Конечно, в другой ситуации он был бы не против, если бы до неожиданного домогания эта дама не зарядила ему сногсшибательную пощёчину, а за её спиной не уносили его недобитого врага. Да и Вера смотрит. Так что из этого безумного вожделения он был вынужден отбиваться.
Намотал на кулак длинные волосы и задрал голову этой Северины так, что грудь её буквально встала колесом. Девица схватила его за горло с такой силой, что потемнело в глазах. Он ослеп, но чувствовал, как она шарит рукой по земле в поисках его стилета. На уши давил пронзительный звон, голова готовилась к кроваво-мозговому взрыву с осколками черепной коробки.
Всё закончилось быстро. Утопая в зыбком пространстве забвения, он бился в приступе болезненного кашля. Зрение и слух возвращались, нервная система тихо вибрировала, отчего под кожей будто бы растёкся лидокаин.
Руслан открыл глаза и обнаружил себя сидящем на поваленном дереве. Ладони исцарапаны об жёсткую кору, голова настолько тяжёлая, что пришлось подхватить её руками, чтобы не уронить на землю. Перед тем, как обтягивающий взор чёрный саван разорвался на мелкие, растворяющиеся в воздухе куски, он помнил лишь отчаянные взмахи рук, как если бы карабкался вверх по верёвочной лестнице.
Разъярённые стоны. Где-то, совсем рядом, мучилась от боли женщина, и ярость её перерастала в бешеное озверение.
Голова всё ещё тяжёлая. Только бы поднять её без приключений, чтобы взглянуть на происходящее
Нет. Лучше бы не поднимал.
Северина стояла на коленях, извивалась всем телом, как склизкий угорь, и рычала негодующим зверем. Маркиз де Руссо держал её за обе руки крепкой хваткой своих длинных пальцев, а второй рукой за самые корни волос, так цепко, что она не могла вырваться и даже увидеть своего обидчика. Его это весьма забавляло.
ПУСТИ!!! истошно визжала Северина. Маркиз медленно, растягивая удовольствие, давил на её голову, пока она не уткнулась лицом в землю, а вытянутые обездвиженные руки держал в одном положении. Удивительно, что от такой растяжкипри которой наверняка разорвался изрядный участок мышцне лопнула кожа на её плечах и шее. Руслану представилась тряпичная кукла, что на месте этой визжащей нечисти уже разошлась бы по швам.
Северина издала леденящий кровь вопль психически больного и заколотила ногами по земле.
Уж простите, Руслан Романович, что прервал ваше приятное времяпрепровождение, самодовольно осклабился маркиз.
Руслан вскочил на ноги и подбежал.
Что вы сделали с Гайдаровым, тварь?!
Женщина снова завизжала ультразвуком и кинулась на него, зарычав и защёлкав челюстью, как бешеная собака. Даже слюни разбрызгались. Омерзительное зрелище.
Степан Аркадьевич в порядке, удивлённо ответил маркиз сквозь сумасшедшие крики. Я видел его, он скачет сюда, целый и невредимый. Будет здесь с минуты на минуту.
Граф не нашёлся, что ответить. Шок от произошедшего, наверное, не отпустит ещё долго. Его жизнь спас маркиз де Руссо, а недавно совращающая его женщина теперь вырывается из железной хватки демона, чтобы разорвать Руслана на кускизубами!
Де Руссо понимающе улыбнулся.
Оставьте эту падаль мне, граф. Я думаю, сейчас вы больше нужны мадемуазель Каржавиной.
Вера сидела, облокотившись спиной о дерево, и слепо смотрела куда-то в одну точку.
Идите-идите, ехидно подначивал Руслана маркиз. Будто бы и не замечал, что из его рук вырывается бешеная женщина. А мне надо завершить одно дело.
Он медленно повернул её голову почти на сто восемьдесят градусов, и переставшие быть человеческими вопли стихли, стоило ей увидеть своего мучителя. Северина ахнула.
Ты!!!
И с визгом принялась извиваться так, будто бы попала в лапы извращённого каннибала. А может, и не «будто»
Руслан не стал выяснять, что он намерен с ней делать, и пошёл к Вере. Она была в плачевном состоянии. Её колотила дрожь, в распахнутых глазах застыл страдальческий ужас. При виде бледной, растрёпанной девушки в порванном в плечах платье и смачным засосом на шее, Руслан растерял последние остатки уверенности.
Она не замечала его, не реагировала на женские крики и даже почти не моргала.
Вера.
Руслан присел рядом с ней и коснулся её руки. И тут девушка ожила.
Не трогай меня!!! прокричала она, отлетев в сторону, как от удара тяжёлой битой.
Вер, успокойся, это я.
Поднялся и протянул ей руку, чтобы помочь встать, но она сжалась в комок и уткнулась лбом в колени.
Де Руссо волоком протащил мимо них свою орущую добычу. Золотистые глаза горели жадным возбуждением и предвкушением чего-то очень приятного. Он тащил женщину вниз по склону утёса, к самой глухой части леса.
Сегодня Руслан понял, как много на свете замаскированных под человеческую личину чудовищ. Подхалим де Руссо с натурой кровожадного садиста, бешеные шизофреники под видом озабоченных сексуальных красоток, их сутенёрделовой представитель императорской семьи. Эти мрази принесли людям свет, воздвигнув великую империю Это по их культуре и нраву живут все люди
Со стыдом и скорбью Руслан осознал, что между безумными властителями сущего и людской расой есть только одно отличиедемоны не скрывают, чем они являются на самом деле.
Вера уже стояла на ногах, обхватив локти. Она всхлипывала, тряслась всем телом и, тихо постанывая, что-то шептала.
Вера, Руслан подошёл к ней, тебя больше никто не тронет, слышишь? Я не дам тебя в обиду!
Не трогай меня, горестно зашептала она, задыхаясь в плаче. Не трогай меня, Руслан, пожалуйста, не трогай!
Я не трогаю тебя, Вера.
Не трогай меня
Она дрожала, как сумасшедшая, не видела и не слышала графа и, кажется, начинала бредить. Он не смог достучаться до её благоразумия и пошёл искать коня.
Раскат спрятался от безумного сражения в тени первых лесных деревьев. Руслан взял его под уздцы и привёл к Вере.
Садись.
Она умолкла и подняла на него перепуганные глаза. Только сейчас он заметил, что на её измученном багровом лице не было ни единой слезы.
Садись, Вера. Я отвезу тебя домой.
Унявшаяся было дрожь заколотила её с новой силой. Она затрясла головой.
Нет Не надо! Не трогай меня.
Я отвезу тебя домой.
Пожалуйста, не трогай
Романыч!
На всех порах к ним скакал Гайдаров. Живой и невредимый. Вырвался всё-таки!
Руслан пошёл ему навстречу.
Романыч, там такое! Слетев с лошади чуть ли не на ходу, запутавшись в ногах и едва не грохнувшись наземь, пунцовый Степан принялся хватать ртом воздух и отчаянно жестикулировать руками. Там это Такое!.. А а чё это с тобой? Кто тебя разукрасил-то опять?
Граф вытер рукавом запёкшуюся кровь на лице и отмахнулся:
Да были желающие. Потом расскажу. Что там у тебя?
А чё чё произошло-то? Степан ткнул пальцем в кратер. Это ты набезобразничал? А-а-ай! Зажмурился и замахал руками. Слушай! Пошёл я разбираться, что за девки, да откуда. А они давай меня совращать! Я к ним, конечно, со всей строгостью и благоразумием! Не поддавался до последнего, пригрозил даже, чтоб знали, с кем честь имеют говорить! А тут эта красавица. Ты её видел? Такая, необычная. Подставил указательные пальцы к уголкам выпученных глаз. Хотару! Имечко, представляешь?! Тихая такая, застенчивая, а глазами-то меня уже всего и по-всякому Я ей: «Дамочка, ты мне это прекращай!», а она меня всё манит, всё манит! И тут мне что-то ка-ак ударило в голову! Ну не знаю, или не совсем в голову. Не понял сам ничего, но как будто как будто женского тепла я с прошлого века не видал. Сопротивляюсь до последнего, номама дорогая! чувствую, щас накинусь на неё! Она меня уже почти целует, уже губами мы коснулись. А я возьми ион зарделся, и чихни ей прям в лицо. Пахнет она цветами, понимаешь? А я ведь жуткий аллергик.
Короче, Стёпа! нетерпеливо махнул рукой Руслан.
Да пытаюсь короче, пытаюсь! Но по существу ведь говорю. Так вот. А у меня ни таблеток с собой, ни отвара, ничего нету. Я девицу-то в сторону и к кобыледомой срочно! А она за мной бежит, хватается, просит с собой взять. Яшут с ней! сажу её в седло, и мы поехали.
Где она, Стёпа?!
Покрасневший, шмыгающий носом Гайдаров стал вдруг несчастен и пристыжен.
Дома она у меня. В ванной моется.
Руслан закатил глаза.
Я только потом сообразил, что что-то тут не чисто! затараторил Степан. Где ж оно такое видано, чтоб на тебя столько девок вешалось сразу. Да и влечение это внезапное уж, знаешь, как-то Ой! Романыч? А с ней-то что?
Он кивнул в сторону Веры. Та сидела на коне спиной к ним, понурив голову и прижав руку к шее.
Ты когда её обидеть успел? Барон вдруг стал похож на строгого воспитателя. Волхонский, етит твою налево, ты чего, опять начинаешь?
И тут Руслана прорвало:
Да не я это, Стёпа! Не я! Что ты мелишь вообще, бестолочь?! Быстро поехали к тебе, пока эта тварь не сбежала!
Он подтолкнул его к лошади и бросился к Раскату, но скоро остановился.
Едва услышав его шаги, Вера вся сжалась, втянула в плечи голову, и он не мог не почувствовать себя извращенцем, тянущем руки к на смерть запуганной невинной девочке.
Она намертво застыла и ни разу не шелохнулась, пока он доставал из седла спрятанный револьвер. Растрёпанные волосы скрывали её лицо и шею, за которую она так и продолжала держаться рукой, как за кровоточащую рану.
Руслан спрятал револьвер в карман и посмотрел на ссутулившуюся спину.
До встречи, Вера.
И пошёл к баронской лошади.
* * *
Этой ночью Вера уныло бродила по коридорам усадьбы, не зная, куда себя деть, и как найти уголок, где она сможет предаться забвению мыслей. Такое знакомое чувство, когда кажется, что всё внутри пожирает само себя, вновь и вновь принуждало блуждать из комнаты в комнату, из коридора в коридор, без какого-либо желания и определённой цели. Просто нужно было куда-то идти. Оставаться на одном месте казалось страшной пыткой, а так хоть немного казалось, что она помогает себе справиться с пожирающим изнутри зверем.
Но этот зверь не отступал и был голоден как никогда. Ни меняющаяся скорость шагов, ни одна из комнат не отбивала его аппетит. Иногда Вера зажигала свечу, смотрела на длинный жёлтый огонёк и, из раза в раз понимая, что он озаряет путь её мучениям, задувала его.
Проходя мимо огромного зеркала, Вера остановилась и взглянула на свой чёрный силуэт в длинном тёмном коридоре. Изголодавшийся зверь на мгновение затих и, казалось, засопел. Но потом со свойственной кошачьему хищнику игривой жестокостью принялся медленно отрывать куски от ещё живой жертвы и обгладывать горячую плоть.
Вера схватила из ниши в стене канделябр и с размаху швырнула в зеркало. Дождь из осколков окатил её с раскатами звонкого грома. Горячий ливень беспощадно хлестал по лицу, зарывался в волосы и теребил ночную сорочку.
Всё стихло. Снова эта гнетущая тишина.
Вера осела в хрустящую под ногами лужу, содрогаясь в громких рыданиях.
Прекрати шуметь, послышался сварливый голос.
В одних камуфляжных шортах Мишель стоял в арочном проёме и смотрел на неё укоризненными детскими глазами.
Ты разбудишь мессира, продолжил он и невнятно затараторил: После своего любимого развлечения он любит поспать
Я не могу больше! крикнула Вера. Я больше не могу так, Мишель!!!
Мальчик отвёл взгляд и сжал губы.
Давай уедем отсюда, тихо сказал он.
Вера не слышала его, продолжая истязать себя физической болью. Она яростно наваливалась коленями на зеркальные осколки, сжимала в кулаки целые горсти разбитого стекла и кусала до крови губы, чтобы сдержать слёзы.
Обессиленный крик и стоны боли разнеслись по стенам усадьбы, и де Руссо сладко улыбнулся во сне.
Глава 12 «Когда на землю сходит божество»
Этим утром Руслан проснулся со странным предвкушением новой жизни.
Почему-то очень не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла в новый, неизвестный день. Граф долго сидел в постели и осматривал свою спальню, словно был здесь впервые. Отмечал, что она довольно хороша и уютна, и как здорово было бы провести здесь как можно больше времени. Мир казался тусклым, но в то же время утренние лучи золотили спальню, придавая привычным цветам новые тона.
Побродив по комнате, рассматривая чужими глазами мебель, картины, коллекцию оружия и декоративные украшения, граф вдруг снова почувствовал себя ребёнком. В те года всё здесь было так же, только стены казались более приятными и родными, кровать мягче и теплее, а солнечные лучи дарили ласку, которой с подросткового возраста он больше никогда не ощущал. Многие годы всё здесь было уже совсем другим, но этим утром вдруг стало прежним. Таким, каким он это знал когда-то. Это вызывало печальную радость, и он упивался ею так, как возможно наслаждаться самобичеванием.
Руслан ещё раз перечитал приглашение на похороны князя Василевского и графини Виктории, что должны были вот-вот начаться, смял листок и долго сидел в кресле, прижав ко лбу кулак. Через несколько минут лист начал тлеть и осыпаться на колени. Руслан разжал пальцы, и мелкий пепел растворился в воздухе, оставив запах гари.
Прощай, Вика.
Причесал волосы, натянул штаны, влез в рубашку и, не застёгивая пуговиц, вышел из спальни. Закрыв дверь, он будто бы отрезал от себя привычный мир, что не станет прежним уже никогда.
Чем дальше Руслан шёл по отчему дому, тем больше его поражало странное чувство, будто бы он не прожил здесь тридцать лет, а буквально вчера приехал откуда-то издалека, и сегодня вынужден собирать не распакованные вещи, убираться восвояси и больше никогда не возвращаться в эту уютную, гостеприимную обитель.
Мимо проходили слуги, кланялись и желали ему доброго утра. Руслан заглядывал в их лица и впервые отмечал, что все они разные. Чьё-то симпатичнее, чьё-то проще, у кого-то родинки или веснушки, у кухарки весьма крупный нос, в то время как дворецкому его будто бы прочертили по линейке. Глаза каждого из встретившихся ему казались окнами в огромные, так не похожие друг на друга вселенные. В них царили не только вживлённые системой хозяйственные заботы, но ещё и что-то своё, индивидуальное. Готовность к чему-то новому или обыденному, усталость от собственной судьбы, радость за что-то или за кого-то, знание какой-то тайны. И каждое это «что-то своё» принадлежало совершенно другим людям. Не тем, кого он и не считал за людей.
И что в нём изменилось?..
Что и почему меняется в нём с каждым прожитым днём?..
Доброе утро, Руслан Романович.
При виде Тани граф остановился. Он смотрел на служанку и пытался понять, чем она могла так приглянуться Степану, что ради неё он готов на столь безрассудный шаг. Молода и симпатична, хотя её большие, чуть навыкат карие глаза, маленький нос и подрагивающие волнистые губы не вызвали у него симпатии. Наверное, сменив платье серой мыши и преобразовав безвкусную причёску, из неё можно было бы сделать модель знатной дамы. Одной из тех, что как клещ впивается в материю бытия и жадно высасывает его соки.
Доброе, тихо ответил Руслан и пошёл дальше.
В столовой он залпом выпил бокал вина, но вместо приятной горчинки ощутил раздражающую горечь. Этим вином он пытался унять тарабанящее по рёбрам и горлу сердцебиение и беспричинный прилив адреналина, от которого хотелось куда-то бежать, что-то делать или наглотаться алкоголя и опять уснуть. Голод изводил, но кусок не лез в рот, как Руслан ни пытался заставить себя поесть. Организм затеял странный бунт или просто ни с того ни с сего решил поиздеваться и отторгал еду. Завтрак так и остался нетронутым.
Граф слонялся по усадьбе, не знал куда себя деть и пришёл в свой кабинет. Бегло пересчитал финансы, сверил со всеми документами и понял, что вчера, выдав крестьянскому старшине колоссальную сумму, практически оставил себя без штанов. Оставшихся в сейфе денег хватит хорошо если на месячное пропитание и оплату жалования дворовой прислуге. Текущая прибыль приостановилась после наводнения, а ближайшая, учитывая гибель урожая и положение в деревне, намечается ещё не скоро.
Я разорён, поведал сам себе Руслан, обдумал значение этих слов и тихо рассмеялся. Это больше не имело абсолютно никакого значения. Да что вообще значит такой мусор, как деньги, когда твоя душа на краю бездны
Утомившись, он вышел на свежий воздух.
Щебетание птиц, ветер, покачивающий ветви деревьев, и золотистые тёплые лучи принесли ему умиротворение. Граф сидел на ступеньке террасы, слушал звуки природы, вдыхал летний воздух и не думал более ни о чём. Там, за спиной, осталась привычная родная обитель, полная неизведанных миров в лицах простых людей. Таких же людей, как и он сам. Вот только у них впереди светлое будущее, которое они заслужили, а перед ним уже давно отворяются врата в унылое небытие, ведь с каждым днём сердце бьётся всё сильнее, даёт ему время привыкнуть и смириться со своей участью.