Те, что стояли на дороге, среагировали мгновенно. Их местоположение теперь не было секретом, а потому в ответ раздались частые одиночные выстрелы. Берегут патроны. Хорошо.
Панцирь прополз немного вдоль дороги. Надежда в это время сидела на дне канавы и старательно ворошила длинной палкой комья земли на обочине, создавая видимость какого-то движения. Расстояние составляло всего метров сто с небольшим, попасть не проблема.
Запасную огневую точку он присмотрел заранее, он, собственно, всю дорогу этим занимался, готовый в любой момент сесть в оборону. Дорога, при всей своей капитальности, не выдержала многолетнего испытания погодой, на асфальтном полотне имелась огромная трещина, которую за последние годы ручьи углубили на целый метр. В этой трещине, шедшей наискосок через трассу, он сейчас и спрятался.
Убедившись, что оба продолжают стрелять в прежнем направлении, он решил рискнуть. Просто высунулся и дал по двоим залёгшим «викингам» длинную очередь. Получилось почти удачно, крайнего он просто пришил к асфальту, а вот второй, тоже получив пулю, умирать пока не собирался, более того, ему хватило сил откатиться в сторону и свалиться в канаву с противоположной стороны.
Ситуация стала патовой. С одной стороны, противник ранен и вряд ли сможет продолжать преследование. Но тут же вставал вопрос: а сколько их всего? Четверо? Или кто-то всё ещё сидит в зарослях? В любом случае, время работало на врага, а потому следовало побыстрее уходить. Вот только по дороге, будь она трижды удобной, они уже не пойдут. Парни, что их преследуют, могут свалять дурака один раз, но рассчитывать на это постоянно не стоит. При всей своей безбашенности, они всё же умеют воевать.
Решив не испытывать судьбу, он, пригнувшись вернулся к женщине, схватил её за руку и потащил в сторону леса. Когда они уже были готовы нырнуть в заросли, вслед им раздались две коротких очереди. Парнишка был жив и теперь, дождавшись подмогу, укажет направление. Погоня продолжится. Будь Панцирь один, он бы не задумываясь вступил в противоборство и, если повезёт, вполне мог снизить число сектантов до безопасного минимума. Вот только он был не один.
Лес быстро закончился, они продолжали шагать по пересечённой местности, лишь изредка выверяя направление по компасу.
Куда мы идём? спросила Надежда, стараясь выдерживать темп.
В Москву, объяснил Панцирь. В Башню.
А, как же, слышала, кивнула она, они с нашими тоже связывались, обещали помочь, но у нас тогда как раз мор пошёл, видимо, побоялись подцепить. Так и не дождались от них послов, а потом уже поздно было. А ты как думаешь, что там?
Думать можно всё, что угодно, неопределённо ответил он. Лично я надеюсь, что там наконец-то появилась власть. И сила. Сила, которая способна как-то привести в порядок человеческое общество. Может быть, они даже эту инфекцию победят.
Да ты оптимист, сказала она и замолчала.
Без надежды жить бессмысленно, он пожал плечами.
Звучит двусмысленно, заметила она и через силу улыбнулась.
Ты ведь местная, Панцирь постарался сменить тему. Как думаешь, правильно идём?
Мимо Москвы не пройдём, точно, уверенно сказала она. Люди там были, говорят, зрелище впечатляющее. Руины до горизонта, земля чёрная, ничего живого. В центре так вообще котлован огромный, страшно представить, чем там бомбили. Даже метро и то разнесли.
А Башня?
Где-то на восточной окраине, но тоже, думаю, не пройдём мимо. Вряд ли там одинокая башня из земли торчит, должен быть забор, колючка, мины и КПП.
Жаль, рации нет, посетовал он. Можно было бы попробовать связаться.
Да наплевать, отмахнулась она. Если там всё так, как ты говоришь, то можно и без приглашения прибыть, всё едино примут.
Лучше бы всё же встретили, погоня покоя не даёт. Может, конечно, отстанут.
Эти не отстанут, Надя покачала головой. Эти твари твердолобые, и смерти они не боятся. Так и будут по следу идти.
Придётся отбиваться, безразлично сказал он. Надо было автомат захватить, ты ведь стрелять умеешь?
Умею, она кивнула, а кроме автомата надо было одежду захватить, я ведь так и хожу в одной шубе. С того пленного надо было снять, да я забыла, вспомнила, когда всё уже в крови было.
Ладно, тут поселений много, что-нибудь да найдём.
Как по мне, так лучше нигде не задерживаться, я и голая похожу, всё лучше, чем к ним попасться.
Всё равно на ночлег придётся встать, всё время идти мы не сможем, резонно заметил он. Сейчас выберу место получше.
Таковое место нашлось в небольшом посёлке, названия которого они не знали, да и посмотреть было негде, поскольку от того посёлка осталась хорошо если четверть. Тем не менее, это были вполне пристойные кирпичные пятиэтажки, в которых можно было отбиться если не от людей, то хотя бы от монстров.
Последние, кстати, тоже не дремали. Стоило им занять квартиру на третьем этаже одного из домов, как вдалеке показалась знакомая четвероногая фигура. С одной стороны, хорошо, так к ним хотя бы никто не подкрадётся. Тварь слишком поздно среагировала, видимо, ещё не до конца вышла из спячки. Вопрос в том, станет ли будить своих, или не захочет делиться добычей? Во втором случае завтра можно будет подстрелить живность одним прицельным выстрелом, а потом убегать отсюда поскорее, пока остальные просыпаются. А вот если ночью нагрянет погоня, тогда тварь станет их невольным союзником. Что будет потом, когда проснутся остальные, и вокруг будет натуральный зоопарк, на который просто не хватит патронов, Панцирь предпочитал не думать.
В их распоряжении были три квартиры этого подъезда, стальную дверь внизу он заблокировал, а на окнах имелись решётки. В остальных квартирах двери были закрыты на замок, да они и не требовались, им хватит и трёх. Искать еду, само собой, бессмысленно, а вот кое-что из одежды обязательно найдётся.
Нашлись спортивные костюмы, мужские, но на худую фигуру Нади подошли неплохо. Ещё она нашла вполне пристойные кеды, всего на размер больше нужного, а вместо громоздкой шубы натянула на себя вполне пристойную мужскую дублёнку. Все переодевания она совершала в присутствии Панциря, нисколько не смущаясь. Он тоже отворачиваться не думал. Просто сидел и смотрел взглядом художника на обнажённую женщину. Фигура у Нади была неплохая, несмотря на возраст, худобу и большое количество синяков.
Не смущаю? спросила она.
Нет, спокойно ответил он. Наоборот, красиво. Есть, на что посмотреть.
Эх, лет десять назад было на что посмотреть, а теперь она надела мужские трусы и футболку. Слушай, если хочешь, я могу ну, ты понимаешь?
Понимаю, вот только расслабляться нам пока нельзя, давай уже потом, когда в безопасности будем. Сейчас запросто могут взять со спущенными штанами.
Договорились, она улыбнулась. Как только, так сразу. Теперь что, спать будем?
Ты спи, а я подежурю.
Хорошо, она зевнула, время было ещё раннее, но усталость и переживания брали своё. Разбуди меня часа в три.
Больше она ничего не сказала, а через минуту уже крепко спала на старом пыльном диване. Вздохнув, он накрыл её всё той же многострадальной шубой и отошёл к окну.
На улице давно стемнело, часы показывали без пяти десять, но с тех пор, как в последний раз их подводил, он уже пересёк два часовых пояса. Глядя в непроглядную темноту, которую не мог рассеять даже прячущийся за тучами серпик месяца, он весь обратился в слух. Тварь, вышедшая из спячки, развлекалась где-то неподалёку, её скачки когтистыми лапами по мёрзлой земле сложно было с чем-то спутать, любой посторонний шум на этом фоне он обязательно услышит.
От нечего делать он предался воспоминаниям. Отгоняя самое плохое, он мысленно вернулся туда, где всё только начиналось. Когда зараза косила одного за другим, а скороспелые твари, иногда даже не полностью утратившие человеческий облик, яростно атаковали немногочисленные укрепления с засевшими в них людьми. Военные, ощетинившись стволами (патронов тогда хватало) защищали гражданских, женщин и детей, среди которых стоял дежурный с пистолетом, готовый застрелить начавшего обращаться человека. Когда кто-то проявлял признаки действия инфекции, его коллективными усилиями связывали, а потом внимательно следили. Изменения тела проходили с разной скоростью, всё это время кто-то продолжал с ним говорить, чтобы уловить момент потери разума. Как только вместо слов начиналось рычание и вой, заражённый получал пулю в голову. Тогда ещё не знали, что инфекция может остановить своё действие, что изменения могут быть незначительными, или же, наоборот, затронуть только разум, оставив тело человеческим.
А ещё он помнил, как в минуты затишья отходил подальше от своих, вроде как по нужде, расстёгивал рукав и внимательно смотрел, как на предплечьях растут твёрдые пластины, похожие на чёрный пластик. Первые он срезал ножом, туго перематывая бинтом раны. Но это ничего не дало, хитин отрастал снова, избавиться от него можно было, только отрезав руки. Потом он собирался пустить себе пулю в голову, не желая становиться одним из тех, кого только что сам расстреливал из пулемёта. Уже вынул пистолет, но его остановил комбат. Просто схватил за руку. Пришлось признаться и показать изменения. Поначалу его собирались связать, но тут началась новая атака тварей, наплевав на всё, они бросились к пулемётам.
С ним тогда всё обошлось. Пластины, покрыв почти целиком предплечье, остановились на этом, разум его остался в целости. Зато спасший его комбат не выдержал. Инфекция таилась в нём долго, изменения начались поздно, когда, казалось, всё уже закончилось. Всё произошло быстро, только что перед ним было лицо сорокалетнего худощавого мужчины, но, стоило ему сложиться пополам и с хрипом упасть на пол, как на ноги поднялся уже монстр, изо рта которого торчали клыки, а лицо на глазах превращалось в волчью морду. Разум человеческий исчез мгновенно, попрощаться они не успели, длинная очередь долго рвала на части тело, которое продолжало меняться даже после смерти.
Потом комбата сожгли. Вместе со всеми, в общей куче, где в четыре слоя лежали люди и твари, солдаты и гражданские. Их было несколько тысяч. Чтобы горело лучше, между рядами положили слой досок и автопокрышек, а сверху всё полили напалмом и обычной соляркой. Огонь натурально поднялся до неба, жар стоял такой, что отходить пришлось метров на тридцать. Горело долго, а потом, когда огонь погас, не осталось ничего. Только зола, белая и серая, пятнами, да ещё дым, от которого небо ещё долго казалось чёрным.
Такие костры тогда пылали повсюду. С великим трудом вооружённым людям удавалось сдерживать атаки тварей. Но не всегда и не везде, некоторые лагеря беженцев не выдерживали, стволов было мало, калибр недостаточен, патроны заканчивались, стволы перегревались и выходили из строя, а твари всё не кончались, стоило прорвать оборону, как они все сосредотачивались на одном участке, слово ведомые коллективным разумом. После них не оставалось ничего, только немного обглоданных костей. Получив белковый материал и, как говорили отдельные исследователи, новую ДНК, твари продолжали мутировать, превращаясь в совсем уж запредельных монстров, глядя на которых Чарльз Дарвин просто повесился бы на берёзе.
Но всё же они сбили первую, самую страшную волну нашествия, зачистили большинство городов, что оставались целыми на тот момент, организовали несколько полноценных анклавов, способных постоять за себя и наладить хоть какое-то производство. Часть из них потом пошла прахом, причиной тому были конфликты между людьми и несколько новых вспышек инфекции, эти вспышки уже почти не порождали новых мутантов, просто выводили людей из строя, убивали или делали калеками.
Панцирь поначалу трудился в одном из анклавов, с одинаковым упорством используя автомат или лопату. Ушёл он позже, на исходе третьего года, когда стало понятно, что никакая страна или даже полноценная её замена уже не возродится. Людей осталось слишком мало, чтобы восстанавливать инфраструктуру, твари никуда не делись, бардак, что поглотил всю территорию бывшей страны, тоже. Но и это было не главное, отчаяние убивало вернее клыков и когтей.
Скоро стало известно, что дети не рождаются, или, что ещё хуже, сразу рождаются монстрами. Это был удар не меньший, чем разрушение всего и вся. Стало ясно, что будущего у человечества нет, оно доживает свой век, а после просто освободит землю новым созданиям. Кое-где эксперименты, вроде тех, что предпринимал в своём анклаве староста Борис Иванович, при всей своей омерзительности давали кое-какой эффект, но эти единицы удачных родов не шли ни в какое сравнение с бешеными темпами вымирания людей, которое ещё больше усугубляли банды и секты, поставившие себе задачу истребления окружающих.
Помотавшись по просторам Сибири, он немного приободрился. Сохранилась масса поселений, сельских, но вполне способных себя прокормить. Сохранилась часть небольших городков, которые не подверглись бомбардировкам, не были отравлены химией и не обрушились от разрушительных землетрясений, что стали последствиями применения тектонического оружия. Их с огромными жертвами зачистили от тварей. Кое-где даже запустили какое-то производство, минимальное, конечно, но на фоне разрухи и это вселяло слабую надежду.
Поначалу он планировал податься на Дальний Восток, где сложилось почти полноценное государство с центром в Хабаровске. Владивосток снесло волной цунами, но остальную часть региона спасло нахождение на возвышенности, население там было невелико и раньше, а войск стояло предостаточно, этого хватило, чтобы удержать оставшихся людей от хаоса и анархии. А вот связь с остальной страной сильно затруднилась. В Забайкалье несколько огромных разломов, сопоставимых по размерам с озером Байкал, перекрыли Транссибирскую магистраль, поэтому теперь восток страны существовал почти изолированно, поддерживая с остальными анклавами только радиосвязь.
Туда и хотел уйти Панцирь, но потом, когда он находился неподалёку от Уральского разлома (ещё одного препятствия на пути с востока на запад) подоспели новости из Башни. Радиосообщения оттуда были редкими и нерегулярными. Говорили, что возрождается реальная власть, что есть законное правительство, что есть армия и стратегические резервы, что каждый, кто прибудет, встанет на службу и будет снабжаться всем, что понадобится, ну, и дальше в таком же духе.
Поначалу люди к этому сообщению отнеслись скептически. Когда власть рухнула, новое правительство появлялось чуть ли не каждую неделю. Какой-нибудь генерал, имеющий под рукой достаточное количество стволов, или же губернатор, сумевший отстоять часть своей территории, объявлял себя законным правителем России. А потом, спустя всего пару месяцев, правительство рушилось, власть сметал народный бунт, или убивала соседняя группировка.
Где-то вообще скатились в феодализм, а правители на полном серьёзе именовали себя князьями, а свою армию в пару сотен головорезовдружиной. Потом свергали и их, а дружину пускали под нож или ставили под свои знамёна. Только недавно бесконечные войны затихли по вполне банальной причине. Заканчивались средства взаимного уничтожения. Патроны и снаряды, что выгребли под метёлку со всех оставшихся складов и не истратили для зачистки тварей, постепенно подходили к концу, техника, что в самом начале применялась повсеместно, теперь встала из-за нехватки горючего и запчастей. Бензин и соляру ещё кое-где производили, но, с учётом доставки, стоило горючее столько, что пара часов работы танка обходилась в годовой бюджет небольшого анклава.
Но передачи из Башни шли с завидной регулярностью, потом стали доходить вполне правдоподобные слухи от людей, побывавших на западе. Действительно, что-то такое есть, что-то, что вполне может объединить страну и навести порядок. Плюнув на всё (собственно, на одном месте его уже давно ничто не держало), Панцирь собрал мешок и отправился на запад. Пересёк Уральский разлом и теперь приближался к своей цели. Порядок, что обещали навести из Башни, пока охватывал только ограниченную территорию бывшей Московской области, которая, по слухам, наполовину состояла из выжженной и отравленной земли, на которой просто невозможно жить людям.
Сидел он долго, сон сморил его около трёх часов ночи, а когда открыл глаза, в окна уже пробивался слабый свет. Разбудили его автоматные очереди где-то вдалеке. Подхватив автомат, он осторожно, стараясь оставаться невидимым, выглянул наружу.
Так и есть, неугомонные сектанты всё же их выследили, но на входе в населённый пункт нарвались на тварей. Не факт, что их тут много, но мутанты хотя бы выполнили функцию часовых.
Группа численностью в полтора десятка стволов двигалась с востока, расстреливая немногочисленных монстров из автоматов. Твари, бывшие, видимо, опытными, под пули старались не лезть, но и полноценно прятаться от пуль им мозгов не хватало. Скоротечный бой завершился со счётом восемьдва, тварям удалось убить одного и ранить второго, прежде, чем они полегли сами, получив по паре магазинов каждая. Патроны наступавшие не экономили.