Прямое серебро - Дэн Абнетт 28 стр.

А что ты делаешь? Я имею в виду, какого гака ты вызвался добровольцев в эту команду, если знал, что Куу уже там?

Ларкин улыбнулся. Он отхлебнул свой напиток. Мюрил заметила, как прозрачный ликёр окрасился кровью, когда он опустил стакан.

Я имею в виду у вас двоих давняя вражда, о которой все знают. Он обращается с тобой как с дерьмом. И вот ты записываешься в команду, где, как тебе известно, он тоже есть. Обычно ты изо всех сил стараешься держаться от него подальше, но теперь это выглядит так, будто ты специально хотел оказаться поблизости, чтобы о, гак!

Теперь до тебя дошло,улыбнулся Ларкин.

Мюрил побледнела.Какого гака ты задумал?

Ничего такого, о чём тебе следовало бы знать. Забудь об этом.

Нет уж, Хлейн! Выкладывай!

Расплата,сказал он.

Расплата? За что?

Не важно. Мне нужно сменить Каффа. Он отхлебнул из стакана и встал.

С такой головой? Ты уверен?

Он снова сел, моргнув, и пальцами осторожно ощупал затылок.Ну, может и нет.

Так о какой расплате идёт речь?

Ты вряд ли поймёшь.

А ты попробуй.

Ларкин улыбнулся.Ты хорошая девочка, Мюрил.

Все так говорят. Не меняй тему. Расплата.

И что я должен тебе сказать? Например, что хочу отомстить за то, что Куу донимал меня с того дня, как мы впервые встретились? Было бы здорово, да? Он превратил мою жизнь в муку, ни во что меня не ставил, избивал меня. Вполне бы сошло за причину?

Она пожала плечами.Наверное. Куу ублюдок. Хищник. Он травит всех, кого может. Знаешь, Кафф ненавидит его. После того случая на Фантине. Я знаю, что Гаунт вмешался, но Кафф уверен, что Куу действительно убил ту женщину. Каффа самого чуть к стенке не приставили из-за этого.

Я отмазал Каффа,сказал Ларкин.Я и Ещё-Разок. Мы отвели подозрение от Каффа и подставили под удар самого Куу. Брагг наговорил на него. Затем Гаунт отмазал Куу, формально. Назначил порку, а не расстрел. Он получил плетей, а виноват в этом я. Я и Ещё-Разок.

Значит, теперь его ненависть сосредоточена на тебе, раз Брагга больше нет?

Вроде того,проговорил Ларкин с нехорошей улыбкой.

Так вот почему ты хочешь

Ларкин вскинул палец.Я никогда этого не говорил. Что, если я хочу поквитаться с Куу, потому что я сумасшедший? Все знают, что я сошёл с ума. Безумный Ларкин, так уж повелось.

Да, но

У меня с головой не в порядке. Все это знают. Допустим, я преследую Куу, потому что я чокнутый.

Ты не чокнутый.

Спасибо, но присяжные ещё не собрались. Мне все равно. Может, я просто не в себе. Берегись, Лайджа Куу.

В чём настоящая причина?спросила она.

Ларкин колебался. Он хотел сказать ей, но он понимал, как другие относятся к нему. Безумный Ларкин. Ненадежный. Псих. Больной на голову.

Он убил Брагга,просто сказал он.

Ончто?

У меня нет доказательств. Ни малейших. Но, судя по тому, что он сам мне сказал, он убил Брагга. За то, что тот на него настучал. А теперь хочет прикончить и меня, поэтому я решил действовать, чтобы его опередить.

Она уставилась на него.Это правда?

Я уверен в этом. Но не жду, что ты тоже поверишь. На самом деле, наверное, я только что подтвердил, что всё-таки спятил.

Нет,сказала она и наклонилась к нему.

Ларкс расскажи об этом Гаунту. Ему, Корбеку или Дауру. Они тебе помогут. Не делай того, о чём потом пожалеешь.

Вроде того, чтобы убить Куу, прежде чем он убьет меня? Слишком поздно. И не имеет значения, во что верят Гаунт или Корбек с Дауром. С тем, что у меня есть, их руки будут связаны. Считаешь, я не думал об этом? Всё идёт своими чередом.

Он неуверенно поднялся и взвесил свой лонг-лаз в руке.Спасибо, что вынудила Куу отстать от меня,сказал он,но сделай мне одолжение. Забудь весь этот разговор. Так будет лучше.

Яркое рассветное солнце заливало своим светом задние лужайки особняка. Над мокрой травой поднимался туман.

Краем глаза он уловил движение. Ничего особенного, как будто что-то просто мелькнуло вдали. Мелькнуло едва заметно.

Каффран оставил свой пост в оранжерее и побежал к центральной лужайке за домом. Пение птиц слышалось повсюду вокруг него. Он приблизился к одному из самых дальних сараев и распахнул дверь.

На выход! Сейчас же!рявкнул он, нацелив лазерную винтовку внутрь.

Молодой айэксегарианский солдат выглядел неопрятно. У него была грязная, спутанная борода. Он, щурясь, вышел на свет, и поднял руки над головой.

Не трогайте её,сказал он.Она не виновата.

Молчать, руки на стену!отрезал Каффран.

Солдат развернулся и упёрся растопыренными руками в стену сарая.

Каффран приблизился, чтобы обыскать его, направив лазган мужчине в спину.

Внезапно зажужжал вокс.

Он отступил и подкорректировал настройку микробусины.

Повторите! Повторите!отчеканил он.

Вокс снова подал сигнал, и Каффран услышал единственное слово.

«Возмездие».

ГЛАВА 12. Где угодно, но не здесь.

Девять человек погибли. Шестеро были ранены. Ещё трое получили газовые ожоги, из-за порезов на снаряжении.

В семнадцатом взводе царил беспорядок. И Рэглон знал это. Гаунт видел, как потрясён начинающий сержант и как он во всём винит себя. Это был его первый боевой выход, и в результате меньше половины взвода осталось в живых, сохранив боеспособность.

Лазутчики Гаунта довольно быстро рассредоточились по угрюмым руинам мельницы Сантребар. Дождавшись когда все четыре подразделения займут позиции у окон и другие огневые точки, Дорден привлёк полдюжины солдат, чтобы те помогли ему с ранеными из взвода Рэглона.

Двое были при смерти. Сикре и Мквил; их уже не спасти. Дорден позвал Цвейла.

Время приближалось к 19.00, и начало темнеть. Приглушённый грохот контр-атаки всё ещё долетал до них по пустоши с юга, как и протяжное уханье супер-осадных орудий. Вокруг до сих пор всё было окутано жёлтым газовым туманом.

Где-то через час пошёл дождь. Свет изменился, низкие жёлтые небеса окрасились лёгким румянцем. Это напомнило Голке, как под влажной кистью меняется акварель. Много лет назад он любил рисовать. И теперь, стоя у одного из низких окон мельницы, он почти что любовался видом.

Пейзаж выглядел пустым и непривлекательным, но что-то в нём всё равно было. Тёмная, охристого цвета земля и белёсое небо, постепенно темнеющее до серо-голубого.

Под весом полевого доспеха, тяжелого плаща и в респираторе, он чувствовал себя отстранённым. Это была земля, за которую он сражался. Земля, за которую он воевал всю свою сознательную жизнь. Вокруг, на сколько хватало глаз, не было ничего, кроме шрамов войны. Это не было похоже на поле брани, ландшафт выглядел так, словно его извратило грубое колдовство безжалостного сражения. Раздет, сожжён, отравлен, изуродован и убит.

Он задавался вопросом, почему же его восхищает эта жуткая красота. Конечно, едва ли таким образом проявлял свой эстетический вкус дремавший в нём художник-любитель. Скорее это Покет напомнил о себе. Сайберк Покет.

Этот кровавый кусок земли отнял у его друзей, подчинённых и здоровье.

Голке покинул это место развалиной: настолько искалеченным его ужасами, что до сих пор нуждался в консультациях своего врача. Воспоминания всё ещё терзали его разум.

Он попытался представить, как будет выглядеть Покет, когда оживёт. Десять, пятьдесят, сто лет спустя чего бы это ни стоило. Он силился вообразить, что война закончилась, и природа мало-помалу снова вступает в свои права. Леса. Поля. Жизнь во всех её проявлениях.

Голке мог вообразить это, но вид был неубедительным. Бесконечная панорама разорения перед ним была единственной правдой.

Он понимал, почему это было так важно для него. Покет преследовал его много лет, скрываясь в мыслях и кошмарах. И вот теперь он снова здесь. Именно поэтому он вызвался пойти вместе с Гаунтом. Это была аверсивная терапия. Он вернулся, чтобы встретиться со своими демонами и отринуть их, избавиться от их, изгнать их прочь. Он пришёл сюда, чтобы вернуть что-то такое, чего он лишился ещё будучи молодым. Покет был адской дырой, невыносимо уродливыми руинами. Но теперь он даже видел в этом красоту.

Он сделал первый шаг. Он смотрел на пейзаж из своих кошмаров и уже не цепенел от ужаса.

Он мог это сделать. Он мог сломать Покет так же, как тот когда-то сломал его самого.

Два месяца назад его помощники вытащили его на вечерний концерт в Онче. Популярное шоу находилось тогда в городе с гастролями, и все в один голос утверждали, что ему оно понравится. Пышно разукрашенный театр был полон солдат в увольнении, но Голке смотрел представление с одного из балконов, вдали от шума. Представление было действительно весьма занятным, хотя простые солдаты были в восторге, будто смотрели лучшее шоу в своей жизни. Фокусник, труппа акробатов, скрипач-виртуоз, клоунский номер с дрессированными собаками, певцы, оркестранты, довольно невыразительное сопрано. Известный комик в нарочито маленькой шляпе расхаживал по сцене и отпускал скабрёзные замечания о половых предпочтениях и гигиене шадикцев, вызывая у публики яростное одобрение.

Потом вышла девочка, хрупкая девчушка из Фичуа, это был заключительный номер. Старший помощник взволнованно сообщил, что все парни собрались тут в первую очередь ради неё.

Она не выглядела особенной, всего лишь юная барышня в юбке с кринолином и корсаже. Но её голос

Она спела три песни, весёлые, дерзкие и патриотичные. Последней была песенка, которую Голке слышал время от времени в исполнении мужчин. Ироничным был отрывок, где солдат заверял начальство, что готов сражаться, но, желательно, в безопасном месте. Припев звучал примерно так: «Я б нашёл себе врага, где угодно, но не здесь».

Публика безумствовала. Маленькая фичуанская девочка повторила песню на бис. На сцену полетели цветы.

Мотив запал ему в душу. Голке обнаружил, что напевает себе под нос: «Где угодно, но не здесь, ваше благородие, где угодно, но не здесь». Три звонка, занавес, спокойной ночи.

С тех пор мелодия засела в памяти. Слова звучали раз за разом.

Где угодно, но не здесь.

Он понимал, почему мужчины (в большинстве своёмсентиментальные глупцы, как и все солдаты вне службы), так любили эту песню. Она была броской, яркой и веселой. А ещёозвучивала то, в чём они сами не решались признаться. И позволяла разбавить смехом их самые сокровенные и тайные чаяния.

Мелодия стихла в его голове. Не выдержав страданий и тягот Покета, она просто исчезла.

Голке видел их сквозь обнадёживающую ложь.

И всё же именно сюда он стремился вернуться. Именно сюда ему нужно было попасть.

Он хотел быть не где-нибудь ещё, а здесь. Прямо здесь. И прямо сейчас.

Дождь полил сильнее, шипя на отравленной земле и заливая дырявые водостоки мельницы. Ливень разошёлся настолько, что через пятнадцать минут воздух прояснился, а небо стало серее и больше.

Дорден достал анализатор атмосферы и объявил, что концентрация газа упал ниже предельно допустимой.

Солдаты с благодарностью стали стягивать противогазы.

Воздух был холодным и влажным, и всё ещё отдавал металлическим запахом газа, гнилью и мокрой землёй. Некоторые солдаты были так рады сбросить противогаз, что тут же начали болтать и смеяться. Гаунт отправил Белтайна обойти мельницу и передать всем приказ закрепиться здесь.

Цвейл обнажил голову, воздал благословение небесам, и вернулся к Сикре и Мквилу.

Оба были мертвы, и он уже отправил прощальные обряды над ними обоими. Но посчитал нужным повторить службу. «Чтобы они смогли расслышать мои слова»,сказал он Дордену.

Темнело. Но несмотря на это и плывущие над землёй клочья артиллерийского дыма, видимость сохранялась аж на несколько километров. Небо совсем почернело, и огни окопов стали отчётливо видны: как свои, так и вражеские.

На востоке ложный свет от ракетницы озарил ландшафт белым. С юга доносились вспышки и отблески контр-атаки. За линией горизонта землю освещали яркие вспышки супер-осадных орудий.

Прямо над головой, на фоне мутно-синей темноты, Гаунт смог разглядеть звёздывпервые с тех пор, как он ступил на Айэкс Кардинал. Они блёкло мерцали через рассеянный дым в верхних слоях атмосферы, но он мог их различить. Время от времени небо пересекали красные или оранжевые линии, пролетавших ракет. Часть Линии Пейнфорк, Сектор 56, догадался Гаунт, стала переливаться светом, приступив к ночному артобстрелу. Послышался вой и визг летящих снарядов. На краю линий шадикцев вспыхнули пожары.

Где-то гремели минометы, грохотали полевые орудия. Началась очередная ночь на фронте.

Что случилось?спросил Гаунт. Он отвёл Рэглона в более тихий угол разрушенной мельницы и усадил его. Сержанта трясло от напряжения.

Простите, сэр,сказал он.

За что?

За то, что я фесово облажался.

Отставить, сержант. Что случилось прошлой ночью?

На нас напали. Мы шли по мёртвой траншее и наткнулись на вражеских рейдеров.

Схватка длилась недолго, но была яростной. С одной стороны колонной шли мы, с другойони. Думаю, с нашей стороны был достойный ответ. Они отступили, а мы направились на север, забрав с собой раненых, в надежде присоединиться к Десятому. Мы знали знали, что Криид захватила мельницу.

И?

Рэглон вздохнул.Я не знаю, на сколько мы опоздали, но их уже не было. Затем шадикцы начали артобстрел. В итоге мы остались на месте. Это показалось мне правильным выбором. Я счёл, что смогу удержать мельницу даже с половиной взвода.

Были контакты ночью?

Никак нет, сэр.

Гаунт кивнул.Ты оставил кого-нибудь на поле боя, Рэглон?

Нет, сэр!

Тогда, я думаю, ты всё сделал правильно. Тебе стоит перестать укорять себя.

Рэглон посмотрел на Гаунта.Я думал, Вы сразу заберёте у меня лычки, сэр.

За что, Рэгс?

За мой промах. За то, что потерял так много людей.

Давай я расскажу тебе об одном из моих первых заданий, Рэгс В качестве командира, как ты понимаешь. Лесной район, на Фолионе. Я вёл отряд гирканцев из десяти человек. Нам сказали, что там чисто. Но это было не так. Я потерял семь человек. Семьдесят процентов потерь. Я ненавидел себя за это, но сохранил звание. Октар знал, что я просто попал в передрягу. Такое случается. Рано или поздно с этим сталкивается любой гвардеец. А когда ты командир, кажется, что это имеет ещё большее значение. Ты всё сделал правильно. Тебе просто не повезло.

Рэглон кивнул, но всё ещё казался встревоженным.Я просто ненавижу отвечать за

Смерти?

И ошибки

Гаунт помедлил.Рэглон, это твоя первая реальная проверка как командира. Пока не было ни сражений, ни других заданий. Истинаэто испытание. Если всё пошло наперекосяк, как ты и сказалпусть. Но если ты кого-то покрываешьэто другое дело. Если ты хочешь быть офицером в моем полку, тебе нужно с самого начала иметь дело с правдой. Итак ты хочешь рассказать мне ещё что-нибудь?

Командовал я, сэр.

Ты. Но кто всё-таки облажался?

Я. Потому что я командовал.

Сержант, отличительной чертой хорошего командира отряда является то, что он или она распознаёт слабые места и обращает на них внимание вышестоящего офицера. Командир принимает и переносит это, во всех смыслах. Одному фесу известно, с какой болью тебе предстоит жить. Если ты знаешь своё «слабое звено», расскажи мне об этом сейчас.

Рэглон вздохнул.Я думаю, мы в любом случае столкнулись бы с налетчиками, хотя мне сказали, что разведчик Сут действовал на упреждение. Я позволил себе находиться слишком далеко в колонне. Насколько я понимаю, нас раскрыли из-за действий рядового Костина.

Каким образом?

Он пил при исполнении служебных обязанностей, сэр. Он выдал нашу позицию, не соблюдая надлежащую скрытность. Гаунт кивнул и поднялся на ноги.

Ради Бога-Императора, сэр!застонал Рэглон.Не надо!

Сержант Адаре, да упокоит Император его душу, в прошлом году сообщал мне о неосмотрительном пьянстве Костина. Адаре должен был отреагировать на это. Я должен был отреагировать на это. По крайней мере, мне следовало предупредить тебя об этом, когда ты принимал командование Семнадцатым. Это мой промах, и промах Адаре, случившиеся задолго до твоего. Но прежде всего, это вина Костина.

Сэр

Говори.

На выходе из окопа я лишился половины взвода. Прошу, не сокращайте количество выживших.

Гаунт положил руку на плечо Рэглона.Выполняй свой долг и ни о чём не сожалей. А я позабочусь о своём. Рэглон, из тебя получится первоклассный командир взвода.