Так что же, драка за мост закончилась? удивился наш капитан.
Теперь по Реке никто не возит туда ни людей, ни грузы. Боятся демона.
Демона? кажется, вопрос задали мы все трое хором.
Выше по течению, между нами и мостом поселился демон, впервые вступил в разговор шаман. Говорил он куда чище вождя и слов почти не коверкал. Его породила кровь, пролитая в воды Реки на мосту, и жизни, что были отняты там, и страдания тех, кто умирал там в муках. Теперь он жрёт всех, кто идёт по Реке к мосту. Прокляты те воды, и покуда мост не рухнет в Реку, никому более не пройти к нему.
И откуда стало известно о демоне?
Корабли пропадать стали, пожал плечами вождь, сначала грешили на разных бандитов речныххватает у нас в округе всякого люда. Военные суда не трогаливсе думали, боятся их пушек и пулемётов. А потом пропала целая баржа с солдатами. Даже не пропала, её прибило к опоре моста. Пустую. Почти. Там только двое или трое осталисьи те разума лишились напрочь. Бормотали о тумане над водой и руках, что лезут из стен и утаскивают в туман.
А вы откуда знаете об этом? спросил я.
Тех бедолаг, что пережили нападение демона, нам на попечение оставили, пока за ними сушей не приехали, пояснил вождь, Они как с баржи сошли, обратно ни в какую: дрались, орали, бились в судорогах, пена изо рта шла.
Демона боялись, его тень висела над той баржой, добавил шаман.
И всё же мы пренебрегли их предупреждениями, заполнили ямы углём, который нам продали за бесценоквсё равно никому он тут не нужен. Печей, несмотря на ночной холод, тут не было, местные обходились дымными очагами.
Сразу после отплытия мы собрали импровизированный военный совет прямо на шканцах. Капитан сам стоял у руля, отправив нескольких матросов высматривать первые признаки появления тумана. Кукарача зачем-то приказал расчехлить пушку, хотя вряд ли трёхдюймовое орудие поможет против демона. Пеппито и Эрнандес занялись этим, а Чунчо со Святым забрались к нам на шканцы. Полковник вкратце пересказал им нашу беседу с вождём и шаманом Угольной деревни, и тут Святой удивил всех.
Нет там никаких демонов, заявил он. Этот трюк проворачивали речные пираты на Мараньоне, и довольно долго им сопутствовала удача. Мараньонсамая большая река на юге Ариша, вроде Великой реки, но течёт почти строго с запада на восток и впадает в океан. По ней тоже ходят целые флотилии, а по берегам растут джунгли, зовущиеся сельвой и полные разных диких племён. Вот одно из этих племён или даже несколько повадились так разбойничать на Мараньоне. Туманы тамво влажных джунгляхявление нередкое, да и шаманы их, когда надо, наколдовать могли, и когда через область, затянутую туманом, проходили корабли в богатым грузом, дикари тихонько подплывали к ним на лодках, а потом начинали кошмарить команду. Сначала стаскивали за борт зазевавшихся матросов и пассажиров, потом били стёкла в иллюминаторах и убивали случайных жертв ударами копий, могли ночью забраться на борт и перерезать вахту у штурвала. В итоге, на корабле начиналась паника и он терпел крушение где-то в землях тех племён или их союзников. А дальше с людьми расправлялись самым жестоким образом: кто-то отправлялся в котёл, кто-то в постель к вождям и их приближённым. Имущество же разграблялось. Выпотрошенные остовы кораблей только играли им на руку, поддерживая легенду.
И как же всё выяснилось?
О, встрял Чунчо, перебив уже открывшего рот Святого, это даже я знаю. Где-то всплыли вещички с пропавших кораблей, кое-кто сложил два и два, потряс кого надо и до деревень тех племён добрались колониальные войска. Драка, говорят, была жаркой!
Два года ушло на то, чтобы уничтожить все деревни тех племён, добавил Святой. Сельву выжигали огнемётами. И всё равно, поговаривают, что солдат колониальных войск полегло вдвое больше, чем дикарей. Даже если считать всех убитых в деревняхс женщинами и детьми. А тогда не пощадили никого.
Весьма поучительно, кивнул Кукарача. Говорят, ту операцию разбирают в военных академиях Аришалии. Но как это поможет нам?
Мы предупреждены, полковник, усмехнулся я, а значит, вооружены. Осталось только выбрать верную стратегию поведения.
Туман пришёл на второй день после того, как «Нелли» ушла из Угольной деревни. Он мгновенно сгустился так, что вытянутую руку видно не было, и это стало для нас сигналом. Никто больше не шатался без дела по палубе: матросы ходили группами по трое-четверо, и один из них всегда был вооружён. Как правило, это были рычажные винтовки Лефера или Мартелякапитан открыл арсенал, но там даже «арканов» не нашлось, только такое вот старьё. Правда, содержали их в идеальном состоянии, так что осечек быть не должно. Однако куда важнее был пулемёттоже старенький, видавший виды, но всё ещё надёжный «мартель», установленный на шканцах. Его до поры спрятали за высоким ограждением капитанской рубки. За ним сидел Чунчо, а гномысам капитан или первый помощникбыли при нём за второго номера. Пеппито, Эрнандес, Кукарача, Святой и я сам улеглись вдоль бортов «Нэлли» с оружием наготове. Как только кто-то из дикарей сунется на борт, его ждёт весьма тёплая встреча.
Первым посчастливилось столкнуться с врагом мне. Сначала они подплывали в тумане к «Нэлли», и, лёжа у борта, я слышал, как их лодки стукаются об её корпус. Потом принялись бить в барабаны и завели какой-то дикарский напев. Затем обрушились на борта парохода, колотя по ним вёслами и, наверное, вообще всем, что под руку попадётсялишь бы потяжелее. Даже зная о том, что это дел рук людских, всё равно где-то внутри задавался вопросома что, если нет? что, если это демон обрушил на обшивку «Нэлли» свою тысячу кулаков. И лишь когда через борт перепрыгнул первый вооружённый копьём дикарь, сомнения оставили меня.
Чернокожий воин, пренебрегший даже набедренной повязкой, тихонько шлёпнул пятками по деревянному настилу верхней палубы. Голым он, кстати, не выглядел из-за множества татуировок, покрывающих его кожу. Глянь он себе под ноги, увидел бы меня, однако его куда больше волновал отбившийся от группы матрос. У того прихватило живот, и он помчался в гальюн. Туземец шагнул к нему навстречу, вскидывая короткое копьё для стремительного смертельного удара, он никак не ожидал, что кто-то поднимется с палубы у него за спиной. Я перехватил ему горло ножом, удерживая левой рукой, и швырнул за борт. Через мгновение послышался плеск упавшего в воду тела. Матрос, бежавший в гальюн, замер, глядя на меня. Я махнул ему рукой, чтобы бежал дальше, не то не ровен час нагадит прямо на палубу, сам же нырнул обратно к борту.
Стоило телу дикаря упасть в воду, как тут же барабаны забили в другом ритме, и я понял: атака началась!
Теперь не было смысла прятаться, я встал на ноги и отошёл на пару шагов от борта. Пускай лезут: мне есть чем их встретить.
Их оказалось многоочень много. Раскрашенные, покрытые татуировками с ног до головы дикари, вооружённые копьями, ножами и топорами на коротких рукоятках. Они разом полезли на борт «Нэлли», оглашая округу боевыми кличами. Я всаживал в них пули одну за другой, отправляя дикарей обратно в реку. Вот только во «фромме» у меня всего восемь патронов, а врагов оказалось куда больше. Так что очень скоро пришлось пустить в дело ножперезаряжать пистолет было некогда.
Краем глаза я заметил, как Чунчо с первым помощником капитана выкатили пулемёт. Старый, но надёжный «Мартель» застучал швейной машинкой, пули прошили туман, закручивающийся за ними спиралью. Они били по невидимым лодкам туземцев, разнося их в щепу, попутно убивая тех, кто лез на борт. Матросы сбивались в плотные группы, прикрывая стрелков, в основном они орудовали баграми и пожарными топорами. Так что очень быстро всё скатилось в банальную рукопашнуюпрямо как в окопах.
А вот Кукарача дрался любо-дорого посмотреть. Он стрелял в дикарей из карабина Лефера, приканчивая врага одним выстрелом. Стоял на месте, прижавшись спиной в надстройке, словно памятник самому себе, и убивал дикарей. Никто не подобрался к нему на расстояние удара. Пеппито прикрывал его с одного бока, а Эрнандесс другого. Святой вместе с капитаном дрались на шканцах, не подпуская дикарей к пулемёту. Чунчо же орал что-то неразборчивое, поливая лодки из «мартеля», первый помощник только успевал ему ленту подавать.
Я же вертелся на палубе, щедро раздавая удары ножом, перехватывая копья, вгоняя клинок по самую рукоять под дых, чтобы уж наверняка отправить очередного дикаря на тот свет. Я отдался бою, полностью, без остатка. Наверное, отчасти перестал быть человеком, обратившись в зверя. Зверя войны, спущенного с поводка. Точно также я убивал в траншеях, где от каждого удара с врагов сыпались вши. И в тесных казематах старинных фортов, переоборудованных для современной войны. И воронках, полных жидкой грязи, в которой поровну намешано крови, воды и земли. Палуба «Нэлли» ничем не отличалась от других полей сражений, где я убивал. Мои руки по локоть обагрились кровью, одежда пропиталась ею насквозь. Клинок затупился, скрежеща о кости, а после я и вовсе потерял его, всадив в череп особенно настырному дикарю. Но ножей у меня всегда многоникогда не знаешь, где оставишь тот, которым дерёшься, и лучше иметь парочку про запас.
А потом барабаны забили в новом ритме, и те дикари, что остались живы, бросились прочь с палубы «Нэлли». Вот только их лодки, почти все, разнёс из пулемёта Чунчо и теперь азартно палил по пытающимся добраться до берега вплавь. Кое-кто присоединился к нему, подбежав в борту. Но меня не привлекало это развлечение.
Я глянул на наручные часы, оказалось, с начала схватки не прошло и десяти минут. Как всегда, время в бою растянулось до бесконечности. А потом я увидел его и понял: опасность ещё не миновала.
Туман расступился, словно по чьей-то воле, и я увидел его. Он стоял на берегу в окружении не то воинов-телохранителей, не то слуг или рабов. Выше среднего роста, всё тело его покрывали затейливые рисунки татуировок, кажущиеся живыми, когда он двигался. Из одежды на нём была лишь набедренная повязка да высокий головной убор из перьев, в который были вплетены пряди волос. Лицо его закрывал рисунок в виде белого черепа. Он вскинул рукумеж пальцев сверкал самоцветом огненный шар.
Вот кто навёл туман на Великую реку. Здесь Афра, а не аришская сельва, даже в Зелёном поясе не настолько влажно, чтобы мгла скрыла целый кусок водной глади. Без сильного волшебникаили шаманатут точно не обошлось. И он наконец показался.
Чунчо! крикнул я, беря командование в свои руки. Не слишком правильно, но когда нас вот-вот испепелит могучий шаман, не до политесов. Правый борт! Длинная очередь по той твари!
Стоит отдать ему должное: Муньос сразу понял о ком я. Развернув пулемёт, он дал длинную очередь по шаману. Тот вскинул руку, и пламя из ладони растеклось перед ним щитом, закрыв от пуль.
Не давай ему продохнуть! бросил я напоследок и кинулся к пушке.
Ворочать установленную на поворотном станке трёхдюймовку будет очень непросто, но и не с такими задачами на фронте справлялись. И всё же без пришедших на помощь рагнийцев я бы не сладил с пушкой так хорошо. Пеппито с Эрнандесом куда быстрее меня начала разворачивать орудиесказывалась сноровка, полученная в гражданской войне. Как только они навели пушку, я приник к прицелу. О панораме можно было только мечтать, на этой трёхдюймовке стоял дуговой прицел с угломерным визиром. Такие уже редко встретишь в Аурелиислишком устарели, однако здесь, наверное, и не такое попадается.
Наш пароход продолжал двигаться, пускай и не быстро, и это больше всего мешало целиться. Да и время поджималоя не знаю, сколько патронов осталось у Чунчо. У меня просто нет времени на промахи и треугольник ошибок. Пулемёт может умолкнуть в любую секунду, и тогда от смерти нас будет отделять лишь то время, что нужно шаману, чтобы собрать силу для нового огненного удара.
Пот градом катился у меня по лицу и шее, смешиваясь с подсохшей уже кровью. Я выставлял значения на прицеле, заставляя Пеппито с Эрнандесом сдвигать ствол всё сильнее. Надо решаться, иначе пропадёт даже призрачный шанс попасть в шамана.
Снаряд в казённике? спросил я.
Фугас, ответил Эрнандес.
То, что надо!
Я выдохнул, отступил на полшагарагнийцы последовали моему примеруи дёрнул спусковой механизм.
Орудие оглушительно рявкнуло, полыхнуло пламя дульной вспышки, а следом на месте шамана со свитой взлетели к небу комья земли. Фугасный снаряд почти в упор не то, с чем может справиться даже самый сильный маг. Может быть, прикончить шамана и не удалось, но на берегу его больше не было. Да и туман начал как-то подозрительно быстро рассеиваться.
Мы уделали его! выкрикнул Чунчо. Сделали гада!
И его крик мигом разрядил обстановку. Пропало напряжение боя, все, кто ещё мог держаться на ногах, кричали вместе с рангийцем, потрясая оружием. Те, у кого сил не было совсем, падали на палубу, поддерживая товарищей лишь криком. Ясную голову не сумел сохранить никто, но это и нормально: профессиональных солдат в команде «Нэлли» не было, а пережить настоящее сражение, да ещё и ордой дикарей, далеко не всякий вояка останется после такого равнодушным. О простых людях и гномах и говорить нечего. Многим из них предстоит просыпаться в холодном поту, заново переживая тот кошмар, через который они прошли только что. И это нормально, это значит, что они остались разумными существами, не опустились до уровня диких животных.
Такое происходит на фронте, известны случаи даже коллективного помешательства, когда целые взводы превращаются в лютых зверей. Они теряют всякое представление о морали и живут по диким законам, словно волки в стае. По-своему такие бойцы даже полезны, особенно в роли штурмовиков, но в своём отряде я таких не держал никогда. Зверю доверия нетон всегда может вонзить клыки в того, с кем только что дрался рядом лишь потому, что жажда крови всё ещё гложет его.
Когда же начали собирать убитых и тащить в кубрик раненныхэто всех отрезвило. Настоящего врача на «Нэлли» не было, кое-какими навыками обладал второй помощник капитанакряжистый человек, напоминающий высокого гнома, да ещё кок, умевший не только резать, но и шить. К ним присоединился Святой, не боящийся запачкать руки в крови, и по словам Кукарачи имевший медицинское образование.
А кто он такой? спросил я у полковника, когда мы сидели на шканцах, глядя, как матросы отдраивают палубу от пятен крови.
Святой, глянул на меня Кукарача, словно прикидывая стоит ли говорить, но решил не запираться. Он из экуменических колонистових общины есть на севере нашего края. Часть их вошла в Аришалию, другие достались нам. Они бежали из-за каких-то религиозных притеснений, о которых я ничего не знаю. Обосновались в новой земле, пытались построить там рай, и были на пути к этому. Но потом началась грызня между Аришалией и колониями Альянса, в основном веспанскими и розалийскими. Настоящей войны не вышло, а вот репрессалиитак в тех местах называли пограничную войнуразорили множество хозяйств. Среди них были и те, что принадлежали выходцам из Экуменической империи. Таких, если честно, большинство было, ведь они не подчинялись ни одной из сторон, а потому их считали своей добычей и те, и другие.
Да уж, оказаться в такой ситуации врагу не пожелаешь. Решив отстоять свою независимость, колонисты остались без защиты.
Тогда-то они и взялись за оружие, продолжил Кукарача. Многие хозяйства сгорели, но и фуражирам аришалийцев и веспанцев с розалийцами пришлось туго. Отравленные колодцы, заражённые стада овец и коров, просто выстрелы из кустов, взрывы на железной дороге. И всё же между молотом и наковальней долго не проторчишь, колонистов просто выдавили. Кто-то ушёл на юг Аришалии, осваивать новые земли, заводить там фермы, другие подались к намв Рагну. Святой был из вторых. Его семья поселилась у нас, его гасиенда была богатой, едва ли не лучшей. Его отец купил её за бесценок у государства, потому что владевшие ей аристократы из Веспаны давно разорились, и земля вместе с постройками приходили в запустение. Семья Святого работала упорноот зари до зари. Я знаю, потому что мы жили по соседству. А потом нашёлся какой-то ушлый и преуспевающий родственник прежних хозяев земли. Он подмазал кого надо, и расторг сделку. Семье Святого выплатили те деньги, которые они отдали за разорённое хозяйство, и велели собирать вещи. Стерпеть этого отец семейства не мог, и взялся за оружие снова. Святой от него не отстал.
Финал истории немного предсказуем.