Чо? Но почему?! Как мы можем соревноваться с одаренными?
Старик кряхтит:
Получайте отличные отметки. Многие так поднялись. Правда, смысла в этом немного.
Э-э-э
Давно доказано, что соревновательный дух подталкивает пробуждение. Вот и соревнуйтесь, как хотите. Очки влияния можно передавать между участниками школы. Кроме охраны. А учителя могут разменивать их на валюту.
Старик не отвечает. Стоит десять секунд, смотрит в стену. Наконец говорит:
За очки влияния можно многое. Даже с учителями разрешено торговаться. За оценку повыше или небольшой отгул. Можно даже пораньше уйти на этаж повыше. Но это дорого.
Так вот как буржуи попадают наверх раньше всех! кричит какой-то мальчишка, поглядывая на Аннет.
Слышу позади недовольное сопение. Хм, похоже ее никто не торопится повышать наверх. Поэтому она еще здесь.
Старик качает головой:
Официально, всем, кроме учителей, запрещено менять очки влияния на деньги. Это уголовное преступление. Но почему-то всегда находятся люди, желающие поделиться очками влияния с влиятельными людьми этажом ниже. Я давно говорил директору, что это непорядок. У нас тут уже даже бизнесмены появились всякие. Специально не поднимаются выше, набивают себе очки влияния. Через четыре года выходят без диплома и снова поступают в школу. Одному ученику тут со второго этажа целых тридцать четыре года. Хотя всем известно, что пробуждение после двадцати очень маловероятно.
Замечательно. А мне, значит, девятнадцать.
Толстяк не унимается:
Как можно попасть выше за очки? Разве мы не пропустим нужные занятия?
Старичок кивает:
Там углубленный курс в сумму. Без основ первого этажа. Вполне можно разобраться. Кхе-кхе.
А почему тогда сразу нас туда не отправить? Зачем мы вообще тут? У меня в начальной школе и то стены красили
Многие одобрительно загалдели.
Потому что до второго этажа доходит только половина учеников.
Да почему? возмущается толстяк. В договоре не было ничего об этом, я сам его читал. Что вообще происходит? Мы заплатили за четыре года наперед большие деньги. Мои родители десять лет откладывали! При этом из школы не отчисляют и нельзя отчислиться?! И я могу все четыре года пробыть на первом этаже? А если мои очки отнимут?
Немощный старикан неприятно улыбается:
Для повышения надо либо пробудиться. Либо заработать очки влияния. Отнять очки невозможно. Их можно только передать.
А если меня зажмут в туалете и макнут головой в унитаз? затрясся всем своим жиром толстяк.
Если это будут пробужденные, то они будут строго наказаны. Так что такие случаи очень редки. Ну а непробужденным ты же сможешь дать отпор или просто отказать им, верно?
Многие стали унывать. Погрустнели, уткнулись в свои тетради.
Странно. Информация о внутренних делах школы настолько оберегается, что большинство узнает о них, только после зачисления. Хотя учеников отпускают домой, они по-любому все рассказывают родителям. Как же местное правительство не допускает утечки информации?
Стучу по парте пальцами, отбивая ритм.
В принципе, кое-какая логика прослеживается. Нужно же как-то пробуждать неодаренных. Вот только методы пробуждения не самые, скажем так, гуманные. Соревновательный дух, адреналин, унижение, превозмогания. Не каждый родитель добровольно отдаст свое чадо в такие условия.
Сортировка. Либо ты пробудишься под контролем властей. Либо не пробудишься никогда. Еще и деньги за это берут. Само собой, любой нормальный родитель заплатит большие деньги за шанс в тридцать процентов, что твой сын станет одаренным. Это же практически сразу дорога к успеху и к хорошим деньгами. А если уж неодаренные совсем нищие, как моя семьято существуют бесплатные квоты.
Испытательная лаборатория для крыс, куда эти крысы сами же и сбегаются с куском сыра в пасти.
Анархия продолжается. Только под видом равноправия и демократии.
Улыбаюсь.
Мне нравится этот мир. Определенно. Чувствую себя в своей стихии.
Оборачиваюсь, говорю шепотом:
Давай дружить, Аннета.
Обожаю ставить стеснительных девочек в неловкое положение.
Аннета краснеет, надувает щечки:
Спятил, чертов Киба? Я аристократка из клана Вельтешафт. Зерусса Аннета Гвидиче. А ты кто такой?
ЯКонстантин Киба. Один из тех, кто понимает, что аристократы не просто так пятый день сидят на первом этаже. Я могу тебе помочь, если хочешь, конечно. Разумеется, не за просто так.
Аннета щерит глазки. Видно, как шестеренки в ее головке работают вовсю:
Ты ничего не знаешь обо мне, Киба. Я вообще с тобой заговорила только из-за твоей особенной популярности в школе. Последнее время только о тебе и говорят. И некоторые говорят, что ты псих.
Верно. Но разве другой сможет тебе помочь?
Аннетакрасивая девушка, аристократка главенствующего клана Велтешафт. Пока она единственная, через кого я могу попробовать приблизиться к этому клану. С Элеонорой у нас вряд ли заладятся дружеские отношения. Дарена я практически не знаю и связываться с «хитрецами» пока не готов. Без понятия на что они способны.
Решено. Последую совету заместителя директора и попробую завести себе друзей. Или подруг. Или любовниц, если это не спровоцирует негативных последствий. Я хоть и спокойно отношусь к сексу, но, как и большинство мужчин, могу иногда порадовать себя женской лаской. И у меня два типажа женщин: стервы, которых нужно грубо сломать в постели. И милые стеснительные девушки, которым нужно показать, что такое настоящая страсть. Полумеры меня не интересуют.
Звенит звонок.
Наконец-то скучный бубнеж учителя Мохана заканчивается, и я встаю, собираю свои вещи. Замечаю, что он неодобрительно на меня косится. Все занятие я либо болтал с Аннетой, либо задрав голову, пялился в потолок. Полчаса получилось поспать. Разумеется, в тетради я не написал ни слова. Я не собираюсь тут учиться, получая хорошие оценки. Как я понял, именно так добрался до третьего этажа предыдущий владелец моего тела. Тощий книжный червь прятался по углам и зубрил круглые сутки. А ночами играл в ВоВ, к девятнадцати годам развалив это тело до старческого состояния. Гадская поясница ломит еще сильнее из-за натирающего подмышки бронежилета.
Дойти до выхода я не успеваю. В коридоре орут, слышу звуки битого стекла, а потом выстрелы.
Ученики падают на пол.
Кто-то трясётся, кто-то откровенно плачет. Пригибаюсь, вижу, как Аннета присела на корточки, задрав подол платьишка. Замечаю, как у основания бедер у нее заканчиваются белые чулки ажурными резинками, начинаются белоснежные ножки. Усмехаюсь мимолетной мысли, что смотрю не в ту сторону.
Глава 17. Сумма достоинства
Ты чего такой спокойный? шипит на меня Аннет. Это за тобой пришли
Да ну? продолжаю смотреть на пропущенные звонки.
Три от Акане и семь от матери. Еще два неизвестных номера.
Учитель Мохан вяло жестикулирует:
Спокойнее, ученики, спокойнее. Наши стражи разберутся. Обычная потасовка. Наверное
Смотрит на меня.
Что значит «да ну?»толкает меня в плечо девушка.
Я слышал, что там произошло. Это не за мной.
В смысле «слышал?»
Дверь открывается, заглядывает Сергей:
Все в порядке. Небольшая перепалка старшекурсников в коридорах. Мы разобрались. Посидите еще пять минут.
Вы их пристрелили? в ужасе спрашивает кудрявая девочка.
Сергей качает головой:
Предупредительный сделали. Больно распетушились.
Ученики приходят в себя, переговариваются, нервно хихикают. Разве что сопли друг другу не подтирают. Замечаю, что среди беляков есть и хладнокровные. Многие уже поднимаются на ноги, тянутся за своими вещами или садятся на свои места.
Поднимаю руку.
Учитель. Хочу кое-что сказать всем. Разрешите?
А Да, конечно, почему нет
Встаю, подхожу к учительскому столу. Половина класса еще не встала с пола. Так и лежат, ерзая на месте, поглядывая то на дверь, то на меня.
Вот что-что, а глубокомысленные речи на публикемоя слабая сторона. Выступать мне практически не доводилось. Ну, может один раз. Или два. Но оба они закончились не очень хорошо. Всегда стараюсь не доводить до такого. Я альв скромныймне тень помрачнее, и я доволен. Забавно. Вот живешь ты десятки и десятки летубиваешь, пытаешь, свергаешь королей. А потом раз и чувствуешь себя не в своей тарелке перед кучкой сопляков.
Сую руки в карманы, вдыхаю, смотрю на тех, кто валяется:
Ну что, как вам снизу? Привычно?
Из сидячих и хладнокровных кто-то вздергивает брови, кто-то приоткрывает рты. Один вообще фыркнул. Смотрю на него. Высокий, поджарый, кудрявый. В ухе серьга, в ноздре кольцо. Он стоически выдерживает мой взгляд. Неплохо для такого сопляка.
Смотрю на лежачих. Среди них Лика, толстяк и тот, веснушчатый, который предупреждал меня, что я не вернусь со встречи с Дэном.
Ага, вот уже лучше. У некоторых страха в глаза стало чуть меньше, подменяя его ненавистью. Лика сидит на попе, сверлит меня глазами, открывает рот. Но встретившись со мной взглядом, закрывает его. Толстяк так и лежит на пузе, закрыв лицо руками и посматривая на меня сквозь пальцы.
Учитель Мохан не вмешивается. Судя по виду, он уже засыпает, считая, если не овечек, то Лениных точно.
Ты что болтаешь, Киба?! вскакивает Аннет.
Молодец. Кто-нибудь еще хочет на меня возмутиться? Ну же, вставайте. Может попробуете врезать мне?.. Нет? Или нахамить? Ну же, смелей.
Кто-то открывает рты, но Лика их опережает, говорит сквозь зубы:
Зачем ты это делаешь, Константин? ее голос дрожит. Да, я боюсь таких как ты. И не хочу с ними связываться. Я не знаю, каким нужно быть человеком, чтобы убивать людей, отрезать им головы и втыкать втыкать в них вилки Ты Никто здесь не хочет оказаться на учительском столе. С тобой просто лучше не разговаривать. Люди, просто не связывайтесь с Кибой!
Голос подает тот самый веснушчатый. Он медленно встает, оттряхивается.
Дэнсучара выдранная, надрывно говорит он с опущенной головой. Я тебе рассказывал, что он мою сестру изнасиловал? Она тут на третьем этаже. А я тупо тупо не мог даже ему врезать. Потому что это приговор. Так чего ты тут умничаешь, а, Лик? повышает голос, глаза наполняются слезами. Пусть эта тварь горит в аду! Кость То есть, Константин Короче, если это и правда ты отхерачил ему башку, то то
Парень неуверенно шагает в мою сторону, протягивает руку:
Надеюсь, он мучился
Киваю, пожимаю руку.
Толстоватая девушка в прыщах, из тех, кто встали с пола одни из первых, кашлянула:
Мне вот одно интересно. Все знают, что силачиотморозки. И чо? Всем надо головы поотрезать?
Да! пискнул какой-то парнишка на полу.
Хрень, пожимает плечами. Убийца убийцы тоже убийца.
Лика одобрительно кивает. Запыхавшийся толстяк наконец-то встает, смотрит на меня, на свою подругу по весу:
Э-э-э, чего-то мне кажется, что мы если так думать будем, то долго тут не переживем. Вы слышали, что сказал он про очки влияния? тыкает кабачком в спящего учителя. Это же жопень! Жирнее, чем у меня! Я как-то не хочу четыре года проучиться с утырками В общем, тоже считаю, что лучше бы всякие говнюки поподыхали. А остальные может и отстанут сами. Короче, Кибу поддерживаю. В этой дебильной школе только так Эх, знал бы я раньше, че тут происходит
Помолчите.
Многие озираются, пытаясь понять, кто заговорил. Я же сразу понял, кто. Смотрю на парня с кольцом в носу. Он пялится в окно, говорит:
Киба хотел что-то сказать. Давайте послушаем.
Чувствую волевой характер. А вот и расцветающий авторитет среди беляков моего класса. Его нужно вербовать первым. Что ж:
Сказать действительно хотел, смотрю за спину, на камеру, улыбаюсь. О том, что сегодня мы узнали, что белякэто ничтожество. С нами не считаются. Окунают в унитазы. Отнимают очки влияния. Заставляют ненавидеть друг друга и ссаться от страха перед сильными. И мы не сможем от этого отказаться целых четыре года. Четыре года унижения. А половина из вас даже не попадает на второй этаж.
Согласен жесть
Ну другие же как-то справляются
Я так не хочу
Нужно просто не высовываться
Или башку отрезать
Дожидаюсь тишины, продолжаю:
Но! поднимаю палец. Оказывается, неодаренный беляк может постоять за себя перед одарёнными. Постоять за себя перед целыми кланами и защитить своего друга. Вы сами это видели. И знаете, что? Вы сможете прожить следующие четыре года без страха и унижения перед зазнавшимися псевдоавторитетами. И если смог один из нас Что сможет десяток? Или все мы?
Нащупываю в кармане непривычное отсутствие зубочисток. Как же я не люблю выступления.
Что ты предлагаешь, Киба? смотрит на меня окольцованный. Объединиться? Я тут уже пятый год. Это мое второе поступление. Я видел, как беляки объединялись. И знаешь, что? Таких избивали напоказ. По-твоему, один человек может что-то изменить? Даже если ты так крут, как говорят, что ты сможешь сделать?
Пожимаю плечами:
Яничего. С какой стати я должен что-то делать для вас? Я нянька что ли? Не-е-ет, я не нянька. Но я могу научить, как выжить в таких условиях. Как сделать так, чтобы боялись не мы, а они. И для этого тебе, тычу пальцем в окольцованного, Достаточно лишь пожать мне руку и слушать, что я говорю.
С чего бы? Меня и так не трогают. И я не привык кого-то слушать.
А я тебе, что ли, ставлю условие? Или все-таки даю выбор? Не хочешь, не пожимай. Но, скажи, сколько ты тут уже? Пятый год? Это твое второе поступление? Значит, не можешь пробудить сумму, да? Тебе уже больше двадцати. Шансы с каждым днем все меньше и меньше.
Парень угрожающе щурится:
К чему ты ведешь?
Судя по твоим кровавым мозолям на руках, деньги на обучение тебе дались нелегко, верно?
Он спокойно кивает:
Как и всем нам. Спрашиваю еще раз. К чему ты ведешь, Киба? Хочешь научить нас отрезать головы взамен на послушание? Сразу говорю, я пас. Найди себе других шестерок.
В классе стоит гробовая тишина. Все слушают только нас, мотая головами из стороны в сторону, в зависимости от того, кто говорит.
Качаю головой:
Ты невнимательно слушал. Как тебя зовут?
Кевин.
Кевин, я ни слова не говорил про отрезание голов. Об этом пока говорите только вы. Я сказал, что те, кто пойдет за мной, значительно увеличат свои шансы попасть на этажи выше, и что эти четыре года протекут для них без унижения. Но будьте реалистами. Подставляться ради одного дурака вся группа не будет. Если кто-то меня не послушается или сделает глупость, то спасения от героев не ждите. И еще. Кто заработает тысячу «очков достоинства»
Чего?! возмущается толстяк. Опять какие-то очки?!
Морщусь:
Не перебивай. Это будут необязательные очки. Только внутри нашей группы. Их отсутствие ни на что не влияет, а лишь замотивирует быть активнее. Заработать их будет непросто, но вам не придется за это унижаться или стелиться.
Веснушчатый смотрит на меня:
Но на кой они нам?
Достаю из наплечной сумки флакон «Созерцания-1»зелья, увеличивающего шанс пробуждения на десять-пятнадцать процентов. Аванс от Хидана. У меня их всего пять и один я уже выпил. Надо будет раздобыть где-то еще.
Большой палец ноги ерзает, возмущаясь на заштопанный носок. Да знаю я, знаю. Но тысячу очков им заработать будет непросто. Что-нибудь успеем придумать.
Кто-то переглядывается, кто-то в недоумении. Не все знают, что это за зелье.
Для начала, каждый, кто заработает тысячу, еженедельно будет получать зелье созерцания-один в течение года. Это намного выгоднее, чем покупать их за очки влияния.
Слышу чей-то тихий шепот:
Охренеть, эта штука стоит восемьсот овов в автоматах.
Восемьсот? А в рублях это та-а-ак херасе сто двадцать тыщ.
Решаю добить коллектив, достаю «Ласточку-1». Таких даже в автоматах нету.
А вскоре у меня будут еще и Ласточки. На случай, если вы решитесь слишком активно зарабатывать «очки достоинства».
Аннета громко усмехается:
Киба, ты богатый что ли? А еще про силачей что-то говорил.
Спокойно улыбаюсь:
Я похож на богатого? Нет, это мои, скажем так, трофеи. И я научу, как такие добывать.
Бубнеж. Тишина. Снова бубнеж.
А силачи? спрашивает толстяк. Мы подставимся? Они нас тоже доставать будут? У тебя вон охрана есть. А нам что?
Сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. Никак не могу привыкнуть к местной трусости и забываю об этом. В Варгоне даже захолустные крестьяне и то смелее.
С этим я скоро разберусь сам. Но если вы боитесь идти на такой риск, то лучше вам отказаться сразу и не тратить мое время.