Разрешите, товарищ полковник?
Угу, послышалось из глубины кабинета.
Мне это «угу» категорически не понравилось. Сразу стало заметно, что полковник не в настроении. Когда мы вошли, крепкий мужчина в военной форме молча указал на два стула, что стояли у массивного стола. Сам он при этом остался стоять. В кабинете повисла неловкая пауза. Кто-то должен был начать разговор.
Скажите, товарищ сержант, медленно проговорил полковник. Какова была цель вашего похода на восток? Или это секретно?
Секретно, сказал Панцирь. Но, подозреваю, вы уже знаете?
Не до конца, полковник повернулся и стал смотреть в окно. Мы за это время связались с Башней, обговорили многие моменты, в скором времени нам предстоит развивать сотрудничество. При этом они так и не раскрыли подробности вашей миссии, сказали только, что это чрезвычайно важно. С нашей точки зрения, это странно, отправлять на задание особой важности одного человека.
А почему вы вообще моим заданием заинтересовались? спросил Панцирь.
Потому что неделю назад, полковник отвернулся от окна и снова обратил свой взор на нас. Сюда приходили послы с запада. И они, в довольно наглой форме, чего раньше никто себе не позволял, потребовали выдачи вас. Обоих.
А если нет? непонятно зачем спросил я.
Грозились войной, настоящей войной, говорили, что у них больше тысячи штыков, есть артиллерия и даже «Грады», что если мы не выполним требования, они атакуют, несмотря ни на какие потери, а наши укрепления снесут начисто.
Блеф, сказал Панцирь, но в голосе не было особой уверенности.
Да нет, полковник, несмотря на плохие новости, был абсолютно спокоен. У нас тоже разведка не зря свой хлеб ест. «Грады» у них есть, четыре штуки, даже знаем, где стоят. Боеприпасов немного, но нам, если что, хватит. А ещё два десятка миномётов и несколько единиц лёгкой бронетехники. Есть ещё танк, Т-62, но, по нашим данным, он сейчас не на ходу. Насчёт численности личного состава информация противоречивая, но думаю, что штыков шестьсот у них точно имеется, возможно, к моменту атаки подойдут ещё. Также, по нашим данным они активно вооружаются, достают из запасов всё имеющееся у них тяжёлое вооружение, гранатомёты, «Шмели» и многое другое.
Звучит страшно, согласился Панцирь, но не думаю, что этих сил хватит для штурма. Кроме того, я не уверен в наличии на той стороне нужного количества военных специалистов, умеющих со всем этим управляться.
Тут я с вами согласен, товарищ сержант, полковник выделил голосом невеликий чин моего спутника. Вот только что-то мне подсказывает, что атаковать они всё же будут, мы их отобьём, но бой будет чреват серьёзными потерями и разрушением укреплений. Людей у нас мало, рисковать ими можно только имея на то вескую причину. А теперь попрошу хотя бы в общих чертах обрисовать смысл вашего задания, просто чтобы мы знали, за что кладём головы.
Панцирь больше не стал скрывать.
Для того, чтобы развернуться в полную силу, правительству в Башне требуется вакцина, только тогда люди смогут покинуть чистые зоны и выйти на поверхность. А для её создания нужен этот человек, не спрашивайте, откуда он взялся, но без него весь проект встанет намертво. Я отправился на задание один, надеясь, что благодаря секретности удастся пробраться незамеченным. По дороге туда, как вы знаете, я немного поцапался с местными бандюками, но от этого они точно не стали бы поднимать такие силы и угрожать мосту. Вывод простой: информация к ним каким-то образом просочилась, допускаю, что сейчас на их западной границе уже чувствуется влияние Башни, а потому они видят явную угрозу своему привычному образу жизни.
Допустим, нападение мы отобьём, начал рассуждать полковник. Вот только их силы никуда не денутся, путь по-прежнему будет отрезан. Как вы собираетесь добираться в Башню?
Я надеялся, что вы поможете? честно сказал Панцирь. Хотя бы советом.
Совет такой, с Башней мы связались, они помогут, сделают, что в их силах, ультиматум до завтра, до двенадцати часов дня. Потом будет бой. По результатам будем принимать решение, хотя, как по мне, сидите оба тут до лучших времён. Круглый год держать под ружьём такую армию они не смогут.
Ясно, а теперь нам что делать?
Теперь отдыхайте, а завтра вы ведь опытный боец, вот и поможете, огневых точек много, пулемёт найдётся, патроны тоже.
А я? спросил я.
Тут, под этим зданием, подвал есть, нижние этажи почти на десять метров под землю уходят. Пойдёте туда, запрётесь в бункере и будете сидеть тихо, пока всё не кончится.
Я не согласен, удивляясь своему упрямству, заявил я. Когда остальные гибнуть будут
Тогда, перебил меня полковник с грустной улыбкой, с той стороны, у самого моста, отроете себе глубокий окоп. Ляжете на дно и будете стрелять из автомата, в воздух, с таким расчётом, чтобы пули навесом уходили в ту сторону.
Я попытался было возмущаться, но Панцирь уже потянул меня на выход.
Пошли, завтра ещё поговорим, а пока отдыхать.
Глава шестая
Спалось мне сегодня, как никогда раньше. Возможно, оттого, что здесь, впервые за много дней, я чувствовал себя в полной безопасности. А утренний душ, бритьё и плотный завтрак вовсе заставили меня поверить в себя.
Подготовка к бою началась ещё до рассвета. Основная масса артиллерии располагалась на той стороне, отсюда будут только корректировать огонь. Полковник был уверен, что вражеские «Грады» будут задавлены ещё до того, как произведут первые выстрелы, но у врага ещё много всякого припасено, они уверены в своей победе.
Боеприпасов должно было хватить, хотя склады сейчас выгребались под метёлку. Вынималось со складов и самое лучшее оружие, тут был не тот случай, чтобы что-то беречь, на кону было слишком много. Я, хоть внутренне и бранил себя за идиотизм, всё же выпросил себе место на передовой. Точнее, не на передовой, а в третьей полосе укреплений, внутри бетонного ДОТа с метровыми стенами. Основной огневой мощью там будет мой спутник, который уже приволок со склада громоздкий пулемёт и теперь закреплял его на станке. К нему прилагался ящик готовых лент и два запасных ствола на случай перегрева.
Моя функция была простой, я был вторым номером. Мне предстояло подавать ленты и заменять ствол по необходимости, что я сейчас и учился делать. Справедливости ради, людей у мостовиков было мало, всего сотни полторы, к тому же часть из них будет обслуживать артиллерию на той стороне. Подошли подкрепления из ближайших посёлков, но немного, человек тридцать, и тоже невеликие специалисты в массе своей. Ещё одним источником пополнения был застрявший здесь караван. Сорок бойцов с несколькими лошадьми. Поняв, что теперь никуда они не пройдут, предложили свои услуги мостовикам. Разумеется, при условии компенсации потраченных боеприпасов.
А мне, помимо прочего, выдали снайперскую винтовку СВД, что меня весьма удивило. Стрелком, как выяснилось, я был неплохим, но до снайпера мне далеко, к тому же, во время боя у меня от волнения непременно будут дрожать руки. Тем не менее, отказываться я не стал. Стрелять предполагалось в небольшое окошко сбоку, которое обычно закрывалось броневым щитом. Панцирь объяснил мне, что наличие этого окошка превращает ДОТ в подобие капонира и даже, как смог, объяснил разницу, но я так ничего и не понял. Сектор обстрела (надо же, какие умные слова выучил) у меня был невелик, но и шансов достать меня фронтальным огнём у противника практически не было.
Мне выдали коробку с патронами, объяснив, что это снайперские, большой дефицит и их следует экономить. К винтовке прилагались три запасных обоймы, итого, успею подряд выстрелить сорок раз. Если убью хоть троих, то уже не зря сюда сел. Винтовку по-хорошему следовало пристрелять, но времени и места не нашлось, поэтому придётся всё делать в бою.
Время окончания ультиматума подходило к концу, стрелка на часах неумолимо двигалась к двенадцати. Панцирь сидел за пулемётом, причём, выглядел он спокойным, словно сытый питон. Человек без нервов, я так никогда не смогу. Сам я время от времени посматривал через прицел на предстоящее поле боя.
В половину двенадцатого на горизонте показался столб дорожной пыли. Чуть позже я различил приближающийся автомобиль. Джип, какой-то дорогой марки, чудом сохранившийся до этого времени. Даже дефицитного бензина не пожалели. В крыше автомобиля был сделан люк, из которого сейчас торчал человек, державший на длинной палке белую тряпку. Парламентёр.
Подъехав к линии укреплений на расстояние в тридцать метров, машина затормозила, двери открылись, и наружу вышли двое. Оба были одеты в гражданскую одежду, брюки и рубашки, оба были мужиками в возрасте и солидной комплекции. Они прошли несколько шагов в сторону укреплений и остановились. Тот, что стоял справа, выкрикнул в нашу сторону:
Где комендант, говорить будем.
Я вас слушаю, раздался голос коменданта, усиленный громкоговорителем.
Что с нашим предложением? Нужные нам люди сейчас у вас, мы это знаем.
Мы вынуждены отказать, спокойно объяснил комендант. Можете отправляться обратно.
Хорошо подумали? вступил в разговор второй.
Более чем. И мой вам совет: уходите совсем, отмените атаку, вам ничего не светит. Только зря потеряете людей.
Спасибо за заботу, язвительно ответил первый. Мы как-нибудь сами решим.
С этими словами они развернулись и зашагали обратно к машине. Взревев двигателем, джип резко развернулся и, подняв ещё одну тучу пыли, направился обратно.
Сейчас он кричит в рацию, прокомментировал Панцирь с улыбкой, а связи нет.
Почему, не понял я.
Потому что её заглушили. Не насовсем, а на время, чтобы отсрочить залп. А у нас на такой случай есть полевые телефоны.
За нашей спиной раздался негромкий стрекот моторов.
Вертолёты? с удивлением спросил я.
Квадрокоптеры с камерами и мощной оптикой, объяснил он, сейчас они поднимутся в воздух и через них можно корректировать огонь артиллерии.
Машина ещё не успела пропасть из вида. Между взлётом дронов и залпом артиллерии прошло от силы минут пять. Земля под ногами ощутимо содрогнулась, а спустя несколько секунд где-то вдалеке, на самом горизонте вспыхнули дымные облака разрывов. Звук пока не долетел.
Рация что-то неразборчиво проворчала, а Панцирь, услышав это, едва не расхохотался.
Готово! воскликнул он. «Градов» у них больше нет, они их поставили на открытой позиции с минимальным удалением, теперь всё, если раньше у них были шансы накрыть нашу крепость, то теперь им лучше просто свалить.
Я его оптимизма не разделял, вряд ли противник настолько туп, что стал бы делать ставку на одни только «Грады», должно было быть что-то ещё. А артиллерия наша продолжала работать, теперь разрывы снарядов ложились ближе, даже можно было рассмотреть результат их деятельности. Хорошо, очень хорошо. Допустим, их там тысяча, если каждый снаряд убьёт хоть по десять, то нам станет вдвое легче.
Стреляли и по нам. Ряд разрывов (наверное, от мин) лёг прямо перед нашими позициями, почти сразу же за спиной рявкнули наши миномёты. Вдали вспухли облака дыма, пока что в счёте ведём.
А противник, казалось, и не замечает этого. С полным презрением к смерти, на расстоянии пары километров показались бронемашины. Если правильно помню, то это были БМП, хотя с такого расстояния рассмотреть было сложно. Я насчитал семь штук, а за ними ехали грузовые машины, надо полагать, тоже бронированные и с пехотным десантом внутри. Натуральные камикадзе, кем нужно быть, чтобы вот так ехать по полю, которое в этот момент перепахивают снарядами.
Укуренные по ходу, высказал свою мысль Панцирь, не отрываясь от созерцания поля боя через амбразуру. А вообще, подозреваю, что это замануха, нет там ничего. И никого.
Огонь артиллерии временно ослаб, поле боя окуталось дымом, даже с дрона различить что-то было сложно. Когда я снова увидел машины противника, они уже рассыпались в боевой порядок и наступали, периодически стреляя из башенных пушек. Иногда делали это успешно. Снаряд прилетел в крайний ДОТ, пробить не смог, но, думаю, парням там пришлось несладко. Ещё два или три легли с большим недолётом, а один, напротив, разорвался у нас за спиной.
Из грузовиков (до этого места доехали только четыре, остальные остались гореть) посыпалась пехота. Наконец-то. Теперь и для нас будет работа. Как оказалось, это было ещё не всё, только часть пехоты была доставлена на машинах, остальные прибыли раньше, замаскировались поблизости и ждали сигнала. Отовсюду к нашей крепости двигались люди, стреляли на ходу, перебегали с места на место, снова падали и снова стреляли.
Панцирь выдал короткую очередь, хотя, даже на мой дилетантский взгляд, стрелять с такого расстояния было бесперспективно. Впрочем, ему виднее. Я тоже приложился к прицелу. Так, что имеем. Вот какой-то тип, вырвавшийся вперёд других, прилаживает на плечо адскую шайтан-трубу, да не одну, а сразу две. Спарка. Я прицелился ему в голову, нажал на спуск, с удовлетворением отмечая, что рука почти не дрожит. Неужели привык? Расстояние я прикинул правильно, но пуля легла в метре справа он него. Рука дрогнула? Прицел сбит? Ветер не учёл? Выяснять было некогда, он совершенно очевидно приготовился стрелять и даже близкое попадание его не смутило. Что-то мне подсказывало, что допускать выстрел из этой дуры было никак нельзя. Я просто перевёл прицел на метр левее.
Выстрел. Голова его дёрнулась, я различил даже красные брызги, выплеснувшие из затылка. Готово. Не такой уж я профан. Впрочем, через пару секунд моя жертва, будучи уже мёртвой, была накрыта разрывом мины. Вот второй такой же успел выстрелить. В нашу сторону проследовала дымная полоса. А через мгновение один бетонный ДОТ из первой линии пропал в облаке огня и дыма. Панцирь витиевато выругался и принялся поливать из пулемёта, компенсируя плохую прицельность высокой плотностью огня.
В объектив прицела попала одна из БМП. Двигалась она по диагонали к линии атаки, а под её прикрытием шагали два десятка пехотинцев, нагруженных гранатомётами. Целиком они за броню не помещались, поэтому я видел ноги идущих впереди. Снова прицелился. Выстрел. Один человек падает на живот. Стреляю снова и снова, пока цели полностью не пропали из виду.
Потом временно пришлось оставить эту машину в покое. Ей займутся другие. В этот момент другая машина подорвалась на мине (если я правильно понял), да не просто подорвалась, а превратилась в облако ослепительного пламени.
Круто, прокомментировал Панцирь, на секунду прекратив стрелять. Огнефугас. Мина, а сверху бак с напалмом. И броня, и пехота, все поджарились.
В этот момент все восторги оборвались, снаряд прилетел прямо к нам, взорвавшись, кажется, у основания, к счастью, не с моей стороны. Но даже так хорошего было мало. Я теперь ничего не слышал, в ушах стоял равномерный звон, а винтовку пришлось искать на полу. Хоть бы прицел не разбился.
Он был целым, а через секунду я уже расстреливал гранатомётчиков, что подобрались к нам уже совсем близко. Попадал я примерно один раз из трёх, но и этого не хватало. В сектор обстрела Панциря они тоже не попали. Скоро подберутся вплотную и
До меня дошло, что с выключением переднего ДОТа нашлась мёртвая зона, через которую они все теперь идут, постепенно вбирая новые отряды. Остановить их одному снайперу не под силу, точно. Спасли положение миномётчики, успевавшие перенацеливать свои орудия с поразительной скоростью. Очередная порция мин легла вдоль линии атаки, перемолов всех, кто там находился, а на место уничтоженного ДОТа откуда-то сзади выехал настоящий танк, конструкция была мне незнакома, но машина была с виду мощной. Поверх брони были наварены дополнительные стальные листы, призванные останавливать кумулятивную струю.
А справа и слева он него, прячась за обломками, солдаты ставили станки с крупнокалиберными пулемётами. Вот уж действительно камикадзе. Но это возымело своё действие, вражеская пехота была задавлена, а БМП, одна за другой, вспыхивали ярким пламенем от попадания бронебойных снарядов танковой пушки.
Я, постепенно отходя от контузии, снова прильнул к прицелу. По щеке текло что-то тёплое, прикоснувшись ладонью, я понял, что это кровь из ушей. Неслабо нас приложило. Но стрелять я мог. Ещё двое, уже отступая, упали от моих пуль. Казалось, что победа прочно за нами.
Вот только это было не так. Над полем боя, теперь напоминающим лунный пейзаж, распускались дымные облака. Можно было надеяться, что так они пытались прикрыть отступление. Но следом, откуда-то из-за дыма снова заработали миномёты. А в нашу сторону понеслись дымные ниточки гранат.
По мосту бьют, прорычал Панцирь, снова открывая огонь.