Я только хотел сказать, что за эти еретические труды уже пролилось много крови.
Клянусь, священник, выплюнул Ризенвейлер с благородным раздражением, что ваш человек на дыбе был умнее.
Что? спросил Дагоберт. Вы имеете в виду Берндта? Вы его пытали?
Говори! повелительно рявкнул рыцарь.
Но почему?
Потому что Хедрих Лютценшлагер требовал от него всей правды своего сердца.
Но он он же немой
И все же на дыбе моего господина эти слова вылетали из него сами собой, сказал Ризенвейлер. В последний раз, священник. Или я прикажу своему человеку раскроить тебе череп молотом и искать ответы там.
Дагоберт посмотрел на испуганную Жизель, а затем снова на наставника с каменным лицом.
Эти несчастные глупцы погибли от рук мародеров, сказал Дагоберт, кивая на бойню вокруг них. Которые, как я подозреваю, сделали бы столько же, сколько твой хозяин заставил тебя сделатьи даже больше, чтобы завладеть содержимым книги, находящейся в нашем распоряжении.
Наконец-то мы поняли друг друга, сказал Ризенвейлер с волчьей улыбкой. Великому теогонисту также сказали, что с вами пара инвалидов. Люди, нуждающиеся в милосердии Шаллии.
Глаза Дагоберта сузились.
Я бы удивился, если бы вы послали не одну из ее жриц, чтобы облегчить их страдания, сэр, сказал Дагоберт, а отряд тяжеловооруженных рыцарей. Люди лучше приспособлены причинять страдания, чем облегчать их.
Я вижу, вы хорошо нас знаете, сэр, сказал наставник. Так вот, эти люди
Зачем они понадобились Великому теогонисту? Уж не для того ли, чтобы поинтересоваться их благополучием?
Ризенвейлер кивнул одному из рыцарей, и тот ударил рукоятью своего боевого молота в живот Дагоберта, вызвав у священника яростное ворчание и поставив его на колени.
Подлецы! крикнула Жизель рыцарям.
Не заставляйте меня спрашивать снова, глупые провинциалы, сказал Ризенвейлер.
Мальчик, Эмиль Экхардт, погиб, выдавил Дагобер, пытаясь восстановить дыхание. Сьер Дидерик Кастнер идёт за тобой.
Во дворе раздался звон брони, когда наставник Ризенвейлер и его рыцари Огненного Сердца одновременно обернулись. Там был Кастнер, заблокировавший южные ворота, сидя на Обероне. Он был без доспехов, окровавленный, забинтованный, и держал перед собой огромный меч Терминус.
Что вам надо от него? И не заставляйте меня спрашивать снова, чертовы аристократы.
Что-то в Кастнере позабавило прецептора. Возможно, это была мрачная шутка рыцаря или его грязный наряд, лишенный доспехов. Это могло быть просто ужасающее соотношение сил. Кивнув, Ризенвейлер приказал оставшимся храмовникам окружить Кастнера и его коня. Оберон фыркнул и топнул ногой, когда Рыцари Огненного Сердца образовали вокруг него круг.
Сьер Кастнер, Дидерик Кастнер из Грубер Маршез, объявил Ризенвейлер. По приказу Хедриха ЛютценшлагераВеликого теогониста и воли Зигмара в этом миревы обвиняетесь в вероломстве, бессмысленном кровопролитии, наводящем ужас на эту землю, нарушении вашей святой веры, общении с еретиками и поклонении запрещенным богам.
Возмутительно! сказал Дагоберт, поднимаясь на ноги, но рыцарь, стоявший над ним, снова уложил его, ударив в живот ещё раз.
Ваши преступления были взвешены и измерены, сказал Ризенвейлер, и ваше наказание было продумано. Это наказаниесмерть, сир. Я взял на себя смелость сообщить об этом магистру вашего ордена и заявить права на земли ваших предков.
Очень мило с вашей стороны, отозвался Кастнер, но вы ошибаетесьБог-Король тому свидетель.
И все же Зигмар выступает свидетелем против тебя, ответил наставник, говоря через моего учителя о твоем отказе от его последователей и служении Губительным Силам.
Не думаю, что имеет значение, что я ничего этого не делал.
Будет так, как сказано, холодно ответил ему Ризенвейлер. Губы Кастнера скривились в усмешке. Но это не имело значения. Это не было ошибкой. Какое-то великое предательство было сфабриковано, и его жизнь и работа предлагались как решение какой-то неизвестной проблемы. Если у Бога-Короля и был недостаток, так это то, что он доверил свою империю подхалимам и паразитам, которые извратили его культ в своих собственных целях. Большинство из тех, кто служил в рядах его духовенства или военных орденов, знали этоверя, что они все еще могут принести какую-то небольшую пользу во имя его, несмотря на подозрения, что лидеры его веры сбились с пути. Это не было ошибкой. Великий Теогонист не стал бы посылать двадцать своих лучших тамплиеров в провинции с такими специфическими обвинениями и приказами как часть недоразумения. Это было реально, и это происходило сейчас. Кастнер почувствовал, как вокруг него расплывается осторожная жизнь, полная продвижения и преданности. Он обманывал себя, думая, что его следующий поступок будет иметь большое значение и изменит направление его жизни. Правда, которую он признавал про себя, заключалась в том, что его жизнь уже повернула за угол. Ему ничего не оставалось, как смириться со своей судьбой.
Я
Будет так, как сказано, повторил Ризенвейлер. Кастнер опустил Терминус и направил острие широкого клинка на рыцаря Огненного Сердца.
Я мог бы даровать вам бессмысленное кровопролитие, прецептор, прорычал Кастнер.
Нет, прорычал Дагоберт с земли. Дидерик, не надо. Это безумиеслуги Зигмара восстали друг против друга.
Дидерик Кастнер не слуга Зигмара, буркнул Ризенвейлер. Братство! Исполняйте свой долг.
Нет, прорычал Дагоберт. Прекратите это безумие. Мы требуем аудиенции у Великого теогониста. Мы требуем услышать это от него. Мы требуем выслушать его доводы.
Но наставник уже покончил со священником. Он слышал приказ из уст самого Лютценшлагера.
Этот человек, Дидерик Кастнер, должен умереть
Когда Ризенвейлер предложил взять пять рыцарей, Лютценшлагер сказал: «Возьми двадцать и проследи, чтобы это было сделано». Когда Ризенвейлер запротестовал против этого числа, Великий теогонист сказал ему: «Этот человек проклят темными богами с будущим роком и проклятием. Будущее, которое должно быть отвергнуто, как ради нас, так и ради него самого. Зигмар предоставил нам такую возможность. Он доверил мне эту задачу, а теперь я доверяю тебе. Возьми двадцать своих рыцарей и покончи с этим врагом империи. Ни одна жизнь, отнятая твоим священным оружием, не была более достойной».
Исполняйте свой долг! скомандовал Ризенвейлер.
Рыцари двинулись вперед со своими молотами, мрачный дневной свет отражался от их безукоризненно чистых доспехов. Кастнер почувствовал, как боль в глазу усилилась. Трескучая мука пронзила его сознание, как молния, пронзающая землю между грозовой тучей. С каждой вспышкой боли лицо Темплара искажалось. В ослепительной агонии каждой рассекающей разум трещины он видел тела братьев-тамплиеров, убитых во дворе. Забрызганное кровью серебро их доспехов. Коронованные шлемы катались по булыжникам с отрубленными головами рыцарей внутри. Благословенные воины Зигмара пали.
Я больше не буду рабом извращенности этих событий, сказал всем храмовник. Слуги темных богов или слуги Зигмаравы все кажетесь мне потерянными. Я не отдам свою жизнь во имя такого безумия.
Дидерик, нет!
Но это уже было сделано. Решение было принято. С ним пришел мир. Вместе с ним пришелпо крайней мере на этот моментразум, свободный от парализующей душу боли. Оберон встал на дыбы. Кастнер поднял Терминус для смертельного удара. Пришло время его первой жертвы, чей выпад молотом был предсказуем. Кастнер заставит его заплатить за оскорбление, нанесенное таким обыденном маневром. Подумать только, что Дидерика Кастнера могло свалить такое отсутствие воображения. По крайней мере, лесные твари и северные мародеры бьют тебя изо всех сил. Из всего их мастерства, изо всей страсти и кровавых изобретений. Рыцарь Зигмара умрет за свою самонадеянность.
Вдруг что-то зашевелилось.
Это привлекло внимание как Кастнера, так и его противника, а также его братьев-тамплиеров. Рядом с булыжником возвышалась груда тел. Мертвые жители Мидденланда дождем посыпались на землю. Изрубленные торсы. Расщепленные конечности. Наружу кишки. Внизу виднелись крылатые фигуры. Воины в кольчугах и доспехахметалл потемнел от времени и пятен. Их крылья казались продолжением доспехов, адскими придатками черного, как у жуков, цвета. Шлемы воинов были цвета бронзовой костипочти как череп, выросший поверх металлической пластины. Они поднялись на колени, их перчатки были пусты, пока они стряхивали кровь и подтеки холмика с поверхности крыльев, которые они использовали, чтобы защитить себя.
Боже сказал Ризенвейлер, поднимая свой боевой молот. Он перевел взгляд с Кастнера на восьмерых рыцарей-мародеров, которые только что появились. Копыта Оберона снова ударились о землю. Молот храмовника завис в воздухе. Кастнер поднял Терминус высоко над головой.
Мародеры! крикнул Дагоберт, отступая в разрушенную часовню.
Враги Зигмара среди нас, крикнул Ризенвейлер своим рыцарям. Он обвиняюще ткнул металлическим пальцем в Кастнера. Отрекшийся призывает своих темных слуг. Уничтожьте их!
Рыцари Огненного Сердца бросились сквозь ковер тел на воинов Хаоса. Облаченные в доспехи фигуры спокойно шли к тамплиерам, держа за плечами большие пальцы своих крыльев. Подняв руки, рыцари Хаоса схватились за выступы своими перчатками и вытащили из полых костяных пальцев между перепонками крыльев пару изогнутых костяных мечей, похожих на кривые позвоночники, рыцари приготовились к атаке.
Именно такую бойню Кастнер и представлял себе во дворе. Рыцари-мародеры были хладнокровны и целеустремлённы в своем нападении. В то время как храмовники Ризенвейлера поднимали и размахивали своими боевыми молотами с уверенностью, рожденной муштрой и молитвой, воины Хаоса рубили, рубили и резали свою стихиюкровь и части тел своих жертв. Разрушительные рыцари двигались с реактивной текучестью не того, кто рожден носить доспехи, как высокородные имперцы, а того, кто стал ее частью. Вытянув перед собой крылья, как щиты, воины позволили серебряным молотам бесполезно отскакивать от бронированных мембран, прежде чем вырваться из-за них и проскочить сквозь щели и между пластинами посеребренной брони храмовника.
Кастнер одновременно с ужасом и восторгом наблюдал, как тамплиеры Зигмара и Рыцари-Разрушители сражаются за его душу. Оберон рысил вокруг кровопролития, а Кастнер поднял Терминус, чтобы нанести удар. Рыцари Огненного Сердца, отброшенные назад крыльями своих безмолвных врагов, спотыкались о трупы в пределах досягаемости большого меча. Ярость в животе Кастнера заставила Терминус задрожать в его хватке, но он не мог заставить себя ударить слуг Зигмара. Когда три серебряных рыцаря отбросили одного из проклятых воинов назад через бойню, его крылья и костяные лезвия отбросили в сторону непреодолимую силу боевых молотов, Кастнер оказался над рыцарем.
Праведная ярость захлестнула его, как ледяная вода. Гибельный воин должен был умереть. Каждая частичка существа Кастнера нуждалась в том, чтобы покончить с ним. Почти каждая часть. Варп-камень в его черепе стал теплым. Это было странное ощущение, и храмовник поднес руку к своему проколотому глазу. Камень был горячим на ощупь. Каждый раз, когда Кастнер поднимал свой большой меч, он пульсировал диким жаром, который он чувствовал во всей своей голове. Кастнер раздраженно зарычал на себя. Через несколько мгновений воин Хаоса повернется или отойдет за пределы досягаемости. Подошел Терминус. Голова Кастнера обрушилась вниз с обжигающим громом, который пронзил его череп. Стиснув зубы от боли, храмовник высвободил широкое лезвие своего оружия. Рубанув между крыльями воина, меч рассек его шею и плечо. Подняв Терминус к небу, Кастнер опустил меч сквозь плоть и броню другого плеча.
Кастнер не видел, как воин Хаоса рухнул на бронированные колени, его тяжелая от шлема голова свесилась вперед и упала с окровавленного туловища. Он лежал на булыжной мостовой, Терминус с грохотом упал на землю рядом с ним. Схватившись за голову руками, храмовник поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как рыцарь Огненного Сердца отбросил в сторону тело крылатого воина и занес свой боевой молот над своим декоративным шлемом. Кастнер покатился по забрызганному кровью двору, хватаясь за рукоять своего меча. Боевой молот опустился, искрясь на булыжниках. Кастнер вскочил на ноги и поставил Терминус между собой и зигмаритом.
Два других рыцаря, нависшие над спешившимся храмовником, атаковали справа, и на мгновение показалось, что Кастнеру придется взять их троих. Когда боль в голове утихла, он опустил руку и сжал свой двуручник. Первый из атакующих рыцарей внезапно упал: воин Хаоса, который шаг за шагом следовал за ним, отрубил ему ногу от колена взмахом тяжелой костяной сабли. Второго сбил с ног второй воин, который врезался в рыцаря сбоку. Повалив зигмарита на землю грудой тел, губительный воин заключил их обоих в свои крылья, прежде чем встать на дыбы и вонзить одну из своих огромных сабель в серебряную грудь рыцаря.
Кастнер почувствовал, как гнев Бога-Короля обрушился на него вместе с боевым молотом рыцаря, стоявшего перед ним. Удерживая тяжелый клинок Терминуса против нападения, храмовник боролся с желанием убить свою противоположность.
Я рыцарь Двухвостого Светила, прорычал Кастнер. Храмовник Зигмара. Как и ты.
Протесты Кастнера не дали рыцарю с молотом ни секунды передышки. Тяжесть оружия обрушилась на него один раз, второй и третийкаждый удар был сильнее предыдущего.
Ты совсем не похож на меня! проревел рыцарь сквозь забрало, его резкий и культурный голос принадлежал рейкландцу. Кастнер почувствовал, как в нем закипает ярость. Когда рукоятка молота опустилась, храмовник оттолкнул ее в сторону своим двуручником. Потянувшись другой рукой к богато украшенному шлему рыцаря, Кастнер поднял забрало и увидел перед собой молодого аристократа. Черты его лица были искажены усилием и праведной ненавистью к врагу, той самой праведной ненавистью, которая когда-то обезобразила лицо Кастнера. Вцепившись кончиками пальцев в коронованный шлем, Кастнер с силой притянул рыцаря к себе одной рукой, другой он погрузил скрещенную гарду меча в лицо молодого рыцаря. Позволив мертвому зигмариту грохнуться на булыжники двора, Кастнер сплюнул ему вслед.
Ты прав, сказал он. У нас нет ничего общего.
Он повернулся от рыцаря огненного сердца к двум рыцарям-мародерам, которые спасли его. Храмовник ожидал мести. Вместо этого он нашел холодное согласие. Кастнер слышал, как Ризенвейлер с властным разочарованием направлял своих рыцарей вперед, посылая вперед нетерпеливых воинов. Кастнер покачал головой, поднимая перед собой Терминус.
Сражайтесь со мной! крикнул он воинам хаоса. Он бросился на первого, но тот просто попятился, даже не предложив костяной меч или крыло для защиты. Да что с тобой такое? Я твой враг, яростно повернувшись ко второму, Кастнер взмахнул своим огромным мечом с такой яростью и силой, что тот разрубил костяной меч рыцаря хаоса надвое. Когда мародер попятился, его шлем-череп склонился в каком-то жалком почтении к храмовнику, он потянулся к хрящу третьей выступающей рукояти и вытащил короткий костяной клинок из других крылатых ножен для пальцев.
Когда отряд Ризенвейлера атаковал Кастнера, рыцари-мародеры преградили им путь, сверкнув костяными мечами в обеих руках, и тем самым лишили священных зигмаритов их добычи. Храмовник почувствовал, как его сердце сжалось в груди. Он испытывал холодное отвращение ко всему, что происходило во дворе, но не мог заставить себя убить своих проклятых спасителей. Оглядевшись по сторонам, Кастнер понял, что рыцаримародеры выстроились в боевую линиюсвой собственный кордон, обращенный наружу и не подпускающий к нему набожных рыцарей Огненного Сердца. С болью в душе Кастнер понимал, что без них его безжалостно растерзали бы на булыжниках закованные в доспехи убийцы Великого Теогониста. Он знал, что хочет жить, и был благодарен вмешательству мародеров за такую возможность.
Оглянувшись, Кастнер увидел, что отец Дагоберт неуклюже бежит к фургону, прижимая к груди проклятый том. Жизель все еще искала укрытие в развалинах часовни, а Ризенвейлер встал между ними. Высоко сжимая рукоять молота, наставник трусцой подбежал к жрецу сзади.
Схватив поводья Оберона, Кастнер вскочил на коня и ударил его пятками в бока. Пустив коня в галоп, Кастнер поскакал к наставнику. Прижав Дагоберта к фургону, Ризенвейлер развернул священника. Либер Каэлестиор был в его пухлых руках.
Отдай это мне! крикнул Ризенвейлер прямо в лицо священнику. Пока Дагоберт боролся с гораздо более сильным рыцарем, Ризенвейлер разнес своим молотом в щепки деревянную носовую часть передней повозки. Он с убийственной силой замахнулся на Дагоберта. Второй удар повредил ручной тормоз фургона, а третий проделал дыру в буфете. Учитывая тяжесть оружия в одной руке и сопротивление жреца, наставник не мог гарантировать, куда направится молот. Ризенвейлер рычал, Дагоберт рычал в ответ.