Снова ударила в глубоком тылу наша замолчавшая было артиллерия, снова перепахивали мины и снаряды многострадальную землю. Два десятка пулемётов разных калибров добавляли свою скромную лепту в жертву богам смерти.
Не знаю, сколько это продолжалось. Я уже не стрелял, не в кого. Изредка подавал Панцирю новые ленты, да один раз мы совместными усилиями сменили раскалённый ствол.
Когда их артиллерия окончательно замолчала, у нас появилась возможность оценить результат. Дым от шашек давно рассеялся, можно было видеть выжженную землю, из которой, то тут, то там, торчали человеческие кости и огрызки когда-то смертоносного железа. Догорали остовы БМП, а чуть дальше дымились останки грузовиков. Кузова их были обшиты стальными листами, но это не помогло, слишком серьёзным калибром била артиллерия. В одном месте стояли несколько исправных на вид миномётов, вот только людей рядом не было, их всех смело взрывной волной и осколками.
Но досталось и нам. ДОТы первой линии сплошь стояли закопчённые, а один просто разваливался на части. Вряд ли там кто-то выжил. Танк получил несколько попаданий из гранатомётов, но, к счастью, броневые экраны смогли защитить экипаж. В последние моменты боя он поворачивался на месте, заклинившая от попадания башня не позволяла целиться.
Среди укреплений уже сновали люди в белых халатах, вытаскивая раненых и контуженных. Помощь была нужна и нам, но можно было подождать, мы всё же могли передвигаться сами. Скольких мы сегодня потеряли? Десятка три? Четыре? А они? Раз в десять больше, и это только тех, кого видно было, сколько ещё погибло на скрытых батареях, сгорело в машинах и просто полегло от осколков позади поля боя? Чего ради? Неужели оно того стоило. Башня всех подомнёт под себя, но это случится ещё нескоро, через пару лет, а то и больше. А смерть вот она, летит с воем по воздуху, льётся свинцовой рекой из амбразур, разлетается стальными осколками. Валят пули твоих товарищей, разрывают пополам, а ты всё бежишь вперёд, надеясь, что тебе-то уж точно повезёт, успеешь выстрелить из трижды просроченного гранатомёта, что выдали тебе главари. Впору и впрямь считать их укуренными камикадзе.
Личный состав на полосе укреплений был заменён свежими солдатами, которые ещё не были в бою. Заменили и часть искорёженных миномётов, несколько вражеских мин всё же долетели сюда и взорвались, убив полтора десятка бойцов. Те, что летели дальше, в сторону моста, с великой нашей радости, прошли мимо и канули в бездну разлома. Достать батареи на той стороне пролома у них не получилось, слишком далеко, мина, может быть, и долетит, но прицелиться точно у них не вышло. Вражеские мины легли куда угодно, но только не в цель. Спасибо нашей «авиации», что так здорово выручила наводчиков.
Ближе к вечеру состоялось совещание у коменданта, я и Панцирь присутствовали. Не по чину нам такое совещание, да только оно напрямую касается нас двоих. Последствия контузии ещё сказывались, мучила слабость и головная боль. Врач выдал каких-то дважды просроченных анальгетиков, но помогали они слабо.
Всего с нами присутствовало двенадцать человек. Надо полагать, всё руководство группировки, во главе с полковником. Когда дверь закрылась за последним, полковник встал и начал говорить:
Товарищи офицеры, он покосился в нашу сторону и с едва заметной улыбкой добавил, и младший начсостав. Операция по обороне крепости прошла успешно. Наши потери составили двадцать восемь человек убитыми и пятьдесят шесть ранеными, двенадцать из которых ранены тяжело и, скорее всего, тоже умрут. Разрушена часть передовых укреплений, но это мы восстановим в ближайшее время. Выведено из строя пять стодвадцатимиллиметровых миномётов, но их тоже есть, чем заменить, в отличие от людей. Из серьёзных проблем могу отметить тот факт, что минное поле не дало надлежащего эффекта. Вопрос: почему?
Один из присутствующих, пожилой толстый мужик в капитанских погонах, начал отвечать с места. Полагалось встать, да только ранения мешали, под кителем отчётливо были видны свежие бинты.
Часть мин не сработала по причине истечения срока годности, они уже очень давно стоят, а до того столько же пролежали на складе. Те, что имели дистанционное управление, были частично обезврежены вражескими сапёрами. Произошло это, ориентировочно, в прошлую или позапрошлую ночь, не раньше. Перед этим я лично инспектировал поле, все мины были на месте и исправны.
А это возможно, разминировать поле у нас под носом и не попасть в поле зрения датчиков? с подозрением спросил полковник.
Вообще-то да, подал голос Панцирь. Только нужна кое-какая техника и высококлассные специалисты, которые отчего-то оказались у них, а не у нас.
Надо это иметь в виду, когда станем обновлять мины, заметил капитан.
Да уж, имейте, можно быть уверенным, что сегодня таких людей в атаку они не посылали.
На некоторое время повисло молчание, потом полковник, чьей фамилии я до сих пор не знал, откашлялся и начал доводить до своих коллег обстановку. В той её части, что касалась меня и Панциря. Когда рассказ окончился, полковник обвёл присутствующих взглядом внимательных глаз и спросил:
Итак, у кого какие предложения? Я слушаю.
Глава седьмая
За прошедшие сутки окружающая местность подвергалась артобстрелу ещё несколько раз. Стреляли, разумеется, не в белый свет, а по указаниям корректировщиков, которые получали информацию с дронов. Последние, хоть и тоже гибли от вражеского обстрела, но успевали показать картинку с местами скоплений противника.
А спустя пару часов после крайнего выстрела, через ворота КПП (условно, поскольку сами ворота были снесены во время штурма) проехали три БТРа. Я по простоте своей думал, что вся техника мостовиков сосредоточена на той стороне, но оказалось, что и здесь имеются подземные боксы. Три бронированных черепахи стартовали с места в карьер, уходя по трём расходящимся направлениям.
Идея, откровенно говоря, была так себе, просто ничего лучше командованию в голову не пришло. Какие-то противотанковые средства у противника определённо были, а спалить БТР, подкараулив его на дорогедело несложное. Оставалось надеяться, что наличие трёх целей, которые быстро передвигаются, а также предварительная чистка местности артогнём помогут хотя бы отсрочить этот момент. Впрочем, учитывая наличие у противника радиосвязи, надежда была слабая.
Дроны, уже на пределе дальности, продолжали разведку местности, с базы прилетело ещё несколько «подарков», но, думаю, общей картины это не изменило, гибель машин была вопросом времени.
Вот только одной хитрости враги не учли. Тот факт, что интересующих их людей в тех машинах не было. То есть, поначалу мы сидели в том, что направился прямиком на север, а на одном из поворотов, при пересечении реки по хлипкому мосту, оба произвели десантирование.
Прыгать из БТРа на полном ходуудовольствие крайне сомнительное, я больно ушиб плечо и колено, отчего ощутимо захромал. Но Панциря это не смутило, он сгрёб меня в охапку и, подгоняя отборным матом, потащил в лесную чащу. Я понятия не имел, как мы будем пробираться через лес, кишащий врагами, оставалось только положиться на опыт своего проводника.
Первую группу мы встретили шагов через сто, четыре человека бегом бежали по лесу, стараясь успеть срезать путь и поймать технику на очередном зигзаге разбитой дороги. У каждого за спиной висело по два одноразовых гранатомёта. Если хоть пара из них сработает, парням худо придётся. Вот только не сработает. Одна длинная очередь решила исход столкновения, они даже за оружие схватиться не успели, Панцирь своё дело знал. Мы остановились, пока я хватал ртом воздух, он быстро выдернул из разгрузок убитых несколько магазинов и бросил их мне. А следом стал снимать гранатомёты. Тащить с собой дополнительную тяжесть не хотелось, но так мы точно сойдём за своих. Тяжёлая труба повисла на плече дополнительным грузом.
Так мы пробежали несколько километров, я уже окончательно выдохся, но опасность, кажется, прошла стороной. Мы встретили ещё две группы, все они двигались в одном направлении, а из отчаянных криков по рации (которую тоже Панцирь взял с трупов) становилось ясно, что они не успевают, а перекрыть дороги заранее не догадались. Прикинувшись своими, мы осторожно проскочили мимо.
Конец моим мучениям настал тогда, когда впереди показалась железнодорожная насыпь, одна колея с прогнившими шпалами и рельсами, проржавевшими до состояния бурой трухи шла в никуда из ниоткуда. Надо полагать, путь был заброшенным ещё до начала всего.
Дорога на север пошла, объяснил Панцирь, тут им нас пасти смысла особого нет, они пока не в курсе, что гоняются за пустышкой.
Как думаешь, парни спасутся? спросил я, имея в виду экипажи машин.
Будем надеяться, он пожал плечами и стал рассматривать трофейный гранатомёт. Думаю, что да.
Старьё? с пониманием спросил я, снимая с себя лишнюю ношу.
Не то слово, РПГ-18, «Муха», их ещё до начала всего выпускать перестали. Они на моей памяти уже через раз срабатывали, хорошо, если один из десяти выстрелит. Парни ведь тоже не дремлют, из пулемёта огрызнутся и дальше поедут. Хотя сейчас им лучше развернуться и мотать обратно, полковник говорил, что горючки у них мало.
Что же, идея хорошая, теперь они немного покрутятся по лесным дорогам, после чего резко развернутся и отправятся назад. Какой вывод сделают преследователи? Правильно, что они где-то высадили нас и теперь возвращаются на базу, а потому стрелять по технике нет никакого смысла (кроме личной мести). Теперь нужно объявлять облаву и прочёсывать местность. В итоге облава та захлопнется в другом месте. То есть, нам следовало на это надеяться.
Долго отдыхать он мне не дал, надёжно спрятав гранатомёты под слоем щебня, мы двинулись дальше. Местность здесь плохо подходила для скрытного перемещения, лес был редкий, регулярно встречались какие-то хозяйственные постройки, всё было уже основательно разрушено, и определить первоначальный облик зданий было невозможно. Поработала тут природа или снаряды, а может быть, просто время и отсутствие человеческих рук, оставалось неизвестным. Теперь дикий лес потихоньку возвращал себе своё.
Облаву мы благополучно миновали, это стало понятно к вечеру, когда мы оба, вымотавшись до крайности (тут даже неутомимый великан начал сдавать) обосновались в какой-то хлипкой избушке на окраине сгоревшей деревни.
Отдых, едва слышно скомандовал Панцирь.
Мне два раза повторять было не нужно. Эту команду я всегда выполнял с радостью. В вещмешках было немного провизии, основательно затариваться мы не стали, посчитав, что лучше остаться голодным, но живым. Вот только есть мне не хотелось, совсем. Единственное, чего мне сейчас хотелось, это упасть и отрубиться, а глаза открыть только через сутки.
Как думаешь, оторвались? спросил я, сидя на полу, никакой мебели здесь не нашлось.
От этих оторвались. Панцирь всё же внял голосу разума и вынул из рюкзака плитку трижды просроченного шоколада. Будут другие, тут на местности много поселений, и все они, как бы ни враждовали раньше, теперь будут сообща ловить нас.
Понятно, сказал я, хотя ничего было не понятно.
Расслабляться нельзя, объяснил он, но и впадать в отчаяние пока рано. Дорог тут тысячи, есть тропы через лес, перекрыть всё они не смогут, единственное, чего следует опасаться, это реки. Переправляться придётся в самых неподходящих местах, все мосты, переправы и броды они перекроют обязательно.
Я плавать умею, сказал я с закрытыми глазами. А вода уже не такая холодная.
Надеюсь, что не придётся, потом он говорил что-то ещё, но я уже не слушал, голос доносился, как сквозь вату, а сознание моё проваливалось в бездну крепкого сна. Тяжело, за день мы отмахали километров шестьдесят, это для матёрого десантника немало, а уж для такого задохлика, как я, просто подвиг.
Проснулся я около четырёх часов утра, Панцирь указал мне место у окна, где можно было присесть на кучу хлама, вручил ночник, а сам благополучно завалился в углу комнаты, подложив под голову мешок. Прибором я пользовался впервые, странно было видеть окружающую действительность в ядовитом зеленоватом свете, но зато я видел всё, а потенциальный враг, что сейчас крадётся к дому, обнаружит нас, только получив пулю из темноты.
На дворе был уже конец мая, а потому ночи стали короткими, уже в пять часов я отключил прибор и стал смотреть на окрестности своими глазами. Лес выглядел мёртвым, не просто тихим, а именно, что мёртвым. В обычном лесу щебечут мелкие птахи, стучит дятел, перебегают по ветвям деревьев белки. А тут не было ничего. Вообще. Только деревья и гнетущая тишина.
Когда уже окончательно рассвело, я задумался, что пора бы разбудить старшего товарища, поспал он мало, так ведь нам двигаться нужно. Одновременно с этой мыслью, уши мои различили в лесной чаще негромкий треск, словно кто-то наступил на сухую ветку.
Последние недели жизни научили меня серьёзно относиться к таким вещам. Я перехватил автомат поудобнее, одновременно нагибаясь и трогая за плечо Панциря. Бывалый солдат среагировал моментально, он даже глаза открыл уже после того, как схватился за автомат. Потом вопросительно глянул на меня. Я показал на своё ухо, потом ткнул пальцем в сторону, откуда, как мне показалось, послышался звук. Он кивнул, всё правильно истолковав, встал на ноги и осторожно подошёл к окну.
Некоторое время не происходило ничего, потом послышались негромкие шаги, сухие листья, проминаясь, издавали едва слышный шелест. Панцирь, уши которого, казалось, повернулись в сторону звука, поднял руку и показал мне два пальца. Ага, значит, двое. Потом, секунду подумав, он показал уже три. А чуть позже обвёл пальцем по периметру избушки. Видимо, нас обходили.
Я пока не начал паниковать, троеэто всё не три сотни, предыдущие примеры научили, что мой компаньон легко справляется и с большим количеством. Сейчас будет короткая перестрелка, в которой моя главная задачане словить пулю.
Вот только в этот раз что-то не задалось, причём, не у нас, а у них. Даже я смог определить по звуку, что идущий в обход человек упал. А потом он начал метаться по земле. Через пару секунд до нас долетел душераздирающий крик, словно его там пожирали заживо. Раздались несколько одиночных выстрелов, после чего крик оборвался. А следом закричали и его товарищи, лес взорвался криками и паническими очередями. Самое время и нам начинать беспокоиться, в лесной чаще происходило что-то такое, от чего нам следовало спасаться ещё быстрее, чем от догоняющих нас бандитов.
Валим! скомандовал Панцирь, подхватывая вещи.
Убегали мы в том направлении, откуда пришли. Пока неизвестные твари пожирали незадачливых врагов, можно было воспользоваться случаем. Увы, скрыться незамеченными не удалось, один из тех, кто собирался нас брать, оказался прямо на пути. Он отчаянно размахивал автоматом с пустым магазином и истошно орал. Различить его лицо было невозможно, его скрывала сплошная кровавая маска, тело его облепили непонятные существа, размером с некрупную кошку, только с когтями и зубами, как у леопарда. Они продолжали рвать его на части.
Их было много, настолько много, что, увидев в пределах досягаемости новую добычу, среагировали моментально. В нашу сторону побежало не меньше десятка этих существ.
Назад!!! взревел Панцирь, но я и без него уже сообразил, что скрыться незамеченными у нас не выйдет, а отбиваться от мелких тварей огнём из автоматазатея гиблая, всё равно, что в пчелиный рой палить. Только в помещении будет какой-то шанс.
В избушку мы успели заскочить, даже относительно крепкую дверь захлопнули, вот только окна были разбитыми через одно. Первый же мелкий зверёк, сиганувший в оконный проём, был сбит пулей из пистолета Панциря. Следующего застрелил уже я, выдав короткую очередь из автомата. Мы отступили в самую дальнюю комнату, встав у входа и приготовившись отбиваться.
Спасло нас то, что в окно они запрыгивали по очереди, а потому и атаковали не сплошной массой. Панцирь взял пистолет двумя руками и методично отстреливал прорывавшихся к нам мелких монстров. Теперь я смог их рассмотреть. Более всего они напоминали крупных крыс, только шерсти у них почти не было, зато были гипертрофированные пасти с клыками, торчавшими вниз, прямо саблезубый тигр в миниатюре. Но, к счастью для нас, пули их брали отлично. Оставалось только надеяться, что они закончатся раньше, чем патроны в магазине.
Так и вышло, затвор пистолета встал на задержку как раз тогда, когда последняя тварь (как мы думали) распласталась на гнилых досках пола, вывалив наружу внутренности. Одновременно с этим у нас за спиной разлетелось оконное стекло, внутрь прыгнули пять или шесть монстров одновременно. Я дал очередь по окну, но опоздал, только зря раскрошив деревянную раму, одного удалось отбросить пинком ноги, а следующий, подпрыгнув, впился мне в бедро. С воплем я отпрыгнул назад, успев застрелить ещё одного, а потом повалился на пол, тщетно пытаясь достать нож.