В этом был весь Чунчово время схватки его ничуть не волновало, в кого он стреляет. Совесть проснулась только теперь. То чувство, что он считал совестью, и чьим олицетворением был Святой. Мятежник в рясе с пулемётом на плече.
Они дерутся против колониальной власти, продолжал Чунчо. Против угнетения, а мы, что же, за угнетателей дрались сейчас? Как же так получается, командир?
Кукарача нахмурилсяу него нет ответа на эти вопросы. Слишком уж они неприятные. Слишком много правды в словах Чунчо и в тяжёлом взгляде Святого. Недоумение написано на лицах Пеппито и Эрнандеса.
Положение спас майор Келгор. Тот оказался поблизости от нашего отряда, и ухватил Чунчо на рукав.
Идём-ка, приятель, заявил он. Все идёмя покажу вам кое-что интересное. Только если кто желудком слаб, лучше не ходить. Мясная кладовка уцелела, так что мне есть, что вам показать. Поглядите, каковы эти повстанцы и борцы с угнетателями.
Я почти знал, что увижу, однако не отстал от остальных. Пускай, мне куда интересней было посмотреть на пакетбот, чем на запасы мяса в деревне. Чьё оно, я отлично понимал.
Келгор ногой выбил хлипкую дверь большой хижины. Ещё подходя к ней, мы ощутили холодвидимо, чары местного шамана ещё не успели рассеяться. А может, и сам шаман ещё жив, сидит где-нибудь тихонько и молит духов, чтобы его не нашли. Майор втолкнул Чунчо внутрь, и рагниец едва не растянулся на застланном большими листьями полу. Хижина вся была забита коробами, обложенными льдом, не тающем на жаре.
Вот, погляди, сорвал с первого короба крышку Келгор, как тебе? Он вынул оттуда несколько кусков освежёванного мяса и кинул под ноги Чунчо. Думаешь, это свинина? Говорят, на вкус похожесам не пробовал. Он открыл другой короб и бросил на пол ещё пару кусков мясана сей раз не освежёванного. Это были жители деревни, объяснил он. А может, и пары окрестных тоже. Обычные крестьяне. Со жратвой у повстанцев туго, а взять с деревень почти нечего, там и так народ с голодухи мрёт. Вот и забирают эти борцы с угнетателями местных, и те отправляются прямиком в котёл.
Келгор прошёл через всю хижину, пиная ногами попадающиеся короба и кучи начинающего таять льда.
А вот вам деликатес. Он распахнул занавеску и нашим взглядам предстали пять обезглавленных тел, подвешенных вверх ногами к балке. Пол под ними пропитался кровью. Белое мясо. Так они называют нас. Кстати, он развернул к себе ближайший труп, скорее всего, это матросы с пакетбота.
Майор поднял руку покойника, продемонстрировав нам затейливую татуировку. Похожие были у матросов с «Нэлли». Матросы что на морских, что на речных кораблях всегда составляли отдельную касту, не считающуюся с политикой государств и блоков. Они украшали себя татуировками почти в каждом порту, где оказывались, и по этим рисункам знаток может прочесть путь от «зелёного» юнги до настоящего морскогоили речноговолка.
Из всех не выдержал только Пеппито. Молодой парень вывалился из хижины, куда вошёл вместе с остальными. Он рухнул на колени, извергая в грязь всё, что ещё оставалось в желудке, пополам с желчью. Кукарача побледнел, но держался, Эрнандес склонился над Пеппито и просто похлопывал несчастного по спине. А Святой замер с побелевшим лицом и произнёс:
Тут всё надо сжечь дотла.
А ты начинаешь понимать, приятель, хлопнул его по плечу, проходя мимо, Келгор.
Майор сделал нам с Кукарачей знак следовать за ним. Мы с радостью убрались подальше от мясной кладовой, куда десантники вместе с Чунчо и Святым уже закатывали бочки с горючим, найденные в большом амбаре. Келгор привёл нас с полковником в самый крепкий дом во всей деревне. Дом отличался от остальных хижин, сложенных из веток и крытых листьями. Он явно остался с тех пор, как здесь располагался тренировочный лагерь Безымянного легиона. Слишком уж узнаваемый стиль: сразу видно, что здание построено военными и для военных. Конечно, повстанцы тут хорошенько похозяйничали, устроив настоящее логово с пятнистым от плесени ковром на полу и приличной мебелью, доведённой до кошмарного состояния. Более-менее пристойно выглядел крепкий стол с изрезанной ножами столешницей и несгораемый шкаф в углу. Шкаф был заперт на крепкий замок, но искать к нему ключи или подбирать отмычки Келгор не собирался.
Если что-то интересное в этой грёбанной деревне есть, заявил он, то оно точно лежит в этом шкафу.
Крепкая штука, оценил Кукарача, по его лицу видно было, что он пытается всеми силами выкинуть из головы увиденное в мясной кладовой, такую динамитом только возьмёшь.
Обойдёмся кое-чем поинтересней, усмехнулся Келгор, театральным жестом доставая из кармана пузырёк с густой жидкостью цвета медной патины.
Концентрированный фосфотанядрёная штука. Он и с толстым металлом замка, запирающего несгораемый шкаф, легко справится. Что Келгор нам и продемонстрировал, пролив содержимое пузырька на замок. Тут же по металлу заплясали язычки невероятно жаркого пламени. Не прошло и двух минут, как пузырёк опустел, а на месте замка образовалась аккуратная дыра. Келгор распахнул дверцу шкафа, демонстрируя нам его содержимое.
Внутри лежали патроны пачками, несколько «майзеров» и аришский пистолет «Мастерсон-Нольт»довольно удачный, но калибры у нас с аришами разные, а потому популярности в Аурелии этот пистолет не получил. Кроме оружия и патронов нашлось место какому-то количеству золота в слитках и мешочкам, о содержимом которых оставалось только догадываться. В Афре гномьи кредиты не в ходу, тут даже в колониальных центрах предпочитают расплачиваться звонкой монетой, а потому золото ценится куда выше, чем в Аурелии. Карты лежали на самом дне шкафа, сложенные стопкой. Келгор вынул их всех, расстелив на столе.
На изучение карт ушло немного времени. Мы сразу отбросили старые, пожелтевшие, оставшиеся, наверное, от прежних хозяев из Легиона и брошенные ими за явной бесполезностью. Интерес для нас представляли две. Первая досталась Келгоруза ней майор и охотился. На неё были аккуратно нанесены места расположения лагерей Безымянного легиона с точными координатами. Правда, она немного устарела, ведь и деревня, где мы находились, числилась одним из лагерей. Судя по «легенде», она была перевалочным пунктом, где уходящие на задание легионеры получали оружие, боеприпасы и снаряжение, необходимые для выполнения. Вторая же была нужна мне. Это была карта верховий Великой реки, где широким кругом отмечалась зона, в которой орудуют небесные пираты Конрада.
Приличный кусок, покачал головой Кукарача. На его исследование уйдёт уйма времени.
Начнём отсюда, указал я на знак, отмечающий заброшенную факторию по добыче ценных пород древесины. А там уж как пойдёт.
Вам остаётся лишь полагаться на удачу, покачал головой Келгор, складывая свою карту. Даже с воздуха этот район не особо разглядишь. Там же непролазные джунгли.
Но нам нужно всего лишь найти место, где прячется полк солдат и дирижабль, пожал плечами я. А судя по этой карте, больших кусков суши в этом районе нет.
Разумно, потёр подборок майор. Давайте посмотрим на пакетбот и прикинем, что ещё можно сделать.
Пакетбот оказался не самой большой лодкой, правда, с дизельным мотором и кабиной для рулевого. Остальные члены команды могли довольствоваться лавками вдоль обоих бортов, на которых вполне можно спать. Не самые худшие условия для путешествия. Тем более, что под одной из лавок обнаружился приличных размеров брезентовый тент. Если нас застанет ливень, его можно растянуть над всем пакетботом. Стойки и крепления для этого имеются. Из оружия на корме стоял пулемёт «Шатье» на вертлюге такой длины, что стрелять можно в любую стронуслепых зон почти нет.
Не хотите поменяться? спросил я Келгора. «Шатье» на один из ваших «маннов».
Пара его десантников вместе с Пеппито и Святым в это время грузили на пакетбот бочки с горючим. Их должно хватить на наше путешествие, и даже на то, чтобы потом добраться до Большого моста останется.
Допустим, я даже не противне худшая машинка этот «шатье», усмехнулся майор. Да только где я вам быстро достану патроны к «манну»? В деревне всё оружие розалийское или астрийскоене нашего калибра. А после драки к штатным «маннам» осталось от силы три сотни патронов, и то если перетрясти все короба и барабаны. Черномазых тут оказалась многоватоне рассчитывал, что их столько будет, когда готовился. В следующий раз буду предусмотрительней.
Из небольшого машинного отделения пакетбота вылез Эрнандестот оказался знатоком разных механизмов, из-за чего генерал Элиас и отправил его с нами. Мало ли что случится в дорогехороший механик всегда пригодится.
Двигатель в полном порядке, заявил пожилой рагниец, вытирая пальцы ветошью, хоть сейчас можно отчаливать. Бак почти полный.
Я умел управлять с малыми судами, да и особой сноровки тут не требовалось, так что мы решили стоять вахты у руля с Эрнандесом, сменяя друг друга.
С Келгором прощались без особой теплоты. Всё же тот был психопатом, а подобных ему я недолюбливал. И майор отлично чувствовал это. Но как бы то ни было в бою он показал себя решительными командиром и умелым бойцоми за это я его уважал. Мы пожали друг другу рукитакже крепко, как и при знакомстве.
Это рукопожатие напомнило о ранении. Как ни странно, нога больше не болела, несмотря на все рывки и перекаты во время схватки. Стоило почуять порох, и я быстро пришёл в себя. Война для менялучшее лекарство. Завтра утром, конечно, нога снова разболится, но это я переживу.
На ночь глядя отчаливать собираетесь? удивился Келгор, глядя на Святого, отвязывающего канат, крепивший пакетбот к причалу.
Ночевать в деревне ни у кого желания не было. Пускай грёбанную мясную кладовую и сожгли, на её месте только пятно копоти осталось, столько горючего вылили на стены и пол хижины. Но оставаться в выжженной фосфотаном деревне вместе с начинающими смердеть и разлагаться на жаре десятками трупов, мы не собирались.
Не море, усмехнулся я, становясь к штурвалу. Вырулим.
Эрнандес завёл двигательи тот весело затарахтел. Я прокрутил штурвал, разворачивая пакетбот носом к фарватеру. Махнул на прощание шагающему к своим машинам Келгору. Мы продолжили путь на юго-запад: к истокам Великой реки и логову полковника Конрада.
VIII
Как я думал: нога подвела на следующее утро. Мы не слишком долго шли по рекеглавное: уйти как можно дальше от деревни, чтобы больше не чуять в воздухе вонь сгоревших тел. Ближе к полуночи нашли место, где причалить и остановились на ночлег. Эта ночь стала первой, когда выставили часовых«Нэлли» шла без остановок в безлюдных местах и надобности в этом просто не возникало.
Я искренне порадовался, что утром стоять за штурваломочередь Эрнандеса. Нога прострелила болью, стоило мне только слезть с лавки. Я едва ковылял, и сама мысль о том, что придётся стоять несколько часов, вызывала тошноту. С питанием тоже стало хуже: мы разогревали концентраты на небольшой плитке, установленной на корме. Занимались этим Пеппито и Святой попеременно. Если честно, я подумать не мог, что настолько привыкну к нормальной пище.
За первым же завтраком ко мне подсел Кукарача. Мы какое-то время хлебали похлёбку из концентрата, сдобренную консервированной тушёнкой, прежде чем полковник произнёс:
Скажи, ты где повоевать успел?
Я какое-то время скрёб ложкой по дну тарелки. Потом кинул туда остатки куска хлеба, чтобы не осталось ничего. Какой бы ни была еда я привык доедать её всю.
С чего ты взял, что я воевал?
Отвечать вопросом на вопрос не слишком вежливо, но мне всё равно.
Могу подробно рассказать, но ты и сам всё знаешь. Я полковник революционной армии, но это не значит, что я какой-то самоучка. Я с отличием закончил Веспанскую Генеральную военную академию. И в настоящей войне поучаствовать довелось, как понимаешь. Я в состоянии отличить боевого офицера от того, кто только за партой стратегию и тактику изучал. Сначала я думал, что ты диверсант и убийца, посланный, чтобы избавиться от неугодного власти Конрада. И драка с дикарями подтвердила догадку. А вот потом начались странности. Ты очень уж ловко раздавал приказы на мосту, и фон Клоц послушался тебя. Ты привык не только убивать, но и командовать людьмиофицерами в том числе. Ты знаешь приёмы современной войны, неизвестные ни здесь, ни у нас. Мы просто не умеем так воевать. Твой трюк с пулемётами на мостуничего подобного в академии не преподавали.
Генеральная академия Веспаны славится своей косностью, отмахнулся я. Там же в штыки всё новое воспринимают. У вас там пулемётному делу учат разве?
Смешно, без улыбки ответил Кукарача. Не думай, что сможешь своими шуточками меня в сторону увести. У тебя есть военный опыт, и заработал ты его не здесь и не у нас. Где же?
Восточные провинции, ответил я первое, что в голову пришло. Конечно, рагнийцу не должны быть особо интересны события в Аурелии, даже война, что охватила весь континент. Но раз он ничего о ней не знает, то и я просвящать его не собираюсь. Там частенько бывает жаркоочень уж соседи у Коалиции с той стороны беспокойные. А гнать толпы на убой там тоже умеют.
Кукарача какое-то время смотрел на меня в упор, как будто хотел взглядом выжать ещё что-то. Но я сосредоточился на доедании хлеба, размокшего в жирных остатках концентрата. Полковник явно не до конца поверил мне, однако и на лжи поймать не мог, а потому вынужден оставить в покое. Пока я снова не дам ему почву для новых подозрений. Я отлично понимаю, что мои действия при атаке конных разбойников и особенно на Большом мосту дают весьма веские поводы. Но оба раза у меня просто выбора другого не оставалосьсбежать и дать врагу захватить переправу через Великую реку я просто не мог. Да и героически гибнуть, отражая атаку, у меня не было ни малейшего желания.
Вечером того же дня, отстояв вахту за штурвалом, я уселся за раскладной стол, кое-как устроив ноющую от напряжения ногу. Рана уже не болела, но я всё же не был уверен, что нога не подведёт меня, если придётся драться. Расстелил на столе карту, захваченную в деревне, прикинув по ней наше местоположение. Мы вплотную приблизились к отмеченной красным кругом зоне, где орудовал Конрад. Кукарача сел напротив менякажется, ему было неловко после нападок за завтраком.
Местность тут напоминает сельву, махнул рукой, охватив оба берега Великой реки, полковник. Здесь сложно найти место для дирижабля. Твёрдой земли считай и нет вовсевсё подтоплено.
На фактории мы оставим пакетбот, сказал я, и вглубь лесов двинемся пешком. Вот сюда, указал я примерно в центр круга. Будем искать твёрдую землю.
Думаешь, мы найдём эту лодку на том же месте?
А кому её здесь красть? пожал плечами я. Фактория заброшенная, по крайней мере, если верить карте. Замаскируем пакетбот, как сможем. Что ещё нам остаётся?
Припасов на долгие поиски не хватит. Мы не рассчитывали, что придётся топать на своих двоих, да ещё и натуральной сельве.
На пакетботе останется прилично брикетов пищевого концентрата и тушёнки. В крайнем случае, вернёмся на факторию и пополним запасы.
Если лодка ещё будет стоять там.
На эту реплику я ничего отвечать не стал.
От фактории, до которой мы добрались спустя пару дней, остались только остовы нескольких домов. В самом большом можно было опознать лесопилку, похоже, в прежние времена тут не только заготавливали древесные стволы, готовя к отправке вниз по течению, но и распускали их на доски. Чем были ещё два здания, оставалось только гадать.
Святой, остаёшься на пулемёте, велел Кукарача. Полковник был ревнив по части командования своими людьми, и ему вовсе не нравилось, когда кто-то кроме него отдаёт им приказы. Пеппито, при нём вторым номером. Эрнандес, на тебе машина, быть готовым отплыть по первому приказу. Чунчо, с нами.
Не дожидаясь рагнийцев, я первым спрыгнул в воду с тросом в руках. Закрепить его в топкой прибрежной почве было сложной задачей. Но оказалось, владельцы фактории позаботились об этом. Деревянная пристань давно сгнила в здешнем влажном климате, а вот крепкие каменные кнехты остались целы. Толстые тумбы глубоко врыты в землю и должны выдержать пакетбот. Я как раз заканчивал привязывать к ним трос, когда ко мне подошли Кукарача с Чунчо.
Не нравится мне тут, произнёс Муньос, поводя стволом своего «лефера» туда-сюда. Как будто следят за нами. Мурашки по коже.
Таким предчувствиям я привык доверятьи своим, и чужим. Не раз и не два благодаря им я и мои люди оставались в живых.
Треугольник, не думая о подозрениях и ревности Кукарачи, скомандовал я. Я на острие, выза мной. Прикрывайте.