Кто-то выжигал и изолировал следы Скверны. Другие помогали разбирать завалы и устранять последствия немногочисленных битв. Тут же, прямо на улицах, расставили пункты помощи, куда мог обратиться любой из жителей.
А еще красные повсюду. Боевой факультет в полном составе патрулировал город, я так понимаю, во избежание мародерства, паники и чтоб вообще не повадно было. Официально, конечно, на тот случай, если обнаружится затаившийся враг.
Но вместе с красными патрулировали и хранители, то ли для внушительности, то ли для усмирения самих красных, если те вдруг сами решат порезвиться.
Официально меня никто ни в чем пока не обвинял, но убить уже пытались, при чем свои же. Ева тогда сказала, что вывела токсины из организма, но сомневаюсь, что меня отравили в бою. Нет, она сказала это так, будто бы вывела их только что. Я не уточнял, но скорей всего кто-то из зеленых попытался в суматохе стать народным героем.
Выйти из академии было не трудно, там все носятся взад-вперед, что-то орут, таскают, суетятся. Так что на меня и внимания не обратили. И мое воображение рисовало обезумевшие толпы жителей, стоящих с транспарантами под стенами замка. И скандирующих лозунги в стиле «жизнь черных не важна», «давайте расчленим ублюдка во славу сатаны» или «продам гараж» на худой конец.
Но в реальности все было еще хуже. Ни одного транспаранта или орущего человека. Не знаю, где там работают эти самые подстрекатели, но на улицах не было никаких митингов. Просто толпы уставших горожан с мешками под глазами, что бродят между домами.
У всех два выражения лица на выбор. Кто никого не потерял, ходят с тревогой, остальные со следами глубокой печали. И все это примешивается нотками страха с оттенками бессонницы. Сейчас город напоминал мне крестьянские деревни окрест Золотого Леса.
Там все жители работали с точно такими же лицами. Ну да, сказка закончилась, реальность взяла свое.
И чем дальше я двигался в сторону окраин, тем печальнее были люди. И вот тут я наконец услышал первые разговоры. Да, народ собирался в кучи, толпился, жался друг к другу, словно так было безопаснее.
Я их понимаю, никто не хотел оставаться в одиночестве в такое время. А что делать, когда ты неосознанно тянешься к другим выжившим, даже не понимая зачем? Говорить. Обсуждать. Высказываться.
Никто не вспоминал прошлое, стараясь отогнать его, вытеснить из памяти, забыть, словно дурной сон. Зато можно было обсудить настоящее, найти виновных, сбросить груз вины за погибших близких со своих плеч, на кого-то еще.
Я брел мимо парочек, троек, мелких групп горожан. Они ремонтировали дома, что-то грузили в лавки, разбирали завалы. И говорили, шепотом, оглядываясь, прислушиваясь, не услышит ли их тот, кому слышать не стоит.
Винили всех. Ректора, что не защитил. Домуправленца, что пожадничал поставить защитную завесу. Торгашей и процентщиков, за то, что они наживаются на чужом горе. Магистрат, за то, что действовали слишком медленно. Студиозов, за то, что бездари, не способные дать отпор.
Гипноса, за то, что простым путникам приходится страдать из-за калейдоскопа. Соседей, за то, что те слишком громко орали, когда из разрывали живьем твари Скверны. И тем самым привлекли еще больше внимания.
И, разумеется, меня. Просто, потому что я виноват вообще во всем по определению. И да, если ректора винили мимоходом, обзывая матерными словами и проклиная, то меня С аргументами, с доводами, с красочными эпитетами. А вишенкой на торте были слухи.
Кто-то где-то от кого-то слышал, но это абсолютная истина, что виноват черный. И чуть ли не сам Гипнос уже признал мои грехи, и сам я чудовищно хохотал на шпиле башни, когда руководил атакой монстров. Разве что с Архитектором в засос не целовался, но погодите, два дня всего прошло с момента атаки.
Чем дальше от центра, тем дешевле было жилье. Тем меньше было защиты. Тем больше смертей и горя. Горожане, приложившие не мало сил, чтобы попасть в этот город, самый безопасный на всем свете. Именно они составляли самую большую часть жертв Скверны.
Я вошел в дверь без стука. Фонари возле входа не горели, но меня это мало волновало. Внутри было темно и прохладно. А еще тихо, будто все спят.
Извините, дом сегодня закрыт. Траур, произнес смазливый парнишка в одних штанах.
Знаю, ответил я, откидывая капюшон. Маман позови.
Ее здесь нет. Приходите завтра. Или я могу передать ей сообщение.
Передай, что у нее гость в королевском номере.
Я прошел мимо паренька начал подниматься на чердак. Паренек засуетился, но как-то вяло. Он явно не привык к такому, что кто-то без спроса своевольничает в этом доме радости и наслаждения. И явно не знал, как реагировать.
Туда нельзя, произнес он растеряно.
Ну так не ходи, бросил я.
Лень было бодаться, не было настроения спорить. Паренек шел за мной, увещевая, умоляя и все в таком духе. Но сделать ничего не решался, а у меня не было времени разбираться. Я просто поднялся на чердак, игнорируя вывалившихся изо всех дверей девушек, мотыльками слетевшихся на шум.
Странно, но они меня не боялись. Даже как-то наоборот, может мне и показалось, но стоило и увидеть меня, как девушки сразу успокаивались.
Я предупреждал, залепетал паренек. Говорил, что нельзя, но он не слушал.
Только открыв дверь в комнату Кастера, я понял, что тот разговаривал не со мной. Из темноты раздался спокойный голос Маман.
Все в порядке, оставь нас. И приготовь нам чаю. Ты голоден, Лаэр?
Нет, благодарю.
Паренек растворился, а я прикрыл за собой дверь. Тут ничего не изменилось, даже запах тот же. Что-то мускусное, какие-то приторные благовония в антураже полумрака. Скинув мешок и сняв обувь, я прошел в центр комнаты и только тогда увидел маман, сидящую на том же месте, что и Кастер.
Я думала, если просижу тут достаточно долго, то он восстанет из мертвых, чтобы наворчать, что это его любимое место и нечего тут рассиживаться. А еще начал бы брюзжать, что я тут своими духами все провоняла.
Странно, но я не уловил никаких духов. Пахнет так же, как и в тот раз. И тут меня осенило. Пахнет так же, как и в тот раз. Но тогда тут не было маман, а сейчас тут нет Кастера. Но на самом деле они оба тут были, пусть и в разное время.
Вы были близки?
У нас были теплые деловые отношения с твоим наставником, сказала женщина, Проходи, садись. Хотя, постой, пожалуйста там, пока не принесут чай.
Просьба оказалась странной, но я почему-то не решился спорить. Вскоре дверь открылась и тот же парнишка протянул в мою сторону поднос с чайничком, чашками и каким-то печеньем. Между нами было метра три, но паренек не сдвинулся с места.
И только тогда я понял, что он банально боится переступить порог. Вздохнув, я подошел ближе и взял протянутый поднос. Паренек выдохнул с облегчением и свалил. Подойдя ближе, я поставил поднос на столик.
К тому времени маман уже пересела в соседнее кресло и принялась быстрыми движениями наливать чай. Столик стоит чуть ближе к ней, под левую руку, поднос она тоже немного передвинула. Движения, положение, детали. Она делает это далеко не в первый раз, причем сидела она именно в этом кресле.
Я сел на место Кастера и уставился в пустой камин. Почему-то в этом мире у всех есть камины и кресла возле него. Хотя технически, ловцам не нужен огонь, чтобы согреться, для этого хватает магических нагревателей, установленных в каждом доме.
Видимо, это какая-то мода или традиция, но мне нравится. Создает какую-то уютную атмосферу.
Он оставил тебе это, женщина протянула мне большую шкатулку. Хотел передать, когда ты победишь в турнире.
Так и сказал? я бережно взял шкатулку.
Нет, конечно, засмеялась она, прикрывая рот. Дословно там было что-то вроде Если это подобие человека не проткнет сам себе пузо мечом в первый год, то я смогу сделать из него достойного мечника. Достойного показывать фокусы в бродячем цирке. В общем, он тебя очень хвалил.
Если честно, не знаю почему. Боец из меня крайне посредственный.
Кастер был опытным ловцом, опытным боевым ловцом. И к тому же, превосходным воином ближнего боя, что само по себе большая редкость среди вашей братии. Он обучает фехтованию уже очень давно она замялась на мгновение. Обучал. И поверь, он оценил весь твой потенциал, расписал твое будущее и оценил твой предел, как мечника еще в ту ночь, когда ты в первый раз ударил кочергой его сновидение. И на моей памяти, Кастер еще ни разу не ошибся. Не в этом, по крайней мере. Ты станешь великим мечником, Лаэр. Если доживешь. И, если найдешь себе наставника хотя бы уровня Кастера.
Знать бы еще, где его искать.
Я открыл шкатулку и увидел содержимое, лежащее на подкладке из черного бархата. Две одинаковых рукояти мечей, перетянутых кожаными ремнями. В навершие, где у обычного оружия начинается клинок, были вставлены алмазы, с мой большой палец каждый.
Я взял их в руки и немного повертел, воображая, будто это настоящее оружие. Тяжелые, сбалансированные, они приятно лежали в ладонях. Это не было произведение искусства. Это были практичные вещи, созданные для дела.
Жаль, что пока что я не могу их использовать. Врум не может совмещаться с проводящими камнями, пусть это и универсальные алмазы. А боевого сновидения у меня нет. А рукояти, судя по рунам и форме, предназначены именно для боевого сновидения мечей.
К тому же два. Мало кто из ловцов специализируется в ближнем бою. Но никто из известных мне не использует два меча. Два оружиядва потока из трех. А значит, остается только один свободный.
Обычно ловцы накидывают на себя свой сон и сновидение-спутника. А оставшийся поток превращают в оружие. Это оптимальная сборка, максимально усиливающая ловца. Никто не отдает целый поток во второе оружие, теряя при этом значительное усиление тела. Странно.
Странный подарок, произнес я.
Кастер пошел по пути копья, потому их и не использовал. Но он говорил, что тебе они подойдут идеально, если ты будешь их достоин. И найдешь достойное этого оружия сновидение. Они какие-то маман замялась. Особенные что ли. Не знаю, вроде они принадлежали наставнику самого Кастера. А тот взял их по праву наследования. А теперь, они по праву твои.
Но я же ему не сын.
Ты его ученик, он признал тебя, пусть вы еще и не заключили связующий договор. Если бы у Кастера было сто детей, жен и прочих родственников, все, что касается калейдоскопа все равно перешло бы тебе. Все, связанное с миром снов передается от учителя к ученику. Все мирское от отца к сыну. Таковы законы этих миров.
Я вообще-то не за этим пришел, вздохнул я, закрывая шкатулку.
А за чем тогда? в ее голосе почувствовалось напряжение.
За его исследованиями. Они связаны с Шики и Архитектором.
Он искал способ снять метку. Но тебе-то это зачем?
Не знаю, пожал я плечами и взял чашку с чаем. Он, как бы, жизнь мне спас. Почему-то. А я как-то обещал, что если узнаю, как снять метку, то расскажу ему. Не хочу оставаться должным, особенно перед мертвыми.
Мудро, кивнула маман. А больше ты ему ничего не обещал? Чего-то такого, что он оказался готов умереть, лишь бы ты смог сдержать свое слово?
Да вроде нет, пытался припомнить я.
Значит, твое слово тоже переходит по праву наследования, Лаэр.
Вот сейчас тоже не понял.
Как только ты узнаешь, как снять метку, ты передашь это знание потомку Кастера.
У него есть сын?
Дочь. Я не знаю ее имени, но она стала главой Шепчущих, после того, как Кастер покинул гильдию.
Так, стоп, повысил я голос, стараясь сдержать удивление. Кастер был главой гильдии Шепчущих?
Он ее основал, если быть точным. Ту ее часть, которая носит белые маски, а не тех, что напали на академию.
Ясно. Так он пытался найти способ спасти своих. Избавить их от метки.
В какой-то момент это стало целью его жизни. И он думал, что найдет ответ в академии со всеми ее умами, знаниями и библиотеками. Но не срослось.
Могу я взять его записи себе? Это может помочь.
Их забрали, произнесла маман. Один из Шики вскрыл всю защиту дома, прошел в королевскую комнату и сжег все в его кабинете. Никого не тронул, никого не убил, зашел, сжег и вышел. А перед уходом накрыл дом своей завесой, чтобы Скверна не проникла. Ничего не осталось, Лаэр.
Думаю, спрашивать, кто это был или как он выглядел, не имеет смысла.
Черный плащ, черная маска без глаз, улыбнулась маман. Знаешь, почему гильдия Шики называется шепчущими?
Есть пара шуток в голове, но сейчас не то время.
Когда человек шепчет, его трудно узнать. У всех людей разные голоса, интонации, тембр. Но шепчут все примерно одинаково. Шики гильдии безлики и похожи друг на друга. Если близкого тебе человека убил Шики, то тебе некому мстить, кроме как всей гильдии. Но даже убив всех Шики, ты никогда не узнаешь, на самом ли деле ты убил всех.
Маман, дверь в помещение распахнулась, а на пороге появился тот самый парнишка. У нас проблема, нужна ваша помощь.
Милый, я же говорила, у меня сегодня выходной. Меня нет, разберитесь там сами.
Да, вы сказали, что у вас выходной, даже если сам Гипнос решит посетить наш дом.
И что? она приподняла бровь.
Ну вот, посетил, замялся парень. И уже съел половину заготовок на кухне.
Милый, ты опять нюхал те сиреневые цветы? Я же предупреждала, чтобы
Погодите, прервал я маман. А ваш Гипнос случаем ничего не передавал вам?
Паренек потупился и вытащил из кармана деревянную свистульку. Я закатил глаза и отставил чашку. Подхватив мешок, спустился вниз по лестнице. Паренек показывал дорогу, а маман шла следом.
Привет, Убо, поздоровался я с лохматым чудовищем в лохмотьях, бывших когда-то крестьянской одеждой. Паршиво выглядишь для бога.
Бог есть, улыбнулся бывший секс-символ Эра.
Убо, это маман, маман, это
Бог, Убо важно ткнул себя пальцем в грудь, забыв при этом пережевать половину пирога.
Я лишь вздохнул и присел за кухонный столик, разглядывая стоящего рядом Убо, уплетающего пироги без остановки. Он заметно схуднул, от него воняло, как от бомжа, да и выглядел он похоже.
Весь в грязи, земле и каких-то листьях. В спутанных волосах и бороде застряли колтуны и сухие ветки. Много царапин, пара новых шрамов. Уже затянувшихся, но судя по расположениюоставленных холодным оружием. Я бы сказал, широким клинком. Причем некоторые из нихявно смертельные для путника.
Но глаза парня оставались добрыми, а при виде меня, в них проскользнула еще и радость.
Есть шоколад? спросил я маман. Или что-то сладкое?
Ну, опешила она. Есть короб Ипских Конфет. Но он, как бы, для особых случаев.
Я возмещу. Как-нибудь.
Маман вздохнула, но промолчала. Просто кивнула одной из девочек в полупрозрачном халатике и та куда-то убежала. Вскоре принесли деревянный ящик, в котором на подставках лежали шоколадные шарики, каждый размером с куриное яйцо.
Взяв одну «радость», протянул шоколад Убо. Но тот не взял ее, а вместо этого начал судорожно совать руки по карманам и хлопать себя по одежде.
Спокойно, Убо, произнес я. Потом отдашь. Бери.
Здоровяк с благодарностью в глазах взял шарик и прижал к груди. Затем тихо сел прямо на пол и подтянул к себе тарелку с пирогом.
Он не опасен, произнес я, обращаясь ко всем сразу. Он просто растерян и напуган. Но вообще Убо добрый, просто он Ну, как ребенок.
Весьма симпатичный ребенок, усмехнулась одна из девушек.
И очень милый, поддержала ее подруга.
Откуда он вообще здесь взялся? И что ему надо?
Его деревня сгорела полгода назад. У него нет дома. А еще он ходит куда захочет.
Бог есть везде, подтвердил Убо.
Можете за ним присмотреть? посмотрел я на маман умоляюще. Он послушный, сильный. Будет работать за еду и ночлег. Никого не обидит. А за шоколад, так вообще на многое готов.
Давай его для начала помоют и приведут в порядок, а дальше уже и поговорим.
С этим будет проблема, произнес паренек. Он уже спит.
И действительно, Убо отрубился в полусидячем положении, уронив голову себе на грудь. А вот пирог и шоколад так и не отпустил.
Ладно, вздохнула маман. Лаэр, нам надо поговорить.
Оставив спящего Убо наедине с недоеденным пирогом и шоколадом, я последовал за маман в одну из комнат, где были столики и уютные диванчики. Сюда нам чай принесла уже одна из девочек, не забыв при этом задернуть за собой плотную занавеску.
Лаэр, ты как себе представляешь защиту академии от постороннего проникновения?
Ну, замялся я Как что-то внушительное, но не очень надежное.
Да, вздохнула она. Примерно так и есть. Кое-что очень внушительное. И для проникновения на территорию города без ведома ректора и магистрата, а я уверенна, что твой друг попал сюда именно так Вот, для подобного проникновения требуется не один год подготовки, связи, ресурсы и хотя бы десяток-другой шпионов внутри. Я даже дурман-цветы не могу сюда протащить, не поседев. А домом веселья я занимаюсь уже дольше двадцати лет.