Ольга ВоронБУШИ
Мысамураи. Нам боротьсязазорно!
Дах! метательный нож в ладонь шириной пробил деревянный щит и улетел дальше.
Тук! Тук! Второй и третий впились в обломки досок и задрожали, заставив дерево взвыть.
Био-Буши закрыл голову руками и ударил корпусом в часть недостроенной стены. Она, словно тесто, вздулась красным пузырём с другой стороны, ощерилась выдавливаемой кладкой и, лопнув, разлетелась на кирпичи. В красной пыли, в быстро заживающих царапинах по обнажённому торсу, человек побежал к следующему препятствию.
Один из стоящих на балконе наблюдателей с улыбкой обернулся к собеседнику:
Можете поверить, мастер Тасо, в поединке он не менее сокрушителен! Это машина разрушения!
Кай Тасо покосился на главного технолога и промолчал.
Асари погасил улыбку, вздохнул и, сняв очки, начал нервно протирать линзы полой халата:
Программа рукопашного боя включает в себя элементы двадцати шести боевых систем. Четыре режима, отличающиеся по уровню энергосбережения и тактике. Режим линейного боя с тактовой частотой, превышающей возможности обычного человека. Круговой бой с вариативностью трёх единоборств. Борьба в близком контакте с увеличением кинестетических возможностей. Борьба на средней дистанции, с воздействием на периферию, усилена более мощным захватом. В обычном человеке, как Вы знаете, невозможно совместить четыре этих тактики. Все они связаны с конкретными анатомическими особенностямипри одних требуются одни кондиции, при другихстрого обратные
Вы хорошо разбираетесь в теории задумчиво отметил Тасо.
Это мой хлеб! Моя суть, выпрямился Асари. Я не профессионал в чём-либо одном, но написать обучающую программу могу для любой системы знаний!
Особенно, если есть хорошие консультанты
Асари отвёл глаза:
Учитель Миа Миато был не просто хороший консультант Я не знал мастера более величественного, и человека, более просвещённого, чем он.
И не узнаете, почти лениво отозвался Тасо, продолжая наблюдать за био-буши.
Биологически модифицированный воин с программой «Сазуро-Буши-7.0» уверенно проходил демонстрационные испытания. Полоса препятствий была пройдена на отлично, далее шли показательные поединки с биовоинами прошлых моделей. Тасо внимательно наблюдал за разворачивающимися действиями. Намётанный взгляд подмечал малейшие движения, которые вряд ли заметил бы человек непосвящённый. Мастер хорошо знал, что каждый приём воина имеет дуальную природу«вода» и «огонь» во всём. Вода основного течения силы и огонь его скрытого пути. Вот, к примеру, обычный удар кулаком. «Вода»движение руки к цели, сильный, напористый импульс, пробивающий тело. «Огонь»поворот кулака, винтом прорывающего пространство врага. Постороннему покажется, что это всего лишь мельчайшая деталь, а знающий отметит, что в маломосновная сила. Не каждому дано уследить за почти невидимыми деталями боя, но Тасо давно уже из тех, кто знает, куда следует смотреть, и не разменивается на мельтешение конечностей.
«Сильный. Зверюга. Один только подъём на плечи чего стоит! И подготовлен отменно А ведь совсем щенок ещёнаверняка только восемнадцать стукнуло, сразу на призывной пункт и сюда. Сам ли попросился в био-буши или по здоровью попал? Да какая разница! Онсолдат. Пушечное мясо. Оловянная ложка. Исполнитель чужой воли. А янет», угрюмо думал Тасо, наблюдая за победами вживлённого в солдата нового программного обеспечения.
А Вам не кажется, мастер, что в нём есть что-то от учителя Миато?
Тасо вздрогнул.
Скользнул взглядом по щурящемуся на полигон технологу. Асари не шутил.
Посмотрел ещё раз на мелькающего в схватке био-солдата и задержал вдох. Правда. В этом пацане, биологически изменённом до мощи, граничащей с уродством, проявлялось порой нечто, напоминающее наставника. Щупленького дряхлого старичка, которого, на первый взгляд, и плевком перешибёшь. Только, что их роднило, определить не удавалось. Не техника. Не тактика. Не исполнение. Так что?
Линейная атака не достигла цели, и руки плавно обошли блок противника. Напоролись на следующийвступила в силу тактика дистанционной борьбывышел на захват, рванул, тут же бросил хват и снова сформировал кулак. Удар, откат. Корпус включился в круговое движение и выбросил по плавной дуге ладонь. Словно встряхнули кувшинчик с едким вином и плеснули в лицо неприятелю. Пальцы стиснули лицо противника, сминая кости. Шипящий вопль боли «Сазуро-7.0» игнорировалруки сошлись на корпусе неприятеля и тактика сменилась на бросковую. Полёт был короток и динамичен. Точкой приложения стала шея.
Скулы Тасо затвердели. Такие действия против человека без модификаций закончились бы смертью. У Био-Буши со старой программой был шанскогорты медицинских нанороботов стремительно сшивали лопнувшие ткани. И спешили медики-технологи. Возможно, будет жить. Но служить уже не будет.
Технологи оттащили в сторону стонущего поверженного.
Био-Буши остановился, ожидая дальнейших указаний. Теперь, когда он встал напротив, Тасо мог хорошо разглядеть его.
«Совсем юный. Глаза туповатые, необстрелянного ещё. Веснушек-то сколько! Одуванчик, прямо. Юный одуван! Наверняка, рыжий. Да Был рыжим, пока не побрили и не обработали голову. Теперь волосы отрастут нескоро. Уже и на гражданку вернётся, а волосы только начнут пробиваться Вот странно, почему армии всего мира первое, что делают с человеком, это срезают волосы? Не потому ли, что лысинапорок, и безволосый человек выглядит несовершенным? Не для того ли, чтобы лишний раз утвердить свою власть над солдатом, над его жизнью, показать его окружающим безвольным передатчиком чужой силы и неполноценным уродом? Да уж в современных условиях вряд ли речь идёт о простой санитарии», думал Тасо, разглядывая противника. Думы не радовали. Вместо того, чтобы анализировать возможности био-буши, он хандрил, впадал в угрюмость и тоскливо вспоминал учителя.
Ну, как впечатления?
Асари посторонился, глубоко склоняясь в поклоне перед старшим.
Господин Закуно, глава военного отделения компании «Сазуро», сошёл с гибкой лестницы, огромным шлангом протянувшейся над полигоном. Он единственный здесь мог позволить себе деловой костюм. Под ним угадывался биоволоконный скафандрЗакуно опасался покушений.
Браво, равнодушно бросил Тасо и начал перечислять впечатления:Технически хорошо оснащён. Силовые и скоростные возможности на высоте. Слияние тактик оправдано. Высокая регенерация позволяет не бояться травм и восстанавливаться по ходу боя. Думаю, что это хороший продукт для нашей армии.
Закуно задумчиво посмотрел на мастера. Подошёл к стеклянному барьеру и окинул взглядом полигон, на котором автоматы убирали последствия испытаний.
Армияне цель. Конечно, имея тысячи таких солдат, мы можем снизить износ человеческих ресурсов и ограничить аппетиты стран-соперников, но это не главное. Значительно важнее возможность отучить человечество воевать. Само то, что в войне будут участвовать только избранные солдаты, даёт возможность другим людям заниматься тем, что ближе их душеискусством, наукой, общением. И солдаты, находясь под действием программ, не ответственны за свои поступки; вернувшись в мир, они не будут осознавать вины, им не потребуется период адаптацииснял гипноцентр и вновь есть человек, готовый радоваться жизни. Разве это не прекрасно?
Прекрасно. Тасо снова вгляделся в замершего под балконом био-буши. Юноша не двигался, лицо, уподобилось маске. Лишь потные полосы стёртой кирпичной пыли, блестящие в свете прожекторов, убеждали в том, что внутри солдата осталось живое, разумное начало, способное чувствовать боль и усталость.
Но Вы в это не верите? Закуно облокотился о парапет, смотря на био-буши.
Не верю, кивнул Тасо, также не отрывая взора от солдата. Человексущество воюющее. Лишите его возможности соперничества, и его не станет. Женщина выбирает сильнейшего. Только он имеет право на потомство. Уберите возможности быть сильным, заставьте людей мирно, подобно овечкам, пастись в загончиках искусств и этикета, и через поколение мы выродимся.
Женщины будут выбирать лучших, меланхолично отозвался Закуно. Учёных, художников, философов
Лучших нет. Это миф, покачал головой Тасо, Каждый человекиндивидуальность. В чём-то он хорош, в чём-то плох. И нет общих критериев «лучшего». Мир раздробится на мнения и желания.
Закуно усмехнулся, так и не посмотрев на собеседника:
Но и для выбора сильнейшего критериев нет!
Поединок, коротко ответил Тасо.
Поединок, задумчиво повторил собеседник. Учёный спор или сравнение произведений искусств разве не поединок меж разумами и представлениями о прекрасном?
Нет. Их судят посторонние. Те, которые не находятся внутри боя. Не осознают эмоций сражающихся. Не видят истины, отрывисто, словно нанося удар за ударом, ответил Тасо. Для человека искусства нет противника и нет риска жизни и чести. Есть только признание и непризнание толпы. А в ней всегда найдётся тот, кто посчитает проигравшего правым и выигравшего неправым. Так появляются альтернативные мнения, так истина расходится на множество ветвей В поединке воинов не бывает посторонних! Там только двое и судьба. И проигравшийвсего лишь проигравший, даже если ему не повезлоон проиграл противнику и судьбе. А выигравшийвсего лишь победитель, даже если просто судьба была к нему благосклонна.
Но поединок тоже выбирает лучшего, разве нет? Того, который миф, а? тонко усмехнулся Закуно.
Нет. Поединок показывает именно сильнейшего. Сильного сейчас, в этот момент, против этого соперника и в этом состоянии духа. Лучших нет! Чемпионэто не лучший. Это тот, кто победил многих. Он не победил всех.
Закуно нервно постучал пальцами по периллам:
Значит, женщины будут выбирать сильнейших учёных и творцов! Ведь женщины любят победителей!
Женщины любят победителей, горько повторил Тасо и склонил голову, Но там, где есть победители, есть и сражения. Сражение, поединок, борьба. А их итог не решает толпа. Только один на один. И каждый понимаеткто прав и кто побеждён. Женщина же чувствует это сердцем.
Что ж, пусть так Забавно! Вы прославляете битву, но выступаете лидером движения протеста против модифицированной армии. Я Вас не понимаю, Мастер Тасо! усмехнулся Закуно, впервые оборачиваясь к оппоненту.
Я выступаю против войны, устало отозвался он. Война это не выявление сильных. Это подавление слабых. А биологически модифицированная армияэто залог того, что слабые останутся в загонах. Это запрет на силу, духовный и технический рост, возможность постоять за себя, запрет на собственный выбор судьбы.
Закуно усмехнулся в пустоту над полигоном.
Я так понимаю, что Вы не отказываетесь от вызова?
Тасо вежливо поклонился:
Да, я подтверждаю вызов, брошенный моим учителем Миа Миато компании «Садзуро».
Подумайте, Тасо! Закуно досадливо передёрнул плечами. Мы рискуем только продажами программного обеспечения, а Вы рискуете не деньгами или карьеройчестью и судьбой! В случае проигрыша, Вам придётся официально заявить о победе био-буши и стать нашим новым консультантом.
Тасо прикрыл глаза. Учитель Миато никогда не говорил, почему он работает на «Садзуро»
Я рискую, да Но и Ваш риск не меньше, медленно произнёс мастер, Победа человека над экспериментальной моделью лучшей на данный момент программы может стать для самой идеи био-буши пагубной и возродить традиционные системы боя. Это сражение не между людьми. Сражение между принципами. Сражение за будущее.
Глава военного отделения расслабил галстук, внимательно оглядев мастера. А потом чётко раздельно выговорил:
«Сазуро-7.0»совершеннейшая программа боя. И смерть её создателятому подтверждение. Не дразните судьбу!
Тасо выпрямился:
Я подтверждаю вызов.
Закуно склонился:
Завтра в любое удобное для Вас время, мастер Тасо!
Со всем уважением, господин Закуно!
Нервно протирающий очки, Асари спохватился и поспешно согнулся, присоединившись к двум вежливым поклонам идеологических противников. Поклоны были продолжительными. Не меньше долгого вдоха.
Закуно невозмутимо выпрямился и шагнул в шахту лестницы.
Получив команду на офицерской волне, био-буши, отсалютовал и двинулся к выходу. Тасо посмотрел с балкона вниз и, словно на себе почувствовал, как расслабились его бугрящиеся мышцы и вошли в физиологический режим медицинские нанороботы. Теперь био-буши стал обычным человеком, с любовью, страхом, желаниями и суждениями. Почти. Человеком, не помнящим части своей жизни, проданной армии. И только приказ командира или экстремальная ситуация могли его заставить вновь оказаться в тисках программы.
Тасо смотрел в белый бритый затылок уходящего солдата и думал о том, что завтрашний деньэто хороший день для смерти за свои идеалы. Такой же, как любой другой.
* * *
Кай Тасо зажигал свечи.
В зале их было множествотонких, толстых, фигурных, ароматизированных и простых. Он подносил к фитилям зажигалку, щёлкал кнопкой и смотрел, как огонёк пересаживается на восковые плечи.
Весть о смерти учителя Миато подкосила Тасо. Заполнила скорбью и стыдом.
Последние пару лет они не встречалисьи не до того стало, да и дороги разошлись. Старик с головой ушёл в работу на «Сазуро» и разговаривать с ним стало не о чем, да и незачем. Ученики не могли простить наставника, жизнь отдавшего боевому пути, ставшего примером следующим поколениям, да под старость заблажившего и ушедшего в презираемое ими дело. Да не просто ушедшего, но ставшего старшим консультантом по разработке программ воинских систем для армии. Самое дурное дело! Вот и получалосьв глаза не выскажешь, пожалеешь возраст и былое уважение, а хранить в себе обиду тяжело. Миа Миато только снисходительно улыбался на скупые встречи учеников и качал седой головой: «И лист тонет, и камень плывёт».
Старая свеча в запястье толщиной, стоящая в зале многие годы, никак не желала разгораться. Огонь плясал на чёрном фитиле, и гас, как только Тасо отодвигал зажигалку. Сизый дымок короткими завитками поднимался вверх, а шнур осыпался искрами, но не пламенел. Но мастер кропотливо повторял попытки. Он был приучен ценить надежду.
Учитель умер так, как умирают очень сильные и гордые люди. Сам. Составив завещание и письмо для Тасо, он переоделся в чистое, вышел в тренировочный зал и, сев у ритуальной стены, углубился в медитацию. Пришедшие проведать его через час уже не обнаружили ни дыхания, ни сердцебиения. О письме вспомнили только на похоронах. Тасо вскрыл конверт и восхитился изысканной вязи на тонком листе. Современный мир с его технологиями почти отучил от вида рукописного письма, и, возможно, поэтому так врезались в память строки на рисовой бумаге. Врезались, многое рассказав о человеке, с которым рядом провёл полжизни, но не удосужился понять. Многоеот странной, почти отцовской, нежности к воспитанникам до непреклонной веры в свой путь. Миа Миато в цветистых выражениях, забытых даже большинством современников, говорил о своем желании уйти и просил принять на себя брошенный им вызов. Конечно, если ученик пожелает вступиться за честь учителя.
Фитиль затрещал, осыпал искрами пальцы и загорелся. Восковая чаша старой свечи, словно заброшенная сцена под каблучками неожиданно посетившей плясуньи, заходила ходуном и задрожала бликами. Тасо удовлетворённо отложил зажигалку. Теперь в тренировочном зале горели все свечи.
Размышляя о завтрашнем дне, мастер на миг смешался, поняв, что ещё одно дело осталось нерешённым. Надолго задумался, вспоминая имена и лица. Дело, которое нужно было поручить, требовало понимающего человека. С трудом отыскав в памяти код доступа связи с бывшим напарником и другом, а ныне конкурентом и неприятелем, он зарегистрировал вызов через гипнофон. Через несколько минут ему ответили.
Проявившийся в пустоте зала переданный аппаратом образ полнотелого человека в повседневном домашнем кимоно насторожено вскинул взгляд:
Кай? Каким ветром?
Тири Таши, как и раньше, радовал подвижностью, внутренним светом да почти звенящей от напряжения осью. Он не ждал вызова от того, кого привык считать соперником, и понималслучилось страшное. То, на фоне чего меркнет конкурентная борьба.