В лицо ударил жар.
Ближайший домик снесло, из него в виде кричащих факелов выбежали люди. Они пытались сбить огонь, но для них всё было кончено в считанные мгновения. Тушить еголишь причинять им лишнюю боль перед вечным забвением. Я не смог бы их спасти, душа простого человека не выдержала бы высшее заклинание. В итоге я лишь смотрел, как разрывают свою плоть простые, ни в чём не повинные жители.
Из-за угла показался ровный строй бойцов в чёрных одеяниях. Передний ряд сжимал сабли, заднийзнакомые копья. Сквозь щели шлемов я приметил абсолютно холодные, безэмоциональный взгляды, которые пронеслись мимо уже замерших тел и остановились на мне. Один из бойцов, с синей нашивкой на рукаве, вышел вперёд. Шлема на нём не было, и предо мной предстала идеально гладкая голова и премерзкое лицо, выражавшее ухмылку.
Ты гляди-ка, уж неужели нашёлся тот, что не боится нас, промолвил, судя по всему, командир напавших на город варваров. Цысберг ждёт подношений, братья! Принесите мне его голову.
Я слышал это так много раз, что даже презрение испытывать устал, процедил я, тыкая пальцем в строй бойцов в чёрных доспехах. Гниль.
Должно быть, этот человек прошёл немало битв, раз не вздрогнул, когда три добрых десятка его ребят взвыли, пытаясь содрать с себя броню, под которой их тела пожирали тысячи личинок, питавшихся любой материей. Он бросил взгляд на них, а затем вновь обернулся на меня. Взмахом руки вызвал во вторую руку такую же саблю, затем скрестил оба клинка у себя на груди.
Я улыбнулся.
Вы выбрали самый хреновый день, чтобы напасть на этот город, ублюдки, сказал я, убирая пылающий двуручник с плеча. Игнис, совмещение.
Огонь сменил свой цвет с оранжевого на светло-жёлтый, практически белый. Если бы здесь сейчас стоял Том, он бы ахнул, узнав старинную технику рыцарей-магов. Знал бы он, что её изобрёл я, может, дал бы шесть монет вместо трёх. Сейчас я технически мог пробивать защиту высших заклинаний, а про броню и говорить не приходится. Посмотрим, как на это ответит чёрный доспех моего противника.
Ты сильный воин, покрутил саблями офицер вторженцев. Не хочешь сменить сторону? Цысберг дарит подобным тебе ещё большую силу
Твой бог может отправляться в Ад, вложив железо в голос, произнёс я.
И напал, круговым движением практически достав врага по ногам. Тот успел отпрыгнуть, правда, атаковать в ответ не смог. Рухнул там же, лишившись ступни. Коротко рыкнул, выставил свои клинки вперёд, готовясь к следующему моему удару. Хорошая собранность, я оценил. Жаль, что концентрация не спасёт тебя от зачарованного двуручника, с высокой скоростью отнявшего теперь ещё и обе кисти. Сабли попросту расплавились, не выдержав жара.
После меня придут другие, произнесла лысая голова, поняв, что бежать некуда. И не на чем.
Знал бы ты, сколько раз я слышал и эту фразу, оборвал я дальнейшую речь противника. А, кстати говоря. Приятно познакомится. Меня зовут Палач
И я улыбнулся. Дико, неестественно, вновь позволяя поверженному ублюдку заглянуть в бездну, покоившуюся в моих глазах. И собранный, опытный воин заорал, срывая голос, культями попытавшись вырвать закровоточившие глазные яблоки из орбит. Разумеется, у него ничего не вышло. В одно движение я срубил мерзкую лысую башку с его плеч, положил двуручник на прежнее место на своём плече и размеренным шагов двинулся дальше, за новый угол. Прямо на городскую площадь, на которой воцарилась истинная бойня.
От наспех собранных баррикад последней бившейся стражи не осталось ни следа. Где-то, помимо трупов бойцов Асцаин, лежали тела в чёрных доспехах. Какая же отвратительная пародия, подумал я. Если бы Рыцари Смерти были здесь, они бы показали этим ребятам, что такое настоящий страх. Впрочем, что мешает мне сделать это вместо них?
Помимо стражи, здесь было множество изуродованных тел простых жителей. Мужчин, женщин, детей. Я заметил, сколь хладнокровно избавлялись от ненужных, от отказавшихся сдаватьсяих четвертовали на месте, невзирая на пол и возраст. Когда-нибудь видели младенца, разделённого на четыре ровные части? И лучше бы вам никогда такого не видеть, сделайте мне одолжение и поверьте на слово.
В самом центре на коленях стоял выживший. Я узнал Тома, но рваться вперёд не спешил. Старый вояка ещё дышал, и сидел, в общем-то, опершись на свой меч. Перед ним, прямо со стороны взорванной стены, от которой до сих пор валил дым, стоял аккуратный полукруг из десяти-пятнадцати солдат варваров. Каждый из них имел ту же нашивку, что и недавний кричавший кусок дерьма. Вот это встреча, уважаемые. Подойдя поближе, я застал разговор в самом его разгаре.
Переходи на нашу сторону, человек. Ты сильный воин, Цысберг уважает подобных тебе, говорил один из синих рукавов. Он даст тебе мощь, что и не снилась простому мечнику.
Пошёл ты нахер, козёл, грязно выругался в ответ Томас. Вы вырезали женщин и детей, не моргнув и глазом, а сейчас предлагаете мне уйти с вами? Кажется, я начинаю терять рассудок вместе с кровью, раз мне это не слышится.
Тогда ты умрёшь, спокойным тоном продолжил всё тот же боец. А затем заметил меня. А ты кто такой?
Томас обернулся, и одного взгляда в его глаза мне хватило, чтобы ненависть внутри наконец вспыхнула. В них была бездна отчаянья, антипод той, что показываю я. То была человеческая бездна, столь глубокая и абсолютная, что мне на секунду захотелось прямо сейчас шарахнуть так, чтобы кровь и плоть чертей в чёрном оказалась размазана по мостовой ровным миллиметровым слоем.
Джон! Хвала всем богам, ты пришёл! закричал Том, а затем закашлялся. Алая кровь попала на его клинок. Прости Я уже не боец.
Всё в порядке, Том. Я рад, что ты цел. Оставь остальное на меня, успокоил я вояку, выходя вперёд перед ним.
Ты смеешь игнорировать мой вопрос, человек? повышенным тоном донеслось до меня. Голос, привыкший отдавать приказы, голос, несломимый никем и ничем.
А кто сказал, что я человек? бросил я и вновь ухмыльнулся. Судя по всему, вы очень предвзято относитесь к воинам Асцаин. А зря. Может, тело и сдерживает их, но дух, что сидит внутри, сильнее, чем у кого бы то ни было.
ХА-ХА-ХА! Интересно, и как же ты мне это докажешь, воин? рассмеялся синерукавник. Ведь все твои «сильные духом» ребятки полегли, пытаясь остановить нас.
Увидишь, пожал я плечами. А потом ударил в землю кулаком. Так, что та аж вздрогнула. Восстаньте, праведники. Восстаньте, о бравые солдаты, отдавшие свою жизнь в неравном бою. Восстаньте, ибо я дарю вам шанс восстановить справедливость. Я дарю вам возможность закончить начатое. Восстаньте, ибо грядёт ваш собственный Крестовый Поход.
Когда слово-активатор было произнесено, тела стражников окутал белый свет. Наверно, мне стоило гордиться своим изобретением, но использовать его удавалось нечасто, поэтому особого внимания я ему не уделял. Интересно, кто-нибудь, когда-нибудь, за всю историю существования некромантии, пробовал совместить её с элементом света? Или это я один тут такой идеалистический засранец?
Свежие раны на трупах зарастали, исцелялись, оружие словно магнитом притягивалось к своим владельцам, чьи конечности с силой сжимали его вновь, словно в последний раз. Вероятно, так оно и было. Вся площадь засияла странно знакомым небесным сиянием, а когда оно рассеялось, вокруг офицеров варваров встал весь гарнизон города, павший в сражении. В глазах воинов горело белое пламя, желавшее лишь одногосправедливой мести. Они уже умерли однажды, и во второй раз смерть не страшила их от слова совсем.
Чёртов маг, сплюнул один из синерукавников.
Выживи, а потом жалуйся, рассмеялся я в ответ. Крестовый Поход, братья! Во имя справедливости!
И воины атаковали. Все вместе, как единый организм. Они не обращали внимания на удары, коими усеивали их тела вторженцы. На отрубленные конечности, на различную магию, что ударила по их измученным душам. Они не кричали, не выкрикивали лозунги, они лишь молча шли, боец за бойцом уничтожая варваров. Их капитаны сражались достойно, не выказывая ни капли сомнения, но силы человека конечны. В отличие от духа солдат, который я выпустил, дав порезвиться на воле.
Последним остался, по иронии судьбы, тот самый, что смеялся над моими словами про силу воинов Асцаин. Его доспех был покорёжен, вся правая часть лица исколота и исполосована клинком. Свои сабли он давно потерял, а рухнул от тяжёлого удара дубиной, от мгновенной смерти спас шлем. Я остановил небольшую армию, сам выходя вперёд, перед едва стоявшим варваром.
Где твой бог теперь, пришедший не на свою землю человек? с издёвкой спросил я. Вас изрубили на части, один в один так же, как вы поступили с простыми жителями. А он даже слова против не сказал. Эй, Том, знаешь, как я называю таких божков?
Как же, Джон? кхэкнул старый вояка, всё ещё с удивлением глядя на замерших якобы мертвецов.
Трусами, ухмыльнулся я. Жалкими трусами, что бояться сунуть свой нос туда, где пахнет жареным.
Тело последнего синерукавого выгнулось, едва не сложившись пополам в противоположную от правильной сторону. Лицо исказилось в неестественном экстазе, а затем на нас нам с Томом оказалась направленна жуткая эмоция. Я бы не назвал её ненавистью, но она была весьма на неё похожа. Эмпатия тут могла определить лишь «тон», с которым на нас смотрел Цысберг, и он явно был недовольным.
Жалкий червь! прохрипело это недоразумение. Фу, как чем-то металлическим по стеклу поводили, хочется взять и уши заткнуть. Как ты посмел оскорбить того, что возвышается над миром людей?!
Надо же, а я думал, что мне придётся вырезать ещё процентов эдак сто твоих поклонников, прежде чем звезда явиться собственной персоной, хохотнул я. У меня нет слов, чтобы описать своё удивление. А нет, пожалуй есть. Привет, стрёмное чучело!
БУКАШКА! взревел синерукавый не своим голосом. Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ВКУСИТЬ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ ВНУТРЕННОСТИ!
Ро де и, амено фи, вздохнув, произнёс я. Оковы бога.
Тело, в котором находился Цысберг, поднялось в воздух и там же замерло. Других видимых изменений заметно не было. Тёмные щупальца, что попытались утащить меня куда-то вниз, я быстренько сжёг. Щекотно! Всё-таки отдача от высших заклинаний становится незаметной, когда имеешь силу вроде моей.
П-почему тебя не разрывает от боли?! Это же высшее заклятье! Так ты архимаг?! Да даже они не способны так просто выстоять! закричал, уже не срываясь на хрип, божок варваров. Кто ты?! НАЗОВИСЬ!
И как только Мана с Геной тебя проглядели, эх посетовал я на жизнь. И вновь здравствуй. Так как у меня много имён, таким как ты я представляюсь лишь одним.
Палач, прошептал Цысберг. Но ты должен быть в другом мире!
Должен, согласился я. Но моё отсутствие не означает, что можно врываться в Асцаин, нарушая мировой порядок. Ты не охренел ли случаем, бог недоделанный?
НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МЕНЯ! НЕВАЖНО, КЕМ ТЫ БЫЛ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ВТОРОЙ ХРАНИТЕЛЬ, И НЕ ТЕБЕ УКАЗЫВАТЬ МНЕ, ЧТО ПРАВИЛЬНО, А ЧТО НЕТ! не сдержался всё-таки этот засранец.
Ну всё, с меня хватит этого выпендрёжа.
Может, не надо? Как бы у старичка сердце не прихватило.
Томас будет в порядке, он точно готов к тому, что я собираюсь сделать.
Как знаешь, Палач, как знаешь.
Цысберг рухнул, когда я развеял заклинание. Потом он коротко рыкнул, материализуя длинный клинок из костей.
Я не люблю это делать, но порой приходится напоминать зазнавшимся детишкам их место, обратился я к Тому. Прошу тебя, закрой глаза и уши.
ТЫ УМРЁШЬ ЗДЕСЬ, ПАЛАЧ!
Заткнись. В этом мире нет места подобным тебе, нет места жалким и отвратительным созданиям, что живут, потребляя. Живут, соревнуясь с такими же ничтожными насекомыми, думая, что вот-вот заберутся на вершину. Только вершины нет прошептал я, на плечи невольно легло знакомое одеяние, похожее на плащ. Он скрывал моё лицо, оставляя вместо него абсолютную непроницаемую тень. Все эмоции остались таму человека по имени Джон. Сейчас я не был им. Я был другим собой, таким же знакомым и родным, но от этого не менее пугающим. Потому что верх пищевой цепи уже занят. Сколько бы ты ни поглотил душ, Цысберг, сколько бы ты ни принял жертв, ты всегда будешь низшей тварью, барахтающейся в дерьме. Ты будешь думать, что стал сильным, но я всегда буду здесь. Я буду ждать нашей новой встречи, когда ты предстанешь предо мной в своём полном «величии». Когда тебе будет некуда бежать. Когда ты поймёшь, что всё то дерьмо, что ты сожрал, вот-вот выплеснется наружу. И я вырву твои внутренности, я покажу твою громко-громко бьющуюся душу прямо перед твоими глазами. И ты закричишь, как не кричал ещё никогда. Жди этой встречи, Цысберг. Жди и бойся, ибо я есть судьба.
Я Жнец, что защищает этот мир. Я Палач, что очищает этот мир. Я Хранитель, что сохраняет баланс этого мира. И ты
И ты стоишь на моей земле.
А-А-А-А-А-А-А!!! заорал синерукавый, а затем вновь согнулся, когда его божок испарился, оставив в воздухе смрад гнилой плоти.
Армия Крестового Похода рассыпалась на чистую энергию, впитавшуюся в землю. Осталось лишь оружие да доспехи. Я сделал павших воинов Асцаин хранителями этого города. В случае опасности они оберегут его и его жителей от гибели. Я считаю, что поступил правильно. Хотя нет. Правильней было бы поймать душонку Цысберга в капкан, а затем отправить в вечное страдание в какую-нибудь кузницу душ в Аду. Но для этого придётся связаться с Геной, а потому отложим данное деяние.
Том? Ты как? обернулся я к вояке, развеивая одеяние Жнеца.
В-всё хорошо просипел мужик, а затем вновь закашлялся с кровью. Простите меня Я был недостаточно силён
Мы же на ты, осадил я отца Розалии. Спокойно, не дёргайся. Сейчас я тебя подлатаю
Пара исцеляющих заклятий сделала своё дело, вскоре старый рыцарь поднялся, всё ещё опираясь на свой двуручник. Оглядел поле боя, устало вздохнул.
Идти сможешь? спросил я.
Да, но не слишком быстро, сориентировался Том.
Направляйся к воротам на востоке. За ними должны прятаться эвакуированные граждане. Скажи, что силы вторжения разбиты, можно возвращаться. Я догоню тебя чуть позже, сказал я мужчине.
Но почему? не понял он моего отказа последовать вслед за ним.
Есть ещё одно дело, которое надо закончить, улыбнулся я. Иди, не волнуйся за меня.
Хорошо. Спасибо тебе, Джон проговорил Том, и проковылял по городу прочь.
А я обернулся обратно к пустой на первый взгляд площади.
Так ты заметил.
Я не был бы Вторым Хранителем, о существо из тьмы, если бы не засекал угрозу ещё на подходе. Эта троица пользуется искусной маскировкой, которая могла бы помочь им, например, с Немезидой. Но против меня, манипулирующего мировыми потоками магии, она бесполезна. Не хочется хвастаться, но я ж, мать меня за ногу, сильный засранец.
Выходите. Смысла прятаться дальше у вас просто нет, раздражённо бросил я.
И мрачно ухмыльнулся, увидев среди появившейся тройки пришельцев из иного мира Жанну.
Вы незваные гости на этом вечере, произнёс я. Вы пришли в мой мир, чтобы нести хаос. И вы совершили большую ошибку
Ибо вы стоите на моей земле.
Глава пятая. Не время для размышлений
Тёмное ночное небо, озаряемое всполохами пламени. Пострадавший город стонал, пытаясь придти в себя от боли, пронзившей каждую улочку, каждого живого и мёртвого, сложившего голову в коротких схватках. На площади, покрытой телами своих и чужих, я встал перед тремя нарушителями, развеявшими полог невидимости. Прекрасное время, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и погрузиться в сражение.
Но я, несмотря на дикое желание кинуться в бой, не спешил обнажать клинок.
Я смотрел, отчасти с грустью, отчасти с ненавистью, на тех, кого я должен был убить. Тех, что пришли сюда ради развлечения, ради «опыта». Те, что не испытывали душевных терзаний, отправляя варваров к незащищённым воротам. Те, что молча смотрели, как те убивают невинных жителей и солдат, бросившихся им на помощь. Теперь все мертвы. И враги, и союзники. Дети, взрослые, мужчины и женщины. Все, кому не удалось скрыться от холодного взгляда командиров с синими повязками на рукавах.
Троица в красивых тёмно-алых доспехах молчаливо ждала от меня слов или действий, но я не проронил ни слова. На моей знакомой был тонкий шарф, совершенно не похожий ни на один из тех, что я когда-либо видел. Не по погоде одеты, ой не по погоде.
Я сожалею, произнесла Жанна, глядя на меня.
Не стоит, выдавил я презрительную улыбку. Вы все сделали достаточно, чтобы умереть. И вы прекрасно знаете, что я не дам вам сбежать.
Что, даже поговорить не хочешь? спросил один из парней, что пришли вместе с Жанной. Мне казалось, ты довольно мило пообщался с нашей сестричкой.