Второй пистолет я тоже разрядил, но попал в кирасу одному из драконов.
Тот, что стоял у калитки, направил на меня ружьё и выстрелил, после чего все трое выхватили сабли и бросились ко мне. Я стоял на крыльце, в моей руке уже был третий пистолет. Я протянул левую ладонь и направил морозные потоки в одного из бегущих. Лёд охватил его с головы до ног чёрными кристаллами. Пистолет я разрядил в того, который уже поднимался по лестницепуля попала прямо в широкий рот, и дракон скатился вниз.
Последний отошёл в сторону, чтобы не оказаться сбитым повалившимся телом, и продолжил подниматься. Я обнажил клинок. Не давая дракону забраться на крыльцо, парировал два удара и толчком ноги отправил его вниз по лестнице, а сам сбежал следом. Противник вскочил и выставил саблю перед собой, отбивая мой удар. Второй и третий тоже оказались отбиты, четвёртый же достиг цели, и клинок вонзился в шею чешуйчатого существа под подбородок. К счастью, тут тоже природный панцирь оказался не слишком прочным, и я с лёгкостью пробил его.
Всё это время замороженный неподвижно валялся на снегу. Я сам не ожидал от себя такого. Мало того, что лёд полностью покрыл тело змееглазого, так ещё и чары подействовали метров с трёх-четырёх, тогда как прежде дальше полуметра морозить не получалось. А я всё ещё чувствовал себя полным сил.
Я перевернул существо ногой на спину. Лицо его замёрзло. Значит он, скорее всего, задохнулся.
А в это время на улице перестали жужжать каменные осколки. Воцарилась тишина. Я подошёл к калитке, выглянул и тут же спрятался: всадник на белой лошади стоял в какие-то метрах от меня, и вокруг руки его кружили светящиеся камни.
Не стреляй! крикнул я на всякий случай. Их тут нет.
Кто бы ты ни был, выходи, раздался властный женский голос. Так вот значит, как оно: это был не всадник а всадница.
С саблей в руках я вышел на улицу.
Передо мной на белой лошади восседала молодая женщина в красном жюстокоре с меховыми манжетами и воротником, и широкими лацканами, расшитыми золотой нитью. Он был подпоясан ремнём, на левом боку висел палаш с узорчатой массивной гардой. Одежда выглядела богатой и в то же время какой-то поношенной: мех свалялся, а сукно местами выцвело.
Из-под тонких бровей на меня пристально смотрели карие глаза. Лицо девушки имело гордый и, я бы даже сказал, надменный вид: подбородок приподнят, взор чуть прищурен и направлен сверху вниз (что, в прочем, не удивительно, раз она сидела на коне). Да и горделивая осанка отличала девушку от простых людей. В каждом жесте чувствовалось какое-то особое достоинство.
Вокруг лежали тела. Человекоподобные существа валялись с пробитыми кожаными кирасами в лужах собственной крови, пропитавшей снег. Две лошади лежали убитыми, одна дёргала ногами и издавала жалобное ржание, остальные бродили по округе.
Кто таков? спросила всадница приказным тоном.
Обычный путник, ответил я. А ты кто?
Боярыня Белогорская, произнесла девушка и, смерив меня взглядом, добавила. Ты не похож на обычного путника. Что ты тут делаешь? И что случилось в деревне?
Решив, видимо, что угрозы я не представляю, молодая боярыня слезла с лошади. Она была довольно высокой по сравнению с местными жителями, хоть и пониже меня.
Рукой, затянутой в чёрную перчатку, она вытащила из ножен палаш и, подойдя к лежащему рядом телу, воткнул ему клинок в шею, затем добила раненую лошадь и обернулась ко мне:
Ну? Говори. Что здесь случилось, откуда и куда ты держишь путь?
Иду из Угреши в Высокое, ответил я честно. В Угреши образовалась брешь. Весь гарнизон мёртв. Тут, по селу, тоже мертвецы бродят, так что будь осторожнее. Они ведут себя довольно агрессивно, когда встречают живых. Вероятно, во всём виноваты существа из Сна. Это всё, что я знаю.
Интересно, боярыня подошла к следующему телу и тоже вонзила ему клинок в горло, потом снова повернулась ко мне:Значит, ты едешь в Высокое? Это где?
Верстах в тридцать отсюда на запад.
Это владения Черемских?
Возможно, пожал я плечами.
По какому делу ты ездил в Угреш? спросила девушка тоном, не терпящим возражений. Такой допрос начинал меня напрягать.
По личному, ответил я.
Хватит вилять. Когда я тебя спрашиваю, ты должен отвечать. Что ты делал в пустой избе? Не мародёр ли ты часом? И почему мне твоё лицо кажется знакомым? Кто ты?
Последнее мне совсем не понравилось. Она меня знает? Нет, вряд ли. Возможно, просто где-то видела. Если княжество небольшое, то все бояре наверняка в лицо знают князя и его семью. А мне это сейчас совсем ни к чему.
Как я сказал, я просто путник, спокойно ответил я. Остановился вчера на ночлег. Сегодня собирался продолжить путь, а тутэти. Вряд ли мы где-то виделись. Обозналась, наверное. Бывает.
Девушка прошла к калитке и заглянула внутрь:
Просто путник, который перебил толпу чешуйчатых, хмыкнула она. И разговариваешь ты не как простолюдин, без подобающего обращения. И да, у меня хорошая память. Так что не надо мне мозги пудрить, она убрала палаш в ножны, а вокруг ещё левой руки снова закружились светящиеся осколки. Да и лицо её изменилось: теперь оно было пепельно-серого цвета, словно высеченное из камня, прорезанного тонкими блестящими прожилками.
Мне больше нечего добавить, сухо произнёс я. Меня всё больше напрягала сложившаяся ситуация. Разговор мог перерасти в драку, а я не знал, будут ли мои чары сильнее.
Как тебя звать? спросила девушка.
Александр.
Александр повторила она задумчиво, будто вспоминая что-то.
Послушай, сказал я примирительным тоном. Может, уберёшь эти свои чары. Я просто иду своей дорогой и никому не желаю зла. Спасибо, что помогла с этими уродами, но, наверное, у тебя тоже есть свои дела, так что давай просто разойдёмся миром.
Девушка подошла ко мне и вытащила один из кристаллических пистолетов.
Что это? удивилась она. Ты умеешь повелевать кристаллами? Значит, ты либо светлейший, либо полукровка.
Магические осколки над ладонью её пропали.
Значит, умею, я забрал из рук молодой боярыни своё оружие и уставился на неё. Будешь дальше гадать?
Под моим взглядом девушка даже как будто стушевалась, но быстро взяла себя в руки.
Но почему тогда ты не хочешь назвать свою фамилию? спросила она, но уже не прежним приказным тоном, а скорее с недоумением. И недоумение это было настолько искренним, что я чуть не рассмеялся. Возможно, то, что я отказался это сделать при встрече с другим светлейшим, действительно выглядело странно. Я не знал, как тут принято.
На то есть причины, я запихнул пистолет в кобуру.
Где открылась брешь, ты знаешь? девушка резко сменила тему. Необходимо поставить в известность гарнизоны соседних острогов и ритуальный отдел. Брешь нужно закрыть, как можно скорее.
Знаю. Одна брешь в Угреши, внутри крепости, прямо посреди двора. Там полно мёртвых солдат, которых почти невозможно убить. Втораяверстах в пятнадцати к югу от Высокого. Других брешей я тут не видел.
Две бреши так близко друг от другаэто очень странно, произнесла, нахмурившись, молодая боярыня. Я не помню, когда было такое. Дело серьёзнее, чем я думала. Ты можешь рассказать, где именно вторая брешь?
Я, как мог, объяснил, как туда добраться от Высокого.
Моры уже вышли в Явь? спросила девушка.
Я убил четырёх, похожих на собак. Они напали на деревеньку неподалёку. Может быть, появились и другие в моё отсутствие. Ещё одна ходит по округе и умерщвляет всё живое. Я пытался её выследитьничего не получилось. Скорее всего, ушла в степь или обратно в Сон.
Так, ты должен поехать со мной и всё рассказать коменданту в Степной, сказала боярыня. Надо остановить это.
Нет, извини, но не поеду, ответил я. Думаю, сама справишься, а мне нужно возвращаться в Высокое.
Что ж, как хочешь, девушка забралась в седло. Тогда прощай.
Она пришпорила лошадь, и та потопала в направлении Старой Ямы.
И тебе счастливого пути, произнёс я вслед.
Странная встреча. Очень неожиданная и странная. Каким образом сюда забрела эта благородная девица, чего забыла в этой глуши? Почему одна, без свиты, слуг и родственников? Впрочем, вряд ли теперь это имело большое значение. Главное, что удалось избежать драки, которая могла закончиться не в мою пользу. А ещё беспокоило, что девушка чуть было не узнала меня. Наверное, и правда, видела на каком-нибудь приёме у княжеской семьи.
***
А вскоре я и сам уже ехал по белому полю. Подо мной был скакун одного из убитых драконов, второго я вёл следом. Поначалу я опасался, что будет сложно управляться с лошадью, но моё новое тело оказалось прекрасно приспособлено к передвижению верхом. Сев в седло, я почувствовал себя в родной стихии. Со своим транспортным средством я очень быстро нашёл общий язык.
В седельных сумках, украшенных тиснённым узором, нашлись съестные припасы: солонина и копчёности. В висящем на седле бурдюке бултыхался какой-то молочный напиток, напоминающий кумыс.
К седлу второй лошади я привязал ружья кочевниковэто были лёгкие кремневые карабины, украшенные узорами в восточном стиле. Такое оружие неплохо подходило для конной стрельбы. Забрал их в надежде продать в городе. Ну или, может, себе тоже оставлю один образецне решил ещё.
Метель снова разыгралась. Лошади медленно плелись по сугробам, а я едва видел дорогу впереди. Мне за шиворот набился снег. Хоть я не ощущал холода, но чувство было неприятное. Одной рукой я держал поводья, другой придерживал треуголку, чтобы не слетела от порывов ветра, старался поплотнее натянуть её на лоб, защищая лицо от вездесущих белых хлопьев.
Боялся я сейчас одного: того, что стемнеет раньше, чем я доберусь до Старой Ямы. Я и так не видел дорогу, которую снег сравнял с полем вокруг, а в ночи я и ориентиры перестану видеть.
Мысли же мои были заняты сном, увиденным сегодня ночью. Прежде мне и более странные сны снились, но этот вызывал какую-то смутную необъяснимую тревогу, с которой я никак не мог справиться. Раньше, в своём мире, я бы придал ему не большее значение, чем остальным снам: никогда не считал, что этот набор картинок и образов несёт в себе что-то важное. Но в этом мире могло быть всё, что угодно. Невольно лезли в голову мысли: вдруг увиденное имеет смысл? И если так, то какой?
Я всё гадал, что за жуткое существо с лошадиным черепом вместо головы приснилось мне? Во Сне его видели и Прошка, и я пред тем, как отправиться в Явь. Мужики называли его Марой и боялись больше всех остальных тварей вместе взятых.
А что, если именно оно было птицелапым монстром, за которым я гнался последние два дня? Конечно, не факт. Во Сне полно неведомых тварей. Но мысль эта не оставляла меня. А ещё подумалось, что появление брешей тоже может быть как-то связано с этим существом.
Что-то в этом мире творилось нехорошее. Даже молодая боярыня удивилась такому количеству брешей.
Когда я добрался до Большой Ямы, снег идти перестал, хоть ветер дул с прежней силой. Начало темнеть. Переться в ночь по снежному полю, не зная дороги, казалось глупой затеей, а значит опять придётся пороситься к кому-нибудь на ночлег. Ну или остановиться там же, если хозяева до сих не вернулись в свою избу.
Однако в деревне меня ждал сюрприз: тут было пусто. Я сразу понял, что люди сбежали, испугавшись нашествия мертвецов. Что ж, тем лучше
Посреди деревни стояла телега, заметённая снегом. Привязав лошадей к дереву, я подошёл ближе. Возле телеги находилось несколько бугорков, как будто там что-то лежало. Я смахнул снег с одного. Луч моего фонаря упал на лицо Точнее на то, что осталось от лица. Теперь это был череп со свисающими клочьями расплавленной кожи, застывшими на одежде и костях. Глаза тоже вытекли.
Меня аж перекосило от этого зрелища.
Я принялся разгребать тело. Узнал армяк и чёрную сутану. Отец Георгий! Это был он. Разгрёб другие сугробы, тем лежали остальные: дочери, жена священника и два мужика. Все они выглядели примерно так же. Их кожа расплавилась, стекла с лиц и застыла.
Люди не могли такое сделать, значит, в округе появилось ещё одно исчадие Сна.
Снова вспомнились слова Томаша: «Как видишь красные глазаулепётывай со всех ног. Иначе кожа слезет с костей». Это он говорил про монстра, которого сноходцы называли жнецом. Неужели он здесь?
Меня бросило в холодный пот. И дело даже не в том, что я не знал, смогу ли убить существо или нетя содрогался при мысли об тех ужасах, которые жнец здесь может сотворить. Живо представились деревни, завалены мёртвыми телами с оплавившейся кожей.
Я снял с плеча пищаль и стал осматриваться, нет ли поблизости жнеца.
Насколько я знал, жнецы появляются в темноте. А значит, он мог бродить рядом Или находиться уже в десятках вёрст отсюда, может быть, даже в Высоком
Заночевал я в той же избе, что и на пути в Перепутье, а утром двинулся дальше. Наличие лошадей принесло новые проблемы: животных требовалось чем-то кормить, а я не знал, чем и как, а интернета, чтобы посмотреть, разумеется, не было. Насколько я слышал, лошадям нужно давать сено или овёс. Овса не нашёл а вот сена во дворе оказалось многотут имелся сеновал под навесом.
А пока лошади ели, я пошёл ещё раз посмотреть на мёртвых животных. К моему удивлению, трупы теперь лежали в стойлах, не подавая признаков жизни. Значит, эффект «зомби» был недолговременным: примерно два-три дня. Ну хоть одна хорошая новость.
До Высокого добрался в тот же день, хоть и не без проблем. На подъезде к селу я увидел составленные кругом крестьянские телеги и кибитки и стреноженных лошадей. Сразу понял: беженцы. Они почему-то решили остановиться тут. Расположились на левом берегу неподалёку от изб, тогда как церковь и дом старосты находились на правом.
Первым делом я отправился к Фёдору. Он рубил дрова во дворе, когда я вошёл. Оторвавшись от своего занятия, он вначале вскинул брови от удивления, а потом снова нахмурился.
Живой, значит, староста вонзил топор в пень и направился ко мне. А мы-то думали, тебятого, съели.
Меня не съедят. Я не вкусный, отшутился я.
Прошли в избу. Я снял свой кафтан, оставшись в одном камзоле, и мы с Фёдором уселись за стол.
Где бродил-то? Чего видал? начал расспрашивать меня староста. Тут страсти знаешь какие творятся? Собаки по сравнению с тем, что в Перепутье и Старой Яме произошлопустяки.
Знаю, я там был, кивнул я.
Понятно, протянул Фёдор и посмотрел на жену, которая возилась у печи. Слыш, Манька, иди на улицу, не для твоих ушей разговор.
Жена Фёдоракоренастая женщина с хмурым, постоянно усталым лицом поворчала немного, но мужа послушалась.
Выкладывай, сказал Фёдор, когда мы остались одни. Сделал, что обещал? Кажи пепел.
На улице покажу, сказал я. И нос заткни тряпкой. Нельзя им дышать.
Мы снова вышли во двор, и я мельком продемонстрировал пепел. А потом вернулись в дом, и я поведал о своём пути. Рассказал про брешь в Угреши, про ожившие трупы и про существо, которое несёт с собой смерть и поднимает покойников. Правда, догадки свои озвучивать не стал. Так же рассказал про жнеца, который вероятно бродит где-то поблизости, и предупредил, что с наступлением темноты лучше сидеть по домам. Поведал я и о чешуйчатых, разъезд которых обнаружил вчера утром в Перепутье.
Фёдор сидел мрачнее тучи, а когда я закончил, даже заговорил не сразу.
Дела наконец протянул он. Жутко стало жить на свете белом.
Ну а у вас что происходит? спросил я.
А что у нас? Мужики приезжали позавчера из Старой Ямы. К отцу Феодосию сразу. Не знаю, чего они там нарешали. Но кажись, отец Феодосий всё же напишет, куда полагается. Нельзя иначе. А меня вот вчера барин звал на разговор, серчал весьма за тот поход наш на ветряковцев. Грозился всё, что выпорет, да оброк больше станет взымать. Якобы, убытки у него из-за нас теперь Ну выпороть-то, может, и не выпоретне до того нынче, а вот оброк староста вздохнул. Да беженцы вот. Небось, видал, когда проходил?
Видел, подтвердил я. Так и вам тоже неплохо было бы уехать, пока всё не уляжется.
Рады были бы, угрюмо произнёс Фёдор, да барин не велит. Не отпускаети всё. Говорит, никто сюда не придёт.
Получив за работу три с половиной рубля, я отправился к Фросе на свою съёмную квартиру. Душа ликовала, предчувствуя тёплую встречу. Ощущал я себя так, словно возвращался домой после долгого странствия. Хотя умом-то я понимал, что нет у меня в этом мире дома. Более того, уже завтра или, в крайнем случае, послезавтра надо двигаться в сторону Ярска. Теперь у меня есть и лошади, и оружие, которое можно продать. Этим и надо заниматься, чтобы обеспечить себя на первое время.