Александр Филиппович был рад: круг поиска сжимался.
На видеозаписях нашлось пятеро смуглых молодых людей с черными усиками. На всякий случай, без особой надежды, поискали по базе преступников и разыскиваемых лиц МВД. Естественно пусто. Судимые граждане, как правило, не особенно любят оперу.
Зато по профилям в социальных сетях удалось идентифицировать троих.
Поиск по паспортной базе решили пока отложить и работать с тем, что уже есть. Не то, чтобы очень долго делать поиск по базе из нескольких десятков миллионов изображений, но такой поиск давал слишком много вариантов. Есть люди с похожими типами лица. Так что список на допрос увеличился бы сразу на порядок. В общем, геморрой. А работать, кому же хочется?
Можно, конечно, сверить со списком IP-адресов тех, кто скачивал билеты с сайта театра и оплачивал с банковских карт. Но вряд ли террорист это делал сам и на свой адрес.
Ничего, думал Маленький. Понадобится, сделаем. Но, скорее всего не понадобится.
Из троих только двое были активны в интернете, причем один из них писал в основном о спорте, зато второй
Глебчик прислал сводку со ссылками в пятницу к вечеру.
Александр Филиппович бегло просмотрел и хмыкнул: «Все! Нашли!»
Во-первых, парня звали Дамир Рашитов. Татарин, скорее всего. Значит, может, и мусульманин. Исламских постов, правда, у него не нашлось, зато огромное количество политических, причем крайне оппозиционного плана. А один пост был просто подарком.
Собственно, это был даже не пост, а комментарий в чужом аккаунте.
«Поздравляю всех френдов с получением роскошного подарка от одной небезызвестной организации, писал хозяин аккаунта, проживающий в Лондоне бывший русский ученый и писатель Кирилл Усков. Я поставил друзьям Шампанское, и мы отметили. Да здравствует театр! В нем до сих пор иногда ставят хорошие пьесы».
Комментаторы развлекались, как могли.
«Спасибо за поздравления, Кирилл! Мелочь, но приятно».
«Червей жалко, их же стошнит при первой дегустации».
«Канал «Россия врет» будет врать дальше, но главному герою пьесы в Большом я бы поставил «Мартель»».
«Ребята, ну так нельзя! Убийство есть убийство».
И, наконец, Дамир Рашитов:
«Лигаэто настоящие смелые парни, которые не болтают, а действуют».
Александр Филиппович откинулся на спинку стула и улыбнулся.
Дамир Рашитов сидел в его кабинете уже на следующий день. Его пригласили на «разговор», просто позвонив по телефону. Пришел, причем без адвоката. Хорошо, геморроя меньше.
Описанию он вполне соответствовал: черные волосы, черные усики, карие глаза. Только слишком светлая кожа. Его трудно было бы принять за южанина. Без славянской крови здесь, явно, не обошлось.
Вы были в Большом театре в позапрошлую субботу? спросил Александр Филиппович.
На Доне Карлосе? Да.
Заранее покупали билеты?
Где-то за месяц, по интернету. Моя девушка очень хотела пойти.
А что не смогла?
Почему не смогла? Мы были вместе.
У вас был пятнадцатый ряд?
Нет, десятый.
Это же очень дорого.
Я могу себе позволить.
Вы, кажется, студент.
Да, ВШЭ. Просто семья обеспеченная.
Хорошо, подключился к беседе Кивалин, Расскажите о вашем походе в театр. Буквально все. Как пришли, как нашли свои места, что необычное заметили?
Дамир пожал плечами.
Да все обычно. Пришли, разделись в гардеробе, поднялись в зал. Сразу сели на свои места. Мы немного опаздывали, зашли уже после третьего звонка.
И все время были вместе?
Конечно.
Ладно, дальше, буркнул Маленький.
Вы, что мне не верите? с безграничным удивлением спросил Рашитов.
Рассказывайте дальше, Дамир Ринатович, вздохнул Маленький.
Кроме, светлой кожи Рашитов отличался еще чистейшим московским выговором, даже акал, где надо. Сам-то Маленький не так давно переехал в столицу. На повышение.
Рашитов рассказывал, а Глебчик сидел, уткнувшись в компьютер, и строчил протокол.
Ну, в антракте мы пошли в буфет, продолжил Дамир. Взяли по бутерброду с икрой и по бокалу шампанского.
Вы приехали на машине?
Да, но я бы включил автопилот.
Какая у вас машина?
Мерседес. Маленький, ничего особенного.
В буфете видели Анжелику Геннадиевну? подключился Кивалин.
Синепал? Не знаю. Я не смотрю телевизор, так что плохо представляю, как она выглядит.
Она и в интернете есть, заметил Маленький. Ролики. Новости.
Предпочитаю другие новости.
А что так?
Такая концентрация вранья в единицу времени не для моей психики. Как-то хочется остаться в трезвом уме и твердой памяти.
И тогда Александр Филиппович утянул с соседнего стола распечатку и показал Дамиру.
Ваше?
Да, мое, кивнул он. Это была просто эмоциональная реакция.
То есть в Лиге не «настоящие смелые парни»?
В смелости им не откажешь, но убийстваэто перебор.
А вы знаете, что ваши действия подпадают под статью «оправдание терроризма»? спросил Кивалин.
«Оправдание терроризма»? Но это же просто реплика!
Это не просто реплика. У вас все точно, как в комментарии к статье. Террористы представлены в образе положительных героев, заслуживающих поддержки, подражания и уважения. «Настоящие смелые парни»это, что, не положительные герои?
Мне даже в голову прийти не могло, что моя реплика нарушает какой-то закон!
Не какой-то, сказал Кивалин. Тяжкое преступление. Часть вторая. Оправдание терроризма с использованием сети интернет. От пяти до семи лет.
И вы только что признались, что это ваш комментарий, резюмировал Маленький.
Я хотел бы посоветоваться с адвокатом, упавшим голосом сказал Дамир.
Конечно, кивнул Александр Филиппович. Мы предоставим вам адвоката.
Нет. Я хочу, чтобы адвоката нанял мой отец. Можете с ним связаться?
Свяжемся. Признаете себя виновным в оправдании терроризма?
Нет.
Как хотите. Вы задержаны.
Маленький знал этот бесконечно удивленный взгляд. Даже страх не заметен, настолько все забивает удивление. И ведь знают же! Каждый раз, когда кого-то арестовывают по этой статье вскипают все их социальные сети. Просто на ушах стоят!
И каждый раз каждый из них думает, что лично его это не коснется.
Это не он, сказал Глебчик, когда его увели. Ничего не совпадает! Он не смуглый, не похож на южанина, опоздал на спектакль, а не пришел на пятнадцать минут раньше, сидел на десятом ряду, а не на пятнадцатом, был с девушкой.
Пост писал он, заметил Василий Иванович.
Но это же не убийство!
Это тяжкое преступление, сказал Александр Филиппович. Можешь УК почитать. Законы не я пишу.
Да, знаю я! вздохнул Глебчик.
Зато посидитбудет посговорчивее, сказал Кивалин.
И это облегчит нам работу, подытожил Маленький.
Но он невиновен! воскликнул Глебчик.
Почему ты так думаешь? спросил Александр Филиппович. Освещение в театре могло исказить цвета так, что он казался смуглее. Про опоздание он мог элементарно соврать. Номер ряда свидетели могли перепутать, а с девушкой мы еще поговорим.
С адвокатом Дамиру позволили встретиться только на следующее утро. Илья Львович Константинов был популярным персонажем в социальных сетях, так что Дамир тут же узнал его. Высокий, подтянутый, одетый с иголочки, он выглядел и являлся весьма дорогим адвокатом, но, говорят, иногда брался за защиту и pro bono, но только тех, кого хотел и считал нужным защищать.
Их оставили одних в маленькой комнатке без окна, вся обстановка которой состояла из стола и двух стульев.
Илья Львович улыбнулся и выложил на стол большую шоколадку.
Берите.
Спасибо.
Шоколадка была очень кстати. После вчерашнего восьмичасового допроса на ужин в ИВС (то есть изоляторе временного содержания) он опоздал, а утром его увезли до завтрака, так что почти сутки пришлось довольствоваться кипятком и черным хлебом.
Как вы? спросил Илья Львович. Не покормили?
Дамир объяснил ситуацию с пропущенными ужином и завтраком.
Сволочи, констатировал адвокат. Вообще-то, не имеют права. Будем жалобу писать. Вы один в камере?
Да.
Значит, будем писать еще одну жалобу.
Меня это не обременяет.
Дамир, если бы у вас был сосед, он бы поделился с вами едой. Им зачем-то надо на вас давить. Ну, рассказывайте, что у вас случилось.
Я прокомментировал пост в интернете, сказал Дамир. О Лиге, после того, как они убили Синепал. Я написал, что они настоящие смелые парни, которые не болтают, а делают.
Понятно, вздохнул Константинов, оправдание терроризма. Вы признали авторство?
Да. Это ошибка?
Илья Львович поморщился.
Не факт, сказал он. А вину признали?
Нет, конечно.
Уже хорошо. Дело в том, что факты отрицать довольно бессмысленно. Все равно они назначат психологическое обследование, психологи снимут нейронную карту, и там все будет видно. Вина же более сложная штука. Там есть субъективная сторона, умысел, например. Конечно, психологи отловят и это, но можно спорить о серьезности намерений.
И каковы перспективы?
Дамир, вероятность оправдания крайне мала. У них эти дела уже на поток поставлены. Каждый год несколько сотен человек с разной степенью притянутости за уши данного состава. Можно попробовать добиться штрафа. Но тогда все равно будет коррекция: либо до суда, если вы на нее согласитесь, либо после, но недолго, несколько месяцев. Есть одна лазейка. Дело в том, что к терроризму можно отнести только убийство политического или общественного деятеля, а Синепал, строго говоря, журналистка. Можно оспаривать, что за ее убийство можно осудить по террористической статье. Тогда оправдание этого преступления не есть оправдание терроризма. Но не факт, что с нами согласятся. Скорее все же суд сочтет ее общественным деятелем. Ну, руководитель большого канала с ярко выраженной политической позицией. Еще хуже, что в своем комментарии вы говорите не о конкретном убийстве, а о Лиге вообще, а она признана террористической организацией.
То есть можно и не добиться штрафа вздохнул Дамир. Они дают реальные сроки по этой статье?
Дают, хотя не очень часто. У вас один пост такого плана?
Да, но есть оппозиционные.
Я посмотрю. Они только этим постом интересовались?
Они им почти не интересовались.
А чем?
Спектаклем «Дон Карлос» в Большом, на котором отравили Синепал.
Вы там были?
Да.
Вы это признали?
Да.
Что конкретно спрашивали?
Все, вплоть до мелких деталей. Когда пришел, с кем, на каком ряду сидел, что видел.
Дамир, вы имеете отношение к Лиге?
Нет, конечно!
Дамир, точно?
Илья Львович, если вы мне не верите, я найду себе другого адвоката.
Ок. Хорошо, верю. Дамир, чтобы вам помочь, я должен знать реальную ситуацию, так что давайте договоримся, если я должен что-то знатьвы мне об этом говорите. Хорошо?
Да, кивнул Дамир.
От дома Жени до дома Андрея было минут десять пешком. По пути они позавтракали кофе и круассанами в ресторане на Вацлавской площади, а потом углубились в переулки.
Я люблю Прагу, Женька, говорил по пути Альбицкий. Она как-то теплее и Лондона, и Парижа, и даже Вены. Может быть, просто ближе нам. Все-таки славянский город. Знаешь, здесь есть памятник жертвам коммунизма. Ничего особенного, авангардизм конца двадцатого века, но сам факт! Я тебе потом покажу.
У нас есть памятник жертвам репрессий.
Угу! Думаю, не последний. Памятники жертвам репрессий в России ставят с интервалом в полвека. Каждый следующий режимжертвам предыдущего.
Квартирка Альбицкого была ненамного больше жениной, правда, состояла из двух комнат и гордо именовалась «апартаментом с одной спальней».
Женя сразу узнал эту обстановку, которая была во всех роликах Альбицкогото самое кресло и шкаф с книгами.
Помощник укреплял камеру на штативе. Андрей собирался делать заявление.
Глава 12
Вчера стало известно о задержании по делу о казни Анжелики Синепал некоего Дамира Рашитова, сказал Альбицкий, когда камера была установлена. Я не знаю этого человека, к Лиге он не имеет никакого отношения. Наш исполнитель уже не в России и находится сейчас в полной безопасности. Так что, на мой взгляд, для СБ будет разумнее отпустить ни в чем неповинного студента, не замешенного ни в какой деятельности Лиги. От его ареста не будет ни пользы правящему режиму, ни славы следователю. А ведь правда когда-нибудь обязательно всплывет.
Только это все совершенно бесполезно, вздохнул Альбицкий уже не под запись. Я сделал, что должно. Но иногда, что должно, делаешь только для успокоения совести, ни на что не надеясь.
Почему? Разве они не заинтересованы в том, чтобы найти истинного убийцу?
Нет, они заинтересованы только в том, чтобы кого-нибудь найти и побыстрее отчитаться перед начальством. А начальство заинтересовано только в том, чтобы побыстрее прогреметь в своих ручных СМИ про то, что террористы пойманы и наказаны. Им совершенно все равно, кого обвинять, сажать и расстреливать.
Они врут всегда. У них все ложь, все фейк, все пропаганда. Истина не интересует их вовсе. Они заняты только тем, как бы поизобретательнее солгать. Даже не убедительнее. Им давно мало, кто верит. Для них ложьобраз жизни и единственный способ существования. И они будут лгать дальше, пока мы их не остановим, потому что ничего другого они не умеют.
Но он же из-за нас там! воскликнул Женя. Мы должны его спасти.
Мы попробуем, кивнул Альбицкий.
Билетерша, а точнее, по-театральному, капельдинер, Олимпиада Ивановна колебалась.
Ну, что тут колебаться! Рашитовединственный темноволосый из парней, которых подобрали для опознания. Ну, Глебчика что ли белобрысого опознавать!
По-моему, его здесь нет, неуверенно сказала она.
Совсем? изумился Александр Филиппович. Может, похож кто-нибудь?
Вон тот, слева, кивнула Олимпиада Ивановна на Дамира. Но вряд ли это он. Тот был гораздо смуглее.
Может быть, освещение? У нас лампы светодиодные.
Может быть, я его мельком видела. Но я не уверена. А, если это не он? Его ведь осудят?
Ну, что Вы, Олимпиада Ивановна, на основании одних ваших показаний никого не осудят. Будут экспертизы, будет психологическое обследование. Невиновенотпустим. Опознаете?
А можно написать, как есть? Что вон тот парень похож, но я не уверена?
Конечно, Олимпиада Ивановна! Так и напишем. Да вы еще на суде будете показания давать, скажите, как есть.
Олимпиада Ивановна подписала протокол, и ее отпустили с миром.
Уф! Даже угрожать не пришлось. А то он уже заготовил спич о том, что если не Дамир Ринатович, то Олимпиада Ивановна. Она же там рядом стояла.
Вася Кивалин ждал в кабинете.
Есть, усмехнулся Маленький, входя.
Я уже видел, и Василий Иванович кивнул на экран компьютера. А знаешь, что Альбицкий заявил?
Что парень не его? Ну, так! Подозрения отводит.
А если действительно не его?
А нам-то что? Для суда материалов достаточно. Обвинение надо предъявлять.
В убийстве?
В терроризме.
Дамир лежал на кровати в своей камере. По-прежнему один. Илья Львович жалобу, конечно, подал, но пока безрезультатно. Следователь только пожал плечами: до тридцати суток по закону можно держать в одиночке.
Гнилой матрас в палец толщиной, сквозь который в тело врезаются пластины железного каркаса кровати. Окно, застекленное крашеным стеклом и забранное двойной решеткой, почти не пропускает свет. Тусклая лампочка под потолком, которую не выключают на ночь.
Зато вполне приличная светло-зеленая красочка на стенах, даже не облупленная.
На подмосковных железнодорожных станциях есть такие исторические сортиры. Подкрашены, отреставрированы. Стиль ампир с плоскими белыми колоннами. Только вместо унитазадырка в полу.
Россия похожа на такой сортир. Подкрашена, отреставрирована. Стиль ампир. Все как в Европе! О! Даже лучше: роскошь, гранитная плиточка, чистота. Можно обмануться, если не заглядывать внутрь. А тамазиатская дырка в полу и первобытная вонь.
Здесь, правда, был унитаз. Прогресс! Только от остальной камеры не отделен ничем, даже занавеской. Да и зачем? И то сортир, и то сортир.
Передачи пока не было, а есть местную еду невозможно: только хлеб и воду. На них Дамир и прожил последние несколько дней. Не считая адвокатской шоколадки.