Только не
Да-да-да. Выметайся.
Я не стану валяться в грязи! выпрыгнул Павлов из кабины и отбежал шагов на пять, тыча в меня пальцем. Не приближайся.
Хватит целку из себя строить. Кувыркнись разок-другой и достаточно.
Давай, поддержал Станислав, сразу на мужика станешь похож.
Ерунда какая-то, в этом нет необходимости! не сдавался Павлов.
Очень даже есть, и большая, заверил я. Вот когда навашинские маргиналы станут лапать твою чистую подтянутую жопу, ты поймёшь, что был неправ.
По лицу лейтенанта пронеслась тень сомнения.
Они могут, кивнул Стас.
О да, и, несомненно, будут. Но, возможно, я лезу не в своё дело, и такой поворот событий тебя не пугает, а даже наоборот
Ладно, раскинул Павлов руки, как у расстрельной стены, и опустился на пятую точку. Довольны? упал он на бок и кувыркнулся в сторону, после чего встал и продемонстрировал результат: Так хорошо?
То, что надо. На рожу ещё немного мазни. Во, отлично. Совсем другое дело ведь, скажи, обратился я к Станиславу.
Просто, небо и земля, одобрил тот. С таким парнем я бы в разведку пошёл.
Чертовски рад, что вам нравится, забрался лейтенант в кабину, утирая попавшую на очки грязь. Надеюсь, теперь никто не станет комплексовать из-за моего очевидного превосходства.
Нет, теперь всё путём, хлопнул я молодца по плечу. Трогай.
Так и простатит с геморроем заработать недолго, поёрзал Павлов мокрой жопой по сидушке.
Эх, молодо-зелено. Знал бы ты, сколько всяких неудобств выпадает на долю нашего брата. Бывало и в болоте спать приходилось, и в промёрзших землянках ночевать, и с гнилыми трупами бок обок. А это-то хуйня, не стоит переживаний.
Кстати, ты так и не рассказал, почему решил стать охотником за головами.
Ах, да. Понимаешь, ведь что такое счастье, в долговременной перспективе? Счастьеэто когда дело твоей жизни приносит не только средства к существованию, но и радость. А радости у всех разные. Кто-то любит готовить, кто-тостроить дома, кто-товоевать. Но у меня другая радость, и ремесло, которое я выбрал, обеспечивает мне её в полной мере. Всё дело в том, что я страсть как люблю глумиться над людьми.
Глава 6
Знавал я одного типа, который к месту и не к месту любил говорить: «Глаза боятся, а руки делают». У него даже погоняло былоРукодельный. Однажды ему гранатой оторвало обе кисти, и все его, конечно же, подъёбывали: «Рукодельный, чё глаза такие испуганные?», а он отворачивался и тихо плакал, утирая сопли культями. Даже не знаю, от чего ему было тяжелееот постоянных насмешек, или от невозможности ввернуть свою любимую поговорку. Привычкастрашная сила. Наркотик, только без кайфа. Мы привыкаем говорить и делать как по заученному: отвечать шаблонами, крутить монету в пальцах, вставать в семь утра, теребить мочку уха, спать на правом боку, сплёвывать налево. Это не даёт нам ничего, лишь делает предсказуемыми, а зачастую и уязвимыми, но отказаться чертовски трудно.
Ты что, бороду недавно сбрил? поинтересовался я, глядя, как Павлов уже не в первый раз проводит тыльной стороной кисти от кадыка к подбородку.
Нет, никогда не носил бороду. Просто привычка. Не знаю нравится как щетина по коже скребёт, отвлёкся лейтенант от дороги и блеснул зубами, особенно белыми на фоне его чумазой рожи. А что?
Да так, попытался тебя с бородой представить.
У меня всё ещё недостаточно поганый вид?
Почему сразу «поганый»? Я носил бороду, и многие считали, что она придаёт мне солидности.
Зачем сбрил?
С ней у меня лицо слишком доброе, вводит людей в заблуждение, потом приходится доказывать обратное.
А ещё в ней жратва застревает, и насекомые гнездятся, поделился Станислав своим бесценным опытом. Летом жарко, зимой колтуны ледяные, и бабам не нравится. Говно, короче. Бороду обычно те отпускают, у кого без неё рожа как у девки.
Подъезжаем, прервал я нашу непринуждённую беседу, разглядев за дождевой дымкой первые сторожевые вышки. Держи ровнее, лейтенант, эти ребята крепкими нервами не отличаются, а пружина в гашетке слабая.
Откуда знаешь? осведомился Павлов.
Часто зажимают.
ЗиЛок сбавил ход и покатил, всем своим видом демонстрируя готовность пассажиров к мирному диалогу. Пара устрашающего вида вышек, сваренных из железнодорожных рельсов и массивных стальных плит, как цапли клювами, повела стволами КПВ в нашу сторону.
Может, стоило всё-таки флаг Легиона вывесить? замандражировал Павлов, наблюдая по сторонам вросшие в землю ржавые детали со здоровенными рваными дырами.
Поверь, им срать на флаги.
А на что не срать?
Сбавь ещё, рекомендовал я, заметив вышедшего нам на встречу часового. Совсем-то не тормози, катись потихоньку, а то решат, что ты ссыкун конченый. Ты ведь не такой?
Павлов осторожно помотал головой, переводя взгляд с одной вышки на другую:
Этот мужик идёт к нам, кивнул он на часового.
Продолжай ехать, только педали не перепутай со страху. И помалкивай, говорить буду я.
Часовой остановился и, дождавшись, когда машина подкатится ближе, жестом приказал тормозить.
Какие люди, заглянул он в водительское окно, зыркнув чёрными глазами из-под смоляных кудрей, укрытых капюшоном. Неужто Коллекционер собственной персоной?
Он самый, высунулся я из-за плеча лейтенанта, пытаясь вспомнить эту наглую цыганскую рожу. Погоди Воронок, ты?
Хорошая память, сверкнул тот золотыми зубами.
Да уж. Я же тебя в последний раз совсем пацаном видел. Гляжу, ты с тех пор приподнялся, кивнул я на лычки десятника.
По какой надобности к нам? хамски проигнорировал цыганёнок мою любезность.
Мы разыскиваем кое-кого, хотим справки навести.
Раньше ты этим один занимался, смерил Воронок неодобрительным взглядом Павлова. Чего он такой, будто свиней в хлеву ебал?
На самом деле, ты не далёк от истины, хлопнул я скрежещущего зубами лейтенанта по плечу. Никак не могу хорошие манеры привить, диковатый малый, но не буйный. Ванюшкой звать. В неполной семье рос, с мамкой и дедом, отца не знает, и, сдаётся мне, это оттого, что дедуля мамашу и обрюхатил.
С кем не бывает. А второй кто?
Это Станислав, о родословной не знаю, но парень неплохой, если не убивать его подружек.
Где-то я про тебя слышал, прищурился Воронок, глядя на Стаса.
В муромской ориентировке, процедил тот.
Точно! Это ж за тебя совсем недавно кучу золотых обещали!
Да, но ты опоздал, обещания выполнять уже некому.
Знаю-знаю, одобрительно покивал цыган, и вернул своё внимание моей скромной персоне: Надеюсь, не с пустыми руками приехал?
Обижаешь. Ну-ка, Ванюша, дай дяде Колу вылезти и продемонстрировать знаки нашего безмерного уважения к добрым гражданам славного города Навашино, перебрался я из кабины в кузов и извлёк из-под брезента внушительного вида алюминиевый кейс, после чего раскрыл тот перед изумлённым взором Воронка. Годится?
Солидно, покивал цыган, поджав губу.
И для тебя кое-что есть, вернул я кейс на место и выудил из закромов лоснящийся смазкой новенький АПС.
Ого, принял Воронок презент, расплывшись в алчном оскале, вот удружил так удружил. Шершавый! заорал он вдруг, обернувшись к КПП, и свистнул так, что у меня в ушах зазвенело. Сопроводи дорогих гостей до канцелярии и проследи, чтобы всё оформили, как положено, велел свистун опрометью примчавшемуся доходяге, который без лишних слов тут же запрыгнул в кузов.
Приятно иметь с тобой дело, спрыгнул я на землю, завершив ритуал подношения.
Кстати о приятном, окликнул меня Воронок, Ольга здесь.
Да ну? ноги сами собой дали задний ход. Какими судьбами? взял я цыгана под локоть и отвёл к заднему борту.
Тоже ищет кое-кого, недовольно оправил он бушлат. Расспрашивает о взрывах в пустошах.
Вот как? И от чьего имени?
У неё верительная грамота святых. Честно говоря, я думал, и ты мне такую покажешь.
Не в этот раз. Где она остановилась?
В «Коммунаре». Где же ещё?
А ей удалось что-нибудь выяснить по поводу этих взрывов?
Мне почём знать? Я с утра до ночи в карауле.
Да, новостипривилегия бездельников. Ладно, и за то спасибо. Бывай, залез я в кабину и махнул нашему кисломордому шофёру «вперёд».
Это обязательно? проскрипел Павлов, приведя колымагу в движение.
Что обязательно?
Быть таким мудаком.
А, ты о своём камуфляже? Ну так лишняя предосторожность не помешает. Я в Навашино давно не бывал. Кто мог знать, что они ещё не окончательно деградировали?
Хорошо, я запомню.
Лучше запиши.
И что эточёрт подериза «знаки уважения»? Ты что, винтовку ему пообещал?
Не ему, а радушному хозяину городабригадиру Навмаша Тарасу Семипалому. Или ты хотел придти в гости без подарка?
Ты хоть представляешь, сколько стоит этот ствол?!
Смотрится богато, не поспоришь. Тут направо.
Ты же заливал, что тебе без такого инструмента никак, что-то там про угловые минуты пел, крутизну траектории
Вот что вы за люди такие в этом вашем Легионе? Стоит сказать, дескать, винтарь нужен, чтобы с полутора километров кому-то мозги вынестибери на здоровье. А как человека хорошего подарком порадоватьтак целая трагедия. Позитивнее нужно быть, добрее. Сейчас налево. И вообще, чего ты кипятишься, будто лично с тебя последние портки сняли? Ты больше не в своём уютном бункере, вокруг огромный дивный мир, ощути, наконец, себя личностью и привыкай иметь окружающих при любой возможности.
Легионмоя семья.
Вот об этом я и толкую! Сворачивай.
Он свою семью ещё в детстве перебил, услужливо пояснил Станислав. Последнего чудом выжившего застрелил при мне, как собаку. Так что побереги своё красноречие для более благодарной публики.
Это было не ради удовольствия. Зачем передёргивать?
С ума сойти, покачал головой Павлов, округлив глаза. Ладно, хрен с ним, с подарком. А что за Ольгу упомянул тот цыган? Какая-нибудь несчастная девушка, которую ты продал этим зверям? Что смешного?
Я познакомлю тебя с этой «несчастной девушкой», тогда поймёшь.
Ничего себе, присвистнул Станислав. Я думал, повесть «Кол и его женщины» состоит лишь из одной главы, и та называется «Бляди».
Ты удивишься, сколько у меня было честных женщин.
По взаимному согласию? уточнил Павлов.
Возможно, не спрашивал. Давай вон к тому здоровому дому с колоннами и тормози.
Передав мзду в заботливые руки сотрудников местной канцелярии, мы получили охранные грамоты сроком в трое суток и двадцатисекундное напутствие, содержащее в числе прочих пять-шесть цензурных слов.
Зачем так грубить? отряхнулся Павлов, выходя из здания, будто его там только что обоссали. Мы не давали к этому ни малейшего повода.
Твоё существование уже является для них поводом, пояснил я.
Что дальше? спросил Станислав, пряча сложенную бумажку в карман.
Дальше я отправлюсь по злачным местам выяснять интересующие нас факты и слухи, а вы двое будете ждать в машине.
Так не годится. Я иду с тобой.
Я тоже, поддержал Стаса лейтенант.
Ну, если вам нравится пешие прогулки по пустошам, милости прошу за мной. А если всё-таки предпочитаете передвигаться на этом прекрасном автомобиле, будет не лишнем проследить за его сохранностью.
Пусть он следит, кивнул Станислав на Павлова. Это собственность Легиона.
Чёртне нашёл контраргументов лейтенант и, сплюнув, забрался в кабину.
Единственный постоялый двор Навашино располагался недалеко от Дворца, на улице Калинина в трёхэтажном здании, выполнявшем прежде, судя по всему, функции магазина. Наверху обветшалого фасада всё ещё ржавели каркасные буквы «ВИЗИТ», поверх которых красовалась сколоченная из досок вывеска с намалёванным красной краской «Коммунар». Большая часть окон была заложена кирпичом и строительными блоками, некоторые заколочены. Первый этаж занимали одноимённый кабак и ломбард по соседству. Из приоткрытой двери струился уютный тёплый свет, а на порогах отдыхал в луже собственной мочи довольный посетитель.
Чертовски хочется выпить, поделился я мыслями со Станиславом. Составишь компанию?
Как отказать? перешагнул он вслед за мной через бесчувственное тело.
Не смотря на ранний вечер в заведении было уже многолюдно. Двое пришлых тут же приковали к себе внимание сурового навашинского населения, до тех пор мирно разглядывавшего дно своих кружек. Разговоры стихли, спиртное перестало литься, даже табачный дым, казалось, замер под закопченным потолком.
Приветствую, любезный, прошли мы к барной стойке, отделяющей подвыпивших но всё ещё человеческих особей от здоровенной жирной твари по ту сторону этого зыбкого барьера. Плесни-ка нам с товарищем по пятьдесят твоего лучшего продукта, для начала.
Покажите-ка, чем будете платить, для начала, пробасило чудовище и вытерло сальные лапы о не менее сальный передник.
Наливай, выложил я на стойку приятно звякнувшую пачку пятёрок.
Само собой, осклабившись, поставило чудовище перед нами два стакана и разлило по ним мутной зеленоватой субстанции из графина.
Выглядит многообещающе, поднял Станислав свою порцию и принюхался. А противоядие есть?
Вы просили лучшего, напомнил монстр в переднике. Это оно.
Из чего гонишь? капнул я немного на стойку и слегка успокоился, убедившись, что деревяшку эта дрянь не прожигает.
Только натуральные ингредиенты. Не бухло, а чистый эликсир.
Ну что, обернулся я, чуя затылком любопытствующие взгляды, ваше здоровье. Давай, Станислав, в пекле нас уже заждались. И залпом осушил стакан.
Мало кто из не специалистов знаком со строением собственного пищеварительного тракта. Я же без лишней скромности могу сказать, что знаю его отлично, каждую клетку, каждый атом. Это знание, как клеймо, навеки выжжено мутной зеленоватой жидкостью, опалившей верхний отдел, средний отдел и невероятным усилием воли остановленной у выхода из нижнего отдела. Миазмы безумия, тревоги и печали, таившиеся на дне стакана, хлынули в мою кровь огненным потоком и растерзали ничего не подозревающий мозг.
Срань господняс трудом опустил я стакан на ускользающую барную стойку. Эту хуету нужно запретить во имя всего человеческого, что ещё осталось на нашей грешной земле. Повтори.
И мне, оторвался Станислав от своего рукава и смахнул скупую слезу.
Скажи, любезный, фамильярно поманил я пальцем бармена-изувера, а не видал ли ты в этом уютном заведении одну миловидную особу женского пола?
Бордель дальше по улице, не дослушав, проинформировал тот.
Нет, мне нужна конкретная особа, светловолосая, фигуристая, с грацией лани и отзывающаяся на имя Ольга. Ты наверняка бы её запомнил, если мужское начало ещё не отказало.
А, эта особа Ну, заходила раз или два, неохотно припомнил жирдяй.
Она ведь не просто рюмашку пропустить заходила, да?
Такие «просто» даже сморкаться не станут. Девка себе на уме, хоть и выглядит сущим ангелом. Я бы на твоём месте держал своё хозяйство подальше от неё, не ровён час сожрёт.
Она ведь о взрывах расспрашивала?
Каких взрывах? взялся жирный протирать стакан, демонстрируя потерю интереса к беседе.
О таинственных взрывах в пустоши, перекатил я золотой по костяшкам.
Ах, об этих взрывах. Ну да, вынюхивала тут, подробности разные вызнавала.
И что же вызнала?
Э-эперевёл бармен страдальческий взгляд с поблёскивающего золотого на скрипнувшую входную дверь. Лучше ты, мил человек, сам её спроси, от греха подальше.
Мальчики, разнёсся по кабаку певучий голос, сопровождаемый скрипом подошв, как по команде развернувшейся в сторону своих столов публики. Вот так встреча, обожгло моё ухо сладкое дыхание.
Оленька, повернулся я и распахнул объятия, снабдив лицо наимилейшей улыбкой. Сколько лет, сколько зим. Дай-ка полюбуюсь на тебя, моя красавица, отрада стариковского сердца.
Какого чёрта тебе здесь надо, Кол? без предварительных ласк перешла она к делу. Следишь за мной?
Боже упаси.
В этот раз ещё и подручных прихватил? кивнула Оля на обомлевшего Станислава и наморщила свой очаровательный носик. Машина снаружи твоя?