Ну, во-первых, я абсолютно ясно помню, что Вы ничего мне не говорили. Неужели Вы сами забыли наш разговор?
Я был такой уставший после боя и последующего ремонта, что действовал, как в тумане.
Ну а я был сонный, вы же подняли меня посреди ночи. Повод, конечно, достойный, но тогда я даже не мог в полной мере его оценить и мечтал лишь скорее вернуться обратно в постель. Так что я быстро отдал распоряжение о транспортере и лег досыпать. Да вы даже за взятие в плен ничего толком не сказали, сообщили только, что есть трофейный мех, который надо оттащить на базу, да вскользь упомянули о пленном мехвоине, вот и все
Хотели доказательств вербовки Шпильмана пиратами? Получите и распишитесь! раздался вдруг голос до сих пор молчавшего Бондарева.
Да это было доказательство, которое говорило само за себя. Шпильман явно знал о том, кто был в «Блекджеке» лучше, чем мы сами сейчас. Некоторое время мы молчали, несколько ошеломленные. Все-таки, когда подозреваешь кого-то в предательстве, то в глубине душе, тем не менее, надеешься, что это все же какая-то ошибка, и, если опасения подтверждаются, испытываешь не облегчение, а разочарование.
Да, - первым не выдержал затянувшейся паузы полковник. Честно говоря, не верил я в это обвинение. До этого момента не верил И что же теперь делать? Немедленно его арестовывать?
Может быть, - протянул я. Но, честно говоря, хотелось бы другого, более эффективного
То есть просто убить его, что ли?! Без суда и следствия?
Нет, конечно же, нет. Я имел в виду нечто совсем иноекак-то использовать его в двойной игре, чтобы решить ту проблему, которая остро встала перед «Фениксом» после нашего неожиданного разгрома пиратов.
Что-то я не совсем вас понимаю.
Помните наш план, который мы обсуждали с мадемуазель Бланш?
План? А, имеется в виду ловушка в одном из караванов. Полагаете, что теперь пираты не клюнут на приманку? Вполне возможно Хотя, в общем-то, потеря одного меха отнюдь не критична.
Сюда еще стоит добавить повреждения всех других машин, причем в ряде случаев весьма серьезных. Есть ли у налетчиков вообще запчасти, чтобы все-это исправить? Не уверен На их месте сейчас я бы точно как можно быстрее попытался убраться с Бадена. Вот, если бы они были уверены, что смогут очень скоро отхватить жирный кус без всякого риска для себя, тогда дело другое. Но как их в этом убедить?!
Продолжить дискуссию нам не удалось. В дверь столовой неожиданно постучали. Когда я дал разрешение, в помещение вошел один из пехотинцев «Феникса».
Командир, доктор Шапсо сообщает, что пленница пришла в себя, доложил он.
Я вскочил на ноги. На сегодня это была, несомненно, лучшая новость.
Ну что ж, пойдем знакомиться. Кто желает присоединиться ко мне?
Хотели все. Но всем стороны было понятно, что наш врач просто не потерпит у себя такого столпотворения. Да и как относиться к пленнице было все еще не ясно. Если бы каким-то образом удалось склонить ее к добровольному сотрудничеству, то я готов был пойти на всякие послабления ей, хотя, какой будет ее судьба в конечном итоге, когда нам настанет время уходить с Бадена, оставалось еще весьма туманным. В любом случае сразу начинать с угроз и давления не стоило, а слишком многочисленная «делегация» вряд ли могла быть расценена иначе, как явная демонстрация силы. Я очень сильно сомневался в необходимости такого шага. Наша пленница и так должна была прекрасно осознавать всю сложность своего положения и то, что лишь активным сотрудничеством с нами она может облегчить свою участь. В общем, с собой я решил взять только Бондарева. Бергмана пришлось пригласить тоже, хотя бы из соображений вежливости.
У дверей палаты я, к своему негодованию, увидел лишь одного охранника. Отправив одного с сообщением, Шапсо даже не удосужился заменить его кем-то. Лично на мой взгляд, это было вопиющим нарушением правил безопасности. Сам врач стоял тут же с нахмуренным видом.
Вы, что, оставили пленницу одну?! я посмотрел на него, неприятно удивленный этим фактом.
Сейчас с ней Жаннет.
Не боитесь за жену?
Наша пациентка не в том состоянии, чтобы кому-то причинить вред.
Ее ранения оказались более тяжелыми, чем вы думали в начале?
Телесно она в относительном порядке, только сломана рука, несколько ребер, да есть ушибы. Все это скоро пройдет. Меня куда больше беспокоит ее душа
А точнее? У нее депрессия, паника, агрессия?
Я бы сказал, что первое, вернее какое-то странное равнодушие ко всему. Когда она осознала, где находится и что с ней произошло, то полностью замкнулась в себе, не отвечала на мои попытки заговорить, практически не отреагировала на осмотр. Кажется, сейчас ей абсолютно все равно, что с ней будет. Поэтому-то я и оставил с ней Жаннетбедной девочке может быть легче установить контакт с женщиной, а моя жена всегда была хорошим психологом. Честно говоря, я не советовал бы вам сейчас туда заходить, да еще в таком составе. Спешка может только все испортить.
Я поморщился от досады:
Так что, выходит, мы зря сюда пришли? Нам возвращаться обратно? Кстати, не забывайте, что эта «бедная девочка» участвовала в убийстве гражданских, причем хладнокровно спланированном и проведенном.
Не верю я в это, досадливо качнул головой врач. Непохожа она на человека, способного на это.
Вы можете по внешнему виду определить, на что способен человек? хмыкнул Бергман. Внешность, она, знаете ли, обманчива.
Наш собеседник ничего не ответил, но на его лице застыло выражение несогласия с этим.
Ну так что, нетерпеливо спросил я, нам уходить?
Шапсо задумался на минуту. Легко было заметить, что в его душе борется долг перед отрядом с ответственностью за пациента. Скорее всего, ему очень хотелось отправить нас прочь, но ведь участь-то пиратки это никак не решило бы, а лишь отсрочило. Наконец, он ответил:
Ладно, посмотрю, что там, и тогда решим.
Вернулся он через пару минут. Еще раз оглядев нас, он вздохнул:
Пожалуй, будет лучше, если вы зайдете один, капитан.
Пожав плечами, я открыл дверь и вошел в палату. Жаннет Шапсо оглянулась и, увидев меня, кивнула в знак приветствия. А вот наша пленница никак не прореагировала на мой приход. Она продолжала лежать, безучастно смотря в потолок. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Впрочем, я воспользовался паузой для того, чтобы рассмотреть девушку. Нельзя было не заметить, что она по-настоящему красива: разметавшиеся по подушке длинные белокурые волосы солнечным ореолом обрамляли лицо с правильными чертами и большими серыми глазами, а мешковатая пижама, в которую ее обрядили, не могла скрыть хорошо развитой фигуры. На вид ей было лет двадцать пять. В другое время она, несомненно, обратила бы на себя мое внимание, я с удовольствием бы пофлиртовал с ней, а то и попытался завести роман. Сейчас она выглядела хрупкой и беззащитной. Трудно было поверить, что не прошло и суток с того времени, как мы сошлись с ней в смертельной схватке, еще тяжелее было поверить в то, что она расстреливала беззащитные транспорты того злополучного каравана. Как же с ней себя вести? Я решил придерживаться уважительного тона, в конце концов, она показала себя смелым и умелым противником, а это стоит хотя бы элементарной вежливости. Через несколько томительных минут я не выдержал и решил прервать молчание.
Вы не хотели бы представиться? вопрос был, конечно, глупым, но ничего иного в голову не пришло.
Ответом мне было молчание. Так ничего и не дождавшись, я продолжил:
Меня, например, зовут Ричард Грей, и якомандир наемного отряда «Феникс», который взял вас в плен.
Последний факт мне не очень хотелось сейчас упоминать при ней, но нельзя же его игнорировать?
О! Хоть какая-то реакцияее глаза стрельнули на миг в мою сторону и вернулись к созерцанию потолка. Ну, давай, раскройся, скажи что-нибудь! Нет Девушка упорно молчала.
Ну, что ж, - вздохнул я, начиная поворачиваться к двери. Когда-нибудь, надеюсь, вы устанете от молчания
А стоит ли? раздался у меня за спиной тихий голос, когда я уже брался за ручку двери.
Что? я повернулся обратно, недоуменно подняв брови.
В душе, впрочем, я был очень рад, что смог ее разговорить. Теперь бы закрепить успех
Стоит ли мне уставать от молчания? Стоит ли знакомиться с вами, господин наемник?
А почему нет?
Это как-нибудь изменит мою участь? Что там мне уготовано? Казнь? Пожизненная каторга? А может просто выставите в клетке на потеху местным жителям? Отдадите своим солдатам для развлечения? Или, если буду паинькой, сделаете своей личной рабыней?
Я немного оторопел от таких преположений. Но и ответить ничего не мог, просто потому, что не знал этого ответа. Разумеется, ни один из трех ее последних вариантов я воплощать в жизнь не собирался, но вот первые два были все же реальны. Если Бергман будет настаивать на выдаче пленницы, смогу ли я ему отказать? Скорее всегонет. Может сам полковник и не захочет это делать, но ведь на него может надавить местное политическое начальство. Повод для этого есть более чем весомый.
Молчите, - сказала девушка, которая до этого времени спокойно изучала мое лицо. Значит я права Что ж, тогда и беседовать нам дальше просто бессмысленномолить о пощаде я не собираюсь, предавать товарищей тоже. Впрочем
Да?
Нужно ли говорить, что я начинал испытывать от этого разговора сильное разочарование? Он шел совсем не так, как мне бы этого хотелось, а, посмотрев в спокойные и уверенные глаза пленницы, я поверил, что она действительно ничего не скажет о своей банде, даже для сохранения своей жизни. Тем не менее, вопрос я смог произнести спокойным тоном.
Кажется, по цивилизованным законам, даже приговоренному к смерти полагается последнее желание?
И что же вы хотите?
Если это возможно, я бы посмотрела на тех троих мехвоинов, кто сражался против меня и Саймона.
Саймонэто ваш босс? осторожно поинтересовался я, надеясь получить хоть крупицу информации.
Да Саймон Блек по прозвищу Зверь.
Красноречиво пробормотал я, усиленно роясь в собственной памяти.
Как и всем кадетам военных академий мне пришлось ознакомиться с биографией сотен знаменитых бойцов, ведь никогда не знаешь, кто из них станет твоим противником или союзником на поле боя. Вот и приходилось изучать индивидуальные манеры боя. Чего скрывать, каждый новичок, садящийся в кокпит боевого меха, мечтал, чтобы когда-нибудь его имя украсило этот заветный перечень. Вот только никакого Саймона Блека там не было, хотя пиратских биографий встречалось предостаточно. То ли он еще не успел прославиться в должной степени, или просто сменил имя, что среди «джентльменов удачи» далеко не редкость.
Это прозвище произошло отчасти от названия модели меха, которым он управляет, а отчасти от его характера и манеры боя, вторгся в мои размышления голос девушки, где впервые появились тени каких-то эмоций. Так как насчет моей просьбы? Мне действительно очень интересно было бы посмотреть на этих людей. Если судить по тому, как вы охраняли тот караван, то в отряде должны были собраться одни неудачники. Мы никак не думали, что вы сможете оказать нам хоть какое-то сопротивление, а тем более вообще отразить атаку и завалить «Блекджека» Впрочем, Зверь туманно намекал, что ваша команда может преподнести какие-нибудь сюрпризы, но, кажется, он сам не верил своим словам.
Что ж, - задумчиво сказал я. Анжелу Циммер, которая управляла «Феникс-Хоком», я могу прислать сюда без проблемона член моего отряда. Кстати, это был ее первый настоящий бой. «Шедоу-Хоком» управлял местный милиционер, так что возможность встречи с ним будет зависеть от позиции полковника Бергмана. Что касается мехвоина с «Центуриона», - тут мне удалось сохранить бесстрастное лицо и ровный тон, то он перед вами.
Вот как в голосе девушки появились нотки уважения. Не ожидала. Признаться, когда Вы представились как командир, я подумала, что, наверно, унаследовали отряд от папочки, а «командовать» предпочитаете из безопасности уютного кабинета. Теперь вижу, что ошиблась
От отца я унаследовал один только мех, проворчал я. Остальное потерял из-за интриг.
Сочувствую, это было сказано насмешливым тоном.
Бессмысленный и бесполезный разговор начал меня утомлять и раздражать, тем не менее, я решил сделать еще одну попытку «расшевелить» девушку и, возможно, выловить еще одну крупицу ценной информации из какой-нибудь оговорки.
Поражаюсь вашему спокойствию, сказал я. Надеетесь, что этот Зверь бросится к Вам на выручку?
Девушка резко села на кровати, а в меня впился ее яростный взгляд:
Да! Я была его женщиной, его любовницей, как здесь говорят! Но, если он вдруг сейчас попробует освободить меня, то я предпочту сама себя убить, лишь бы не возвращаться к нему!
Я мрачно буркнул:
Надо же, как мелодраматично
Меня прервали гневной тирадой:
Да что ты знаешь о нем, обо мне, вообще о нашем отряде, чтобы судить о чем-то?!
Тут уж не выдержал и я сам:
Да уж! Тяжело, однако, судить о грабителях и убийцах! Вы ведь и свои преступления стремитесь прикрыть какими-нибудь благородными идеями или романтическими историями, не так ли? А скажи-ка на милость, тебе по ночам кошмары не снятся? Призраки тех безвинных, что ты убила, не являются? Из того каравана, например, который ты и твои дружки разгромили?!
Огонь в глазах пиратки внезапно угас, будто резко погасили свечу. Она безвольно откинулась на кровать как марионетка, у которой обрезали сразу все веревочки, и отвернулась к стенке. Я уловил недовольный взгляд Жаннет Шапсо. Да и мне самому было понятно, что я сорвался совершенно зря. В отличие от медсестры, меня, конечно, не волновало душевное самочувствие пленницы, но вот шанс получить от нее столь нужную нам информацию был потерян, похоже, навсегда. Расстроенный, я уже снова подходил к двери, когда вновь услышал тихий женский голос:
Я не делала этого
Это было сказано практически шепотом. Сначала мне даже показалось, что я ослышался, но потом понял, что слух все же меня не подвел. Резко остановившись, я обернулся. Девушка все еще лежала лицом к стене, но, видимо, почувствовав мой взгляд, продолжила также негромко:
Я не стреляла по транспортам, а только по «Вархаммеру». Грузовики расстреливал Дьюи с «Дервиша». У него вообще ненасытная жажда крови и убийств. Недаром же его прозвали Мясником.
Почему-то я поверил ей сразу. Так играть эмоции способна только гениальная актриса, а эта девушка могла быть кем угодно, только не актрисой. Я молчал, не зная, что сказать в ответ на это признание.
Пожалуйста, не говорите никому об этом, неожиданно попросила она.
Почему?! удивленный вопрос Шапсо опередил мой собственный, точно такой же.
Пленница, наконец, повернулась к нам лицом:
А зачем?
Мы с Жаннет переглянулись.
Но ведь это может существенно облегчить твою участь, неуверенно сказал я. Если тебя будут судить на Бадене
Судить на Бадене? Что ж, к этому все и шло, не так ли? Ну и какое «облегчение» мне будет? Лет двадцать пять тюрьмы вместо казни или пожизненной каторги? Ненависть тюремщиков, презрение сокамерников, домогательства со стороны и тех, и других. Казнь, пожалуй, милосерднее будет, да и на каторге долго не задерживаются, даже вечной
Неужели действительно так не хочешь жить? мрачно поинтересовался я.
Пока что я не видела от жизни ничего хорошего.
Ты так и не представилась, - тихо проговорил я.
Можно сказать, что я уходил от новой темы разговора, но уж больно тяжело было мне ее продолжать, с другой стороны, действительно хотелось узнать имя девушки. Что-то в ней было трогательное, что стало привлекать меня.
Некоторое время она молчала, но потом все же сказала, глядя куда-то в сторону:
Сигни Нильсдоттир.
«Имя скандинавское», подумал я. «Она, что, тоже с Расалхага, как и Свенсен?». Но тут же вспомнил, что в Оберонскую Конфедерацию входила, помимо прочих одиннадцати, и планета Сигурд, где тоже жили в основном потомки скандинавов. Несомненно, пленница была родом как раз оттуда. Отвечать «приятно познакомиться» я, конечно, не сталв такой ситуации это прозвучало бы издевательски. Вместо этого я сказал:
Мое имя ты уже слышала, а это Жаннет Шапсонаш медтех. Ее мужа, врача Антуана Шапсо, ты, наверно, тоже видела
В комнате вновь повисло молчание. Сейчас оно уже не было откровенно враждебным, как ранее, ни с моей, ни с ее стороны, но В общем, я понял, что встречу пора завершать и попрощался. Нильсдоттир вскинула на меня глаза.