Тебе решать.
Нита могла бы потом вставить его пальцы на место, но понимала, что не стоит ему об этом говорить. Он сейчас это не оценит.
Сильно дрожа, Фабрисио поднялся на ноги и направился к выходу. Возле двери он остановился, взглядом спрашивая у Ниты: «Куда мне идти?» и она быстро взяла на себя инициативу. Они вместе на цыпочках прошли через кухню к выходу из квартиры. Нита открыла дверь, и они выскользнули в коридор.
Она вывела его наружу и быстрым шагом двинулась по улице. Фабрисио едва за ней поспевал.
Куда мы идем? спросил он.
На автовокзал. Через час отправляется автобус до Кито, и ты поедешь на нем.
Эквадор? Он заколебался. Зачем мне ехать в Эквадор?
Нита вздохнула.
Потому что здесь мы не можем вызвать МПДСС. Перу не является страной-членом, поэтому тут МПДСС не имеет полномочий. Я не знаю, как местная полиция отреагирует на твою ситуацию, и не могу с уверенностью сказать, что моя мама не вломится на вокзал, чтобы вернуть тебя. Так вот. Я сажаю тебя на автобус до Эквадора. Если ты сможешь туда добраться, МПДСС примет тебя и включит в Программу защиты сверхъестественных существ.
О, Фабрисио сделал паузу. А где мы сейчас?
В Лиме.
А-а. Он смущенно улыбнулся ей. Я думал, мы все еще где-то в Аргентине. То есть я вроде бы помню самолет, но от наркотиков в голове был такой туман, что все казалось мне ненастоящим.
Нита бросила на него быстрый взгляд, но сразу отвернулась и продолжила идти в прежнем темпе.
Нет. Моя мать работает только в тех странах, которые в настоящее время не входят в зону МПДСС. Она промышляет везде, но основное место ее деятельности почти всегда находится в стране, где не действует МПДСС.
Полагаю, так работает большая часть торговцев на черном рынке.
Не обязательно. Мы работаем через интернет, но есть и реальные рынки, где продаются органы и конечности сверхъестественных существ. Они обычно находятся на границе, поэтому люди могут въезжать в страну, покупать нелегальные товары, использовать их, а затем возвращаться.
В детстве Нита была на одном из американских рынков, но почти ничего не помнила, если не считать того, что мать все время держала ее за руку и никуда не отпускала одну, даже в туалет. Да, там, возможно, продавались интересные вещи, но оно того не стоило. Судя по тому, что слышала Нита на этом рынке, ее мать была еще святой.
Нита с Фабрисио пришли на автовокзал. На платформах стояло несколько двухэтажных автобусов, готовящихся к отправлению. Перед ними толпились уставшие, скучающие люди. Большинство автобусов дальнего следования отправлялись из Лимы ночью, чтобы пассажиры могли проспать половину пути. Дорога в Эквадор тоже была неблизкой.
Нита вошла в здание вокзала и забрала в кассе билет, который заказала в интернете час назад, затем вернулась к Фабрисио и протянула ему. Когда он взял его, послышалось лязганье цепи. Нахмурившись, Нита сняла с себя свитер и набросила его на руки Фабрисио, чтобы спрятать наручники.
Вот твой билет. И еще немного денег, сказала она, протягивая ему несколько перуанских солей и долларов США.
Ночной воздух был прохладным, и Фабрисио дрожал. Его лицо все так же покрывала засохшая кровь.
Нита вздохнула.
Ты не можешь ехать в автобусе в таком виде. Нужно смыть эту кровь.
Они вошли в чистую (на удивление) уборную автовокзала. Нита умыла лицо Фабрисио. Когда она приблизилась к тому месту, где раньше было ухо, Фабрисио вскрикнул, и она отдернула руку. Конечно, там еще оставалась засохшая кровь, но его волосы закрывали большую часть раны. МПДСС заставит врачей осмотреть ее примерно через восемнадцать часов. Нита не хотела отрывать корочку, чтобы рана снова не начала кровоточить, прежде чем парень сядет в автобус. У девушки не было ничего похожего на марлю. И времени покупать ее тоже не былопосадка на автобус уже началась.
Они вышли к платформам, и Нита чуть не хлопнула себя по лбу.
Тебе нужно позвонить в МПДСС, прежде чем вы доберетесь до границы. У меня нет для тебя паспорта. Я забронировала билет до Пиуры, которая находится к югу от границы, но автобус идет до Кито. Просто не выходи из автобуса. Если ты позвонишь в МПДСС заранее, они будут ждать тебя на границе.
Как я туда позвоню? спросил Фабрисио. Когда он двигался, слышалось бряцанье наручников. У меня нет телефона.
Нита задумалась. У нее только свой личный телефон. Посадка на автобус заканчивалась: времени очень мало. Фабрисио может не успеть. Она посмотрела на свой телефон и прикусила губу. К лицевой части был прилеплен стикер в форме человеческого сердца. Синие и красные желудочки и капилляры потеряли свои цвета, поэтому казались тусклыми. По их виду было совершенно ясно, что этому маленькому стикеру уже немало лет.
Это всего лишь телефон, и ему он нужнее, чем ей.
Нита вздохнула и протянула телефон Фабрисио:
Держи.
Спасибо. Он сглотнул. Пять-пять-два, да?
Да. Номер МПДСС не имел отношения к номеру 911, который в каждой стране был разным. Номер же этой особой полиции был стандартным по всему миру. Ты сейчас пропустишь автобус.
Фабрисио как-то странно посмотрел на нее.
Ты не поедешь?
Нита удивленно моргнула.
Нет. Конечно, нет.
Ты же не собираешься возвращаться туда?
Нита задумалась. По правде говоря, у нее не было другого выбора. Хотя бы потому, что, купив билет на автобус и отдав последние доллары Фабрисио, она осталась на мели. Все ее жалкие сбережения на колледж закончились. Но не это было основной причиной.
Даже если бы у нее были деньги, она бы не пошла с Фабрисио в МПДСС.
Ее родители всегда говорили, что нельзя доверять МПДСС: оно такое же коррумпированное, как и любые другие полицейские ведомства. Мать Ниты даже утверждала, что агент МПДСС давал ей наводки на сверхъестественных существ, которых опекала Программа по защите сверхъестественных. Нита не знала, правда это или нет, но не сомневалась, что МПДСС не сможет защитить ее от матери. Плюс она владела слишком большим количеством важной информации, которая могла бы мгновенно обличить ее родителеймать вряд ли позволит ей сбежать.
Нита знала, что мама любит ее. Но точно так же ей было известно: мать убьет ее без всяких колебаний, если она станет серьезной угрозой.
Нита.
Да, Фабрисио?
Разве она Он запнулся. Его плечи опустились, в глазах плескался страх. Разве она не будет злиться?
Наверное.
А ты не боишься?
Нита закусила губу и кивнула.
Боюсь, конечно. Но все будет хорошо.
Казалось, он не верил ей.
Она моя мама. Не может же она злиться вечно.
В его взгляде появилась неприкрытое сострадание.
Мне так жаль.
Нита рассердилась. Ей показалось, что он ее оскорбляет.
Кого?
Тебя, покачал головой Фабрисио и, повернувшись, пошел к автобусу. На середине улицы он вдруг остановился, развернулся и прошептал: Спасибо.
Нита не ответила. Она уже отправилась домойдожидаться наказания.
Глава 7
Нита никогда не считала себя особенно смелой. По сути, ей было негде эту смелость проявлять. Она никогда не видела смысла делать то, чего боишься. Мозг умен и не станет посылать сигналы страха без уважительной причины.
Поэтому, хоть Ните и хотелось кричать от ужаса еще до встречи с матерью, в то же время она чувствовала гордость. Она совершила плохой поступок, потому что он был хороший. Ей казалось, будто кто-то послал ей особенно трудное испытание, и она его прошла. Она сделала то, что сделал бы хороший, добропорядочный человек. Очень нечасто Нита могла похвастаться подобным.
Она надеялась, что Фабрисио доберется до МПДСС прежде, чем ее мать догонит его.
На Ниту навалилось странное осознание. Если не считать родителей, Фабрисио стал первым человеком за почти десять лет, с которым она по-настоящему поговорила. Разумеется, она заказывала пиццу и просила сдачу в магазинах, но все это были ненастоящие разговоры.
Когда Нита пошла в школу, она разговаривала, как любой нормальный пятилетний ребенок. Но однажды ее словаНита не помнила, какие именно, вынудили учителя пообщаться с ее родителями.
Отец усадил ее на диван и велел не рассказывать обо всем, что она видела дома: о глазных яблоках в стеклянных банках, о поставках белого порошка, о маленьком садике на заднем дворе, где они закапывали то, что не могли продать в интернете.
Затем рядом села мать и улыбнулась. Еще в раннем детстве Нита понимала, что будут происходить плохие вещи. После их разговора в нее вселилась уверенность: если она когда-нибудь заговорит с кем-то, кроме родителей, то окажется в стеклянных банках.
Поэтому Нита просто перестала разговаривать. Если ничего не говорить, то и не ляпнешь что-нибудь не то, так ведь?
В детстве Нита могла бы гордиться своей мудростью. Даже по сей день она, как правило, придерживалась этого принципа молчания, но, если честно, чаще всего просто не знала, что сказать людям. Она не могла придумать, о чем говорить. И поэтому молчала. Такая жизнь была проще и спокойнее.
К сожалению, ее учителя так не думали. Несколько лет спустя, когда матери окончательно надоело получать звонки со словами «Нита нелюдимая» и «Нита умная, но не участвует в общественной жизни класса», она забрала дочь из школы.
После этого в жизни Ниты остались только ее родители.
Мать уже ждала, когда Нита вернется домой. Все еще одетая в черную пижаму, с растрепанной головой и без макияжа, она смотрела на нее из-за кухонного стола. На нем лежал сломанный болторез.
Оставив входную дверь открытой (чтобы быстро убежать, если все пойдет не так, как она надеялась), Нита остановилась в дверном проеме кухни.
Она ожидала, что мать впадет в ярость, понизит голос до пугающего шипения и что-то сделает. Придумает подходящее наказание. Нита старалась об этом не думать. Ей было страшно даже представлять, что может сделать мать в гневе.
Но та ничего не делала. Она просто сидела за столом, положив руки на колени, и смотрела на Ниту.
Как давно? спросила мать.
Как давно он ушел? Нита сглотнула. Где-то полчаса назад.
Мать повернула голову и взглянула на часы. Наверное, прикидывала, сколько времени потребуется Фабрисио, чтобы позвонить в МПДСС и сообщить сотрудникам их адрес. Сколько пройдет, когда они поймут, что поймали довольно крупную рыбу, и подадут ходатайство перуанской полиции.
Это время можно сокращать на четверть, потому что в цепочке командования кого-нибудь подкупят, и этот человек с большой долей вероятности проинформирует одного из конкурентов матери. У нее было много конкурентовона умела наживать врагов.
Мать вышла из кухни, по пути бросив:
Собирай вещи. Мы уходим через пятнадцать минут. Возвращаться не будем.
Нита уставилась в пустое пространство, которое только что занимала мать. Где гнев? Где какая-то реакция? Ниту охватило беспокойство. Что происходит?
Тем не менее Нита сделала так, как ей велели: пошла в свою спальню, взяла рюкзак и начала складывать в него вещи. Сперва уложила самое важное: научный журнал, который она читала, и пустой кошелек. Потом выбрала кое-что из одежды, поскольку не знала, когда они остановятся в следующий раз. Это были только любимые вещинесколько рубашек, нижнее белье и джинсы. По причине недавнего переезда Нита еще не успела приобрести много новых вещей в Перу, поэтому без всяких колебаний оставляла большую их часть в комнате.
Немного пораздумав, она вытащила из-под матраса учебник для колледжа и положила его в рюкзак с надеждой, что мать не будет рыться в ее вещах.
Нита принесла свой рюкзак на кухню и увидела, как мама ест холодную пиццу из коробки. Девушка заглянула ей через плечо, но пиццы уже не было. Мать не предлагала ей ничего другого, поэтому Нита нашла морковку, вымыла ее и съела.
Затем она перекинула рюкзак через плечо и хотела проверить сообщения на своем телефоне, но вспомнила: его больше нет. Мать, с уже причесанными волосами, но не нанесенным макияжем, вышла за дверь первой.
Они могли взять такси, но мама не любила оставлять следы, да и брать такси в ночной Лиме не всегда было безопасно. Поэтому они шли пешком. Шли долго.
Проходя по улицам, Нита во все глаза смотрела по сторонам в поисках слежки. Осторожность матери передалась и ей.
Примерно через час мать привела их к отелю в районе Сан-Исидро. Это был не замызганный хостел, но и не «Хилтон». Жить, конечно, можно, но не очень приятно. Войдя в маленький номер, Нита подняла матрас, чтобы проверить его на наличие пятен крови. Их не было. Уже хорошо: Нита ненавидела клопов.
Мать поставила сумки на кровать и уткнулась в телефон. Нахмурилась, затем посмотрела на Ниту.
Мне нужно сменить несколько адресов доставки. Я не хочу, чтобы что-нибудь из наших вещей попало в ту квартиру после прибытия полиции.
Как ты собираешься изменить адрес, если на него уже что-то отправили? спросила Нита.
Я должна найти человека, который доставляет почту в наш дом, понятно?
Нита не ответила. Холодная снисходительность ответа заставила ее горло сжаться, как будто она задыхалась от слов.
Мать посмотрела на Ниту и взяла сумочку.
Мне нужно разобраться с этим прямо сейчас. Вернусь через пару часов.
Хорошо. Нита сглотнула. Ей не нравилось, что мать вообще ничего не говорит о ситуации с Фабрисио. Э-э то, что случилось
Мать подняла руку.
Не сейчас, Анита.
Но
Нет. Ее голос звучал низко и холодно. Мы не будем разговаривать об этом сейчас.
Нита замолчала, но никак не могла остановить дрожь в руках.
Мать, не оглядываясь, захлопнула за собой дверь. От удара невзрачная фотография с изображением цветка, висевшая на противоположной стене, слетела с крючка и упала на твердый цементный пол. Послышался треск рамки.
Нита плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Все могло быть хуже.
На кровати рядом с ней лежала газета. Мать взяла ее в вестибюлескорее по привычке, чем от желания почитать. Нита взяла ее: на первой странице была фотография занни, которого она расчленила на этой неделе. Правительство подтвердило его смерть. В статье перечислялись его преступления, а также имелась некоторая общая информация о занни. Желая хоть как-то отвлечься от мыслей, Нита начала просматривать статью.
Занни, родом из Юго-Восточной Азии, это искусные мучители, которых все знают как аморальных существ и повсеместно презирают. За последние годы они распространились по всему миру, и по причине небольшого количества стали пользоваться повышенным спросом и получать высокую плату за свою работу. У каждого знающего себе цену диктатора и маньяка-геноцидника был свой штатный занни. Нита слышала, что эти создания имеют право принимать решение за хозяина, когда тот отсутствует.
Хоть она и соглашалась с утверждением «заннивоплощение зла», она не была так уверена, что они есть в Списке опасных сверхъестественных существ. Не то чтобы Нита считала занни неопаснымив этом смысле она твердо придерживалась принципа «сначала стреляй, а потом спрашивай». Но в этом списке были существа, которым нужно было убивать других, чтобы выжить, например единороги, пожирающие души девственниц, или каппа, которые питались внутренними органами человека. В принципе, люди выживали после пыток. Иногда. Поэтому занни не нужно было убивать. Они просто причиняли людям ужасную боль, характерную исключительно для пыток.
Такие нюансы не давали Ните покоя. Нужно переопределить требования списка, чтобы внести туда занни. Что, если кто-то попытается оспорить букву закона и занни останутся разгуливать на свободе?
Нита вздохнула и отбросила газету, не в силах сейчас размышлять об этом. Голова плыла.
Она прикусила губу и, задержав на секунду пальцы над карманом, села на кровати. Затем нашла сумку матери, вытащила ноутбук, открыла свой почтовый ящик и написала сообщение отцу: «Мне кажется, я сделала большую глупость. Мне страшно. Я еще никогда не видела маму такой».
Ответа не было. Да и откуда ему взяться? За окном только начинал заниматься рассвет, и отец еще спит. В США недавно перевели стрелки на час вперед, а это значит, что сейчас у Ниты с отцом одинаковое время. Такое же слишком раннее утро.
Она закрыла ноутбук. Нита очень хотела поговорить с ним.
Может, просто позвонить и разбудить его?
Но у нее больше нет телефона, тьфу ты! Она могла бы позвонить ему по скайпу, если бы он не спал. Но, наверное, он пока и не просыпался.
Нита перевернулась на живот и со стоном уткнулась лицом в подушку.
Щелчок ключа в дверном замке заставил ее резко сесть. Мама вернулась? С момента ее ухода не прошло и получаса.
Дверь не открывалась.
Сердце Ниты забилось быстрее. Это не ее мать. Позже она бы не смогла сказать, почему была так уверена, но чувствовала это точно так же, как колючее одеяло под ногами.