Я уверен, что оказываю капитану медвежью услугу, твердо сказал он себе, вытирая брызги с лица, а затем улыбнулся, задаваясь вопросом, как сэр Данкин отреагирует на его предстоящее небольшое проявление инициативы. Я всегда могу свалить все на Стивирта, с надеждой подумал он. Сэр Данкин знает его достаточно долго, чтобы понять, какое развращающее влияние он может оказывать на такого молодого и невинного офицера, как я.
Греби! Лэнгхорн, я думал, вы моряки! Малик заорал, как по команде. Я видел докеров с более сильными спинами! Да, и ногами тоже!
Аплин-Армак покорно покачал головой.
* * *
Сэр Данкин Ярли с тщательно скрываемым облегчением наблюдал, как баркас подняли на борт. Катер последовал за ним, устроившись внутри баркаса и свесившись с запасного рангоута над главным люком. Катера на четвертных и кормовых шлюпбалках было бы намного легче вытащить и снова подвесить, особенно с учетом того, что палуба была так загромождена спущенными сверху реями и парусами, и их, вероятно, было бы достаточно. Но в этих условиях на море баркас был надежнее, и он не был склонен рисковать человеческими жизнями, независимо от того, позволяли ли правила игры ему проявлять свою озабоченность или нет.
И их определенно не хватило бы для того, что сделал этот молодой идиот после того, как сбросил плоский якорь! кисло подумал он.
Он подумывал о том, чтобы сделать выговор Аплин-Армаку. Энсин и этот бездельник Малик взяли на себя смелость промерить морское дно к северу от «Дестини» с помощью цепкого, утяжеленного железом, линя, который должен был (по крайней мере, теоретически) зацепиться за любые камни, поднимающиеся достаточно высоко, чтобы представлять угрозу для галеона хотя бы во время отлива. В результате Ярли теперь знал, что у него есть более мили чистой воды без камней для маневра к северу от его нынешней позиции. Они случайно не спросили разрешения на эту маленькую выходку и дважды чуть не перевернулись, прежде чем закончили, и капитан сильно разрывался между теплым чувством гордости за подростка, который стал одним из его особых протеже, и гневом на них обоих за то, что они рисковали своей жизнью и всей командой своего баркаса без разрешения.
Что ж, времени достаточно, чтобы принять решение об этом позже, решил он. А пока я просто сосредоточусь на том, чтобы вселить страх перед Шан-вэй в юных придурков.
Он сделал достаточно долгую паузу, чтобы одарить Аплин-Армака стальным взглядом в качестве первого взноса, затем вернулся к задаче изготовления руля на скорую руку.
Майкел Симминс проложил запасную грот-брам-стеньгу поперек юта так, чтобы ее концы выступали через самые дальние орудийные порты с обеих сторон, поддерживаемые «подъемниками» на бизань-мачте и расчалками, бегущими вперед к главным цепям. На обоих концах рангоута были закреплены подвесные блоки, и фалы шли от них вперед через направляющие блоки под барабаном штурвала. Было сделано несколько оборотов вокруг барабана, а затем свободные концы фалов были прикреплены к скобе в середине барабана, чтобы прочно их закрепить.
Вот оно, сэр, сказал Гарам Магейл, и Ярли повернулся лицом к корабельному плотнику. Плотник был младшим офицером, а не старшиной, и он, вероятно, был примерно вдвое моложе Ярли, лысый, как яйцо, но все еще мускулистый и с мозолистыми руками. В этот момент его кустистые брови были приподняты, когда он демонстрировал свое мастерство для одобрения капитана.
Это то, что вы имели в виду, сэр? спросил он, и Ярли кивнул.
Именно то, что я имел в виду, мастер Магейл! заверил он младшего офицера и подозвал Симминса. Боцман повиновался жесту, и капитан указал на дело рук Магейла.
Ну что, боцман?
Да, думаю, что это сработает очень хорошо, сэр, сказал Симминс с медленной одобрительной улыбкой. Имейте в виду, это будет собственная затяжка Шан-вэй в легком воздухе, капитан! Это будет похоже на буксировку пары плавучих якорей за кормой.
О, не все так плохо, боцман, не согласился Ярли со своей собственной улыбкой. Больше похоже на полтора плавучих якоря.
Как скажете, сэр, улыбка Симминса на мгновение превратилась в ухмылку, а затем он повернулся к своей рабочей группе и начал выкрикивать дополнительные приказы.
По указанию Ярли Магейл оснастил пару баков для воды с артиллерийской палубы уздечками на их открытых концах, а к днищам были прикреплены затяжки. Теперь капитан наблюдал, как к обоим концам реи было закреплено по одному из баков линем, идущим к его затяжке. Затем к уздечке прикрепляли самый конец троса от подвесного блока. Когда штурвал находился в среднем положении, затяжки буксировали баки по воде на добрых пятьдесят футов позади корабля днищем вверх, но, когда штурвал поворачивался влево, трос к баку с этой стороны от барабана штурвала укорачивался, чтобы бак буксировался открытым концом вперед. Возникающее в результате сильное сопротивление с этой стороны корабля заставило бы галеон повернуть на левый борт до тех пор, пока штурвал не будет повернут вспять, и бак постепенно вернется в положение дном вверх, где он будет оказывать гораздо меньшее сопротивление. И точно так же, если штурвал продолжал поворачиваться на правый борт, бак правого борта поворачивался снизу вверх в положение открытым концом вперед, заставляя судно поворачивать на правый борт.
Конечно, в этой конструкции были свои недостатки. Как указывал Симминс, лобовое сопротивление будет значительным. Вода намного плотнее воздуха, что объясняло, как нечто такое относительно крошечное, как корабельный руль, могло с самого начала управлять чем-то размером с галеон, и сопротивление даже при том, что оба бака плавали дном вверх, снизило бы скорость «Дестини» намного больше, чем мог ожидать сухопутный житель. И в то время, как руль можно было использовать даже при движении задним ходом, в такой ситуации слишком велика вероятность того, что баки запутают свои линии управленияили фактически будут втянуты под корабль. Но первоначальный диагноз Симминса был верен. Петли, т. е. похожие на шарниры гнезда, в которые крепились штифты руля, были полностью вырваны, а сама стойка руля была сильно повреждена и протекала. У них был образец, по которому можно было соорудить полностью сменный руль, но такую замену не к чему было прикрепить, а импровизированное устройство должно сработать, как только корабль снова двинется.
Чего, конечно, не произойдет, пока ветер не переменится, кисло размышлял он.
Но, по крайней мере, у него было три якоря, пока все они, казалось, держались, и не было никаких признаков того, что кто-то на берегу даже заметил их присутствие. В сложившихся на данный момент обстоятельствах он был более чем готов согласиться на это.
* * *
О, святой Паскуале, забери меня сейчас же! застонал Травис Сайлкирк.
Он был самым старшим по возрасту из энсинов «Дестини»фактически, он был на два года старше Гектора Аплина-Армакаи обычно у него не было особых проблем с морской болезнью. Однако за последнюю пару дней даже его желудок сдался, и он смотрел на тушеное мясо в своей миске с явными позывами к тошноте. В некотором смысле, движение корабля на самом деле было более резким, чем до того, как он встал на якорь, поскольку тяжелые, беспорядочные волны продолжали накатывать с юго-востока. Теперь корабль держался носом к ветру, а это означало, что они взбирались на каждый приближавшийся крутой склон, затем утыкались носом и ударяли пятками в небо, когда волна пробегала за кормой. И просто для того, чтобы довершить страдания Сайлкирка, галеон совершал свой собственный особый маленький штопор с каждым третьим или четвертым погружением.
Пожалуйста, возьми меня сейчас! добавил он, когда один из этих штопоров пронзил корпус корабля, и его живот скрутило, а Аплин-Армак рассмеялся.
Я сомневаюсь, что он возьмет тебя, сказал он. Как энсин, он во многих отношениях не был ни рыбой, ни виверной. Хотя он был старше чином любого из корабельных энсинов, он все еще не был офицером и не станет им до своего шестнадцатилетия. Таким образом, он продолжал жить в каюте энсинов и служил старшим членом энсинской столовой. Теперь он посмотрел через качающийся стол в столовой на Сайлкирка и ухмыльнулся. У архангелов есть стандарты, ты же знаешь. Он, вероятно, бросил бы один взгляд на этот бледно-зеленый цвет лица и прошел бы мимо.
Хорошо, что ты так говоришь, сказал Сайлкирк с гримасой. Бывают времена, когда я не думаю, что у тебя есть желудок, Гектор!
Чепуха! Ты просто завидуешь, Травис, парировал Аплин-Армак с еще более широкой ухмылкой. Некоторые энсины, возможно, возмутились бы, если бы от них требовали подчиняться приказам кого-то намного моложе его, но Сайлкирк и Аплин-Армак были друзьями в течение многих лет. Теперь энсин приподнял нос, повернул голову, чтобы показать свой профиль, и театрально фыркнул. Не то, чтобы я не нахожу твою мелкую зависть достаточно легкой для понимания. Должно быть, трудно жить в тени такой нечеловеческой красоты, как моя собственная.
Красота! Сайлкирк фыркнул и мрачно погрузил ложку в тушеное мясо. Я завидую не твоей «красоте». Или я бы позавидовал, если бы она у тебя была! Дело в том, что я никогда не видел, чтобы тебя рвало в трюм.
Ты бы видел, если бы был со мной на моем первом корабле, с содроганием сказал ему Аплин-Армак. Конечно, это была галеравсего около двух третей размера «Дестини». Он с чувством покачал головой. Я был так же болен, как как так же болен, как Арли вон там, сказал он, мотая головой в сторону все еще несчастного Жоунса.
О, нет, ты не был, слабо ответил Жоунс. Тебя там не могло быть, ты все еще жив.
Остальные энсины усмехнулись с веселой черствостью своей юности, но один из них успокаивающе похлопал Жоунса по спине.
Не волнуйся, Арли. Говорят, как только у тебя поднимаются миндалины, становится легче.
Сволочь! огрызнулся Жоунс с несколько натянутой усмешкой.
Не обращай на него никакого внимания, Арли! скомандовал Аплин-Армак. Кроме того, это не твои миндалины, это твои ногти на ногах. После того, как ты подстрижешь ногти на ногах, станет легче.
Даже Жоунс рассмеялся над этим, и Аплин-Армак улыбнулся, пододвигая свою собственную чашку какао через стол младшему энсину.
Горячее какао было еще труднее достать на борту корабля, чем на берегу, и оно было дорогим. На пособие, полученное от приемного отца, Аплин-Армак мог позволить себе взять с собой собственный частный магазин и наслаждаться им при каждом приеме пищи. К счастью, у него также хватило здравого смысла не делать ничего подобного. Он родился и провел детство в достаточно скромных условиях, чтобы понять, как было бы воспринято его хвастовство новообретенным богатством перед лицом своих собратьев, поэтому вместо этого он вложил деньги в запас для всей компании. К этому моменту они уже достаточно долго отсутствовали в море, запас явно был на исходе, и помощник повара, назначенный распорядителем столовой энсинов, выдавал какао в мизерных дозах. Но чарисийская военно-морская традиция заключалась в том, что корабельную команду хорошо кормили, по возможности, горячей пищей, особенно после такого дня и ночи, как только что прошедшие. Несмотря на очевидное отсутствие энтузиазма Сайлкирка по поводу тушеного мяса в его миске, оно было на самом деле довольно вкусным (хотя и немного жирным), и их стюард приготовил достаточно какао для всех. Если уж на то пошло, ему даже удалось раздобыть свежий хлеб. В процессе он израсходовал остатки их муки, но результат того стоил.
К сожалению, бедняга Жоунс явно не мог осилить похлебку. Он довольствовался тем, что съедал свою долю драгоценного хлеба медленно, смакуя кусочек за кусочком, запивая его сладким, крепким какао. Теперь он поднял глаза, когда кружка Аплин-Армака скользнула перед ним.
Я начал он, но Аплин-Армак покачал головой.
Считай это обменом, весело сказал он, хватая нетронутую миску с тушеным мясом Жоунса и подтягивая ее ближе. Как говорит Травис, у меня железный желудок. У тебя такого нет. Кроме того, сахар пойдет тебе на пользу.
Жоунс мгновение смотрел на него, затем кивнул.
Спасибо, сказал он немного мягче.
Аплин-Армак отмахнулся от благодарности и зачерпнул еще одну ложку тушеного мяса. Это действительно было вкусно, иВсе наверх! с верхней палубы эхом донесся крик. Все наверх!
К тому времени, когда ложка Аплин-Армака снова опустилась в тушеное мясо, он был уже на полпути вверх по лестнице на верхнюю палубу.
* * *
Сэру Данкину Ярли потребовалась вся самодисциплина, которой он научился за тридцать пять лет, проведенных в море, чтобы не выругаться вслух, когда в его голове промелькнули прежние мысли об импровизированном руле.
Полагаю, хорошая новость в том, что мы все еще в двухстах ярдах от берега, сказал он себе. Дает нам немного больше места для игр и, если рангоут достаточно длинный, чтобы не дать бакам выскользнуть из-под него, они все равно могут работать. Конечно, они тоже могут этого не делать
Он наблюдал, как команда «Дестини» завершает свои весьма необычные приготовления с бешеной, дисциплинированной скоростью, и надеялся, что время еще будет.
Конечно, у нас будет время, Данкин. У тебя замечательный талант находить поводы для беспокойства, не так ли? он мысленно покачал головой, сохраняя физическую неподвижность, сцепив руки за спиной. Просто не снимай свою тунику!
Еще шесть или семь минут, сэр! пообещал Робейр Латик, и Ярли кивнул, поворачиваясь, чтобы посмотреть, как баркас продвигается обратно к кораблю.
Ему очень не хотелось вновь посылать Малика и Аплин-Армака, но они явно были лучшей командой для этой работы, как только что закончили демонстрировать. Двое матросов энсина свалились за борт, пытаясь закрепить самый конец шпринга на помеченном буем якорном канате. В отличие от большинства моряков Сейфхолда, чарисийские моряки в целом плавали довольно хорошо, но даже лучшие из пловцов не могли справиться с такими волнами. К счастью, Аплин-Армак настоял на спасательных линях для каждого члена команды баркаса, и невольных пловцов втащили обратно на борт их товарищи. Судя по всему, одному из них потребовалось искусственное дыхание, но сейчас они оба сидели, скорчившись в полуфутовом слое воды, плескавшейся по шканцам, когда тридцатифутовая лодка продиралась обратно к галеону.
Лини за борт, мастер Латик, сказал Ярли, оглядываясь на первого лейтенанта. У нас не будет времени, чтобы вернуть баркас. Поднимите их на веревках, а затем бросьте лодку на произвол судьбы. Он оскалил зубы. Если предположить, что кто-нибудь из нас выберется отсюда живым, мы всегда сможем найти себе другой баркас, не так ли?
Предполагаю, сэр, согласился Латик, но он также широко ухмыльнулся. Точно так же он ухмылялся, когда корабль был готов к бою, отметил Ярли.
Веселый ублюдок, не так ли? мягко заметил он, и Латик рассмеялся.
Не могу сказать, что я с нетерпением жду этого, сэр, но сейчас нет смысла беспокоиться, не так ли? И, по крайней мере, это должно быть чертовски интересно! Кроме того, при всем моем уважении, вы еще ни разу не втягивали нас в такое положение, из которого не смогли бы вытащить.
Я ценю вотум доверия. С другой стороны, обычно у каждого есть только одна возможность сделать неправильно, сухо заметил Ярли.
Совершенно верно, сэр, весело согласился Латик. А теперь, если вы меня извините, я пойду посмотрю, не потеряется ли для вас этот баркас.
Он коснулся груди в знак приветствия и двинулся по качающейся, вздыбленной палубе, а Ярли покачал головой. Латик был одним из тех офицеров, которые становились все более неформальными и чертовски жизнерадостными по мере того, как ситуация становилась все более отчаянной. Это было не в стиле сэра Данкина Ярли, но он должен был признать, что оптимизм Латика (который мог быть даже искренним) заставил его почувствовать себя немного лучше.
Он вернулся к текущему вопросу, стараясь не беспокоиться о возможности того, что один или несколько членов команды баркаса все еще могут быть раздавлены бортом «Дестини» или упасть в воду, чтобы их засосало в водоворот под корпусом и утопило. Помогло то, что у него было много других причин для беспокойства.
Никогда-не-достаточно-проклятый ветер решил отступить еще дальше, и он сделал это с ужасающей скоростью, продержавшись почти ровно более четырех часов. Это было почти так, как если бы он намеренно намеревался усыпить его чувство уверенности, просто чтобы сделать последнюю засаду более сбивающей с толку. В течение четырех часов «Дестини» стоял на якорях, раскачиваясь и переваливаясь, но удерживаясь на месте, несмотря на предупреждения имеющихся «записок о плавании» о природе дна отмели Скрэббл. Но затем, менее чем за двадцать минут, ветер переменился еще на пять полных румбовпочти на шестьдесят градусовс юго-юго-востока на восток, и галеон стал флюгером, повернувшись так, чтобы его нос был направлен к ветру, что означало, что его корма теперь была направлена прямо на мыс Ана. Скорость, с которой изменился ветер, также означала, что волны продолжали накатывать с юго-востока, а не с востока, ударяя по правому борту, что радикально изменило силы и напряжения, воздействующие на корабль и его якоря. Теперь ветер гнал их к мысу Ана; волны гнали их к отмели Скрэббл, и якорный трос по левому борту полностью оборвался.