Огневич мотнул головой, на этот раз это определенно был кивок, означавший согласие.
Ну вот, продолжил я, Корона и еще парочка побрякушек Чудовищау меня. И я собираюсь их продать. И тогда заплачу тебе, если поможешь.
Я хочу двести, облизнулся Огневич, переварив информацию.
Пятьдесят, поморщился я, Или иди, куда шёл.
Сто.
Мы не на рынке, Огневич, отрезал я, Или пятьдесят тысяч, или проваливай. И да, на случай, если ты хочешь сейчас позвать казаков меня шмонатьс собой у меня короны нет. Она спрятана.
Ты дашь слово магократа? спросил Огневич.
Да. Даю слово магократа, что забашляю тебе пятьдесят тысяч рублей, если поможешь мне сегодня ночью.
Но Корень-Зрищин не должен знать, что я тебе помог, торопливо добавил Огневич.
Замётано, согласился я.
Корень-Зрищин спит не здесь, нехотя сообшил Огневич, Он в старом крыле, там же, где живут преподаватели. У него там теперь комната. Комната Пушкина, если говорить точно.
Пушкина?
Да не того Пушкина, который твой однокурсник, объяснил Огневич, Я о комнате того самого Пушкина. Александра Сергеевича. Она самая большая в Лицее, и дают её традиционно самому знатному студенту. А Корень-Зрищин теперь именно такой, он тут самый крутой, после того, как его батя был назначен канцлером.
Типа элитная комната-музей?
Да. Там даже кровать, стол и рукомойник остались те самые, которыми пользовался Пушкин.
Бедный рукомойник. Раньше служил Пушкину, а теперь Корень-Зрищину, посочувствовал я, Ладно, погнали. У тебя есть чем прикрыть лицо?
Огневич достал из-под мундира скатанную до размера бильярдного шара ткань. Он развернул ткань, и она оказалась уже знакомым мне черным колпаком, полностью скрывавшим лицо, в таких колпаках гоняли местные масоны.
Сойдет, одобрил я.
Сын директора напялил остроконечный колпак на голову, став похожим на гигантскую обгорелую зубочистку.
Свой клановый герб с мундира срезать не буду, презрительно заметил Огневич, явно намекая на меня и Шаманова, ибо мы расхаживали без гербов.
И Корень-Зрищина я бить не буду, и вообще никого из своих трогать не буду, дополнил свою позицию Огневич.
Как хочешь. Пошли. Проведи нас в садик за дворцом. Желательно в обход всех патрулей. Ты должен знать, где они ходят, ты же всё-таки директорский сынок.
В садик? удивился Огневич, А разве мы
Мы идём в садик. Который за дворцом.
Вообще это не просто садик, он называется
Огневич, мне насрать, как он называется, перебил я, Веди уже. И, учти, что если мы наткнемся на казаковя перестану считать тебя помощником, соответственно, контракт будет разорван, и никаких денег я не заплачу.
Черный колпак теперь скрывал лицо Огневича, так что я не увидел, как князь поморщился. Но я был уверен, что рожа у Огневича от моих слов скорчилась, как у рабочего в столовке, которому сказали, что котлетки будут ближе к выходным.
Мы спустились по лестнице, но к выходу из Галереи не пошли, вместо этого мы бесцеремонно ворвались в каптёрку, где спал пьяный холоп. Холоп на наше появление никак не отреагировал, только громче захрапел.
Мы прошли через каптерку, Огневич своим ключом открыл дверь за ней. Через эту дверь мы вышли на другую лестницу, а по ней поднялись на второй этаж.
Огневич открыл очередную дверь, и мы вышли на огромный каменный пандус, спускавшийся вниз со второго этажа Галереи.
Пандус для карет Императрицы, для Екатерины II, шёпотом объяснил Огневич, Она тут выезжала в парк, прямо из Галереи. А вон садик, справа.
Садик и правда был справа. Сейчас, глубокой ночью, его заливал лунный свет, воздух заполняли ароматы осенних цветов, которыми был засажен садик. В центре садика тихо журчал фонтан, недалеко от него торчал рыжебородый мужик и трое казаков.
Рыжебородый и казаки негромко переговаривались, двое казаков держали в руках лопаты, а третийогромный полицейский фонарь.
Не нужно быть Альбертом Эйнштейном, чтобы догадаться, зачем они сюда приперлись.
Дело в том, что после смерти Чудовища я подобрал корону и золотые цепи мертвых близнецов, а потом выкинул это все из окна аудитории в садик. В садике тогда был только Пушкин, выкинутый из окна еще до короны, по ходу потасовки.
Пушкин, конечно, сражался на другой стороне, но сражался он ради денег, так что быстро сообразил, что к чему. Поэтому он схватил цацки убитого Чудовища и аккуратно их прикопал в садике, пока не набежала Охранка с казаками. Благо, лопатка садовника для этого в садике нашлась.
А вот где именно прикопаны Императорские сокровищазнали только я, руководивший захоронением короны и драгоценных цепей, и Пушкин. А о том, что царские артефакты в принципе закопаны где-то в садике, знали еще мои товарищи, вместе с которыми я защищал Чудовище.
Так что присутствие здесь директора Лицея Огневича в компании трёх казаков и двух лопат было довольно неожиданным. Ну да ладно. У Огневича есть казаки и лопаты, а у меняего сынок.
Твой батя хочет спереть нашу корону, прошептал я Огневичу, Сделай что-нибудь.
Но Огневич начал мяться, как школьница на первом свидании, даром, что был бородатым третьекурсником.
Да что я сделаю?
Уведи батяню из садика.
Как?
Ну, скажи, что твоя мамка только что родила тебе братика, или что-нибудь в этом духе. Мне плевать, просто убери его оттуда. Пока он не откопал нашу корону.
Моя мама умерла, Нагибин, прошипел Огневич.
Прости. Ну тогда скажи, что любовница твоего папки рожает тебе единокровного братика. Быстрее, Огневич! Мы теряем время.
Вообще, я не совсем понимал, зачем Огневич продолжает соблюдать наше соглашение и помогать мне.
Я бы на его месте просто поднял бы шум, чтобы мы с Шамановым в ужасе сбежали. А потом помог бы отцу перекапывать садик в поисках короны.
Благо, прикопал Пушкин сокровища неглубоко, да и нормально замаскировать место прикопа потомок великого поэта не осилил, на это тупо не было времени.
Так что за полчаса корону и остальное Огневичи бы нашли, в этом сомневаться не приходилось. Но, судя по всему, отношения с батей у Огневича были не очень, поскольку Огневич зачем-то продолжал помогать мне, а не собственному отцу.
Так или иначе, но Огневич спрыгнул в садик с пандуса, спланировав вниз на магической тяге, а потом подошёл к директору Лицея и казакам. Директор и казаки как раз были заняты тщательным осмотром куста белых роз.
Огневич-старший удивленно уставился на сына.
Сейчас, когда Огневичи стояли рядом, было особенно заметно, как они похожи. Бороды и головы у обоих были огненно-рыжими, разве что у бати борода была длиннее и пышнее, а в рыжине волос даже в свете фонаря можно было заметить седину.
Иона? удивленно спросил Огневич-старший, когда его сын подошёл и стащил с головы свой масонский колпак.
Судя по всему, младшего Огневича звали Ионой.
Эээ Salut, papa, поприветствовал Огневич батю по-французски.
Ты что тут забыл? директор был явно недоволен внезапным появлением сынка, И как ты узнал, что я здесь? Мы тут в общем, мы сажаем розы. Это должен быть сюрприз. Для студентов.
Как по мне, отмаза вышла так себе. Около минуты сын и отец свирепо смотрели друг на друга, а казаки деликатно разглядывали землю, то ли из вежливости, не желая мешать семейному разговору Огневичей, то ли в поисках прикопа.
Там беда, наконец заявил Огневич-сын, В Лицее.
Беда? Да что случилось? Что ты несёшь?
Ну Там это В общем, Нагибин убил Корень-Зрищина.
Что? Огневич-старший весь побелел, это было заметно даже в свете фонаря, Корень-Зрищина? Сына канцлера?
Я шёпотом выругался.
Ну и мудак этот Огневич. Не мог придумать ничего другого? Мне еще не хватало, чтобы директор сейчас побежал к Корень-Зрищину.
Я, разумеется, на самом деле собирался наведаться к сыну канцлера сегодня ночью. И тот факт, что Огневич теперь знает о моём ночном визите, еще до того, как я его нанёс, меня ни фига не устраивал.
Нужно было что-то предпринять. И быстро.
Сторожите здесь, тем временем приказал Огневич-старший казакам и решительно двинулся к Галерее.
Растерянный сынок пошёл вслед за батей.
Расскажешь по пути! прикрикнул Огневич на сына, хотя тот ничего больше рассказывать не пытался, Вот черт! Какой кошмар, только этого нам не хватало. Где Нагибин
Времени на раздумья у меня не было, Огневичи уже подходили к пандусу, на котором прятались мы с Шамановым.
Может прыгануть им на головы? Не, тупой план. С младшим я, само собой, справлюсь, но вот старшийвзрослый и прокачанный магократ. С ним мне не совладать.
Сбросить им что-нибудь на головы? Но рядом ничего подходящего не было
Глава 36. Три вопроса для неугомонного князя с лопатой
«Я самый понтовый магократ в России,
Я управляю водами, в этом моя сила,
Я залью водицы тебе прям в уши, рот и нос,
Будет мокрым твой поганый хлебасос,
И только посмей посмотреть с укоризной,
Я уже не человек, я твоя личная клизма,
Я заливаю мою воду прямо в тебя, гад,
Мне плевать, холоп ты, казак или магократ,
Мои в этом мире все океаны, реки и моря,
Мой Иртыш, моя Нева, и Волга тоже моя,
Так что ты будешь утоплен на раз-два, галимый кал,
Старший твоего клана у меня ****, а твою сестрицу я в рот ****,
Сам Жаросветов у меня брал, а его дочурку я сношал,
Так что уймись, долбаный марал»
Русский магократический рэп, МС Гиперводный (настоящее имяВодянов Трифон Демидович)
Композиция запрещена на территории Российской Империи, автор принес извинения клану Жаросветовых.
Клан Водяновых также выплатил клану Жаросветовых компенсацию за оскорбление, размером в двадцать тысяч рублей, после чего клан Водяновых был вынужден заявить о своём банкротстве.
Я активировал свою магию, схватил Шаманова и сбросил его вниз, метя в голову старшему Огневичу.
Прости, Акалу. Некогда объяснять.
Шаманов на сверхскоростях рухнул вниз, как комета, ускоренный и объятый моей фиолетовой магией. Упав прямо на директора Лицея, он впечатал того в землю.
Эй! заорал Огневич-младший, Мы так не договаривались! Это же мой отец!
Так а какого хрена ты послал твоего отца ловить меня, мудак? парировал я.
Я прыгнул следом за брошенным Шамановым. Раскрутившись в полёте, как бешеный волчок, я отработал Огневичу-младшему по роже маваши гери, и директорский сынок улетел в садик, упав прямо на куст георгинов.
Казаки тупо уставились на меня, еще не до конца осознав, что происходит. Впрочем, времени на раздумья я им не дал.
Оттолкнувшись от земли, я активировал магию на полную, а потом рванул вперёд, как метеор в ночи. Первому казаку я влетел головой в живот, так что того отшвырнуло прямо в фонтан.
Уж не знаю, если ли у казаков в этом мире свой праздник, и купаются ли они в этот день в фонтанах, но этому казаку окунуться сейчас не помешает. Тем более что его нокаутировало моим ударом, возможно водица его освежит.
Второй казак схватился было за нагайку, но я свалил его одним точным хуком с правой, высадив при этом противнику половину зубов и сбив с усатой головы папаху.
Третий казак попытался кликнуть на помощь и одновременно вырубить меня лопатой, но я поднырнул под лопату, которой тот пытался меня садануть. Резко выпрямившись, я перехватил лопату, вырвал её у казака, а потом ударил его древком под дых.
Казак сложился и ухнул, а я припечатал его лопатой по голове.
Вот и всё. Но это было просто, я двигался быстрее моих не владевших магией противников раз в десять.
Я победоносно вонзил лопату в землю, в сантиметре от головы поверженного казака.
Казак в фонтане, к моему удивлению, еще шевелился. Я подошёл к нему, примотал его собственной нагайкой к фонтану, выполненному в форме мальчика, к сожалению, не писающего, а рот казаку заткнул его собственной папахой.
Рация на ремне у казака запищала, но я утопил её в фонтане.
Ко мне уже подходил Шаманов, парень был явно рассержен:
Нагибин, никогда больше так не делай!
Не было выбора, прости, объяснился я, Что с директором?
Без сознания, но вроде жив, доложил Шаманов, Сильный сотряс, но башка целая.
Ничего, регенерирует, заверил я Шаманова, а потом обвёл рукой сад, усеянный цветами и казаками, И эти тоже регенерируют, я уверен. Полежат пару месяцев в больничке и регенерируют, не хуже магократов. А ты, Акалу, сгоняй-ка к сынку-Огневичу и забери у него его долбаный колпак. Он нам пригодится.
Зачем вам колпак? Мне кажется, на вас уже есть маска, Нагибин, неожиданно произнес глухой мужской голос за моей спиной.
Я резко обернулся.
Ну, конечно.
Кто же еще?
К фонтану шёл князь Глубина, с лопатой на плече.
***
Стекла очков Глубины поблескивали в лунном свете. В отличие от нашей предыдущей встречи, на этот раз Глубина был полностью одетпод пальто у князя был серый костюм, а на ногах сапоги.
Я не собираюсь с вами драться, князь, честно сказал я Глубине.
Тем более что вот его мне точно не победить.
А я разве собирался драться? удивился Глубина, помахивая лопатой, Вы зачем надели маски, Нагибин и Шаманов, я полагаю? У вас спектакль? Ставите «Бориса Годунова» Пушкина?
Типа того, кивнул я.
Ну раз таксамое время короновать Гришку Отрепьева на царство, ответил Глубина, А для этого нам нужна корона. Где она, Нагибин?
А вам зачем, князь? спросил я, чтобы потянуть время.
Хотя зачем Глубине коронаи так было понятно. Кроме того, тянуть сейчас время было не слишком хорошей идеей, у казака, получившего удар лопатой по голове, зашипела рация.
Сергеич, ну чё там? спросила рация.
Похоже, тут скоро будет целый полк казаков.
Глубина подобрал рацию и чужим басовитым голосом, совсем не похожим на голос самого князя, пояснил:
Да всё в порядке. Мы в садике. Куреньков отлить пошёл, а рацию забыл. Поэтому и не отвечает.
Вы там на гортензии только не ссыте, посоветовала рация, Они от этого вянут, садовник ругается.
Учтём, пообещал Глубина, Конец связи.
Отключив рацию, князь Глубина уставился на меня:
Нет времени, Нагибин. Где корона?
Корону не отдам, заявил я, Забирайте два кулона. Из драгоценных камней, на золотых цепях.
Но я хочу корону, а не кулоны, удивился Глубина, Кроме того, вы должны мне миллион рублей, Нагибин. Неужели забыли?
И корона покроет этот долг?
Понятия не имею. Я же её даже не видел, пожал плечами Глубина.
Я отлично понимал, что Глубина не снимет с меня долг, даже если я отдам ему и кулоны, и корону. Князь был из тех людей, кто доит коров досуха.
Я отдам вам кулоны, оба, продолжил настаивать я, Но только если вы ответите мне на три вопроса.
Три вопроса? Нагибин, тут будут еще патрульные, через десять минут. У нас просто нет времени. А у вас нет выбора. Или вы забыли
Да-да, я помню, что вы собирались сдать меня Охранке, князь, перебил я, Только одна проблема. Дело в том, что ситуация изменилась. Я теперь под защитой у Охранки, им запрещено меня трогать. Так что шантажировать меня вам больше нечем. Как вам такое, князь?
Под защитой? глаза Глубины под очками угрожающе блеснули, Так это легко поправить, Нагибин. Я вас уверяю, что как только Охранка узнает, что вы
Шаманов, иди постой на стрёме, я в очередной раз перебил Глубину и обратился к Шаманову, который уже обшмонал младшего Огневича, вернулся и теперь с интересом слушал мою беседу с князем, Вон там у пандуса. Нам с Глубиной нужно обкашлять пару вопросов.
А я думал, я твой друг, обиделся Акалу.
Так и есть, заверил я Шаманова, И именно поэтому я посылаю тебя, как друга, постоять на стрёме. Врагу бы я такое не доверил, поверь. Кроме того, меньше знаешькрепче спишь.
Шаманов явно разозлился, но ушёл к пандусу, как я и велел. Разумный паренек, он мне нравился всё больше. Пожалуй, вот Шаманову я реально мог доверять.
Глубина деликатно дождался, когда Акалу отойдёт, и лишь потом произнёс:
Послушайте, Нагибин. Вы не до конца осознаете опасность вашего положения. Я не знаю, какие у вас там дела с Охранкой, но я вас уверяюкак только Охранное Отделение узнает о том, что вы Лунный маг, вся ваша протекция растворится без следа, как сахар в кипятке. Лунных магов не оставляют в живых. Это всемирный и древний закон, и его не нарушают. Так что отдавайте корону, или умрёте.