По сути, его «эскадра» была передовым постом разведки и находилась более чем в трех тысячах миль от ближайшей дружественной базы. С небольшими изолированными силами, действующими так далеко от какой-либо поддержки, могли случиться всякие неприятные вещикак, действительно, продемонстрировало то, что произошло с «Маунтин рут» и «Вэлиантом». В сложившихся обстоятельствах чарисийский имперский флот вряд ли случайно выбрал командующего этой эскадрой, особенно в свете деликатной ситуации с великим герцогством Силкия. Залив Силкия открывался в залив Матиас к северу от Стайфанского пролива, и десятки торговых судов «Силкии» и «Сиддармарка» с экипажами и капитанами из Чариса входили и выходили из залива Силкия каждую пятидневку, почти незаметно нарушая торговое эмбарго Жаспара Клинтана. Что-либо столь вопиющее, как вторжение обычного чарисийского военного корабля в бухту Силкия, слишком легко могло вызвать у Клинтана такую ярость, которая привела бы к резкому прекращению этого весьма прибыльного, взаимовыгодного соглашения, и Ярли должен был быть чрезвычайно осторожным, чтобы избежать любого проявления открытого сговора между его командованием и силкианцами.
Теоретически его одного галеона было достаточно, чтобы выполнить свои обязанности в случае деснаирской вылазки, но в реальном мире он был совершенно один, совершенно без поддержки, и у него не было дружественной гавани, в которой он мог бы укрыться перед лицом тяжелой погоды, все это должно было давить на его разум, когда приближались неумолимые массы облаков грозного вида. Если он и был особенно встревожен, то никак этого не показал, хотя губы его были поджаты, а глаза задумчивы. Затем он глубоко вздохнул и повернулся к Латику.
Мы сменим курс, мастер Латик, решительно сказал он. Поставьте корабль по ветру, пожалуйста. Я хочу, чтобы с нашей подветренной стороны было больше воды, если этот ветер решит развернуться.
Есть, сэр.
И после того, как вы выведете корабль на новый курс, я хочу, чтобы были спущены мачты по брам-стеньги.
Кто-то, кто хорошо знал Латика и внимательно наблюдал за ним, мог бы заметить небольшую вспышку удивления в его глазах, но она была очень краткой, и в его голосе не было никаких признаков этого, когда он коснулся груди в приветствии.
Есть, сэр, первый лейтенант посмотрел на вахтенного помощника боцмана. Взяться за брасы, мастер Квайл!
Есть, есть, сэр!
* * *
Давление продолжало падать, ветер продолжал усиливаться, и под неумолимо надвигающимися с юга тучами начали мерцать молнии.
«Дестини» выглядела странно усеченной со снятыми верхушками мачт. Ее курсовые паруса были свернуты, внутренний и средний кливеры сняты, штормовые стаксели тщательно проверены и подготовлены, а на марселях взяты одиночные рифы. Несмотря на огромное уменьшение парусности, корабль продолжал неуклонно продвигаться на северо-восток от своего первоначального положения с очень приличной скоростью. Скорость ветра легко достигала тридцати миль в час, и стали давать о себе знать значительно более мощные порывы. Большие волны высотой десять футов и более приближались к кораблю с кормы и были увенчаны белым, когда они накатывались под ютом, резко закручиваясь винтом, на палубе были закреплены спасательные тросы, и распаковывались клеенчатые плащи. В одежде для непогоды было жарко и душно, несмотря на усиливающийся ветер, хотя никто не был достаточно оптимистичен, чтобы поверить, что это продлится еще очень долго. Их нынешнее положение находилось менее чем в трехстах милях севернее экватора, но эти надвигающиеся тучи летели высоко, и дождь, который они собирались пролить, обещал быть холодным.
Очень холодным.
Аплин-Армаку было бы трудно проанализировать атмосферную механику того, что должно было произойти, но то, что он увидел, когда посмотрел на юг со своего места на юте «Дестини», было столкновением двух погодных фронтов. Более тяжелый и холодный воздух области высокого давления с запада двигался под более теплым, насыщенным водой воздухом за теплым фронтом, который переместился в залив Матиас с востока тремя днями ранее, а затем остановился. Из-за вращения планеты ветры, как правило, дули параллельно изобарам, очерчивающим погодные фронты, что означало, что две мощные движущиеся массы ветра неуклонно сталкивались в том, что земной метеоролог назвал бы тропическим циклоном.
К счастью, сейчас было неподходящее время года для самой сильной формы тропического циклона который чаще называли «ураган».
Однако энсину Аплин-Армаку не нужно было понимать всю механику, связанную с процессом, чтобы читать погодные знаки. Он довольно хорошо понимал последствия того, что должно было произойти, и не ждал их с нетерпением. Хорошей новостью было то, что приготовления капитана Ярли были сделаны достаточно вовремя, и у него было время проверить и перепроверить их все. Плохая новость заключалась в том, что погода, похоже, не слышала о том, что сейчас не сезон ураганов.
Не глупи, твердо сказал он себе. Это не ураган, Гектор! Дела шли бы еще хуже, чем сейчас, если бы это было так. Я думаю.
Возьмите людей и перепроверьте крепления шлюпок, мастер Аплин-Армак, сказал капитан Ярли.
Есть, сэр! Аплин-Армак отдал честь и отвернулся. Мастер Селкир!
Есть, сэр? ответил Антан Селкир, еще один помощник боцмана «Дестини».
Давайте проверим крепления на лодках, сказал Аплин-Армак и целенаправленно направился на корму, в то время как Селкир собрал полдюжины матросов, чтобы присоединиться к нему.
Даете парню пищу для размышлений, сэр? тихо спросил лейтенант Латик, с улыбкой наблюдая за молодым энсином.
О, возможно, немного, признал Ярли со своей собственной слабой улыбкой. В то же время, это ничему не повредит, а мастер Аплин-Армакхороший офицер. Он проследит, чтобы все было сделано правильно.
Да, он сделает, сэр, согласился Латик, затем повернулся, чтобы оглянуться на надвигающуюся массу облаков, поднимающихся все выше и выше на юге. Воздух казался каким-то более густым и тяжелым, несмотря на освежающий ветер, и в свете был странный оттенок.
Честно говоря, я думал, что вы слишком остро реагируете, сэр, когда приказали снести верхушки мачт. Теперь, он пожал плечами с несчастным выражением лица, я больше уверен в вашей реакции.
Для меня всегда такое утешение, когда твое суждение совпадает с моим собственным, Робейр, сухо сказал Ярли, и Латик усмехнулся. Затем капитан посерьезнел. И все равно мне это совсем не нравится. И мне также не нравится, как облака расползаются на восток. Попомни мои слова, Робейр, эта штука обернется против нас еще до того, как все закончится.
Латик мрачно кивнул. Преобладающие ветры в заливе Матиас в зимние месяцы, как правило, дули с северо-востока, что обычно заставляло ожидать, что любые изменения ветра будут отклоняться дальше на запад, а не на восток. Несмотря на это, у него было неприятное подозрение, что капитан был прав.
Как вы думаете, мы успеем сделать достаточный поворот на восток, чтобы не попасть в залив Силкия, если ветер вернется к нам, сэр?
Вот это интересный вопрос, не так ли? Ярли снова улыбнулся, затем повернулся спиной к темному горизонту и стал наблюдать, как Аплин-Армак и его матросы осматривают найтовы, которыми лодки крепились к шлюпбалкам юта.
Думаю, мы, вероятно, не попадем в устье залива, сказал он через мгновение. В чем я не совсем уверен, так это в том, что мы сможем добраться до подходов к проливу Табард. Полагаю, он оскалил зубы, нам просто придется это выяснить, не так ли?
* * *
Молния пронеслась по пурпурно-черным небесам, как собственный Ракураи Лэнгхорна. Гром взорвался, как ответ артиллерии Шан-вэй, слышимый даже сквозь завывания ветра и грохот, ярость волн, достигающих тридцати футов в высоту, и ледяной дождь забил по непромокаемой одежде людей, как тысяча крошечных молотков. КЕВ «Дестини» шатался по этим бурным волнам, двигаясь против ветра теперь не более чем под одним штормовым стакселем, зарифленными грот-марселем и носовым ходовым парусом, а сэр Данкин Ярли стоял наготове, привязанный к спасательному тросу на юте, обернутому вокруг груди, и наблюдал, как четверо мужчин на штурвале сражаются за управление своим кораблем.
Море пыталось развернуть его корму на восток, и ему пришлось взять больше парусов и больше руля, чем он предпочел бы, чтобы удержать корабль. Теперь скорость ветра достигала пятидесяти пяти миль в час, официально это был шторм, а не ураган или сильный ураган, но он подозревал, что погода станет еще более противной, прежде чем пойдет на улучшение. Ему не нравилось идти под ходовым парусом, но ему нужно было это продвижение вперед. Несмотря на это, если ветер станет намного сильнее, ему пришлось бы снять и марсели, и ходовой парус, и идти на одних штормовых стакселях. Однако ему нужно было забраться как можно дальше на восток, а уменьшение парусности также снизило бы его скорость. Решение о том, когда внести это изменениеи сделать это до того, как он подвергнет опасности свой корабль, будет в такой же степени вопросом инстинкта, как и все остальное, и он задавался вопросом, почему возможность попасть в воду и утонуть вызывала у него гораздо меньше беспокойства, чем возможность потерять ноги или руки от вражеского выстрела.
Эта мысль заставила его усмехнуться, и, хотя никто из рулевых не мог услышать его сквозь пронзительный шум и бьющий ледяным водопадом дождь, они увидели его мимолетную улыбку и переглянулись со своими собственными улыбками.
Он не заметил, как повернулся, и вгляделся в темноту на северо-западе. По его лучшим подсчетам, они прошли примерно двадцать пять миль, возможно, тридцать, с тех пор как ухудшилась видимость. Если так, то «Дестини» сейчас находился примерно в двухстах милях к юго-востоку от мыса Ана и в четырехстах шестидесяти милях к юго-востоку от города Силк. Однако это также привело его всего лишь примерно к ста двадцати милям к югу от Саргановой банки, и его улыбка исчезла, когда он мысленно представил расстояния и ориентиры на карте. Он достаточно далеко повернул на восток, чтобы не попасть в бухту Силкиявозможно, если ветер повернется вспять, но ему нужно было пройти еще, по меньшей мере, двести пятьдесят мильа лучше триста, прежде чем он доберется до пролива Табард с подветренной стороны, и ему не хотелось думать о том, сколько кораблей потерпело неудачу на Саргановой банке или в проливе Скрэббл за ней.
Но с моим кораблем этого не случится, сказал он себе и попытался не обращать внимания на молитвенную нотку в собственных мыслях.
* * *
Зарифить парус!
Приказ был едва слышен сквозь вой ветра и непрерывную барабанную дробь грома, но угрюмым вантовым не обязательно было его слышать. Они точно знали, с чем столкнутся и точно знали, как будет там, наверху, на реях, и смотрели друг на друга с натянутыми улыбками.
Поднимайтесь, ребята!
При таком ветре дождевые плащи могли стать смертельной ловушкой, и вантовые надевали одежду по погоде с большей, чем обычно, осторожностью. Они собрались наверху, хорошо закрепившись в такелаже стеньги, в то время как люди на палубе уцепились за брасы.
Ветер со скоростью семнадцать миль в час давит на квадратный дюйм паруса одним фунтом. На скорости тридцать четыре мили в час давление не просто удвоилось, оно увеличилось в четыре раза, и сейчас ветер дул гораздо сильнее. На данный момент передний ходовой парус «Дестини» был зарифлен двойными рифами, что сократило его обычную высоту с тридцати шести футов до двадцати четырех. В отличие от трапециевидного верхнего паруса, ходовой был действительно квадратным, одинаково широким как в верхней, так и в нижней части, что означало, что на его ширину в шестьдесят два фута не повлияло уменьшение высоты. Таким образом, его эффективная площадь сократилась с более чем двадцати двухсот квадратных футов до чуть менее полутора сотен, но ветер со скоростью пятьдесят пять с лишним миль в час все еще давил с силой более семнадцати сотен тонн на этот натянутый кусок парусины. Малейшая неточность могла высвободить всю эту энергию, чтобы нанести ущерб оснастке корабля, что может привести к смертельным последствиям при нынешних погодных условиях.
Взяться за брасы ходового паруса!
Тяните погодные брасы! Займитесь подветренными брасами!
Курс корабля был скорректирован таким образом, чтобы ветер дул в левую скулу. Теперь передняя рея качнулась, когда брас левого борта, ведущий на корму к шкиву на грот-мачте, а оттуда на уровень палубы, потянул этот конецпогодный конецреи к корме. Сила самого ветра помогла маневру, толкая правый конец реи в подветренную сторону, и когда рея качнулась, парус сместился с перпендикулярного ветру направления почти параллельно ему. Ванты, поддерживающие мачту, мешали и не позволяли установить рею так близко к носу и корме, как того можно было пожелать, и это была главная причина, по которой ни одно судно с квадратным такелажем не могло подойти так близко к ветру, как шхуна, но это все равно значительно ослабило давление на ходовой парус.
За шкоты взялись! Распускные стропы тянуть!
Шкоты тянулись от нижних углов ходового паруса к концам рей, затем через блоки вблизи центра рей и вниз до уровня палубы, в то время как стропы тянулись от реи до низа паруса. Когда люди на палубе потянули, шкоты и стропы подняли парус, чему способствовали распускные стропыспециально приспособленные именно для этой необходимости в тяжелую погоду. Это были просто веревки, которые были спущены с рей, а затем обмотаны вокруг паруса, почти как другой набор веревок, и их функция заключалась в том, что подразумевало их название: когда их поднимали, нижний край паруса собирался в бухту, выпуская ветер из полотна, чтобы его можно было подтащить к рее без особого сопротивления.
Ослабить фалы!
Вантовые на передней площадке подождали, пока полотно не будет полностью собрано и рея не будет возвращена в первоначальное перпендикулярное положение, прежде чем им разрешили выйти на нее. После выравнивания реи им стало намного прощеи безопаснеепереходить с площадки на рангоут. В более спокойных условиях многие из этих людей весело пробежали бы по самой рее с беспечной уверенностью в своем чувстве равновесия. Но сейчас было обязательно использовать установленные под реей веревки для ног.
Они растянулись вдоль рангоута длиной семьдесят пять футов, в семидесяти футах над шатающейся, погружающейся палубойпочти в девяноста футах над белой, бурлящей яростью водой в те мимолетные моменты, когда палуба была фактически ровнойи начали стягивать парусину, чтобы окончательно укротить ее, в то время как ветер и дождь завывали вокруг них.
Одна за другой прокладки обхватили собранный парус и его рею, прочно закрепив его, а затем настала очередь грота.
* * *
Держи как можно ближе к северо-востоку на восток, Вайган! крикнул сэр Данкин Ярли в ухо своему старшему рулевому.
Вайган, седой ветеран, если вообще существовал такой, посмотрел на штормовые стакселитреугольные тройные стаксели, установленные между бизанью и гротом и между гротом и носом, которые вместе с штормовым фор-стакселем представляли все паруса, которые сейчас несла «Дестини».
С северо-востока на восток, да, сэр! крикнул он в ответ, пока дождевая вода и брызги стекали с его седой, как железо, бороды. Как можно ближе, сэр! пообещал он, и Ярли кивнул и удовлетворенно хлопнул его по плечу.
Ни одно парусное судно не могло бы поддерживать заданный курс, особенно в таких условиях. Действительно, чтобы удержать курс, требовались все четыре человека на руле. Лучшее, что они могли сделать, это удержать корабль примерно на заданном курсе, а старший рулевой даже не собирался смотреть на карточку компаса. Его внимание, как железо, было приковано к этим стакселям, он был уверен, что они правильно натянуты, придавая кораблю мощность и устойчивость, необходимые для выживания в водовороте. Старший из его помощников следил за компасом и предупреждал его, если они начинали слишком далеко отклоняться от желаемого курса.
Ярли еще раз взглянул на паруса, затем смахнул воду с собственных глаз и поманил Гарайта Симки, второго лейтенанта «Дестини».
Да, сэр? крикнул лейтенант Симки, наклоняясь к Ярли достаточно близко, чтобы его можно было услышать сквозь шум.
Думаю, что пока корабль справляется, мастер Симки! крикнул в ответ Ярли. Держите как можно ближе к восточному курсу! Не забудьте, там нас ждет Сарганова банка! Он указал на север, за левый фальшборт. Я бы предпочел, чтобы она продолжала ждать, если вы понимаете, о чем я!