Мёрфи покачала головой и устало улыбнулась:
Чем я могу помочь?
Мне хотелось бы покопаться в материалах дела о его смерти. Я не могу поработать на местеслишком много времени прошло, но, возможно, криминалисты нарыли чего-нибудь, что сами не считают уликой. Это дало бы мне, по крайней мере, отправную точку.
Мёрфи кивнула, не глядя на меня:
Идет. С одним условием.
Согласен. С каким?
Если это убийство, ты подключишь меня к делу.
Мёрф, возмутился я, ты что? Я не хочу втягивать тебя во что-то, что
Черт подери, Гарри! зарычала Мёрфи. Если кто-то или что-то убивает людей в Чикаго, мне нужно разобраться с этим. Это моя работа. И то, что со мной произошло, ровным счетом ничего не меняет.
Твоя работаразбираться с плохими парнями, возразил я. Но это, возможно, не парень вовсе. В смысле, не человек. Я не хочу подвергать тебя опасности, если
В жопу безопасность, огрызнулась Мёрфи. Это моя работа, Гарри. Если ты нароешь убийство, ты подключаешь меня.
Я колебался, стараясь не выказывать досады. Я не хотел впутывать Мёрфи в дела Мэб и компании. Шрамов у Мёрфи и так хватало, а феи известны своей наклонностью исподволь просачиваться в вашу жизнь. Мне ужасно не хотелось подставлять Мёрфи под ударособенно с учетом ее нынешнего уязвимого состояния.
Но при всем при этом лгать ей я тоже не мог. Слишком многим я ей обязан.
Мёрфи была ранена. Ее глодал страх, который мог сожрать ее окончательно, не борись она с ним. Она это понимала. И как бы ей ни было страшно, она понимала, что должна работать, иначе не оправится никогда.
Хотя мне очень хотелось держать ее в стороне от опасности, особенно сейчас, я понимал, что это ей не поможет. Только сделает хуже. В некотором роде речь шла о ее жизни.
Заметано, тихо произнес я.
Она кивнула и встала с дивана:
Посиди пока здесь. Пойду залезу в компьютерпосмотрю, что удастся нарыть.
Слушай, я ведь могу подождать, если тебе удобнее.
Она мотнула головой:
Я уже приняла валиум. Если я не займусь этим сейчас, у меня голова варить не будет. Ты посиди. Хочешь, налей себе выпить. Только постарайся ничего здесь не взорвать.
И она вышла, бесшумно ступая босыми ногами.
Я уселся в одно из кресел, вытянул ноги и, позволив голове свеситься на грудь, погрузился в легкую дрему. День выдался нелегкий, и, похоже, до завершения его было еще далеко.
Проснулся я, когда в комнату вернулась зевающая Мёрфи. В руках она держала картонную папку.
Вот, сказала она. Тут все, что мне удалось распечатать. Фото, конечно, по резкости так себе, но и не полный отстой.
Я встряхнулся, сел прямо и взял у нее папку. Мёрфи села в кресло напротив, подобрав под себя ноги. Я принялся просматривать бумаги из папки, хотя мозг мой, похоже, превратился во фруктовое желе со взбитыми сливками.
Что у тебя с рукой? спросила она.
Фея, буркнул я. Фея с ножом для бумаги.
Вид скверный. И повязка наложена сикось-накось. Ты ее показывал кому-нибудь?
Я мотнул головой:
Некогда.
Гарри, ты просто идиот.
Она встала и скрылась на кухне, а вернулась с аптечкой первой помощи. Я решил не спорить с ней. Еще она притащила с кухни стул, поставила передо мной и положила мою руку на его спинку.
Я тут читаю, Мёрф.
У тебя все еще идет кровь. Сквозные ранения долго кровоточат, если их не перевязать как следует.
Угу. Я пытался это объяснить, но меня все равно заставили снять повязку.
Кто заставил?
Долго рассказывать. Значит, охранник у входа не видел, чтобы кто-нибудь входил?
Решительными движениями она содрала с руки повязку. Это было больно. Она достала из коробки какой-то антисептик.
Видеоконтроль тоже не засек ничего подозрительного, и помех, сопутствующих всяким магическим штучкам, тоже не было. Я проверила.
Я присвистнул:
Неплохо, Мёрф.
Ну да, иногда я пользуюсь и головой, не только пистолетом. Потерпи, будет больно.
Она щедро побрызгала мне на ладонь аэрозолем. Щипало и правда здорово.
Ай!
Не хнычь.
А другие входы и выходы из здания?
Никакихесли, конечно, кто-то не умеет летать или проходить сквозь стены. Все остальные дверипожарные выходы с сигнализацией, которая срабатывает, стоит кому-то открыть их.
Я продолжал листать бумаги:
Перелом шеи как следствие падения с лестницытак здесь написано. Его нашли у нижней ступени.
Верно. Мёрфи вытерла мою руку с двух сторон салфеткой, потом снова побрызгала антисептиком. Щипало заметно слабее. Повреждения на теле вполне соответствуют тем, что можно получить при падении, и ведь он был пожилой человек. Никого постороннего не видели ни входящим, ни выходящим из здания, оборудованного совершенной системой сигнализации, так что, вполне естественно
никто не искал убийцу, договорил за нее я. И не доложил ничего такого, что могло хотя бы намекнуть на это. Нет, погоди-ка, не так ведь. Вот, тут написано, что первый прибывший по вызову полицейский обнаружил на верхней площадке лестничного пролета, откуда упал Ройель, «скользкую слизь».
Но никто из детективов, прибывших на место происшествия позже, ничего такого не видел, возразила Мёрфи. Она наложила на рану с обеих сторон по тампону и принялась фиксировать их бинтом. Первый полицейский был новичок. Все решили, что он видит убийство там, где его нет, чтобы ему поручили вести расследование.
Я нахмурился, вертя в руках распечатки фотографий:
Вот, видишь? Рукава плаща Ройеля мокрые. Видишь, совсем другой цвет.
Она вгляделась и кивнула:
Возможно. Но об этом в рапорте ни слова.
«Скользкая слизь». Очень похоже на эктоплазму.
Чего-чего? Экто-как-ее?
Я согнул и разогнул пальцы, пробуя повязку:
Вроде хорошо. Эктоплазма. Материя из Небывальщины.
Из мира духов, да? Из страны фей?
И ихв том числе.
Тамошняя материяслизь?
Она превращается в слизь, когда магия, которая сдерживала ее, исчезает. Но пока та действует, она ничем не отличается от настоящей. Например, то тело, которое соорудил себе Кравос, когда отправился на расправу с тобой. Помнишь, оно внешне ничем не отличалось от моего?
Мёрфи поежилась и начала убирать принадлежности обратно в аптечку.
Значит, когда тот, кто превращает эту эктодрянь в материю, уходит, она превращается в
Слизь, подтвердил я. Она прозрачная и скользкая и через несколько минут испаряется совсем.
Получается, убить Ройеля могло что-то из Небывальщины?
Угу, кивнул я. Или кто-то мог открыть портал прямо в дом. Обыкновенно, когда кто-то открывает портал, остаются следы. Пыль, попавшая из Небывальщины. Кто-то мог отворить портал, а потом уйти тем же путем.
Надо же! А я-то думала, в этой твоей Небывальщине нет никого, кроме чудищ. Значит, люди тоже могут туда попадать?
Ну да, если знаешь нужные заклинания. Правда, там на каждом шагу полно жутко опасных штук. Это тебе не воскресная прогулка.
Господи Исусе, выдохнула Мёрфи. Значит, кто-то
Или что-то, поправил я.
Или что-то могло войти в дом и выйти незамеченным. Всего делов-то. Минуя замки, охранников и камеры наблюдения. И эта штука страшная?
Может быть. Не знаю. Вошла, спихнула дедулю с лестницы и ушла.
Господи. Бедный старикашка.
Знаешь, Мёрф, не думаю, что он был таким уж беспомощным. Ройель путался с феями. Как-то мне не верится, чтобы он был кристально чист.
Она кивнула:
Пусть так. Он что, нажил сверхъестественных врагов?
Я вгляделся в фотографию:
Похоже на то.
Мёрфи покачала головой. Она чуть подалась вперед, но встряхнулась, подвинулась и положила голову на спинку дивана.
И что дальше?
Буду рыть. Так сказать, пробовать почву под ногами.
Выглядишь ты паршиво. Отдохнул бы ты сначала. Принял душ. Отъелся немного. Ну, может, постричься не помешало бы.
Я потер глаза здоровой рукой.
Ага, сказал я и зевнул.
И ты скажешь мне, если узнаешь что-нибудь.
Мёрф, если это что-то из Небывальщины, то, скорее всего, не из твоей Я чуть было не сказал «весовой категории», но спохватился. Это вне твоей юрисдикции.
Она передернула плечами:
Если это является в мой город и причиняет вред кому-то, кого я обязана защищать, я хочу, чтобы виновник ответил за это. Она закрыла глаза. Ты тоже этого хочешь, полагаю. А кроме того Ты обещал.
Что ж, тут она меня одолела.
Угу. Ладно, Мёрф. Как только узнаю что-нибудь, позвоню.
Договорились, сказала она, сворачиваясь в клубок на углу дивана.
Глаза ее слипались. Она откинула голову назад, трогательно открывая беззащитную шею.
От Сьюзен ничего? спросила она, помолчав минуту.
Я мотнул головой:
Нет.
Но статьи ее в «Волхве» продолжают выходить. Значит, с ней все в порядке.
Надеюсь, что так.
Тебе удалось найти что-нибудь, что смогло бы ей помочь?
Я вздохнул и мотнул головой:
Пока нет. Это все равно что об стенку лбом биться.
Она чуть улыбнулась:
С твоим-то лбом мне жаль стену. Упрямее тебя я никого еще не встречала.
Давно не слышал комплимента приятнее.
Мёрфи кивнула:
Хороший ты мужик, Гарри. Если кто-то и может помочь ей, так только ты.
Я опустил взгляд, чтобы она не видела слез, набухших у меня на глазах, и принялся убирать бумаги обратно в папку.
Спасибо, Мёрф. Твои слова очень много для меня значат.
Она не ответила. Я поднял взгляд и увидел, что она лежит щекой на спинке дивана, чуть приоткрыв рот.
Мёрф? спросил я.
Она не шелохнулась. Я встал, положил папку на стул, потом нашел одеяло и укрыл ее, подоткнув края. Она негромко вздохнула и потерлась щекой о шелковую обивку.
Спокойной ночи, Мёрф, сказал я, взял папку и пошел к двери.
Я запер все, что мог, вернулся к «жучку» и поехал домой.
Все тело мое болелоне столько от нагрузок, сколько просто от усталости. И раненая рука, конечно, вела себя так, словно ее хорошенько вымочили в бензине и подожгли.
Однако душа моя болела еще сильнее. Бедняга Мёрфи жестоко страдала. Она боялась того, с чем могла встретиться, хотя решимости ее от этого не становилось меньше. Вот она смелостьмне до нее в этом смысле далеко. Я, по крайней мере, знал, что смогу хоть как-то обороняться, если какой-нибудь потусторонний монстр нападет на меня. У Мёрфи не было и этого.
Мёрфи была настоящим другом. Она не раз спасала мне жизнь. Мы бились бок о бок. Теперь она снова нуждалась в моей помощи. Ей приходилось сражаться с собственным страхомэто я прекрасно понимал. Нравилось мне это или нет, но я не мог не помочь ей в этом. В ее нынешнем состоянии она становилась особенно уязвимой к нападениям вроде того, что имело место в прошлом году. И если такое случится прежде, чем она хоть немного оправится от этой истории с Кравосом, это ее не просто ранитэто может сломать ее раз и навсегда.
Сомневаюсь, чтобы я смог жить в мире с собой, если позволю такому случиться.
Черт, буркнул я себе под ностоже мне помощи попросил! Ох, ладно, постараюсь, чтобы ты, Мёрф, выбралась из этого целая и невредимая.
Я постарался задвинуть свои тревоги насчет Мёрфи в дальний уголок мозга. Лучшим способом защитить ее было бы сосредоточиться на деле, добиться какого-то прорыва. Беда только, мой мозг чувствовал себя так, словно какая-то тварь залезла в него да там и издохла. Так что самый вероятный прорыв, что мне светил пока, вел прямиком в комнату с мягкой обивкой стен и смирительной рубашкой.
Мне нужно было поесть. Поспать. Умыться. Если я не приведу себя хоть в какое-то подобие порядка, запросто могу вляпаться во что-нибудь, что наверняка угробит меня, и я не замечу этого, пока не будет поздно.
Я остановил «жучок» у своего дома. Я живу в подвале старого жилого здания, построенного больше ста лет назад. Покинув машину, я не забыл захватить с собой свои жезл и посох. Идти от машины к моей двери всего ничего, но и на этом пути на меня уже нападали. Вампиры не отличаются в таких делах избыточной разборчивостью.
Я спустился по ступенькам, отпер дверь и пробормотал фразу, отключающую охранительные заклятия ровно настолько, чтобы войти и запереть за собой дверь. Я шагнул внутрь, и инстинкты мои взвыли, предупреждая о том, что я не один.
Я поднял жезл и послал в него заряд воли, от которого конец его ярко засиял, осветив помещение.
Так оно и оказалось: стройная, длинноногая женщина в джинсах и красной футболке стояла у моего потухшего камина. На ее груди весьма скромного размера красовалась на цепочке серебряная пентаграмма, которая в свете моего жезла засияла почти таким же ярким светом. Бледная кожа женщины напоминала оттенком подкорку дуба, пышные волосызрелую пшеницу, глазанабухшие дождем грозовые облака. Красиво очерченные губы шевельнулисьсначала в улыбке, потом чуть удивленно надулись. Она подняла руки и растопырила длинные, изящные пальцы, показывая мне, что безоружна.
Я позволила себе войти, негромко сказала она. Надеюсь, ты не против. Тебе стоило бы почаще менять заговоры.
Я опустил жезл, не в силах даже рта раскрыть от ошеломления. Сердце прыгало в груди какими-то дикими скачками. Она опустила руки и подошла ко мне. Она привстала на цыпочки, но с ее ростом она и без того могла дотянуться губами до моей щеки. От нее пахло полевыми цветами и жарким летним полуднем. Потом она отодвинулась, чтобы вглядеться в меня. Лицо ее приобрело чуть озабоченное выражение.
Привет, Гарри.
И я отозвался едва слышным шепотом, с трудом ворочая онемевшим от потрясения языком:
Привет, Элейн.
Глава 8
Элейн обогнула меня и двинулась в обход по моей квартире. Это не заняло у нее много времени. Моя берлога состоит из гостиной и спальни. Кухня представляет собой небольшую нишу с мойкой и холодильником. Пол у меня каменный, но я застелил его коврамидесятка два, не меньше. Вся мебель куплена на распродажах, зато уютная и удобная. Выдержать какой-либо стиль я даже не пытался. Большая часть стен занята книжными полками, а оставшуюся я тоже завесил коврами и постером «Звездных войн», который подарил мне Билли на Рождество. Это старый постер, на нем принцесса Лея жмется к ногам Люка Скайуокера.
Ну, скажем честно, таково убранство моей квартиры в нормальном состоянии. В последнее время я ее несколько подзапустил. Пахнет в ней если не как в хлеву, то не намного лучше, а коробки из-под пиццы и банки из-под колы давно уже переполнили мусорное ведро и усеяли значительную часть кухни. По комнате трудно пройти, не наступив на какой-нибудь предмет одежды, изрядно нуждающийся в стирке. Меблировки почти не видно под слоем бумаг, покрытых моими каракулями, и исписанных шариковых ручек.
Элейн прошлась по всему этому с видом сотрудника Красного Креста в зоне военных действий и покачала головой:
Я знала, что ты меня не ждал, Гарри, но не думала, что одета слишком парадно. И ты живешь в этом?
Элейн, выдавил я из себя, ты жива?
Я ожидала комплиментов получше впрочем, могло быть и хуже. Она остановилась у входа на кухню и посмотрела на меня. Да, Гарри, я жива. На лице ее промелькнуло какое-то подобие любопытства. Как ты себя чувствуешь?
Я опустился на диван, хрустнув наваленными на него бумагами. Потом убрал изготовленную к испепеляющему броску энергию в жезле, и его сияние померкло, оставив комнату в темноте. Какая разницая все равно видел гостью перед глазами.
Я потрясен, сказал я наконец. Этого не может быть. Адские погремушки, это, должно быть, какой-то трюк.
Нет. Это я. Если бы я оказалась кем-нибудь из Небывальщины, как бы я переступила твой порог без приглашения? И потом, знаешь ли ты кого-нибудь другого, кто знал бы, как ты расставляешь охранительные заговоры?
Ну, кто угодно может рано или поздно вычислить их.
Ладно. Как думаешь, известно ли кому-нибудь еще, как ты пять раз за одну неделю завалил экзамен на водительские права? Или как ты вывихнул плечо, пытаясь произвести на меня впечатление своим футбольным мастерством? Или что мы заглянули друг другу в душу в первую же нашу с тобой ночь? Если хочешь, пожалуй, я смогу вспомнить код нашего замка.
Боже мой, Элейн. Я тряхнул головой. Элейн жива? Мой мозг отказывался переварить такую возможность. Но почему ты со мной не связалась?
Я видел еетемный силуэт на фоне стены. Она помолчала, словно тщательно подбирая слова.