роздых чугунным ногам
Воспользовавшись заминкой, Корнеев вынул из планшета листок бумаги и стал быстро писать рапорт на имя начальника Отделения разведки при штабе фронта.
Корнееву не хотелось, чтобы в случае его гибели на роту поставили «варяга». Старший лейтенант Коте Руставели вполне заслуживал повышения. Боевого опыта у него хватало. Да и Рыжов не слишком отставал от комвзвода-«один». И если б не настырность Стеклова, Корнеев не задумываясь отправил бы в поиск одного из своих взводных. При этом оставаясь совершенно спокойным за исход дела, как если бы сам возглавлял группу. Все это можно было сказать Стеклову и лично, но упоминать вслух о возможности собственной гибели всегда считалось плохой приметой. Особенно среди разведчиков Очень плохой! Хуже, чем написать письмо прямо перед выходом в поиск.
Полковник Стеклов приказал выделить двух самых пригожих девушек словно продолжая телефонный разговор, обратилась к Корнееву майор Дюжева. Надавленное трубкой ухо жарко алело, придавая суровой женщине вид нашкодившего и уже наказанного подростка. Не похоже на тебя, Корнеев. Объяснить ничего не хочешь?
Молодых, симпатичных да, но красивыхни в коем случае, отрицательно мотнул головой Корнеев. Ирина, ты же отлично знаешь, что красавице не смешаться с толпой. Она будет отсвечивать там, как тополь посреди степи. Куда мне с ними?
Сами разбирайтесь с полковником со своими причудами, устало махнула рукой Дюжева. Я приказ выполнила. Красивые и симпатичные Знаешь, тут и без объявления конкурса на приз первой красавицы батальона связи проблем хватает. Группа Травкина вторые сутки молчит. Доложили о передислокации танковой дивизии «Викинг» и пропали. Так-то вот, Коля. А ты говоришь
Корнеев промолчал, не давая Дюжевой продолжить разговор. Чтоб она сгоряча не сказала что-то лишнее ему, уходящему в тыл врага. Война коварна. А любого человек можно ввести в состояние умопомрачения, причем не только пытками, когда он, словно сомнамбула, расскажет все, что знает. Совершенно не отдавая себе в этом отчета.
А если обиду нечаянно нанесет, случись непоправимое, потом сама же и каяться будет. У мертвого ведь прощения не попросишь.
Майор Дюжева, наверно, подумала так же, потому что спохватилась, оборвала себя на полуслове и чуть растерянно потерла пылающее ухо.
Сержант Авдеев! позвала ординарца. Митрич, проводи майора Корнеева в расположение. Передашь мой приказ: младшие сержанты Мамедова и Гордеева поступают в распоряжение разведчиков. Все, Николай, чем смогла Дежурную частоту и позывные для вашей группы радистки получили. Необходимое снаряжение и гражданскую одежду тоже. Знаю, слова лишние, и все жебереги моих девчонок, майор. И это, как говаривали партизаны в соединении Ковпака: «Не будь дураком, не дай себя убить» Одним словомудачи, разведка
Николай легонько пожал горячую руку начальника связи, потом кинул ладонь к виску и вышел наружу. Торопясь покинуть сжатое пространство палатки, как воздушный шар распираемое изнутри тревожным ожиданием и неугасаемой надеждой.
С трудом поспевая за широко шагающим ординарцем Дюжевой, Корнеев думал о пропавшей группе Травкина. Он лично не был знаком с этим расторопным и, по слухам, весьма удачливым разведчиком. Кажется, из дивизии Сербиченко. Жаль ребят. Но переданная ими информация стоила гораздо больше нескольких жизней. Ведь накануне наступления на противоположной чаше весов тоже человеческие судьбы, только там счет идет не единицами, а ротами, батальонами, а то и полками
Слишком долго поразмышлять над превратностями судьбы ему не удалось, так как уже буквально через минуту Корнеев вошел в небольшой, человек на десять, шалашик, оборудованный под временное жилье. Которое едва приметными мелочами указывало наметанному глазу, что здесь расположились женщины.
В шалаше было чуть чище, чуть опрятнее, не так густо накурено, витал какой-то след от аромата полузабытых духов и земляничного мыла. А главноене было одуряющего, резкого запаха застарелого мужского пота. Конечно, и женщины, и девушки тоже потеют, их портянки не благоухают «Рижской сиренью» после суточного марша или дежурства, но это совсем другой запах. Более мягкий и чуть сладковато-пряный
В данный момент шалаш пустовал, и только две девчушки, сидя на одних нарах и прижимаясь друг к дружке, тихонько напевали какую-то грустную песню. Причем, как показалось майору, на двух разных языках.
Смирно! рявкнул сержант.
Не видя ни лиц, ни званий вошедших, девчонки испуганно вскочили.
Отставить, вольно придержал рукой слишком ретивого ординарца Корнеев. Можете быть свободны, Авдеев. Дальше я сам.
Есть, козырнул сержант, повернулся кругом и умчался обратно. Похоже, в хозяйстве Дюжевой все делалось бегом.
Корнеев шагнул ближе к замершим у нар по стойке смирно девушкам и повторил:
Вольно, сержанты, вольно. Садитесь. Будем знакомиться.
Младший сержант Мамедова, бойко отрапортовала смуглявая, чуть худощавая девушка, чем-то неуловимо напоминающая Николаю красавицу Дашу. Хотя общих черт между ними не нашла бы и самая богатая фантазия художника-портретиста.
Младший сержант Гордеева, доложила вторая. Румяная и русоволосая. Николай удовлетворенно отметил, что обе девушки не подстрижены, а имеют довольно длинные косы.
Майор Корнеев, командир
А мы знаем вас, смущенно улыбаясь, промолвила Гордеева. Поздравляем с присвоением очередного звания, товарищ майор.
И с выздоровлением, прибавила вторая.
В мирное время был бы польщен, насупился Корнеев, недовольный, что его перебили, и не решаясь сразу же одернуть девушек. Диверсанту-разведчику подобная известность не делает чести.
А жениху Даши Синичкиной это вредит или не очень, товарищ майор? лукаво стрельнула взглядом бойкая смуглянка.
В таком аспекте пускай, кивнул Корнеев.
«Эх, зря я все-таки нарушил собственное правило. Похоже, хлопот не оберешься. С мужчинами куда проще»
Мне Ирина Игоревна сказала, что вас уже снабдили всем необходимым?
Так точно, товарищ майор, хором ответили радистки.
Вот и славно. Тогда пойдемте знакомиться с остальными бойцами нашей группы. Там я всем сразу и доложу предстоящую задачу. Кстати, меня, если вдруг кто не знает, Николаем зовут. Для общения вне служебной обстановки. А вас?
Лейла Только наши все меня Лялей или Лилей зовут. Выбирайте любое из трех, товарищ Николай. Я уже привыкла.
Ольга, приосанившись, чуть нараспев произнесла Гордеева, а потом сделала серьезное лицо и прибавила строго:Можно попросту, Ольга Максимовна, но не выдержала взятого тона и смешливо прыснула, пряча еще более разрумянившееся лицо в ладони.
Договорились, с самым серьезным видом кивнул Корнеев. Ляля-Лиля и Ольга Максимовна. Так вас обеих и представлю.
* * *
Догуливающий последние теплые деньки лес продолжал благоухать ароматами прошедшего лета. Трава и листья все еще хранили жирную зелень, перелетные птицы не спешили собираться в стаи, и только ранние сумерки уже напоминали о затаившемся неподалеку перед решительным штурмом осеннем ненастье. О приближении еще одной фронтовой осени Николая Корнеева. А вместе с ней близилось беспощадное всеобщее наступление сезона затяжных дождей, промозглой слякоти, бездорожья и распутицы. То ужасное время, когда смертельно измученные на марше, высасывающей последние силы вязкой грязью войска, как спасения, будут ждать снегопадов и мороза.
Вечер уже полностью вступил в свои права, но Корнеева ждали и углядели издали. Плотная коренастая фигура вынырнула из сумерек и отстранила в сторону еще даже не успевшего открыть рот часового.
Товарищ майор, вверенная вам отдельная разведывательно-диверсионная рота отдыхает согласно распорядку громким шепотом доложил ротный старшина Телегин. Прикажете объявить «Подъем»?
Охолонь, Кузьмич Здорово, служивый, Корнеев пожал руку ротному старшине. Пусть отдыхают. Завтра погляжу на них. Капитан Малышев с пополнением где расположился? К ним проводи
Так туточки они все повернул голову влево и назад старшина. Вон вас дожидаются, вместе со взводными. Просто у меня слух лучше Таежный. И Степаныч уже с полчаса как непрерывно зудит, что кофе стынет, а разогревать нельзя. Чем помои пить, лучше вылить.
Скажи Степанычу, пусть сюда вынесет. Некогда рассиживаться. Он поймет, распорядился Корнеев и повернулся к радисткам:Не отставайте, девчонки. Потеряетесь
Девки в расположении роты?.. Ночью?! разинул рот старшина, привычно отшагнув в темень. Настоящее светопреставление!.. М-да, пойду обрадую Степаныча. Что же это с нашим командиром в госпитале такое приключилось, что он с собой баб приволок? Либо войне конец близится, либо с Дашенькой
У старого охотника-промысловика слух и в самом деле был отменный, но и остальные разведчики на тугоухость не жаловались и, заслышав их разговор, подтянулись ближе.
В темноте можно было не скрывать эмоций, и Корнеев крепко обнялся с офицерами.
Рад, что вы живы, парни.
Мы тоже рады твоему возвращению, командир чуть коверкая от волнения слова, прочувственно ответил Коте. Едва угомонили бойцов. Без приказа отказывались ложиться спать. Все хотели тебя дождаться.
За Андрюху отдельное спасибо, командир негромко шепнул Рыжов. Я знал, что ты его вытащишь. Даже номер штрафбата разузнал, куда его отправили, чтоб сразу доложить А ты и сам уже позаботился обо всем Спасибо, Николай
А ну, посторонитесь чуток, сынки. Дайте мне на Колю взглянуть! вмешался в разговор окающий голос. Отощал небось на казенных харчах. Подумать только, десять дней без кофе!..
Степаныч бесцеремонно отодвинул в сторону молодых офицеров и протянул Корнееву большую, испускающую неимоверные ароматы фарфоровую кружку, которую ординарец непостижимым образом тоже умудрялся беречь все эти годы. Только ухо отбилось.
А вы не зыркайте, не зыркайте, тут же завел прижимистый ординарец привычную песню. Самые последние зернышки смолол. Даже на утро ничего не осталось и тут же, без перехода, ворчливо прибавил, косясь на две скромно замершие, но хорошо различимые в свете выползшей на небо луны стройные женские фигурки. Баб-то, Коля, зачем к нам притащил? Не дело это
Отставить, товарищ ефрейтор, делая огромный глоток уже едва теплого, но еще окончательно не остывшего кофе, назидательно промолвил Корнеев. Это не бабы, как вы соизволили выразиться, а приданные нам радистки и протянул кружку стоявшей ближе Мамедовой. Угощайтесь, девушки. Извините, что из одной посуды, но у Степаныча имеется только этот сервиз. На одну персону. И не обращайте внимания на его ворчание. На самом деле Игорь Степанович добрейшей души человек. А хамит он незнакомым людям исключительно из врожденной застенчивости. Чтоб самого не обидели.
Девок в поиск берешь?! ахнул Степаныч. И впрямь что-то неладное случилось с нашим ротным Прав Кузьмич.
Ну все, хватит глупить! построжел голосом Корнеев. Распустили языки. Прямо правление колхоза, а не боевое подразделение Общее собрание объявляю закрытым. Кто сейчас занимает командирскую палатку?
Ну ты и спросил, командир, коротко хохотнул Рыжов. Пустил бы в нее Степаныч хоть кого-то званием ниже генеральского. Да и то сомнительно. Так и стоит порожняком. Вас с Андреем дожидаясь.
Это хорошо, рассеянно заметил Корнеев, уже погружаясь в более важные мысли. Андрей, веди всех к нам. Я через минуту буду и, понизив голос, прибавил только для взводных:Слушайте сюда, парни. Дело предстоит секретное и чрезвычайной важности Вам я доверяю, как себе, поэтому не приказываю, а прошу лично: походите вокруг, присмотрите, чтоб на деревьях лишние уши не выросли. Да сами тоже особенно не прислушивайтесь.
Глава седьмая
Командно-штабная палатка освещалась подвешенной к центральной распорке керосиновой «летучей мышью» с сильно прикрученным фитилем, но и этого тусклого света вполне хватило, чтобы Корнеев смог увидеть, как на лицах личного состава формирующейся разведывательно-диверсионной группы возникает, с поправкой на черты лица, одно и то же удивленное выражение.
Капитан Малышев, прослуживший вместе с Николаем последние полтора года, никак не ожидал увидеть рядом с командиром двух радисток. Остальные бойцы, хоть и не знали о принципиальной позиции майора Корнеева в этом вопросе, поотвыкнув в штрафбате от женщин, тоже не были готовы к обществу двух красавиц.
А младшие сержанты, одним лишь появлением посеявшие смятение в рядах мужчин, тоже не ожидали такого обилия офицеров и, теряясь под их восторженными взглядами, мило краснели и растерянно хлопали длинными ресницами.
Да и сам Корнеев, признаться, наверное, выглядел не менее удивленным, чем подчиненные. Всего час, как он оставил на попечении заместителя шестерых штрафников, а сейчас видел перед собой чисто выбритых, подтянутых боевых офицеров. Словно выпускники училища, готовящиеся к параду, все присутствующие отсвечивали форменными, почти новенькими погонами на аккуратно отутюженных солдатских гимнастерках.
Два старших лейтенанта и четыре капитана.
Да и заместитель его буквально преобразился за этот промежуток времени. А постную печать угрюмости на лице Малышева сменило выражение предельной собранности и решительности.
Это где ж вы успели так припарадиться, Андрюха? Я думал, химическим карандашом звездочки нарисуете и все. Военторговский ларек ограбили, что ли?
Степаныч твой помог разжиться, объяснил тот. Сказал: «Пользуйтесь, славяне. Нам с Николаем теперича однопросветное барахло без надобности. Да и маленькие звездочки тоже».
Молодец Степаныч, сообразил похвалил ординарца Корнеев. А я б и не догадался.
А то у тебя, Коля, своих забот мало негромко произнес за его спиной ефрейтор Семеняк.
Ординарец ловко протиснулся мимо загораживающего вход Корнеева и вошел внутрь палатки, привнося с собой запах кофе и жареного хлеба.