Леворукие книготорговцы Лондона - Гарт Никс 7 стр.

 Нельзя ничего есть, забыла?  рявкнул Мерлин, затащив ее за мазанки, где было меньше народу.  Одной крошки довольно, чтобы мы застряли здесь навеки. Эх, жалко, Вивьен с нами нет.

 Кто такая Вивьен?

 Моя сестра. Спец по всяким загадкам, головоломкам и прочему. Ну а ты ничего странного не увидела?

 Откуда мне знать, что здесь не к месту?!  возмутилась Сьюзен.  Я же никогда не была на средневековой ярмарке! На современную, и то не ходила.

 Ладно, пойдем искать,  сказал Мерлин.  Смотри внимательно и не отпускай мою руку.

 А чего они все тут такие счастливыеулыбаются, смеются, прямо бесит?  спросила Сьюзен, пока они пробирались по узкому ярмарочному проулку, который скоро вывел их в более широкий, центральный.  По мне, лучше бы хмурились и глядели угрюмо, и то не так жутко было бы.

 Оборотная сторона ярмарки тоже присутствует, и нам ее скоро покажут, не волнуйся. За праздничным фасадом скрываются обман, воровство, отчаяние и даже убийства. И лучше нам выбраться отсюда раньше, чем ярмарка начнет меняться. Но я не вижу ничего, что было бы здесь некстати!

На пересечении рядов Сьюзен остановилась и, приподнявшись на цыпочки, огляделась. Правда, она и так была выше всех ростом, и это оказалось удобно, хотя и странно. Пританцовывая на ходу, к ним приближались музыканты: барабаны, две лютни, куча дудочек вроде флейты и еще одна штуковина, похожая на волынку-переростка. Подойдя ближе, лютнисты сделали изысканный пируэт и расступились, а из-за их спин показалась молоденькая девушка с огромной корзиной цветов. Едва взглянув на нее, Сьюзен поняла: то, что они ищут, и то, что с самого начала вселяло в нее непонятное беспокойство, находится прямо перед ними.

 Цветочница!  крикнула она, проталкиваясь сквозь толпу краснорожих поселян в одежде из мешковины, которые покатывались со смеху над ужимками и прыжками двух акробатов на ходулях, изображавших неудачное совокупление каких-то странных существ, возможно, насекомых. На этот раз Сьюзен тащила за собой Мерлина, а не наоборот.

 Что?

 Здесь все такое яркое!  крикнула девушка, ныряя под огромный поднос с пирогами, который, видно, специально вытащили на самую середину прохода. Мерлин ужом скользнул за ней.  Цвета как в мультике! Супернасыщенные, сочные. А в корзине цветочницы есть цветок совсем без цвета. Вон она!

Цветочница уходила, ее спина мелькала в толпе, которая прибывала прямо на глазах. Казалось, все, кто был на ярмарке, бросили свои дела и сбежались к центральному перекрестку с одной-единственной цельюпомешать Сьюзен и Мерлину догнать девушку с корзинкой. Просто остановить людей было не во власти гоблинов, ведь они нарушили бы древний закон, которому подчинялась вся их жизнь, но вот слегка переиначить егоэто пожалуйста.

Мерлин снова бежал впереди, размахивая терновой палочкой. Все, кто попадался им, старались увернуться от нее, точно боялись прикосновений, но, когда палочка все же дотрагивалась до них, не выказывали никаких признаков неудовольствия, а наоборот, смеялись и улыбались.

Девушка с корзинкой свернула в боковой проход, и Сьюзен снова увидела в ее корзинке тот цветок. На этот раз его заметил и Мерлин. Роза на высоком стебельке была не просто бесцветной, но совершенно прозрачной, и казалась бы стеклянной, если бы стебель не пружинил, а лепестки не трепетали при каждом шаге цветочницы.

 Это уже второй раз!  крикнул Мерлин.  Вперед!

И он сунул палку между колен торговки угрями, отчего та споткнулась и рухнула, уронив кадку с товаром, которую несла на голове. Скользкие твари рассыпались во все стороны, люди поскальзывались на них и тоже падали, образуя кучу-малу. При этом они ни на миг не переставали улыбаться и хохотать, точно это было удовольствие, за которое они заплатили из собственного кармана.

Мерлин и Сьюзен, перепрыгнув через угрей, снова побежали за цветочницей, а та, обогнав их на дюжину шагов, торопливо шагала по узкому проходу между задними рядами уличного театрадвух- или трехэтажного сооружения из раскрашенного холста на деревянном каркасе. Вдруг небо потемнело, набежали тучи, внезапно повеяло холодом.

 Нет! Играем честно!  завопил Мерлин, еще прибавил шагу и сумел-таки коснуться кончиком терновой палки спины цветочницы.

Она остановилась и повернулась. Издали она казалась улыбчивой и хорошенькой, но теперь было видно, что с румяной мордашки сбежали все краски, щеки исхудали и зашелушились, подбородок заострился, рот наполнился пеньками зубов, среди которых торчали два резца, длинных и острых, а еще она уменьшилась на целый фут.

 Мы не из этого времени и места, как и твой цветок,  с пафосом начал Мерлин.  Отдай его

Рычание заглушило его слова, а потом из щели между сараями выскочила громадная лохматая собака и зубами вцепилась в палку. Собака была такой тяжелой, что Мерлина, который не выпустил палку из рук, развернуло и протащило несколько шагов, а Сьюзен, которую он тоже держал за руку, не успела отреагировать и от толчка упала в грязь, крепко приложившись бедром. Хорошо хоть свободную руку выставила, а то могла бы что-нибудь сломать. Но все равно было больно.

 Плохая собака!  рявкнула она скорее по привычке, не очень рассчитывая на реакцию животного.  Плохая собака! Фу!

Все, в том числе, наверное, собака, удивились, когда зубастые челюсти разжались и выпустили палку.

 Сидеть!  скомандовала Сьюзен, поднимаясь с земли.

Она была очень зла и потому, что упала и выпачкалась, и потому, что ее втянули во все эти мистические разборки, и вообще из-за всего на свете.

Собака села. Сьюзен поглядела на цветочницу:

 А ты, гоблин, или как тебя там, дай мне цветок. Живо!

Цветочница вытянула из вихря ярких маргариток бесцветную розу и, опустившись на колено, протянула ее Сьюзен.

Та взяла цветок.

Ярмарка исчезла стремительно, как ледяная скульптура тает на видео при ускоренной перемотке: мультяшные цвета сменились блеклой реальностью, средневековая воньвыхлопными газами, а толчея старинной ярмаркистолпотворением современного Мейфэра.

Они стояли на Керзон-стрит, у поворота на Шеперд-маркет. Дождь припустил еще сильнее, крупная капля попала Сьюзен в глаз. Рядом с ними остановились две молодые американки, явно туристки.

 Видела тех ребятишек?  спросила одна другую.  Которые пробежали здесь только что?

 Каких ребятишек? Нет, я, кажется, отключилась ненадолгоникак не приду в себя после перелета. Ой, ты глянь! Какая прелесть! Настоящий английский паб!

 Их ждет неприятное открытие,  сказала Сьюзен.  Пинта настоящего эля комнатной температуры, плюс молодые американки обычно терпеть не могут

 А ты знаешь, что тварь, которая вцепилась в мою палку, была не собакой, а волком?  сказал вдруг Мерлин. Нахмурившись, он внимательно разглядывал глубокие отметины на темном старом дереве, оставленные волчьими зубами, потом вздохнул и стряхнул пятнышки грязи, приставшие к его платью. Но пятнышки оказались слишком свежими и размазались, превратившись в полоски, которые не только не испортили платье, но даже придали ему особый панковский шарм.  Так что я уж и не знаю, кто ты или, может быть, что?

 Яэто просто я,  задумчиво ответила Сьюзен, глядя на розу, которая утратила все признаки живого цветка и стала стеклянной, прозрачной и негибкой.  Я умею говорить с собаками, и все.

 Вот как?!  жизнерадостно воскликнул Мерлин. Закинув на плечо палку, он, в лучшей манере Джина Келли, перескочил через лужу и стремительно, так, что платье встало колоколом, повернулся к Сьюзен. Та по-прежнему стояла на месте.  Пошли, магазин уже совсем рядом!

Глава 6

Если бы не бронзовая табличка, почти незаметная на фоне внушительного георгианского фасада, никто бы не догадался, что в этом пятиэтажном городском доме расположен магазин редких книг. И все же это был онНовый книжный. Вход в него скрывал портик с колоннами, заглядывать под который не пришло бы в голову никому, кроме людей сведущих.

К удивлению Сьюзен, едва переступив порог, они уткнулись в другую дверь, массивную и очень старую с виду. Бронзовые створки украшали фигуры двух бородатых великанов с шипастыми дубинками на плечах. Глазами великанам служили камнипрозрачные и такие сверкающие, что их можно было принять за бриллианты, будь они поменьше. Первая дверь захлопнулась за Мерлином и Сьюзен, глухо щелкнув замком.

 К нам иногда наведываются незваные гости,  пояснил Мерлин и, шагнув вперед, нажал на кнопку звонка возле второй двери.  Ничего, сейчас откроют.

 Прекрасная работа,  ответила Сьюзен, которая внимательно разглядывала бронзовые створки.

 Гог и Магог,  охотно прокомментировал Мерлин.

Прозрачные глаза гигантов вдруг вспыхнули, заставив девушку отпрянуть.

 Дверь изготовил Великий Рондельчайд, изобретатель и маг, в тысяча восемьсот девяносто девятом году,  сказал Мерлин.  Он был праворуким. Настоящее имяРональд Биггинс. Чего он только не изобрел за свою жизнь: аппаратуру для иллюзионистов, исчезательные шкафы и все такое прочее. Обожал эти штуки. Нашим клиентам они тоже нравятся.

 А она что-нибудь делает?  спросила Сьюзен.  Я хочу сказать, эта дверь, она волшебная?

 Нет,  ответил Мерлин.  В глазах электрические лампочки, только чтобы видеть, кто пришел. Но дверь очень солиднаядвухдюймовые бронзовые листы на стальном каркасе.

Сьюзен подняла голову. В потолке поблескивал странный кусок стекла.

 Одностороннее зеркало,  догадалась она.

 А вот оно как раз волшебное,  сказал Мерлин.  Две горсти воды, зачерпнутые из ну, скажем, священного озера с двух противоположных берегов одновременно. Будь зеркало побольше, ты могла бы шагнуть сквозь него прямо туда. Правда, ничего интересного ты бы все равно не увидела. Так, обычная столовая. Тебе не понравилось бы. Идем.

Бронзовые створки вздрогнули, с гулом и лязгом поехали в стороны, но застопорились на полпути. Один великан скрылся внутри стены, второй остался снаружи. В отверстие между ними Сьюзен увидела очаровательную уютную библиотеку, где массивные люстры лили с потолка электрический свет на шесть рядов книжных стеллажей. На застекленных полках стояли книгистаринные тома в переплетах из красной, черной, синей и зеленой кожи или клееного холста; попадались и более экзотические экземпляры, в обложках из металлических пластин или звериных шкур. В торце каждого стеллажа располагалось старое кожаное кресло, которое словно приглашало погрузиться в его уютные глубины и начать читать.

Прямо у входа два длинных стола красного дерева были буквально погребены под антикварными книгами. В проходе между ними Мерлина и Сьюзен ждал книготорговец средних лет с яркими глазами и необыкновенно длинной бородой, заплетенной в три косы. Большой передник с многочисленными карманами почти скрывал поношенный синий костюм с затертыми до зеркального блеска локтями, оставляя на виду клетчатую рубашку и потрепанный галстук-бабочку. На правой руке у продавца была хлопчатобумажная белая перчатка, а еще Сьюзен заметила на его переднике узкий карман-чехол, чтобы класть тонкий длинный нож для бумаги.

 Дверь опять заело,  сказал он.  На полу-Гоге, как мы обычно говорим. Добро пожаловать домой, Мерлин. Все уже с ног сбились, вас ищут.

 Значит, Одри все же добралась до вас?

 Добралась и принесла новость, неслыханную и довольно тревожную,  ответил тот.  Никто и не припомнит, когда гоблины в последний раз осмеливались вытворять такое при солнце, по крайней мере не в нашу бытность. О, прошу меня простить, я заболтался. Вы, наверное, Сьюзен? Меня зовут Эрик. Могу я предложить вам полотенце?

Сьюзен оглядела себя. За последние несколько часов с ней случилось столько всякого, что она даже забыла про свой мокрый до нитки комбинезон и облепленные грязью ботинки. Мерлин тоже промок, но все равно выглядел как картинка, а мокрое платье на немкак каприз сумасбродного фотографа из модного журнала.

 Мм да, пожалуйста,  сказала она, верно истолковав косой взгляд Эрикатот боялся, как бы она случайно не закапала книги.

 Проходите сюда. Вон там, за столами, вход в служебные уборные,  сказал Эрик.  После чего вас будут ждать наверху.

 Предки уже здесь?  спросил Мерлин.  И Меррихью тоже?

 Да, сегодня они здесь, оба,  сказал Эрик и, помешкав, добавил:  Удачи.

Мерлин скорчил гримасу и протянул ему терновую палку:

 Передай Одри, когда она вернется, ладно?

Эрик кивнул и сунул палку в подставку для зонтов, сделанную из пня какого-то дерева. Подставка раскорячилась у двери, корни, хотя и подпиленные, занимали жутко много места; из выдолбленного нутра торчали еще несколько похожих палок, пара антикварных черных зонтов с ручками из слоновой кости и двуручный меч с бронзовой рукояткой в виде двух переплетенных драконовздоровенный, выше Эрика.

 Может быть, розу тоже взять?  спросил Эрик.

 Э-э-э не нужно, я сама подержу,  отказалась Сьюзен.

Она не знала, на что ей сдался этот цветок, просто чувствовала, что ей хочется рассмотреть его получше, как только представится возможность. Совсем недавно она видела, как гнется стебелек и колышутся лепестки, и даже теперь, когда цветок стал неподатливым и твердым, словно стекло, он сохранил естественность и индивидуальность, отличающие истинные произведения искусства от фабричной штамповки.

Идя следом за Мерлином, Сьюзен старалась не вертеть головой, чтобы вода с ее волос не капала, упаси бог, на книги. Тома были старыми, потертыми, без суперобложек, и читать названия, не поворачивая головы, не получалось, но некоторые, вытисненные золотыми или серебряными буквами, Сьюзен все же разгляделабольше потому, что хорошо знала и сами книги, и их авторов: «Буря», «Айвенго», «Доводы рассудка», «Грозовой перевал»  Шекспир, Вальтер Скотт, Остин и Бронте. Какое-то время они шли вдоль полок, сплошь занятых Библиями, в том числе старинными, и вдруг взгляд Сьюзен уткнулся в витрину, возле которой девушка потрясенно сбилась с шага: «Поэтические наброски» Уильяма Блейка соседствовали в ней с первым изданием «Семи столпов мудрости» Т. Э. Лоуренса, а венчало потрясающую подборку первоиздание всех пьес Шекспира.

У самого выхода из комнаты был большой шкаф, где книги стояли не корешками, а обложками вперед. Сьюзен опять замерла, узнав в них любимцев многих поколений детей: «Ящик наслаждений» Джона Мейсфилда; книги о Нарнии К. С. Льюиса; «Ослик подрезчика торфа» Патрисии Линч; «Очарованная зима» Виктории Уокер; «Черные сердца в Баттерси» Джоан Эйкен; исторические романы Розмари Сатклифф, в том числе «Серебряная ветвь», которую сама Сьюзен особенно любила в детстве; «Власть Трех» Дианы Уинн Джонс; «Странный камень из Бризингамена» Алана Гарнера; «Пятеро детей и Оно» Э. Несбит и многие другие. Сьюзен не раз брала в библиотеке точно такие же книги, только зачитанные почти до дыр, а эти были новехонькими, в целых, покрытых защитной пленкой суперобложках.

 Ох уж эти детские писатели,  вздохнул Мерлин.  Опасная компания. Вечно доставляют нам неприятности.

 Как так?  удивилась Сьюзен.

 Ну, не нарочно,  смилостивился Мерлин, открывая дверь.  Но один ощупью подберет ключ к какому-нибудь древнему мифу, другой выпустит на свободу то, чему лучше оставаться в неволе,  и сразу давай писать об этом в книжках. Детские сказкиэто ведь, знаешь ли, не сплошь выдумки. Идем.

Сьюзен оторвалась от книг и шагнула за Мерлином в тесный кабинетик, где из-за двух бюро с откидными крышками, старого каталожного шкафа на шесть ящиков и стойки для оружия с шестью винтовками «Ли-Энфилд.303» было негде повернуться. Винтовочные штыки, «Паттерн Суорд» 1907 года выпуска, лежали на специальной полке. Под ней помещался потертый зеленый ящик для амуниции с желтой трафаретной надписью на боку: «Патроны 303. ПУЛИ 303».

В задней стене кабинета была дверь, через которую Мерлин вывел Сьюзен в узкий, обшитый панелями коридор с двумя дверями по левую руку и просторной лестницей по правую. Одну дверь украшало изображение дамской шляпки, другуюмужского цилиндра.

 Какую уборную предпочитаешь?  спросил Мерлин.  Полотенца есть в обеих, одежда тоже. Можешь переодеться, если захочешь. Правда, из одежды одни спецовки, и те огромные, как аэростаты. Похоже, мы скупили все, что не сносил за войну Черчилль. Зато они сухие.

 А ты будешь переодеваться?  с подозрением спросила Сьюзен.

Образ Мерлина, облаченного в спецовку размером для Черчилля, как-то не укладывался у нее в голове.

 Потом,  ответил Мерлин.  Но тебе рекомендую, а то ты и правда очень грязная