Впереди замаячили твари, кто-то принялся с ними сражаться, кто-то, как и я, решил проигнорировать.
Перепрыгнул через один зыбун, потом через другой. Добрался до того участка, где их было больше всего. Глаза на ножках внимательно следили за мной. Я замедлился, решив перевести дыхание. Да и в бедре стало немного покалывать. Эффект болеутоляющего, видимо, стал проходить.
Пройдясь несколько метров почти пешком, я вновь ускорился. Обогнул невысокий холм и выбежал к тому месту, где в обороне стояли заключенные во главе с Лайсоном. Теперь здесь никого не было, их жали к платформе болотные сфири.
Шой, мать твою, ты живой! раздался рядом знакомый голос Ролдана. В компании двоих заключенных он приближался ко мне.
А ты что, меня уже похоронил? Я уперся ладонями в колени и стал тяжело дышать. Все-таки бегэто не мое.
Видел, как тебя схватила тварь и поволокла к зыбуну. Хотел помочь, но на меня тоже напали. А потом начали теснить к другой стороне суши.
«Или же ты сам туда побежал», добавил мысленно я, но говорить ничего не стал.
А мы тут с ребятами пару схронов нашли. Теперь у меня есть полноценное оружие. Он постучал по кривой сабле, висящей на поясе. На ятаган похоже. Знаешь, что это такое?
Знаю, рад за тебя.
А я смотрю, ты тоже не с пустыми руками. Щит нашел?
Нет, не нашел. Сам сделал. Из хитиновых пластин сфирей.
О, мать твою, да ты мастер! усмехнулся он. А это что подмышкой?.. Подожди Это что, тот самый гребаный флаг?
Точно, Ролдан, это он, сказал сопровождающий его заключенный, второй завистливо присвистнул.
Послушай, Шой, может, обменяемся? предложил мой товарищ. У меня еще куча всяких мелочей есть. И даже импульсная граната. Не знаю, правда, для чего ее в сундук положили, мы же тут не на киборгов охотимся, но все равно может пригодиться.
Нет, Ролдан, покачал головой я. У меня на этот флаг свои планы.
И я двинулся дальше, к платформе.
Обошел стороной троих дерущихся с тварями мужиков, увернулся от удара крупного болотного сфиря, почти полностью вылезшего из зыбкого песка и оставившего мокрые тянущиеся полосы на песке, и оказался у флагштоков. Один из флагов Федерации уже был заменен имперским.
Уйди с дороги! резко оттолкнул меня в сторону Айрекс и подскочил к флагштокам, без раздумий вырвал синий и воткнул на его место черный. Похоже, на патриотизм ему было глубоко наплевать.
Я же замешкался. Задание, из-за которого мы вынуждены были скакать по болотам и вскарабкиваться на гигантских тварей в поиске заветных флагов, называлось «Честь и достоинство». И именно сейчас обнажилась его реальная суть. Я военнопленный, но это не отменяет того факта, что я по-прежнему являюсь гражданином Федерации. И теперь я должен поступиться своей честью. И все для того, чтобы выжить. Фанатичным патриотизмом я не страдал, но и к отщепенцам себя тоже не причислял. Но этот жест с заменой флагов давался мне непросто.
Ну чего тянешь? Давай меняй уже этот чертов флаг! Твари напирают! крикнул кто-то сзади.
Может, вместо тебя это сделать? предложил другой.
Хорошо, доиграем это кон.
Я взялся за держатель флага Федерации, неспешно вытащил и вместо него воткнул флаг Империи. В нейроинтерфейсе сразу всплыло сообщение:
Цель «Честь и достоинство» достигнута
Энергоресурс +1750 (-250 штраф за несоблюдение всех условий)
Внимание! Энергоемкость заполнена, требуется преобразование!
Почему не все условия?.. Ах, да, флаг был грязным. Да подавитесь вы этими двумя сотнями энергоресурса!
Прогремел протяжный горн. Заключенные начали отступать к платформе, болотные сфири бросились за ними. По периметру платформы из песка вылезли длинные шесты, концы их согнулись, став похожими на букву «Г». Зашипело, и из спрятанных в основаниях шестов пульверизаторов, ударили струи белого пара. Твари запищали и стали быстро отползать, прячась в прохладных зыбунах.
Я же вновь посмотрел на флагштоки, где красовалось три черных флага. Честь и достоинство, говорите?! Ну давайте посмотрим, что вы сделаете, если я
В следующий миг случилось то, чего, наверное, от меня не ожидали ни заключенные, ни администрация, ни кто бы то ни было еще. Я схватился обеими руками за держатель флага Империи и вырвал его. Содрал ткань, смял, как ненужную тряпку, размахнулся и швырнул в ближайший зыбун. Черный флаг плюхнулся в мокрый песок и уже через три секунды был жадно им проглочен.
Ты что наделал?! воскликнул один из заключенных.
Они тебя накажут за это! добавил другой.
Не только его, но и нас всех! сорвался голос у третьего.
Послышались хлесткие увесистые хлопки ладоней, я обернулся, и понял, что это был Айрекс.
Ну что, придурок, вот ты и выбыл, сказал он, расплывшись в победоносной улыбке.
Я ничего не ответил.
Ладно, хватит болтать, все собираемся на платформе, засуетился Лайсон, бросив на меня осуждающий взгляд.
Мы послушно сгрудились в центре круга.
Что на тебя нашло, Шой? тихо спросил Нойс, встав рядом. Ты опозорил честь Империи. Локсы тебе этого ни за что не простят.
Ну вот и посмотрим, прошептал себе под нос я.
Глава 7Расплата
Зокх-Ли переминался с ноги на ногу, с опаской поглядывая на дверь. Кронос вызвал его к себе пять минут назад, и вот он прибыл, но никто пускать нейроконструктора пока что не торопился. Распорядитель игр любил, когда его ждали, при этом лютовал, если на его «просьбы» не откликались с присущим подчиненным рвением и заискиванием. Зокх-Ли воротило от всего этого, но поделать он ничего не мог.
Внезапно дверь с тихим шорканьем отъехала в сторону, и из кабинета Кроноса вышла Мара. Черный костюм облегал ее тело как вторая кожа, широкий воротник покачивался в такт шагам, а каблуки громко цокали по гладкому полу. По строгим чертам лица с подведенными глазами никогда нельзя было определить наверняка душевное состояние женщины, отчего Зокх-Ли она всегда казалась холодной и надменной. Поговаривали, что у нее была интрижка с Миндором, этим шутником-коротышкой, во что нейроконструктору верилось с трудом. Слишком уж эта дама казалась неприступной.
Проходя мимо Зокх-Ли, Мара бросила на него отрешенный взгляд и даже не удосужилась поздороваться. Но нейроконструктор заметил, как на миг в ее глазах проскользнуло презрение. Он давно привык к такому отношению к себе, хотя и не понимал, чем оно было вызвано, но каждый раз в его сердце впивалась холодная игла, и ему страсть как хотелось где-нибудь спрятаться.
Кронос использовал его как марионетку, Миндор постоянно высмеивал и издевался, а Мара Мара его просто презирала. Единственным, кто относился к нему нейтрально и, как ни парадоксально, почти по-человечески, был КоуЧьюн, но это только из-за его природной особенности. Гайнадцы неспособны испытывать ни ненависть, ни любовь, ни привязанность. Во всяком случае, не в том понимании, в каком его воспринимают люди.
Проводив начальницу по безопасности Арены взглядом, Зокх-Ли двинулся к двери. В ногах снова ожила дрожь, а спина вмиг покрылась потом. Как же он ненавидел себя за свои надуманные страхи! И как же устал от этого.
А, Зокхи, проходи. Кронос указал на стул.
Нейроконструктор прошел в просторный кабинет без лишней мебели и утвари, сел, благодаря судьбу за то, что ему не придется все время стоять. Беседа, как показывала практика, могла затянуться надолго.
Ты же знаешь, что сегодня случилось на Арене? в лоб спросил распорядитель игр, пристально глядя в глаза Зокх-Ли.
Нейроконструктор кивнул.
Как можешь это прокомментировать?
Ну Зокх-Ли замялся. А что он мог сказать? Что наконец-то хоть кто-то, пусть и военнопленный, нашел в себе мужество плюнуть в лицо самой Империи? Он восхищался этим человеком. Но говорить подобное по понятным причинам не стал.
Что ты мямлишь?! Отвечай! повысил голос Кронос. Он был не в себе от злости. Тонкая полоска искусственной кожи чуть отслоилась от левой щеки, и когда он что-то говорил, она неестественно и даже пугающе дергалась.
Один из участников в общем, он смял и выбросил наш флаг в зыбучий песок.
Не надо пересказывать, что сделал этот альрийский выродок. Я и сам все прекрасно видел. Меня интересует, почему твоя уникальная нейросистема не то, чтобы не наказала его за этот кощунственный поступок, а даже вознаградила? Ответь мне!
Нет, она все сделала правильно, покачал головой Зокх-Ли. Система сработала по заданному алгоритму. У участников было задание, и они его выполнили, а значит, должны были получить вознаграждение. И они его получили. А вот уже потом потом он сотворил это, а у системы не было протоколов для таких поступков. Как бы она смогла его наказать?
Не было протоколов, говоришь? прищурился Кронос, и нейроконструктору невыносимо захотелось забиться под стол и прижаться к полу, а лучшеслиться с ним, чтобы его никто никогда не смог найти.
Ну я замялся он, не в силах подобрать слова. Дрожь стала быстро разливаться по всему телу, во рту пересохло. Биение сердца глухим стуком стало отдавать в ушах.
Под твоим руководством целый штат сотрудников, Зокхи, да и сам ты слывешь у нас великим умником. Почему ты не предусмотрел такой простой нюанс? Почему допустил оплошность?
Нейроконструктор снова открыл рот, но не смог сложить даже пары слогов. Язык словно прилип к зубам. Его опять обвиняли в том, в чем он виноват не был. И он снова, уже в который раз, не мог оправдать себя.
Ты понимаешь, что под удар попала репутация Арены? Понимаешь?
Зокх-Ли кивнул.
Миллионы стали свидетелями того, как какой-то альрийский ублюдок надругался над символом чести всей Империи. Ты понимаешь, какой это позор?
«Не нужно было придумывать такое дурацкое задание», подумал нейроконструктор, но вслух, конечно же, говорить ничего не стал, а лишь снова кивнул.
И что мне теперь делать, Зокхи? Как наказать этого выскочку? Через нейроинтерфейс мы можем на него подействовать? Причинить боль и страдания, но чтобы он понял, за что именно? Впрочем, объяснение будет лишним. Я думаю, он догадается и примет урок.
Ну с этим есть некоторые сложности, невнятно пробормотал Зокх-Ли.
Опять сложности?.. На совете перед началом игр ты заверил всех, что проблем с нейроинтерфейсами не будет.
Так проблем и нет, с усилием выдавил из себя нейроконструктор. Кто же знал, что этот альриец пойдет в разрез с действующими протоколами?
Опять ты про свои протоколы!.. скривился Кронос.
Накажите его как-нибудь по-другому, предложил Зокх-Ли, хотя совсем не желал зла нарушителю. Но должен же он был что-то предложить.
Не могу. По правилам, установленным еще при зарождении этой традиции, организаторы турнира не имеют права вмешиваться в общность участников. Весь срок игр они должны быть предоставлены самим себе, и лишь в конце мы можем встретиться с победителем лично, если такой, конечно же, будет. Безусловно, я могу прикрыть глаза на правила и подослать беспринципных охранников, чтобы те как следует его проучили. Могу подстроить несчастный случай. Да и если на то пошло, могу просто объявить экстренные меры и дисквалифицировать его за неэтичное поведение. Да, это станет нарушением незыблемых правил, но ведь и ситуация-то экстраординарная.
«Ну так делайте, только отстаньте уже от меня», снова подумал нейроконструктор, вслух же сказал короткое «Да».
Нет, покачал головой Кронос. Как бы мне этого не хотелось, но поступить я так не могу. Потому что есть еще одна проблема.
Зокх-Ли нервно сглотнул. Щеки от чрезмерного напряжения горели огнем, да и в висках начало стучать, как будто в черепе поселился какой-то мелкий неспокойный зверек.
Рейтинг этого ублюдка начал расти. Да и по отзывам я понял, что отношение к нему неоднозначное. Многие осудили его поступок, но есть и такие, коих, кстати, тоже немало, кто отнесся к его проделке с пониманием и даже одобрением. Не знаю, что в головах всех этих людей, но они, как я понял, отнюдь не желают ему наказания. И теперь, если я покараю этого выскочку, то в адрес руководства Арены посыплются негативные заявления. Возможно даже, общественность пошлет к нам репортеров и вынудит дать комментарии по этому эксцессу. А нам это совсем не нужно. Но и допускать кощунства я тоже не имею права. Поэтому я и спросил тебя про нейроинтерфейс. Так было бы проще и эффективнее.
Я понял, но как я и сказал негромко пробубнил нейроконструктор.
Не продолжай, обрубил Кронос. Лучше подумай, что можно со всем этим сделать.
Зокх-Ли кивнул. Как же ему хотелось скорее убраться из этого огромного кабинета, вбежать в свою каморку, залезть под одеяло и забыться.
Распорядитель игр тяжело вздохнул и в задумчивости потер лоб. Кожа неестественно прогнулась под натиском его пальцев.
Ладно, я это еще обдумаю, произнес Кронос более спокойным голосом и снова посмотрел в глаза нейроконструктора. Что по поводу нашего с тобой дела?
Я работаю над ним.
Я это слышу уже на протяжении долгих месяцев. Мне нужен результат, Зокхи. Ре-зуль-тат! Понимаешь?
Понимаю, кивнул нейроконструктор и опять нервно сглотнул. Я работаю.
Кронос протяжно вздохнул и покачал головой.
У меня остается слишком мало времени. Боюсь, что дни мои сочтены. Я уже два раза менял сердце и печень, легкиечетыре, почки и кишечниктри. Клонированные органы приживаются долго, а изнашиваются быстро. Кожа не приживается на моем теле, волосы постоянно приходится пересаживать, сам видишь. Каждое утро я смотрю на себя в зеркало и едва сдерживаюсь, чтобы не разнести его ко всем чертям. Я устал, Зокхи, и мне нужно как можно быстрее побороть мой недуг.
«Ты просто выживший из ума дряхлый кретин, давно переживший свой срок и держащийся на этом свете лишь благодаря биотехнологиям. Твое тело истратило все ресурсы и место емуна кладбище. Но ты опять пытаешься упрекнуть в своей немощности меня. Как же я тебя ненавижу!» пронеслось в голове нейроконструктора, но он как всегда промолчал.
Ты должен предоставить мне хоть какой-то результат. Мне нужна надежда.
Обратить процесс старения вспять не так просто, сказал Зокх-Ли. На данном этапе разработки нейроинтерфейс еще не способен влиять на столь глубинные биосвязи.
У тебя есть люди и все необходимые ресурсы для работы. Ты постоянно говоришь о протоколах и алгоритмах. Так создай же их. Внедри в нейроинтерфейс и принеси его мне.
Я работаю над этим, кивнул нейроконструктор, а сам подумал: «Как же для тебя все просто! Возьми и создай!»
Кронос внимательно поглядел на Зокх-Ли, прищурился. Тому стало дурно от его взгляда, вновь захотелось испариться.
Если ты не поторопишься и не выдашь к концу недели хоть какой-то результат, я буду вынужден принять соответствующие меры, уже совершенно спокойно произнес распорядитель игр, отчего нейроконструктор внутренне содрогнулся. Он знал по опыту, что Кронос никогда не раздает угрозы для острастки. У тебя для опытов почти полсотни альрийских хорьков, а ты все тянешь.
Я работаю над этим, повторил Зокх-Ли.
Кронос покачал головой, сморщился и махнул рукой, давая понять подчиненному, что не желает его больше видеть.
Нейроконструктор встал со стула и быстрым спотыкающимся шагом направился к выходу. Дверь отъехала, он медленно выдохнул, остановился и повернулся к распорядителю игр. Поступить так ему стоило тяжелейшего труда, но интерес все же перевесил страх.
Разрешите спросить, как вы собираетесь поступить с тем альрийцем, который он замялся, дальше слова застопорились.
Кронос поглядел на него с легким недоумением. Видимо, «наглость» нейроконструктора его удивила.
Если твои нейроинтерфейсы не способны с ним разобраться, то придется прибегнуть к классическим способам. А впрочем, это уже не твое дело. Иди, работай.
Зокх-Ли кивнул и поспешно покинул помещение.
* * *
Охранники меня не скрутили и не вжали мордой в пол по возвращении в жилой блок, хотя подобное предвещал чуть ли не каждый второй из заключенных. Не пришли за мной и спустя время. С момента окончания раунда прошло уже три часа, а я так и не получил никакого наказания за свой проступок.
Однако радости мне это не доставляло, потому что беда пришла с другой сторонызаражение крови проявилось во всей свое красе. Рана на бедре воспалилась, и обеззараживающий спрей больше не помогал. Инфекция попала в кровь, и чтобы ее нейтрализовать, требовалось что-то посильнее. Вдобавок закончилось действие болеутоляющего, и страдания мои возобновились. Нейроинтерфейс показывал, что температура тела повысилась до 38,1 градуса по Цельсию, а состояние здоровья упало до 63 %. При этом еще два часа назад оно составляло 65 %. Получается, что я медленно умирал?