Дверцы оказались открыты, потому мне был виден небольшой кусочек площади, где действительно не наблюдалось никого из поселян. Зато для рарков это место стало прекрасным татами.
Дрались они качественно. Красиво. Выпад, уклонение, подсечка. Оружие так и осталось в кобуре, определенно не ради убийства спарринг затеян. Просто выяснение отношений.
Разойтись! неожиданно рявкнул начальственный голос. Нашли время
Упасть обратно на мягкое сиденье я не успела. Рука Легора легла на край кузова машины, а через секунду и он сам заглянул внутрь.
Изображать беспамятство больше смысла не имело, потому я мило ему улыбнулась и пожала плечами. Типа я тут просто лежу. И вообще не понимаю, с чего эти двое дерутся.
То, что мне теперь придется играть роль недалекого ума простушки, я уже осознала. Буду вести себя так, чтобы соответствовать образу, которого от меня ждут. Но это и к лучшемумои промахи спишут на недостаток сообразительности, да и незнание тоже будет иметь объяснение. Последнее, правда, в том случае, если я в город попаду, а не останусь в поселении. Здесь-то я как раз должна все хорошо знать.
Значит, Гуз Рьяр тебя прятал, заставив меня невольно вздрогнуть, заговорил Легор. Забавно, ведь все полагали, что ты шесть оборотов как умерла. И до сих пор пребывают в этой в уверенности. Почему же он тебя скрывал? Да еще и так долго. А, Дея?
Дея Я снова вздрогнула, настолько неожиданно созвучным с моим оказалось имя погибшей девушки. Легор же пригнулся, забираясь внутрь. Расположился на сиденье рядом, вынуждая меня сдвинуться и сесть, опустив ноги. Закинул руку на спинку и, склонившись ко мне, продолжил, таинственно приглушив голос:
Может, потому, что болезнь твоя была смертельной? А Гуз нашел способ ее излечить и не желал, чтобы об этом узнали остальные? Чем он лечил тебя?
Несмотря на коварный вопрос, версия мне понравилась. Она, кстати, и пузырек с жидкостью объясняла. Возможно, старик на самом деле ее для внучки готовил, да только лекарство не помогло Правда, тогда непонятно, зачем он заставил меня им намазаться.
Не знаю, нашла в себе силы пробормотать. Не помню. Мне плохо было.
Понимаю, кивнул Легор. У меня дочка от лиспы умерла. Сильно мучилась.
Пользуясь тем, что в этот момент смотрел он не на меня, я с удивлением рассматривала мужчину, у которого настолько явные двойные стандарты по отношению к одному и тому же результату! Щьера он убил не задумываясь, а о судьбе дочери скорбит.
Маленькая?
Ей два оборота всего исполнилось.
В задумчивости рарк пробыл недолго. Прищурился хищно, ухмыльнулся одним уголком рта
Быстрое движение, холодное лезвие, прижатое к шее, и угроза в леденяще-спокойном голосе:
Советую вспомнить, чем тебя лечили, иначе отправишься следом за моей девочкой.
Ошалев окончательно, я задохнулась, боясь пошевелиться. Горло сдавило спазмом, на глаза навернулись слезы, покатились по щекам
Тьфу ты ж! Женщины!
Легор убрал оружие, презрительно скривился и полез из машины наружу. Моя персона, по всей видимости, больше его не интересовала.
Не зная, что делать дальше, сначала я просто сидела, вытирая слезы, никак не желающие исчезать. Потом сдвинулась на край сиденья и выглянула.
Вернувшиеся военные рассредоточились по площади: кто-то патрулировал, кто-то просто стоял, бдительно взирая по сторонам. Моя бывшая охрана, стоя по стойке смирно, выслушивала нотацию Легора. Напарник, который услужливо снабдил его планшетом, чуть в стороне что-то обсуждал с еще одним, точно так же одетым в темно-серый костюм с синими вставками. И если первый мне показался обычным, то второй неприятным.
Острый нос и такой же заостренный подбородок. Маленькие бегающие глазки, прячущиеся под длинной черной челкой. Да и сам он тощий, длинный, угловатый. И при таком несуразном облике от него даже на расстоянии разило опасностью. Причин подобного впечатления объяснить я не могла. Разве что
Присмотрелась внимательнее и понялауши! Они у него совсем узкие, но чрезвычайно длинные, потому сильно заостренные. А если отталкиваться от услышанного и соотносить этот признак с уровнем интеллектуального развития, наложив его на своеобразный облик, то получится умная, пронырливая и наверняка вездесущая бестия. От такого лучше держаться подальше.
Подумала и вздрогнуласловно ощутив мое внимание, голова на тощей шее резко крутанулась, а черные как угольки глаза безошибочно нашли меня. Оторвались буквально на мгновение, чтобы оценить диспозицию, и вновь вцепились в мое лицо, теперь уже изучая досконально.
На всякий случай я опустила взгляд, одернула подол платья, сложила руки на коленях. Простая сельская девушка. Скромная, стеснительная, глупая. Что с меня взять? И вообще, что такого страшного в моем внимании? Обычное женское любопытство. Ведь не каждый день нам, живущим в глубинке, выпадает счастье лицезреть столь выдающиеся уши. То есть умы. А это значит, что мне будет не только простительно, но и закономерно проявить заинтересованность.
Набралась смелости (а может, наглости), чтобы из-под челки и упавших на лицо волос посмотреть на ушастика. Убедившись, что он по-прежнему изучает мою персону, смущенно хихикнула и повела плечиком. Мол, льстит мне проявляемое внимание со стороны столь важной персоны.
Не понял, прервал мое позерство Легор, закончивший с воспитательной беседой и незаметно подошедший. Ты все еще здесь? А ну кыш домой.
Куда? растерянно пролепетала я.
Домой, домой иди.
Рарк, взяв за руку, стянул меня с сиденья, заставив отойти. Сам же забрался в машину, завозился, устраиваясь удобнее, и обернулся к напарникам, которые сели позади. Принял из рук худощавого планшет и уложил в подставку на маленьком столике перед собой.
Военные тоже развили бурную активность: перепрыгивая через высокие борта, забрались в кузов, который закрылся сверху прозрачным колпаком. Двери машины, которые до этого были подняты наподобие крыльев, развернулись и сложились, закрывая проемы и придавая технике обтекаемую форму. Я же судорожно соображалакак поступить?!
Остаться в поселении? Но что я здесь буду делать? Отсюда в космос точно не полетишь, а местное население меня в два счета признает чужачкой и разоблачит, даже если в доме старика поселюсь. Так что мне в город нужно! А еще лучшена какой-нибудь местный космодром. Надеюсь, таковой имеется.
В общем, я решилась. Бросилась наперерез поднявшейся на воздушной подушке и начавшей разворачиваться машине.
Поступок был безумным. Вполне вероятно, самоубийственным. Меня могли задавить, отбросить, искалечить И все же тупоносая громада затормозила, а из-под начавшей подниматься дверцы-крыла выскочил Легор.
Идиотка! заорал, надвигаясь на меня. Жить надоело? Я неясно сказал? Домой пошла!
Я не хочу! отступать я не стала, не для того собой рисковала. Не могу! В этом доме дедушку убили, как я туда вернусь и буду жить? Совсем одна! Я же не выживу! Заберите меня с собой. Пожалуйста! Я все, что скажете, буду делать: убирать, готовить, шить. Я буду хорошей помощницей. Правда!
Не придумывай глупостей! У нас прислуги хватает. А твое место здесь. Все живут и ты ничем не лучше! возмутился рарк, продолжая меня теснить. Когда же я упрямо отказалась отступать, толкнул. Сильно. Настолько, что я не удержалась на ногах и упала в пыль, как оказалось, на острые песчаные грани.
От боли в ладонях и бедре, но больше, наверное, от обиды и отчаяния, я разревелась. В этот момент мне уже было безразличноубьют меня или оставят в живых. Первое было вероятнее: Легор уже полез в кобуру. Не вытащил оружие лишь потому, что тонкая костлявая рука легла на его предплечье, останавливая, а тощая долговязая фигура склонилась к уху и принялась что-то шептать.
Хорошо. Сам разбирайся, неожиданно согласился Легор. Застегивая фиксатор на кобуре, он отступил к машине, а его нескладный напарник, шагнув ко мне, присел на корточки.
Со мной поедешь? Мне как раз нужна помощница.
От вопроса, вернее весьма выразительного уточнения, двусмысленность которого не понял бы только наивный идиот, я даже о своих переживаниях забыла. Ой-ой Перестаралась. Он решил, что я с ним заигрывала.
Однако отказываться от щедрого предложенияне вариант. Возможно, это вообще мой единственный шанс отсюда выбраться. А способ, то есть планы на меня остроухого Ну не силой же он меня в постель потащит и не с нахрапу. Успею что-нибудь придумать. Жаль только, совсем ничего не знаю о местных традициях и действовать придется наугад
Поедешь? повторил вопрос рарк. Доброжелательности в голосе ощутимо убавилось, видимо, не понравилась ему моя нерешительность. Мне даже почудились злые, резкие интонации, как приговор.
Потому и пришлось кивнуть поспешно. Для пущего эффекта, пока он поднимался, в очередной раз всхлипнуть, стирая запястьем слезы. На протянутую мне руку опереться, чтобы встать, а оказавшись рядом с машиной и почувствовав на спине ладонь, которая настойчиво подтолкнула внутрь, сообразить:
Мои вещи!
Я-то о доверенном мне пузырьке подумала. И о моей одежде, которую было бы неплохо либо получше спрятать, либо с собой забрать вместе с двумя другими платьями. Да только у моего нового спутника на этот счет мнение оказалось иным.
Вещи? острый взгляд придирчиво скользнул по моей фигуре. Если они такие же, как те, что на тебе сейчас, то я не собираюсь тратить на них время.
Они нет. То есть да То есть
Пока я судорожно соображала, что же ему ответить, и путалась в словах, из недр машины раздалось недовольное: «Гр-р-раш, Ньевор! Тащи уже свою девку сюда. Или мы уедем без тебя!»
На этом деликатность остроухого рарка иссякла окончательно. Он просто обхватил меня за талию, приподнял и впихнул в салон. Сам запрыгнул следом, уже на ходу, практически поднырнув под закрывающуюся дверь.
Надо же Сильный. А ведь, казалось быкожа, кости да жилы! Я, хоть и потеряла вес на вынужденной голодовке, но все же не стала невесомой. Ан нет, он меня без особых усилий поднял.
Оказавшись между ним и его коллегой, который косился на меня с понятным интересом, я благоразумно молчала. Ньевор, если это было его имя, а не фамилия, тоже говорить не спешил. Почему? Строить предположений я не стала, сделала вид, что ушла в себя, как-никак я в одночасье и единственного родственника лишилась, и дома. Имею же я право на этот счет переживать?
Зато, пользуясь возможностью, прислушалась и присмотрелась к машине. Изнутри здесь все было в особенности притягательным, знакомым, завораживающим!
Ритмичные вдохи-выдохи системы нагнетания воздухасудно определенно движется на воздушной подушке. Легкое ощущение падения, словно мы катимся с горки, хотя я точно вижудвижение идет по равнине, значит, для облегчения массы активируется что-то антигравитационное. Вибрация от работающей ходовойтут механика явно на первом месте. Едва слышный тонкий писк, почти на уровне ультразвука, это однозначно идет беспроводная передача сигналов.
Диагноз: уровень технического развития на высоте. Хорошо, что не только в космосе, но и на планете. А то ведь бывают перекосы
Впрочем, они-то как раз имеются, раз в глубинке, куда мне «посчастливилось» приземлиться, ничего даже близко похожего в техническом плане не обнаружилось. В доме у старика все было исключительно простое. Самое продвинутое устройство, что я видела, аппарат для автоматического приготовления еды. В пристройке же вообще царила атмосфера глубокой древности.
Посмотрим, какие сюрпризы преподнесет город
Сюрпризов пришлось ждать долго. Больше часа прошло, прежде чем равнина за частично прозрачным материалом, из которого были выполнены двери, сменилась на низкие постройки. По мере продвижения вглубь города дома становились выше, масштабнее и все плотнее теснились друг к другу.
Машина тоже изменила «поведение». Если до этого она двигалась практически на уровне земли, то теперь набирала высоту. А затем вообще нырнула в воздушный туннель с матово-фиолетовыми стенами, за которыми оставались видимыми контуры зданий. Двигатель заглох, а нас подхватила мне пока неведомая сила, утаскивая в сложную разветвленную систему полостей. Похоже, «дорогу», транспортирующую попавшую в нее технику, рарки считают более экономичной, нежели движение каждой машины в отдельности.
На сегодня все, по домам, обернулся к нам до этого занятый какими-то своими делами Легор. Увы, мне из-за спинки сиденья совсем ничего не было видно, замечала лишь движение плеч и отсветы от экрана планшета. Завтра не опаздывать. Особенно это касается
Серые глаза пробежались по мне и перескочили на лицо моего долговязого соседа. Послышался отчетливый смешок, но продолжать Легор не стал. Отвернулся, словно никаких намеков и не делал.
С тихим шипением дверца поднялась. Следом за Ньевором я вылезла, спрыгнув на упругое покрытие небольшой площадки, выступающей из стены туннеля.
Машина тут же уплыла дальше, а я, ведомая за руку, потрясенно осматриваясь, шла за рарком. Потрясенно, потому что идти на ошеломительной высоте по полупрозрачному материалузанятие не для слабонервных сельских девушек.
В общем, рука моя дрожала очень натурально, ноги двигались неуверенно, дыхание спокойным не оставалось
Если страшно, можешь закрыть глаза. Я тебя доведу.
Сказал словно одолжение сделал. Снисходительно, с налетом превосходства. Впрочем, чему удивляться при такой высокой задиристости и амбициозности?
Спасибо. Я потерплю, пролепетала в ответ и добавила заискивающе: Мне ведь нужно привыкать, да?
Было бы неплохо, похвалил мою инициативу Ньевор, заводя меня в услужливо раскрывшийся проем.
Огромная площадь, на которую мы шагнули, наверняка была создана как место для прогулок тех, кто живет на верхних этажах зданий. Здесь прослеживалась такая явная имитация земной поверхности!
Неширокие дорожки из рыжего материалаискусственного песка. Квадратные тумбы-кубы, привлекающие к себе, чтобы посидеть, уставших прохожих. Кустарники с длинными серо-голубыми игольчатыми листьями, напоминающими хвою земных сосен. Даже небольшой фонтанчик в центре, куда сходились все прогулочные дорожки. Над всем этим господствовало серо-жемчужное светящееся небо, а под нами притаилась пусть и невидимая, и неосязаемая, но бездна! Этажей на сорок, не меньше.
Разумеется, были здесь и люди. То есть рарки. Одиночками и парочками, целыми группами, они двигались, кто неторопливо, а кто поспешно. Мужчины, женщины, дети Последние неизменно в сопровождении взрослых.
Но примечательнее всего была одежда. Особенно женская. Яркая! Броская! Красивые полупрозрачные блузки и открытые топы. Длинные юбки с высокими разрезами и совсем короткие, пышные. Изящные туфли на высоком каблуке и удобные низенькие лодочки Радующее глаз разнообразие!
Мужчины оказались более консервативны. Узкие брюки. Длинные навыпуск рубашки. Жилеты или короткие пиджаки. Все одноцветное или в два-три близких оттенка, не более.
Перестань на всех пялиться! строго одернул меня Ньевор. Может, в твоем поселении в этом не видят ничего особенного, но здесь точно сочтут за дерзость. А мне не нужны проблемы. Если кто-то решит, что ты его оскорбила, я защищать не стану. Будешь доказывать свое право на вызывающее поведение сама. Ясно?
Я бы спросила, как именно доказывать, но вовремя прикусила язык. Уж что-что, а такие вещи знать обязан каждый. Наверняка подобные формы доказательств в таком задиристом обществе часто встречаются, значит, настоящая Дея могла их видеть.
Пришлось любопытство поумерить. Теперь я лишь украдкой посматривала на прохожих, стараясь делать это незаметно. Больше смотрела под ноги и путь запоминалаесли мне здесь жить, то ориентироваться жизненно необходимо.
Закончилась дорога у примыкающего к одному из гигантских домов павильона. Оказался он входом в еще один вид транспорта, перемещающего пассажиров внутри зданияэтакий гибрид лифта и эскалатора, в котором площадки-ступени поднимались, ускоряясь и замедляясь по мере приближения к этажам.
На одну из таких ступеней мы и зашли вместе с еще одной парой. Молодая, уверенная в себе брюнетка в броском сиреневом платье, с юбкой выше колен и плотно облегающим красивую грудь верхом. Короткие рукава оставляли открытыми изящные руки с надетыми на предплечье браслетами, а на ногах, ощутимо их удлиняя, красовались туфельки на каблуках, состоящие из одних ремешков. Мужчина, тоже темноволосый, был одет куда лаконичнее: черные узкие брюки, темные туфли, бледно-голубая рубашка.
Не обращая на нас внимания, рарк обнимал свою спутницу и что-то шептал ей на ухо. Та улыбалась, упираясь ладошкой в грудь кавалера, словно удерживая на расстоянии. Наверное, так и было, потому что, едва он проявил чуть большую настойчивость и попытался поцеловать, как доброжелательность девушки мгновенно пропала. Красотка зашипела что-то явно ругательное, и мужчина тут же отступил. Из объятий не выпустил, но неприличных, с точки зрения девицы, действий больше себе не позволял. Потому и она свое расположение к нему вернула на исходную позицию.