Вот этот подойдет?
Женя достал из кармана джинсов и выложил на стол компактный, но весьма современный телефон.
Да, вполне, сказал Олег.
Сможете настроить на него мои моды, после того, как мы их введем?
Конечно. Это тот телефон, на который вам приходят приказы Лиги?
Угу. Тут Телеграм стоит. Кстати, можно команды на моды посылать через мессенжер с оконечным шифрованием?
Можно. У вас есть приказ о введении модов?
Да. Но я пока не знаю, когда вводить и какие, так что пока я бы хотел подписать согласие, потому что, когда придет приказ, у нас может оказаться очень мало времени.
Согласие на обследование?
На обследование и коррекцию. Можно сразу?
Можно. Приказ Лиги?
Конечно.
Тогда идите сюда.
Они пересели к компьютеру, и Олег вывел на экран текст согласия.
Как ваша фамилия?
Соболев. Евгений Павлович.
Олег вбил имя.
Прочитайте и приложите большой палец правой руки к красному прямоугольнику внизу экрана, как для шенгенской визы.
Женя коснулся пальцем прямоугольника.
О-кей?
О-кей, только прочитать надо было.
Лига вам доверяет, улыбнулся он. Все? Я могу продолжить?
Продолжайте.
Знаете, когда я валялся на полу ванной в своих испражнениях и мучился от боли, я думал, хуже быть не может. Дно. Я ошибался.
Глава 7
Но все по порядку. После того, как я отослал мой список, ничего не происходило еще дней десять. Я жил обычной жизнью, сдал сессию. Вернулся домой после последнего экзамена и тогда пришло сообщение: «В верхнем правом ящике стола тюбик с кремом. Тщательно намажьте им волосы. Следуйте инструкции». На тюбике, как водится, не было никакой маркировки, зато была надпись: «Не смывать шесть часов». К тюбику прилагалась резиновая шапочка, как в парикмахерской, которую требовалось надеть и не снимать тоже шесть часов.
Я все сделал, тщательно вымыл руки, сел за компьютер и заметил время. Кожу головы здорово жгло. Я гадал, как буду выглядеть через шесть часов. Кем окажусь? Рыжим? Жгучим брюнетом? Облысею. Степень жжения говорила скорее о последнем.
Мои надежды мирно поиграть на компе развеялись за пятнадцать минут. Пришел новый приказ: «Во втором ящике стола вы найдете ампулу, пластмассовую ванночку и медицинские перчатки. Следуйте инструкции». На ампуле была единственная надпись: «Поставьте ванночку на твердую поверхность и вылейте туда содержимое ампулы». Зато ванночка оказалась с секретом. На борту имелось узкое табло, которое сразу ожило, как только я вылил туда содержимое ампулы. «Распакуйте перчатки и положите их на расстоянии вытянутой руки от себя», гласила надпись на табло. «Опустите пальцы в ванночку. Держать около часа».
Я сходил в туалет, устроился перед столом поудобнее и опустил пальцы в раствор. «Подушечки пальцев должны быть полностью погружены в раствор», заметило табло. «Прижмите их ко дну». Я опустил пальцы глубже. Минут пять ванночке все нравилось, но потом она возмутилась: «Не касайтесь дна». Ну, о-кей. Через пару минут я убедился, что руки надо держать на весу, не касаясь пальцами дна ванночки и не опираясь ладонями на ее борт. Иначе табло все время что-то не устраивало. У меня заболели мышцы. Подушечки пальцев стало нещадно жечь. Но все равно с воздействием нейроса-д это ни шло ни в какое сравнение. Я взглянул на часы. Осталось сорок пять минут. Продержимся!
Минут через пятнадцать жидкость в ванночке начала загустевать, превращаясь в гель. «Не убирайте руки», предупредило табло. Гель становился все тверже и утрачивал прозрачность, напоминая матовое стекло. Наконец, он стал совсем твердым, и я ощутил себя в ловушке.
«Не убирайте руки», повторило табло. Наконец, как раз где-то час спустя после начала процедуры, бывший гель начал трескаться примерно на расстоянии полсантиметра от моих пальцев. «Аккуратно уберите руки, стараясь не повредить защитное покрытие», разрешило табло. Это оказалось сделать довольно просто. Толстый слой «покрытия», похожий на перламутровый лак, остался на подушечках пальцев. «Аккуратно наденьте перчатки, стараясь не повредить покрытие». Сначала я подумал, что вот это совсем невозможно, но лак оказался прочным и остался, где был.
«Не снимайте перчатки в течение двух часов», приказало табло.
Подушечки пальцев болели жутко, я положил руки на колени ладонями вверх и приготовился вытерпеть два часа. Подумал, что, если мне когда-нибудь будут загонять иголки под ногти, легко смогу смеяться в глаза своим палачам.
Боль медленно утихала, и к концу второго часа ушла совсем. «Снимите перчатки и смойте защитное покрытие», позволило табло. Я содрал перчатки и пошел в ванную мыть руки. Лак сошел легко, зато боль вернулась, хотя вполне терпимая. Посмотрел на свои пальцы. Честно говоря, ожидал, что они станут совсем гладкими. Но папиллярные узоры были.
Табло так и не успокоилось: «Вымойте емкость и поставьте на ровную поверхность». Я послушался. «Положите руки на дно емкости, слегка прижав подушечки пальцев». Я сделал. «Папиллярный узор изменен», заявило табло. Ну, в общем-то я так и предполагал.
Краску на волосах оставалось держать еще часа три. Я уж понадеялся, что смогу хотя бы посмотреть что-то на ю-тубе, например, наш канал «Время ЛСиС». Его смотреть можно, все равно вход только через анонимайзер.
Но не тут-то было. Пришел приказ на телефон: «В нижнем ящике стола контактные линзы. Наденьте их, следуя инструкции. Не снимайте три часа».
Вообще-то у меня зрение единица, и это был первый случай моего общения с линзами. Провозился минут пять и обнаружил, что ю-туб накрылсяизображение расплывалось. Я с трудом смог поставить таймер на три часа и опустился в кресло, надеясь хотя бы вздремнуть.
Это мне удалось. Я проснулся от сигнала таймера. Глаза здорово болели.
Тут же пришло сообщение: «Снимите линзы и смойте краску с волос».
Я с облегчением сделал и то, и другое. Взглянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел зеленоглазый блондин с почти белыми соломенными волосами.
Не то, чтобы моя новая внешность мне не нравилась, но я жутко устал.
Однако телефон не унимался: «В третьем сверху ящике вы найдете ваш новый паспорт, банковскую карту и ключи от вашей новой квартиры. Адрес. Там же фоторобот вашего нового лица. Завтра в восемь вам назначена операция у пластического хирурга. Артем Васильевич. Адрес. Телефон. Не берите с собой ничего, кроме новых документов, фоторобота, ключей и одежды, которая на вас. После операции поезжайте на новую квартиру. Возвращаться на старую строго запрещено до особого приказа Лиги».
Я открыл ящик. Зеленоглазого блондина на фотографии в паспорте звали Иван Петров. Он слегка отличался от меня большей изысканностью и тонкостью черт, зато полностью совпадал с фотороботом.
«Код карты 1804. Денег там достаточно», пришло сообщение. «Будете выходить из домане оборачивайтесь». Естественно, у подъезда же камера, подумал я.
Заведение Артема Васильевича оказалось маленькой частной клиникой. Хозяин, как ни странно, ни о чем не спросил, зато точно подогнал мою физиономию под фоторобот. Я проторчал в клинике еще два дня, пока мне снимали швы. Было очень дискомфортно без телефона, которого не было в списке вещей, которые мне разрешили взять с собой.
Новый телефон я нашел, как обычно в ящике стола на новой квартире. Она была не больше старой и находилась в рабочем районе на окраине Москвы. В полутемном подъезде пахло кошками и мочой. Зато никаких консьержек, охраны и камер у подъезда. В квартире было все: от мебели до одежды и даже продуктов в холодильнике. «Вы на месте?»пришло сообщение. «Да». «Все, что в квартиреваше до особого приказа Лиги. Старую одежду и обувь, в которой вы пришли, соберите в мусорный пакет и вечером вынесите на помойку».
Новая одежда была ужасна: аляповатые футболки с изображениями музыкальных групп, несколько белых штанов с заклепками и даже темные очки в стиле «президент в молодости». Тут мне на телефон упал файл с замечательным названием «О вас»: «Иван Петров 21 год, образование среднее, приехал из Воронежа в Москву в поисках удачи. Мечтает поступить в институт, но пока перебивается случайными заработками. Старается казаться столичным жителем. Сделайте несколько селфи в новой одежде и вышлите нам».
Нет, нейрос-д был, конечно хуже. Я сделал штук пять фотографий и даже одну в плане особого мазохизма в очках. Выслал Лиге.
Рядом с телефоном были водительские права на имя Ивана Петрова и ключи от машины. Что за машина и где она я узнал через минуту. «Справа от подъезда стоит белое Субару. Это ваша машина. Сделайте несколько селфи на фоне автомобиля и в его салоне».
Я вышел на улицу смотреть подарок. Субару оказалось примерно в возрасте Вани Петрова. Причем, это был гибрид. Кроме электродвигателя, у него имелся бензиновый. Бензоколонок-то нет уже лет десять! Мне хотелось конечно испытать в действии это антикварное чудо, но приказа не было, и я не решился. Сделал селфи и вернулся домой.
Вечером я вынес на помойку мои любимые старые джинсы, старые кроссовки и футболку без всяких надписей.
Так началась моя новая жизнь.
У вас сейчас какой папиллярный узор? спросил Олег. Ивана Петрова?
Нет, конечно, Олег Николаевич. Сразу после акции мне вернули старые пальчики. С подписью все в порядке.
Была акция?
Да. Акция была.
Так это вы убили судью Беленького?
Женя слегка побледнел.
А что, он умер?
Не знаю, беспощадно ответил Олег.
Ой, спохватился Женя. Я не имел права спрашивать.
Вы его скоро увидели да? После начала новой жизни?
Да. Утром после селфи мне пришло сообщение: «Пройдите по ссылке и отправьте резюме о приеме на работу. Приложите фотографии». По ссылке было объявление: «Ночной клуб «Уваров» приглашает на работу официантами молодых людей до двадцати пяти лет».
Я выслал резюме. Ответили мне в тот же день, ближе к вечеру: «Приглашаем вас на собеседование в 20:00». И адрес.
Заведение было странным. Располагалось черт знает где: на темной улочке почти без построек, где-то в районе Капотни. Зато рядом пастбище дорогих машин: огромные Лексусы, длинные Мерседесы, спортивные БМВ и несколько Ягуаров. Я с краешка припарковал моего раздолбанного Субарика, кожей ощущая, что лезу со свиным рылом в калашный ряд.
Сам клуб выглядел под стать автомобилям: колоннада, над нейкрасная реклама «Уваров», застекленный первый этаж, декорированный и обставленный в стиле неоклассицизм. Огромные, хрустальные люстры, мебель под девятнадцатый век, зеркала. Впрочем, это все без той нарочитой роскоши, которая из-за полного отсутствия вкуса у дизайнера тем не менее выглядит дешевкой.
Хозяин ждал меня в кабинете на втором этаже. Я подошел к секретарю. Это был именно секретарь, а не секретарша.
Здравствуйте! Я Иван Петров, мне назначено на восемь.
Он встал, посмотрел на меня, как мне показалось, с ненавистью, и распахнул дверь в кабинет.
Аполлон Осипович? спросил я. Можно?
Хозяин оказался маленьким живым толстячком. Он сидел за тяжелым письменным столом тоже в стиле девятнадцатого века.
Подойдите, сказал он.
Я подошел. Сесть мне не предложили.
Снимите очки, сказал Аполлон Осипович.
Тон у него был вальяжный, а голос чуть-чуть скрипучий.
Я снял.
Вы приняты, сказал он.
Я был в шоке. И это все собеседование?
Очки на работе не носите, приказал хозяин. Сегодня начать сможете?
Да.
Зарплата у нас небольшая. Тридцатник. В рублях. Но это не основная ее часть. У нас много методов подработать.
Меня устроит, сказал я.
Развалюху свою у парадного подъезда не паркуйте, вам покажут место на заднем дворе. Думаю, у нас вы быстро купите что-нибудь получше.
Я кивнул.
Опыт работы официантом есть? спросил он.
Нет, вздохнул я.
Ничего, научитесь.
Он позвонил кому-то по телефону.
Вить, расскажи новенькому что и как, и одежду выдай. Пусть сегодня начинает. Под твоим чутким руководством.
Витя оказался симпатичным парнем примерно моего возраста. С серыми глазами и темными волосами, думаю, такие нравятся девушкам. Двигался он мягко, почти по-кошачьи, так что я предположил в нем хорошего танцора. Он зашел за мной, и мы спустились на первый этаж.
Одежда состояла из красной атласной косоворотки с вышивкой по вороту и таких же красных штанов, что показалось мне неуместным, поскольку ресторан явно европейского стиля, а половые были в трактирах. Однако, хозяину виднее, и я смолчал.
Ловко разносить тарелки, мило улыбаться и принимать оплату по счету я научился уже к утру. Платили здесь исключительно наличными, зато щедро давали на чай, так что к концу смены у меня скопилось уже тысячи три.
Кроме любви к наличности у ресторана была еще одна интересная особенность: за столиками сидели одни мужики, ну, точнее джентльмены, так что к утру для меня уже не было тайной, что это за заведение.
Вернувшись домой я отчитался перед Лигой: «На работу взяли. День отработал». «Прекрасно. Продолжайте», только и ответили мне.
Вечером следующего дня я снова был в клубе «Уваров» и разносил тарелки. Около полуночи меня подозвал хозяин: «Вань, тебя хочет клиент». «Какой?» «Посмотри на вон тот столик, один из тех, которые ты сейчас обслуживаешь. Высокий господин. Симпатичный. Лет пятидесяти. Волосы с проседью».
Я посмотрел. Лицо было незнакомым.
«Аполлон Осипович, тихо сказал я. Меня не предупредили. Дело в том, что я гетеросексуал». «Ваня! Ну, кого волнует твоя ориентация! Ты сюда деньги пришел зарабатывать или удовольствие получать? Тебе повезло! Аристократ! Англичанин. Красивый. Еще не старый. Платит хорошо. Ты по-английски сечешь?»
«Немного. Учил в школе», сказал я.
«Этого хватит. Ну? Тридцать процентов твои, семьдесятзаведения».
Я хотел спросить: «Что-о?» Сдержался, но, видимо, вопрос выразил мой взгляд.
«Ну, ладно. Сорок процентов твои», уступил хозяин.
«Аполлон Осипович, взмолился я. Ну, дайте мне хоть пару дней осмотреться!»
Утром я снова отчитался перед Лигой: «Отработал второй день. На меня есть спрос».
«Хорошо, ответили мне. Все идет по плану».
Дня два я работал спокойно, меня не доставали предложениями, зато давали изрядно чаевых, так что предложения ожидались.
Была пятница. Вечер. И я увидел его! Судья Эдуард Васильевич Беленький сидел за столиком, уставленным снедью, и жрал. Толстый, обрюзгший, лысый. У меня возникло острейшее желание подсыпать яду ему прямо в золотую икорницу.
Мне кажется, он заметил меня тогда же, в первый день, я обслуживал соседний столик, но хозяин пока молчал.
«Спасибо!!! утром написал я Лиге. Я его видел».
«Ничего не предпринимайте без приказа Лиги», тут же вылили на меня ушат холодной воды.
Приказ пришел быстро: «Вам нужно поехать по адресу. Адрес. Найдите там заброшенную больницу. Недострой прошлого века. Поднимитесь на второй этаж. Координаты. За колонной камень в стене можно вынуть. За камнем пакет. В нем найдете две упаковки таблеток: белую и черную. Две капсулы из черной упаковки принимайте дома перед каждым выходом на работу. Две капсулы из второйпосле каждого возвращения с работы. Не вступайте в сексуальный контакт ни с кем, кроме объекта. Не пользуйтесь общественной посудой».
Я сделал все, что было приказано.
Честно говоря, до этого надеялся, что мне позволят убить его раньше, чем придется с ним трахаться.
Вечером я не успел дойти до кухни. Хозяин задержал меня. «Ну, парень, ты попал!»зашептал он. «Знаешь, кто на тебя глаз положил? Судья Эдик. Видел вчера лысого толстяка за соседним столом?»
«Да, кивнул я. А почему попал?»
«Этот гад ни хрена никогда не платит! Даже жрет на халяву! У него вся ментура под пятой. Откажешь емутебе наркоту подбросят и сядешь лет на пятнадцать. А нас закроют к чертовой матери! Ваня, спасай! Такого англичанина отшил! Дипломата! Он так сокрушался, в Лондон тебя хотел увезти! А теперь будешь ублажать этого выродка задарма».
Я вздохнул.
«Так и знал, сказал хозяин. Я как на тебя посмотрелвсе, думаю, для Судьи парень. Он любит таких белобрысых, у него все такие. Только ты красивее. Ладно, заведение платит. С нас плюс пятнашка к зарплате. Спасешь?»
«Ладно», обреченно сказал я.
«Ну, спасибо, Ваня. По гроб жизни не забуду! Пойдем!»
Хозяин привел меня в так называемый кабинет, где, кроме стола, накрытого на двоих, имелась застеленная кровать. На ней уже ждал судья.
Тот самый спецсудья Беленький, от которого ни один незадачливый автор смс-ки о передвижениях наших якобы «несуществующих» войск не ушел без десятки, ни один автор оппозиционного поста в соцсетибез пятака, ни одну пуговицу, оторванную у мента на митинге он не оценил меньше, чем в три года, ни один предприниматель ни ушел от него не разоренным, ни одна женщина, укравшая хлеб для своего ребенка, не вышла от него на свободу. Меня трясло просто, когда я читал репортажи с его судебных заседаний.