Внутри шевельнулся червячок сомнения.
Аня, не части, давай по пунктам. У тебя подруга пилот?
В смысле? девушка непритворно удивилась, будто я спросил чтото неприличное. Да не, там просто предлагали прокатиться.
Тогда она не летала, а каталась, снисходительно улыбнувшись, я не удержался от ироничной шпильки, даже не каталась, а ее возили.
А какая разница?
Такая же, как между налетом и навозом!
Эльфа оскорбленно поморщилась.
Ладно, извини, это наш пилотский юмор, примирительно помахал рукой. Теперь второе: если в Турции, то, скорее всего, это был не дельтаплан, там для нас с посадками непросто. Турцию порнопланерасты оккупировали.
?
Ну нельзя же так округлять глаза, даже если ты эльф по расе! Я весело расхохотался:
Парапланеристы. Это просто мы их так называем, в шутку. Братья наши бесхребетные, не давая вставить реплику или вопрос, уточнил: На фотках она в подвеске сидит?
Ну да, а как еще?
А сверху у нее такой большой купол, как длинный парашют? Хотя его, может быть, и не видно, если фоткалась в полете.
Да, большущий такой парашют. Там были снимки со стороны.
Параплан. Каталась в тандеме, сказал, как гвоздь в доску забил. Настроение както незаметно поднялось.
А ты на чем летаешь? Как ты назвал?
Дельтаплан, немного кольнуло, но уже совсем тихотихо, это такая треугольная штуковина, полужесткая. И пилот в ней располагается лежа, головой вперед.
Не удержался, добавил:
Как и положено порядочной птице. Птицы сидя не летают!
В этот момент Анахита заявила, что обед готов, и принялась раскладывать еду в подставленные миски.
Вначале ели молча, каждый в своих мыслях. Не знаю, о чем размышляли мои попутчики, я прислушивался к своим ощущениям и пытался разобраться, что происходит. Только что я вскрыл нарыв, который оберегал два года, боясь прикоснуться, боясь признаться самому себе. Было больно. Да и сейчас нетнет, но прощупывая мыслями как зондом хирурга область поражения, я натыкался на болевые точки. Когда прикосновение отзывалось паузой в пульсе и вакуумом в душе. Например, я подумал, что так ни разу и не собрался в Казахстан, несмотря на то что знал очень многих тамошних пилотов, да и наши к ним в гости ездили. И мне уже точно никогда не стартовать с Ушконыра. Да и в Болгарию, где у меня одна из двоюродных сестер, теперь мне только туристом
Слушай, Феникс, а почему ты так отреагировал, когда я сказала, что у меня подруга летала в Турции?
Вопрос вырвал из размышлений. Впрочем, эльфа тут же сменила тон:
Да прекрати ты ломать голову над тем, где и как найти эдельвейс. Сейчас поедим и пойдем, расскажи лучше о полетах!
Вот спасибо, что напомнила! А то я, честно говоря, даже забывать стал, зачем мы здесь
Ну ладно, о полетах так о полетах.
Как «так»?
С какимто недоверием. Это по твоим глазам было видно.
Неужели мои чувства так легко читаются? Тогда бы ты поняла, что у меня сейчас в душе.
Все просто. Ты сказала «кажется, летала». То есть ты не уверена в этом. Но если бы у тебя были знакомые, друзья, которые летают на дельтапланах, ты бы об этом увлечении знала точно.
Почему? Почему человек не может несколько раз в год гдето полетать и не афишировать это? У меня есть знакомые, которые катаются на горных лыжах парутройку раз за год, например на зимних каникулах и еще разок во время зимнего отпуска. И все! Не обязательно же быть упоротым горнолыжником!
Я расхохотался. Облегченно, не сдерживаясь. Пришлось даже миску поставить, чтоб не расплескать, после чего откинулся назад и, опираясь на руки, затрясся всем телом в приступах хохота. Вероятно, туго свернутая глубоко внутри пружина продолжала рваться, на этот раз проявляясь в безудержном смехе.
Наверно, это было настолько заразительно, что даже Руслав, не удержавшись, прыснул пару раз, прикрывая рот рукой с ложкой, и замотал головой, будто чтото отгоняя.
И только эльфийка обиженно переводила взгляд с меня на Руса и обратно:
Да что я такого сказала? Вы ржете, будто услышали какуюто глупость! Рус, тыто что?
Парень открестился: дескать, ничего не знаю, этот вон ржет заразительно, не мог не поддержать, и вообще вы болтайте, я тут так, для мебели сижу.
Аня, извини, до слез, вытер я глаза рукавом холщовки, но это на самом деле глупость.
Девушка, кажется, обиделась еще сильнее:
Ты пойми, дельтапланом нельзя заниматься время от времени, полгода перерыви как заново начинаешь влетываться. Поэтому ты или летаешь, или нет.
Почему? в глазах эльфы загорелось любопытство, Рус тоже кинул заинтересованный взгляд.
Очень сложный моторный навык, который долго формируется и легко утрачивается. Человек не рожден перемещаться в трехмерном пространстве, мы всю эволюцию провели на поверхности.
А деревья? Мы же когдато по ним лазили. Это если ты про эволюцию.
Если и лазили, то настолько давно, что даже костяк сформировался под прямохождение. Посмотри на древолазающих обезьян, как у них устроены конечности. Впрочем, отвлекся. Главное, запомните: человек не рожден летать. Поэтому для полета приходится вырабатывать очень много моторики, для обычной жизни, как правило, ненужной. Стоит сделать перерыв побольше, и она забывается.
И как же при такихто трудностях люди все же осваивают этот твой дельтаплан?
А их мало, тех, кто освоил. У нас тусовка настолько тесная, что я почти всех активно летающих знаю, по крайней мере российских. Вот тебе для понимания: из тех, кто учился одновременно со мной, летаю один я.
Осекся, помолчал, поправился:
Правильнее, наверно, так: за те полгода, что я шел от первой пробежки к первому полету на круг, через клуб прошло человек двадцать. И это еще не считая тех, кто пришел на одно занятие и больше не появлялся. Ктото приходил пару раз, ктото прошел со мной почти весь путь, а ктото даже полетел. Вот только спустя два года летал я один.
А почему так? Летатьэто же так прекрасно!
Летать прекрасно, да падать больно. А кроме падений, есть еще труд и физические нагрузки. Надо «пахать», а современный человек к этому не готовему нужно все и сразу. Но это не к нам. Помню, на первом занятии Саныч, наш инструктор, сказал, что обучение в дельтапланеризме идет от сложного к простому и от тяжелого к легкому.
Это как? Обычно же наоборот? Рус, ну ты что молчишь?! Какоето странное это занятие Зачем?
Вздохнул, подбирая слова, всегда было сложно это объяснять. В свое время я это принял просто как данность. Но не все были готовы к такому.
Представь, что для обучения горным лыжам есть только красные трассы, Я сам катаюсь, но редко, поэтому не лезу на трассы сложнее синих. Я это к тому, что с категоризацией трасс знаком. Кстати, взглянул я на ребят, а вамто зачем объяснять? Аня, у тебя же есть знакомые горнолыжники?
Я тоже каталась когдато.
Мысленно отметил грустную интонацию. Интересно, а у неето что?
Хорошо. Вот и представь: ты решаешь начать заниматься, а склона проще красного нет. Стартовать сразу на красной трассе без выработанных навыков, без закрепленной моторикиэто гарантированные травмы, если не хуже. Согласна?
Анахита кивнула.
Вот и приходится эти навыки сначала закреплять на ровном, там, где нет шансов поломаться.
А как же не выдержал Руслав, как можно научиться ну не знаю, плавать, что ли? В сухом бассейне?
Вот в этомто и сложность. В принципе, для уверенного и безопасного старта нужно выработать автоматизм как минимум по трем каналам управления: крен, тангаж, скорость бега. После отрыва следить за кренами, тангажем, скоростью подъемаспускатак называемой вертикальной скоростью, иметь устойчивые навыки посадочных действий. На мой взгляд, это достаточный минимум, чтобы пилот мог слететь с небольшой горочки или подлететь на лебедке на небольшую высоту по прямой, без поворотов.
Посмотрел на ребят. Помоему, не проняло.
Проблема в том, что, когда ты приходишь учиться, у тебя нет ни одного из перечисленных навыков, к тому же их невозможно развивать и закреплять одновременнотолько по одному. Приходишь в клуб, берешь крыло и начинаешь с ним просто бегать по прямой. Бегать в подвеске, пристегнутым к крылу, непривычно. Поначалу оно просто мешает, наминает тебе огромные синяки на плечах: постоянно старается свалиться в крен или задрать нос, превращаясь в огромный аэродинамический тормоз. Или опустит нос, и тогда ты просто не можешь за ним угнаться. В результате ноги отстают, и ты падаешь лицом вниз, получая по голове килевой трубой.
На минуту прервался, провалился в воспоминания. Спутники молчали, как будто чтото почувствовав. Я вынырнул из прошлого, продолжил:
Сначала ты учишься контролировать крен: ктото пробежке к десятой, ктото к сотой болееменее уверенно компенсирует его и может теперь переключить внимание на тангаж, то есть насколько задран нос, показал ладонью, не хватало еще терминами народ грузить. Когда ты и это будешь контролировать на автомате, можно уделить внимание быстроте бега.
А бегто зачем? Вы же летаете.
Чтоб разогнать крыло до взлетной скоростидвадцать пять, а у спортивных аппаратов может быть и за тридцать километров в час. Иначе крыло тебя не поднимет. Если стартуешь в горахплощадка старта кончится, крыло еще не набрало скорости, не несет тебя и не рулится. А под тобой уже метров тридцать, иногда сто
Со значением помолчал. Эльфийка передернула плечами:
Брр. Страшно, как представлю себе Феникс, а летать страшно?
Задумался, прислушиваясь к ощущениям. Не то чтобы у меня не было ответа. Нет. На этот вопрос за десять лет я отвечал достаточно. Тут было другое. Мне страшно хотелось, просто горело рассказать им обо всем. И о первом старте как о первой любви. И об Альпах и Кавказе. О роторах и потоках. О том, как выглядит земля с высоты. Я так долго хоронил внутри себя весь этот мир, а теперь он прорвался наружу через вскрытый гнойник и требовал, чтоб им с кемто поделились. Но я боялся, что загружу ребят избытком информации, и за массой цифр, терминов и правил они не смогут разглядеть это чудомир летающих людей.
Ты что молчишьто? Извини, если спросила чтото личное
Да нет, все нормально. И боятьсятоже. Знаешь, у нас говорят: пилот может быть смелым или старым, но одновременно смелых и старых не бывает. Я, если можно так выразиться, старый пилот, взглянул в смеющиеся глаза, расскажу тебе такую историю. Однажды, еще совсем мелкими пацанами, мы забрались на вышку для прыжков на лыжах с трамплина. Было лето, она простаивала и не охранялась. Я тогда представил, что вот сижу на этой лавочке, в лыжах, и сейчас прыгать Мне стало так страшно! Подумал, что просто обосрался бы. Вцепился в сиденье, и вниз спихнуть меня можно было бы только с этой злосчастной лавочкой.
Ой, я тоже, как посмотрю на их прыжки, как представлю себя на их местея бы на этой лавке просто от разрыва сердца померла!
Я продолжу. И вот, помню, это было уже на втором году занятий, но не так чтоб задолго от первого полета. Я стоял на старте, встегнутый в аппарат, готовый, и вдруг поймал себя на мысли, что мне не страшно! Вот абсолютно. Нет, есть небольшой предстартовый мандраж, но в основном изза какихто рабочих моментов: правильно ли оторвусь, сумею ли выдержать красивый угол, справлюсь ли с учебной задачей. Но я не боюсь, как тогда, на прыжковой вышке. Так поразился этому чувству, что почти проморгал команду «Пошел». Среагировал только на «Пошел, твою так разэдак»Саныч у нас был страшный матерщинник. Потом, после приземления, наслушался всякого изза того, что туплю на старте.
Отложил, наконец, миску, которую держал в руках уже некоторое время, несмотря на то что она давнымдавно опустела. Както автоматом принял протянутую кружку с чаем. Мимолетно отметил, как Анахита подняла мою миску с явным намереньем после помыть. Продолжил.
Потом, конечно, бывало страшно. Например, когда я на совершенно новом, более спортивном, а значит, строгом крыле позволил уговорить себя летать с АйПетри и долго стоял на старте, будучи не в состоянии справиться с крылом. Я его поднимаювсё, сейчас два шага, и в воздухе! Но встречные порывы настолько сильные и нестабильные, что я не могу удержать крыло ровно. Его постоянно заваливает то в одну сторону, то в другую. Старт с креномэто сразу циркуль, и врезаешься в склон. А на АйПетри под стартом обрыв, и кувыркаться мне вниз далеко.
Или вот еще, летали на равнине, ветер был сильнее, чем я тогда мог справиться, но все равно полетел. И в воздухе вспомнил поговорку: «Лучше быть на земле и жалеть, что ты не в воздухе, чем наоборот», я даже рассмеялся, вспомнив тот случай, как меня тогда колбасило! И это я еще был на учебном крыле, вот что значит недостаточный налет! Но ты знаешь, никогда это не был тот парализующий страх, который я испытал в детстве на прыжковом трамплине. Как бы его описать
Пощелкал пальцами, подыскивая подходящее слово, отхлебнул чаю. Обвел ребят взглядом. Анахита сидела в испуганновосторженном внимании, прижав мою миску к груди, словно пытаясь загородиться ею от чегото. Руслав замер с такой же, как у меня, кружкой. Лицо спокойное, но я отметил, как побелели костяшки удерживающей кружку руки.
Я бы сказал, что это был «рабочий» страх. Скорее даже просто опасение. Я говорил сам себе: «Чего ты трясешься? Ты же все умеешь. Может, не в этих условиях, но ты делал это десятки раз, и у тебя получалось!». А потом делал то, что нужно было. И все получалось.
На несколько секунд над полянкой повисла тишина. Даже не трещал потухший костерок. Только шум ветра фоном, да шелест листвы, да какието кузнечики.
Я, наконец, замолчал, обхватил кружку обоими руками и стал пить горячий чай маленькими глоточками. По телу разливалось тепло то ли от чая, то ли оттого, что я хоть немного поделился миром, бывшим для меня когдато смыслом жизни, с людьми, которые за короткий промежуток времени стали мне не чужими. Шли секунды, складывались в минуты, а я старался впитать этот момент, это чувство, боялся спугнуть его.
Вдруг мир словно слегка изменился: я как будто оказался там, в прошлом, за чертой двухлетней давности, словно и не было ее. На миг показалось, что сижу я не в игре, не у виртуального костра и не с аватарами неизвестных мне в реале людей, а как раньшев перерыве между полетами, на бивуаке. Гдето рядом дельтапланы, собранные, уже готовые к старту. И сейчас ктонибудь скажет: «Ну что расселись, летать сегодня ктонибудь собирается?», и мы пойдем, распределяя на ходу очередность, чтоб оторваться от земли, от ее проблем и суеты в мир, где есть только ветер, высота и свобода.
Глава 25. Дилемма
Слушай, Фес, я чтото не пойму. Если так любишь летать, почему в игре ты пешеходный травник? Тебе подошел бы, ну не знаю, наездник на драконе какойнибудь. Или да разве мало в Фанворде летающих профессий!
А почему ты не лучник?
Повисла пауза. Парень несколько секунд молча смотрел на меня, потом просто кивнул.
Ну что, отдохнули? Руслав обвел взглядом наш небольшой отрядик. Тогда в путь. Не хочу в темноте по вершине шариться, а нам еще идти.
Чточто царапнуло меня в его словах, однако под сильным впечатлением от произошедшегоеще бы, впервые за два года разговаривал с кемто о полетахя просто не обратил внимания. Но чтото, видимо, отразилось на лице, поскольку Рус решил пояснить:
Нам после спуска все равно двигать к следующему отрогу, останется только восточный. Поэтому сюда возвращаться нерационально. Сделаем временную стоянку под вершиной и оттуда выдвинемся дальше.
Собрались быстро. Закидали остатки костра землей, двинулись в обычном порядке: впереди Рус, нагруженный как ишак; между нами почти налегке Анахита, я замыкал. Судя по карте, до конца отрога было чуть больше двух километров в земных измерениях. Опять траверсили по границе зоны леса. В этом месте, видимо изза стыка двух текстурлесной и горной, образовалась как бы небольшая полочка, вполне проходибельная.
Наша скорость могла быть выше, если бы не любопытство эльфы. Она беспрестанно поворачивалась, где можношла рядом и засыпала меня вопросами о полетах, об облаках, о горах и всемвсем, что могло быть связано с полетами. Не буду отрицать, мне эта беседа нравилась.
Феникс, расскажи, а в чем смысл ваших полетов?
Не понял.
Вы летаете для чего? Ну там, бросить вызов, преодолеть страх не знаю, испытать себя наконец
А, ты об этом. Вот так вот с ходу и не ответишь
Я надолго задумался, уткнувшись взглядом под ноги. Какоето время наш отрядик шагал в молчании, слышно было только скрипение каменной осыпи под тяжкими шагами Руса да буханье моих ножных колодок. Анахита, как и положено эльфам, двигалась почти бесшумно. В такт шагам заплечный мешок постукивал по сложенным под плащом крыльям.