Нет, ответил я. Мне плевать, что ты сделаешь с этими людьми. Я обещал их тебеи отдал, дальше разбирайся с ними сам.
Все онивраги Республики и заочно приговорены к высшей мере, без особой надобности сообщил мне фон Вольг.
Охрана тычками прикладов погнала разоружённых сиверовцев и обслугу бронепоезда в обход стены, огораживающей территорию Фабрики. Видимо, к тому самому болоту, о котором говорил фон Вольг. Я ничуть не кривил душой, говоря, что мне плевать на судьбу этих людей. На фронте и похуже дела делать приходилось. Ближе к концу войны, когда все устали от неё, в плен сдавались целыми ротами, а то и батальонами. Кормить сдавшихся на передовой было попросту нечем и содержать негде, а ждать комендантские взводы, что будут конвоировать пленных в тыл, частенько желания не было. Вот и выводили в расходпростое определение для массового убийства. Чаще всего расстреливали из пулемётов, но если с патронами было туго, приходилось изворачиваться, а командованию потом покрывать натуральные военные преступления, потому что далеко не всё можно делать даже во время такой бойни, какой была Великая война.
Твоих людей разместят в офицерском общежитии, сообщил мне фон Вольг, а мы с тобой прокатимся в центральный блок. Там обсудим цену за то, что ты сделал.
Генеральских погон? позволил я себе немного сарказма.
И их тоже, усмехнулся фон Вольг, отчего лицо его стало только уродливее.
Я не поинтересовался, что станет с атаманом Сивером, но уверен, тот вряд ли сгинет в болоте вместе с синими куртками. Даже на фронте офицерам, особенно из аристократических семей, подобное не грозило, деньги и родовитость порой играют решающую роль в вопросах жизни и смерти. А атаман Сивер был последним выжившим из троицы повстанческих лидеров, и его ждёт нечто вроде показательного суда и публичная казнь. Любая власть держится на такой показухе.
Пока мы шли к автомобилю фон Вольга, я увидел, как по полю перед Фабрикой прогарцевал конь с привязанным к нему трупом Шерловского. Пример той же самой показухи, только с расчётом запугать всех, кто снова попробует напасть на Фабрику.
Сам фон Вольг разъезжал во вполне генеральского вида лимузине имперского вида, но, скорее всего, руславийской сборки. Автомобиль смотрелся неуместно на фоне полудикого пейзажа, окружавшего Фабрику. Слишком уж он был гражданским и городским для такого места. Вот только за снесёнными выстрелами главного калибра бронепоезда воротами оказалась проложена не одна узкоколейка внутренней железной дороги, но и вполне приличное шоссе. Лимузин катил по нему гладко, будто мы находились в столичном урбе Аурелии, а не на крупном промышленном комплексе. За рулём автомобиля сидел молодой лейтенант с удивительно длинными волосамипохоже, устав на Фабрике некоторые трактовали, мягко говоря, достаточно вольно.
В семиместном салоне лимузина мы устроились с комфортом. Я намеренно не стал брать с собой Оцелотти, чтобы не подчёркивать его особый статус. Для фон Вольга командиром и единственным лидером здесь должен быть я, и переговоры он должен вести исключительно со мной.
Осуждаешь Ваню? кивнул на водителя фон Вольг. Он парень из хорошей семьи, ему сложновато в армии, как мне было когда-то. Потому вдали от начальства и позволяю ему некоторые вольности относительно внешнего вида.
В окопах длинные волосы быстро становятся рассадником вшей, пожал плечами я. На войне сам понимаешь, зачем надо коротко стричься.
Здесь, на Фабрике, можно устроиться с комфортом, как видишь, развёл руками фон Вольг. Мы, конечно, на военном положении всё время, но это не значит, что надо жить, как в окопах. Я не для того себе погоны добывал, чтобы торчать и дальше в офицерском общежитии. Я люблю и ценю комфорт, и Ваня разделяет мои убеждения в этом вопросе. Хотя, конечно, далеко не все относятся с пониманием. На Фабрику отправили многих «старых борцов», их не рады видеть в Славограде и одновременно в них полностью уверены. Таких твердолобых ни перекупить, ни запугать не выйдет.
фон Вольг далеко не прост, как хотел показаться. Не был он совсем уж сибаритомпросто такое отношение к жизни сразу отделило его от остальных, сделав своего рода изгоем, чего он и добивался. И тут же в разговоре фон Вольг мягко намекнул мне, что соваться к другим не стоит.
А учёные тоже из «старых борцов»? спросил я, пытаясь взять русло нашего разговора в свои руки.
О нет, эти как раз наоборот, растянул фон Вольг губы в улыбке, отчего шрамы на его лице зашевелились, сделав его ещё уродливее. Оба типичные бывшие. Гранинтот просто человек науки, ему всё равно, какая власть, лишь бы денег на его проекты давали. А вот Соколовинтеллигент вшивый, последние слова полковник практически выплюнул, костюмчики, монокль этот его вечный. А чуть припугни, под себя ходит. Гранин всё же покрепче нутром будет.
Значит, ты не обидишься, если я заберу Соколова? глянул я прямо в стальные глаза фон Вольга. Раз уж он так тебе неприятен.
По версии, рассказанной мной фон Вольгу, моей целью было вывезти нанимателю одного из ведущих учёных. Соколова я выбрал исключительно потому, что у того имелись родственники в Гальрии, да и он более известен за пределами Руславии, нежели Гранин. Соколов до войны часто бывал в Гаттерлине, столице тогда ещё Экуменической империи, принимал участие в научной жизни, так сказать. С другой стороны, Гранин, почти не публиковавший статьи в толстых журналах для учёного сообщества, всегда занимался секретными разработками и мог быть интереснее для гальрийской разведки. Но всё же я остановил выбор не на нём, а на Соколове как раз потому, что тот не признавал новые власти Руславии и не скрывал этого. Даже находясь на Фабрике, как можно судить по словам фон Вольга.
И на что спишем его пропажу? подошёл с деловой стороны к вопросу полковник. Вот только я видел в его глазах ложьон не собирался отдавать мне учёного.
Диверсия, шальной снаряд, несчастный случай во время эксперимента, пожал плечами я.
Сколько заманчивых вариантов, снова улыбнулся фон Вольг. Я подумаю, как всё можно устроить, а пока ты и твои люди погостите у меня.
Кто бы сомневался, что так и будетбыстро решать мой вопрос полковник не спешил. Пускай я и преподнёс ему на блюде лидеров местных повстанцев и дал разгромить их всех разом, выполнять свою часть уговора фон Вольг не спешил. Значит, мне придётся немного злоупотребить его гостеприимством.
Не могу сказать, что видел хоть что-то на Фабрике. Пока мы ехали, все окна в лимузине были плотно закрыты занавесками, а через лобовое не много разглядишь. Только одинаковые корпуса, какие-то трубы, выбрасывающие в воздух густой дым, да иногда странные машины, выполняющие за людей простые действия. Например, автоматический погрузчик, которым управлял один человек, такие встречались в урбах Аурелии, так что ничего сверхъестественного мне увидеть не удалось.
Лимузин остановился в жилом секторе Фабрики, где сразу была видна разница в положении людей. Солдаты в серых шинелях жили в больших многоэтажных бараках и толпились у дверей столовых. Офицерам достались несколько более приличные дома, которые фон Вольг назвал общежитиями. Видно было, что многие живут тут семьямивокруг домов бегали детишки, прогуливались, общаясь друг с другом, женщины. Питались офицеры и их семьи в большой столовой с окнами и столами, накрытыми чистыми скатертями, она, вообще, походила на не самый плохой ресторан. И всё же лучшее здание отдано, как я понял, учёным и верхушке администрации Фабрики, куда, конечно же, входил фон Вольг.
Солдатские бараки и общежитие офицеров выстроены в утилитарном стиле, явно выдающем имперскую школу военной архитектуры. Такие возводились во всех гарнизонах Экуменической империи. А вот центральное здание жилой зоны разительно отличалось от них. Трёхэтажный особняк с колоннами на фасаде, прежде он был украшен, наверное, имперскими орлами, но от них новая власть избавилась, и теперь на камне темнели пятна характерных очертаний. Часть первого этажа занимал уже самый настоящий ресторан, какой увидишь только в «чистых» районах урбов, остальные были отданы под апартаменты и кабинеты местной власти. Эти ребята всегда предпочитали жить с максимальным комфортом.
Хорошая драка вызывает у меня зверский аппетит, заявил фон Вольг, выбираясь из автомобиля. Прежде чем что-то решать, нам с тобой надо подкрепиться, а потом отдохнуть.
Не могу сказать, что не был согласен с ним. Питаться, как всегда во время задания в поле, приходилось святые знают чем, и самым приличным были захваченные с островной базы рационы. Но у Шерловского и Сивера я сидел за столом, так что пришлось есть блюда местной кухни, приготовленные далеко не лучшим образом. Наверное, не закались мой желудок ещё во время войны и наёмничества в Афре, до сих пор страдал бы поносом.
В ресторане на первом этаже особняка я выглядел странно. Фон Вольг расстался с шинелью, под которой носил мундир, и уселся за столик, щелчком подозвав официанта. Я же в полевой форме, провонявший дымом и гарью бронепоезда, с кровью и копотью, не до конца оттёртыми с рук, смотрелся настоящим инородным телом среди чистых скатертей, астрийских стульев с ажурными спинками и серебряных столовых приборов. Шофёр фон Вольга вскоре присоединился к наммундир он носил ничуть не хуже пошитый, чем у его шефа. Мне оставалось только наплевать на свой внешний вид и просто нормально поестьвпервые за несколько недель.
После обеда или раннего ужина, если судить по времени, фон Вольг перепоручил меня своему шофёру. Оказалось, что Ваня, он же лейтенант Рыков, был адъютантом. На экуменике он говорил безупречно, даже без того небольшого акцента, что слышался в речи полковника.
Я провожу вас в апартаменты, сказал он, когда мы вышли из ресторана, и устрою наилучшим образом. Гости полковника ни в чём не нуждаются.
Странный всё же был сегодня день, и всё это место странное. Утром я сидел в боевой рубке бронепоезда, посылающего снаряды в стену, ограждающую Фабрику, а сейчас выхожу из более чем приличного ресторана, скрывающегося на её территории. Несмотря на присутствие военных, здесь могли не знать, что не так далеко отсюда считанные часы назад прошёл бой и погибли сотни людей. Странное, очень странное местоФабрика.
И удивительные вещи на этом не закончились.
Рыков повёл меня к неприметной лестнице, ведущей вниз. Перед ней дежурил солдат, поставленный тут явно не только записывать всех в журнал. Вооружён он был магазинной винтовкой, чем-то напоминающей М-13 (хотя вряд ли эта была автоматической), а стол его был снизу укреплён листом стали, так что солдат вполне мог продержаться тут до подхода подкрепления. Он открыл нам с Рыковым прочную дверь, и мы спустились по длинной лестнице, оказавшись довольно глубоко под землёй.
Я никогда не бывал в научных комплексах, однако почти уверен, что до Фабрики им далеко. Именно до этой её части, хотя я снова ничего не увидел. Мы шагали по длинному, хорошо освещённому коридору, на полу не было ни пылинки, и совершенно ничего интересного вокруг. Только глухие стены и двери, двери, двери. Что за ними скрывалось, я мог только гадать. Лаборатории, мастерские, жилые помещениятам могло быть всё что угодно. Наружу из-за плотно закрытых дверей не проникало ни единого звука.
Там коридоры, сообщил мне Рыков. Сеть подземных ходов связывает все здания Фабрики между собой. Без проводника сюда лучше не соватьсязаблудиться проще простого.
Снова вежливое предупреждениене стоит выходить из комнаты, куда меня поселят.
Центральное здание только для администрации, добавил лейтенант. Даже полковник живёт в другом. Выего гость и будете жить у него.
Я не стал спрашивать, почему нельзя было проводить меня поверху, а обязательно тащить в эти тоннели. Видимо, в ресторане меня показали нужным людям, но афишировать моё присутствие на Фабрике фон Вольг не хочет.
Прошагав приличное расстояние, мы снова поднялись по лестнице. Рыков постучал в точно такую же металлическую дверь, как та, через которую мы попали в подземелье. По ту сторону стоял солдат с такой же винтовкой, за его спиной такой же стол, укреплённый стальным листом. Вот только в журнале расписываться не пришлось.
Рыков проводил меня в отдельную комнату с душем и удобствами. В душевой даже обнаружилась смена белья, что меня особенно порадовало.
Если что-нибудь понадобится, сказал напоследок Рыков, вот кнопка вызова дежурного. В восемь он принесёт ужин.
Выйти отсюда у меня, конечно же, варианта нет. Внутри на двери не было ни замочной скважины, ни даже ручкиоткрыть её можно только снаружи, как камеру. В общем-то, это и была камера, хотя и со всеми удобствами. Подтвердил мою догадку и щелчок замка, когда за Рыковым закрылась дверь.
Камеране камера, а удобствами её я воспользовался в первую очередь. Принять душ после нескольких недель в полеотдельное удовольствие. Ничуть не меньшеечистое бельё. Натягивать поверх него изгвазданную полевую форму было уже не так приятно, но вызывать дежурного, чтобы её вычистили, я не стал. И так сойдёт.
А после душа я, не раздеваясь, растянулся на постели, даже не сняв с неё одеяла, закинул ноги на спинку и почти сразу уснул. Отдыхом пренебрегать не следует никогдаэтому быстро учишься на фронте.
Проснулся я от того, что дверь открылась. Подавив желание тут же скатиться с кровати и выхватить нож с пистолетом, я посмотрел на вошедшего. Точнеевошедшую. На пороге стояла молодая женщина, скорее всего, полуэльфийка, в зелёной гимнастёрке с лейтенантскими погонами. И без того миловидное лицо моей гостьи украшали круглые очки в тонкой оправе, делавшие его каким-то трогательно беззащитным.
Ла-ли-лу-ле-ло, пропела она знакомым голосом.
Очень смешно, ответил я, поднимаясь с кровати и натягивая ботинки. Думаешь, не узнаю тебя без пароля?
На всякий случай, пожала плечами Серая Лисица. А то вдруг ты угостишь меня пулей в лоб.
На сей раз при внедрении обошлось без ментальной обработки. Соварон всё организовал своими силами, потянув на какие-то одному ему известные рычаги. Стоило внедрение Серой Лисицы на Фабрику очень и очень недёшево, но сейчас все вложения должны были окупиться.
Я прошла почти все значимые коридоры подземелья, сообщил мне Серая Лисица. Знаю, как попасть к Гранину и Соколову, а ещё знаю, что вовсе не они самые интересные господа на Фабрике.
И кто же тут интересней двух светил руславийской науки?
Инженер из народа ши, к примеру, ответила с напускным равнодушием Серая Лисица. Он скрывается под магическим камуфляжем, как и я, но эльф эльфа всегда узнаеттут никакая магия не поможет. Кстати, он работает в той же секции, что Гранин с Соколовым. Нужный нам ангар расположен неподалёку. Они все работают над одним проектом, как я поняла, хотя и над разными его направлениями. Потому их и собрали вместе, чего прежде не было.
И как бы ты оценила результат?
Я зашнуровал ботинки и направился к выходу из комнаты.
Когда туда попадаю, только и разговоров, что о первом образце и необходимости испытаний. Фон Вольг настаивает на немедленном проведении, но Соколов как руководитель проекта отказывает и ждёт директиву из Славограда.
Вот откуда такая неприязнь к учёному со стороны полковника. Всё же, несмотря на два образования, одно из которых гуманитарное, фон Вольг был военной косточкой до мозга костейи ему очень хотелось поиграться с новой игрушкой. Тем более такой разрушительной.
Оцелотти и его «коты»?
Уже внизу. Ждём только тебя, командир.
Заставлять себя ждать я никогда не любил.
Вот только далеко уйти нам не удалось. В общем холле здания рядом со столом дежурного стоял лейтенант Рыков и распекал солдата, поливая его отборной руганью. Судя по следам на лице и снятым перчаткам, Рыков не останавливался перед рукоприкладством.
Мы с Серой Лисицей особо не скрывались, ведь она уверила меня, что часовой не поднимется после её инъекции ещё час как минимум. Будет мирно спать за своим столом и, конечно же, никому не скажет, что заснул на посту. Миниатюрный шприц, выпущенный из однозарядного пневматического пистолета, Серая Лисица забрала с собой, а след от укола вряд ли кто-то будет искать. Поведение Рыкова полностью подтверждало её словалейтенант и не думал о том, что часового могли усыпить.
Под трибунал пойдёшь!
Скорее всего, нечто подобное шипел в лицо солдату Рыков на руславийском, занося руку с печатками для новой пощёчины.