Хорошо, ваше сиятельство, как вам будет угодно, произнёс я без особого энтузиазма.
Завтра займёмся, сказал Геннадий Михайлович. Пока поживёшь в доме слуг, потом посмотрим. И да, тебе придётся помириться с Алексеем.
Геннадий Михайлович набрал номер младшего Вострякова. Тот тоже находился в особняке и минут через десять явился в кабинет.
А он что тут делает? нахмурился Алексей, обнаружив меня сидящим на диване.
Во мне поднялась буря негодования, когда я увидел этого франта, который чуть не совратил мою сестру.
Да ты проходи, присаживайся, кивнул Геннадий Михайлович Алексею на место напротив.
Алексей сел и недовольно уставился на меня, а яисподлобья на него.
В общем, парни, миритесь, объявил Геннадий Михайлович.
Чего, дядь Ген? Мириться? С ним? возмутился Алексей.
Да, да с ним. Давайте пожмите друг другу руки и чтобы я больше никакой вражды между вами не видел. Вам понятно?
Ты знаешь, что он сделал? Алексей возмущённо указал на меня рукой. Этот хрен вломился в клуб и начал избивать всех подряд. И вы так это оставите?
Не ври! взорвался я. Ты насильно потащил туда мою сестру, ты
Хватит! рявкнул Геннадий Михайлович и, выдержав паузу, продолжил прежним миролюбивым тоном. Считайте, был дружеский поединок. Помутузили друг другаи довольно. Никто не пострадал, так ведь? Так. Тогда в чём проблема, молодые люди? он посмотрел на меня, потомна Алексея. Алексей под взглядом дяди потупился, хоть выражение лица его было по-прежнему недовольным. Миритесь.
Я тоже считаю, что вам надо помириться, произнёс Николай. Для семьи это важно, Лёх. Не будем накалять обстановку. А по поводу того инцидента мы с тобой отдельно поговорим.
Алексей посмотрел с сомнением на брата.
Ладно, пожал он плечами.
Согласился он явно без особого удовольствия. Да и мне с этим идиотом мириться не хотелось, но Геннадий Михайлович был прав: если никто не пострадал, то и повода злиться друг на друга нет, тем более под одной крышей предстоит жить.
Если он снова попытается совратить мою сестру начал я.
Не попытается, ответил Геннадий Михайлович и повернулся к Алексею. Так ведь?
Да нужна она, буркнул Алексей. Девок мало что ли?
Мы поднялись и пожали друг другу руки.
Меня разместили в доме слуг. Он располагался возле большого парка, тянущегося вдоль берега озера. Рядом кучковались гаражи и все хозяйственные постройки. Здание имело три этажа. На первом находилось что-то вроде общежития с одиночными комнатушками. Оно делилось на два половины: мужскую и женскую. Второй и третий этаж занимали полноценные квартиры для семей. Мои родители жили на третьем этаже. Не сказать, что я ощущал себя здесь, как дома (слишком давно я приезжал сюда последний раз), но хотя бы обстановка была знакомой.
Мне выделили пустующую комнатушку на первом этаже в мужской половине. Помещение оказалось просторное, мебелипо минимуму. Вещей у меня, правда, с собой не было, даже смарта. Я подумал, что завтра хорошо бы съездить домой и забрать всё необходимое. Надеялся, отпустят.
А пока, воспользовавшись свободной минутой, я поднялся на третий этаж, чтобы навестить маму и узнать, как у неё дела. Ира и мой старший брат Костя были уже у неё. Когда я вошёл в квартиру, пахло едой. Оказалось, семья ужинала.
Ну ты, Тёма, и учудил, встретил меня Костя, выходя вместе со всеми в прихожую. Скажи спасибо, что Геннадий Михайлович и Николай Эдуардович залог внесли, а то так бы и сидеть тебе за решёткой. А если и адвоката хорошего оплатят, так век за них Богу молиться должны будем.
Я тоже рад тебя видеть, Костян, сказал я. А чего за них молиться? Князья, как известно, к боженьке без стука заходят, не то, что мы.
Ну ты это, не богухульствуй. Уважение имей, осадил меня брат.
Я только хмыкнул в ответ. Не сказать, что я был сильно благодарен Востряковым. За решётку ведь я попал из-за мудака Лёхи, который решил, что любая девка, особенно если это дочь слуг, должна давать ему без разговоров. Да и отец погиб, по большому счёту, только потому что оказался рядом с князем в неподходящий момент, погиб из-за разборок аристократов, к коим не имел никакого отношения. А то, что меня освободилитак ничего удивительного. Не появись у меня особой силы, даже не почесались бы. Не знаю почему, но в отличие от большинства своих родственников, я никогда не питал особого почтения к князьям, хотя казалось бы, воспитывался в тех же традициях, что и остальные.
Я обнял маму, поинтересовался самочувствием. Она несколько осунулась за эти дни, под глазами появились круги, но мама была не из тех, кто выставлял эмоции напоказ. Жизнь в поместье и служение научили всё держать в себе.
В порядке, Тёма, в порядке, произнесла она с лёгкой улыбкой. Твой отец погиб достойной смертью, защищая князя. Мы должны годиться им. И должны быть благодарны, что род вызволил тебя. Не знаю, откуда у тебя такая сила, главное, чтоб ты распорядился ей достойно и глупостей больше не наделал. Ну ладно, довольно болтовни. Что стоим-то? Давайте за стол, ужин стынет.
* * *
В общем, Лёх, сказала Николай брату, когда они остановились в коридоре возле окна, не приставай ни к пацану, ни к сестре его, понял? У нас и так проблем полно. Неизвестно, что нас вообще ждёт. Только раздоров в поместье не хватало.
Алексей стоял, сунув руки в карманы, и слушал с показным пренебрежением.
А он что, тут будет жить? спросил он.
Где надо, там и будет. Что за вопросы?
Алексей театрально пожал плечами:
Да нужны они мне. Как будто заняться больше нечем.
Но Николай видел, что брат придуривается. Его ребячество и вредность сейчас раздражали Николая, как никогда ранее. Николай чувствовал на себя огромную ответственность, которая свалилась на него без предупреждения вместе со смертью отца, а для Лёхи словно ничего и не поменялось. Он явно не осознавал всей серьёзности ситуации.
Хватит юродствовать. Ты меня понял? проговорил Николай с заметным раздражением.
Да понял, понял, буркнул Лёха. Не трону я их, блин. Что ты за этого слугу так заступаешься?
Поймёшь скоро, сказал Николай и вернулся в кабинет.
В это время Геннадий сидел на диване и пересматривал запись с камеры видеонаблюдения, которая запечатлела, как Артём раскидывает боярских детей, словно тряпичные куклы. Николай сел рядом:
Неплохо дерётся.
Техника у него так себе, небрежно ответил дядя. Оттачивать и оттачивать. Завтра хочу устроить с ним тренировочный бой, посмотрю, на что парень способен. С шестым рангом он справился, а вот с третьим
Когда ему скажем-то?
Геннадий остановил видео и выключил экран:
Вот как будут готовы результаты ДНК-теста, так и скажем. В понедельник, скорее всего.
А остальным?
Посмотрим. Не торопись. До суда, в любом случае, все должны узнать.
Думаешь, бояре отзовут заявления?
Надо поговорить с ними. Я надеюсь, что удастся уладить дело миром, без всяких судов. У нас и так с разделом наследства волокиты по горло, а ещё суды. Да тут и оснований-то для возбуждения дела нет. Разве что ущерб заведению и паре охранников шишки набил. Но это мелочи. Как Лёха? Вразумил его?
Вразумил надеюсь. Его не поймёшь. У нас жопа полная, а у негодурь в голове одна.
Всему своё время. Повзрослеет. Кстати, мне тут Пётр Голицын звонил, принёс соболезнования. Собирается лично приехать на похороны.
Вот же сука! процедил Николай. Они же издеваются над нами. Что хочет? Завод ему продать?
Насчёт завода ничего не сказал, но думаю, послезавтра мы всё узнаем.
Я бы его послезавтра же и грохнул, Николай встал с дивана и подошёл к окну. На улице уже начинало темнеть. Если Голицыны снова заведут разговор о продаже завода, значит, это точно они. Тогда мы их и прижмём. Эти скоты должны поплатиться за содеянное.
Тогда мы согласимся, поправил Геннадий.
Чего? Николай обернулся и с недоумением уставился на дядю.
Мы продадим контрольный пакт акций «НовАрмы», повторил Геннадий спокойно. Так будет лучше для всех.
Нет, ты же не серьёзно Ты что, в самом деле, хочешь продать завод? Уступить этим уродам, которые убили отца? Ты бредишь, дядь Ген?
Да ты успокойся, сядь. Я тебе сейчас всё объясню.
Я не собираюсь продавать завод, и совет рода не пойдёт на это. Глупости, отрезал Николай и опять уставился в окно.
Голицыныслишком сильный и влиятельный конкурент, проговорил Геннадий. Нам с ними тягаться не с руки. Эдуард этого не понял и поплатился жизнью. Будем сопротивлятьсязакончим так же. Они нас задавят, как задавили Оболенских. Голицыны хотят установить монополию на военную промышленность и добьются этого рано или поздно. Почему не уступить сейчас? Вырученные средства мы вложим в освоение севера: полезные ископаемые, нефть, газ, много чего. Андрей дело предлагает: надо изменить стратегию, сосредоточиться на чём-то одном. И насчёт совета ты не прав. Вчера я разговаривал с Владимиром Святославовичемон поддержал мою идею. Поддержат и остальные.
Что ты такое говоришь? Николай подошёл к дивану и встал напротив дяди. Мало того, что ты хочешь оставить безнаказанной смерть отца, так ещё и потакаешь подонкам, убившим его? Я не позволю продать завод. Мы усилим охрану, обратимся к Борецким за помощью. Мы выстоим. Голицыны до нас не доберутся.
Сколько ты сможешь жить в осадном положении? Месяц, два? Год? Сколько? Они подождут. Кто-кто, а Голицыны найдут способ надавать на нас. Да и потом, кто сказал, что я хочу оставить безнаказанным убийство? Пойми, получив то, что они хотят, Голицыны расслабятся, они решат, что мы сломлены и не буду ждать удара. И вот тогда-то мы и отомстим. Ты пойми, спешка хороша при ловле блох. А в этом деле торопиться ни к чему. Я сколько раз тебя учил?
Не понимаю, Николай плюхнулся на диван и, вытянув ноги, угрюмо уставился в стол. Я нихрена не понимаю. Если мы уступим завод, остальные роды подумают, что мы слабы, что к нам можно придти и что угодно забрать. Я не допущу, чтобы мой род считали слабым. Отец не позволил бы так поступить.
Ошибаешься, Коля, дядя печально улыбнулся. Во время последней нашей встречи он сам сказал мне почти то же самое. Он знал, что его достанут. Голицыны угрожали. Не прямо, конечно, но он всё понял.
И всё же он им отказал.
Если бы он знал, как всё получится, поступил бы иначе.
Чушь, безучастно пробормотал Николай. Слова дядя звучали убедительно, и всё же он не мог принять эту идею, внутри поднималась волна протеста, боль и негодование разрывали душу. И всё же дядя Гена был прав, как всегда
Глава 6
После ужина мы с Ирой немного побродили по парку. Ира боялась оставаться в усадьбе, потому что тутАлексей. Она беспокоилась, что он снова будет к ней приставать или решит отомстить за то, что она сказала правду про события в клубе. Но я всё-таки надеялся, что старшие члены рода по-настоящему, а не только на словах, желают сгладить конфликт и поговорят с Алексеем, чтобы он моей сестры больше не домогался. Ира должна была остаться здесь с мамой до понедельника, когда состоятся похороны отца, а потом вернуться домой. Ну а мне, кажется, предстояло поселиться в усадьбе надолго. Когда я сказал об этом за ужином, и брат, и мама порадовались тому, что род всё же решил взять меня на службу, а брат начал наставлять: якобы это большая честь и я не должен подвести род.
Вот только я относился к данному вопросу не столь однозначно. Конечно, служить княжескому родуэто хорошо, лучше, чем опять идти в солдаты, теперь передо мной открывались некоторые пути в жизни, но глубоко внутри я чувствовал неудовлетворённость. Я хотел что-то другое, а что именно, сам не знал.
Утро следующего дня началось с тренировочного поединка. На территории усадьбы имелся спортивный комплекс, где был большой зал с матами и снарядами для занятий рукопашным боем. Туда-то мы с Геннадием Михайловичем и отправились.
Мы вышли на маты. На мне были длинные боксёрские шорты до колен, а запястья и ступни обмотаны эластичными бинтами. Так же оделся и мой соперник. Геннадий Михайлович обладал мощным торсом, а кулаки походили на две кувалды. Внешне он сильно отличался от своего старшего брата Эдуарда, которые имел более аристократические черты. Геннадий же не только выглядел по-простому, но и вёл себя по-свойски, чем почти сразу и заслужил моё расположение. По крайней мере, из всей княжеской семьи он казался самым нормальным типом.
Ты не бойся, сильно бить не буду, ухмылялся Геннадий Михайлович, стоя напротив. Вполсилы поколочу, тут он обратил внимания на шрамы на моём теле. С войны?
Да, сказал я, мина взорвалась рядом.
Он понимающе закивал:
Тоже довелось повоевать. Куусаммо, две тысячи восьмой.
Скандинавская кампания? догадался я.
Она самая. Тоже ранили. Энергетическим снарядом, Геннадий показал на шрам на правой стороне груди. Я тогда имел не столь высокий ранг, а для энергетического снаряда пробить защитуне проблема. Гаврила, мой двоюродный брат, погиб в той кампании.
Жарко было?
Не то слово, произнёс Геннадий Михайлович, и по глазам его я увидел, что он м мыслями вернулся в те времена. Вся нагрузка легла на нас, энергетиков. Регулярная армия была разбита. СРК послал всего одну бригаду, которая неделю сдерживала наступление норвежцев и к моменту, когда мы подоспели, та практически полностью утратила боеспособность.
В Волынитоже та ещё задница, сказал я.
Там ужас что творится, если судить по новостям.
Тогда почему княжеские дружины не вмешиваются? Почему обычные ребята подыхают непонятно за что?
Это непросто объяснить. Политика, да и вообще Давай уже драться. Потом как-нибудь поболтаем. А то сегодня у нас ещё много дел.
И опять эта странность: Геннадий Михайлович общался со мной не как господин со слугой (уж я-то хорошо знал, как обращаются со слугами), а будто с равным. И с какой стати мне такая честь?
Геннадий принял низкую стойку, он производил впечатление скалы, которую с места не сдвинешь. Но разные весовые категории у нас с ним в данном случае проблемой не являлись. Когда идёт речь о поединке энергетиков, решающую роль играют навыки управления энергией. Впрочем, они у Геннадия Михайловича были на высоте, он имел два открытых каналаальфа и гамма и обладал третьим рангом. С шестым рангом я справился, теперь предстояло тягаться с третьим.
Моя стойка была стандартной, средней. Я обучался комбинированной техникеодной из разновидностей северо-индийского бокса, несколько видоизменённого русскими мастерами. Она включала в себя, как удары руками, ногами, локтями и коленями, характерные почти для любой школы бокса, распространённой на территории СРК и УСФ, так и захваты и броски. Фехтованием я тоже занимался, как и полагалось всем детям дружинников, но в нём не достиг такого мастерства, как в рукопашном бою.
Геннадий не стал долго выжидать. Сделал пару обманных выпадов и ринулся в атаку. Лоукик я блокировал голенью, уклонился от джеба и правого хука, разорвал дистанцию. Геннадий нанёс серию прямых ударов руками, я отбил их. Прямой удар ногой я принял на пресс. Геннадий пока не вкладывал много энергии, и его атаки проблем не доставляли.
Я закрылся от хука и одновременно ударил коленом. В ответ последовал такой же удар, потомлоктем с разворота, который я заблокировал, и подсечка. В неё Геннадий вложил немного больше энергии, и я оказался на матах. Еле успел откатиться от добивающего удара ногой и подняться. Ага, а говорил, сильно бить не будет! Впрочем, чутьё мне подсказывало, этот только разминка и мой противник пока сдерживался. Да и моя энергия ещё не набрала обороты. Я чувствовал, как она циркулирует всё активнее, но управлять данным процессом не умел.
Некоторое время мы кружились, делая обманные выпады и выжидая момент, а потом Геннадий начал теснить меня с новой силой. Он атаковал руками и ногами, я блокировал. Пропустил колено в живот. Следующий удары руками я снова блокировал, но мощный бэк-кик в грудь заставил меня отскочить на несколько шагов. Удар сопровождался световой вспышкой, и я понял, что Геннадий вложил в него значительно больше энергии, нежели раньше.
Ну что, продолжаем? Геннадий смотрел на меня и ухмылялся.
Продолжаем, ответил я и первым ринулся в атаку, решив перехватить инициативу.
Поднырнув под встречный хук, пробил в корпус, затем нацелился в челюсть, но Геннадий блокировал и длинным хуком ударил мне в голову. Я поставил плечо. Схватив противника за шею и войдя в клинч, я принялся лупить его коленями по рёбрам. Но вдруг меня отбросило, словно взрывной волной, и я покатился по полу. Это уже была какая-то незнакомая мне техника.