Запах, прервал он её. Чувствуешь?
Что? она шмыгнула принюхиваясь, и тут же закрутила головой. Напряжённо спросила:как там, да?
Ну-ка давай в машину, быстро.
Пикнув брелоком сигнализации, он подтолкнул подругу к Гранте, сам направился к кажется задремавшему водителю серой машины.
Друг, ты Во-от чё-ё-ёрт!!!
Отскочив, едва не упал, ругаясь и чертыхаясь, размахивая перед собой руками, точно пытаясь отогнать картину увиденного.
Не подходи! рявкнул он на девушку, увидев, как она непроизвольно шагнула ближе, непонимающе посмотрела на серую машину.
Поздно.
Отвернувшись, она согнулась, борясь с приступами тошноты, трясущимися руками зашарила в своей сумочке.
Максим Что это?! Что?!
Кажется, его съели, едва слышно, так что бы она не услышала, ответил он, пытаясь отогнать до сих пор стоящее перед глазами зрелище.
Обглоданная, наполовину съеденная голова, красные потёки на груди и шевеление?!
Борясь с отвращением и бьющимся в голове ужасом, он приблизился к распахнутой двери машины, толкнул её ногой, закрывая, и лишь после этого всмотрелся. На груди мертвеца сидело нечто странное.
Похожее на летучую мышь создание, непонятного, кажется тёмно-красного оттенка. Широкие кожистые то ли крылья, то ли нечто иное раскинуты в стороны, тварь словно бы прижимается к человеку, обнимает его, как самого лучшего и самого любимого. Впрочем, возможно так оно и есть, ведь пища тоже может быть самой любимой.
Максим вдруг подумал, что это третье за сегодня непонятное, никогда ранее не встречавшееся животное. Встретить одноуже чудо. Дваневероятный случай, не могущий быть простым совпадением. А если триэто что? А это значит, что в окружающем их мире не всё ладно, и пора убираться отсюда подобру-поздорову.
Силой усадив Катю в свою машину, он зашёл к серой иномарке спереди, толкнул её. Безрезультатно. Подошёл к стеклу со стороны пассажира, всмотрелся. Коробка механика, и включена нейтральная скорость, это он видел отчётливо. В чём же дело, почему машина не катится? Попытался ещё раз сдвинуть её назад, затем вперёд. Про мёртвых говорят либо хорошо, либо никактак его учили родители, потому он старался не материть хозяина серой машины. Но подставил, что есть, то есть, неужели трудно было припарковаться в другом месте?
Оглянувшись на приближающиеся шаги, он увидел давешнего седого мужика, идущего к ним.
Что тут у тебя, парень? Толкнуть не можешь?
Не двигается почему то, согласился Максим. На нейтральной скорости стоит, но столкнуть не могу.
Седой приблизился, заглянул в машину и охнув, выругался, разглядев что стало с водителем.
Эт-то нет, это уж совсем ни в какие ворота пробормотал он, перевёл взгляд на Максима, ты понимаешь? Нет, парень, ты понимаешь? Это ни в какие воротаТы куда-нибудь позвонил, сообщил об этом?
Нет, развёл руками Максим. Мы только что нашли его, да и растерялся как-то.
Строгий взгляд из-под густых бровей. Покачав головой, седой достал из кармана телефон, но вместо того, чтобы набрать номер, потыкал в экран, включил фонарик, осветил кабину.
Вон она, причина, указал он куда-то внутрь.
А?
Вон, говорю, видишь? седой отступил в сторону. Водитель перед смертью сучил ногами, зажал педаль тормоза, а потом стопа застряла под педалью сцепления. Он до сих пор на тормоз давит.
Ага, понял, Максим и в самом деле разглядел неестественно вывернутую ногу. И что теперь делать?
Что делать, что делать, проворчал седой сердито.
Распахнув дверь, он одним сильным рывком выдернул ногу мертвеца из плена педалей, и тут же закрыл машину, Максим не успел даже испугаться.
Вот и всё, всё тем же ворчливым голосом сообщил седой. Меня, кстати, Василием Степановичем зовут.
Э на миг парень позабыл своё имя, но уже в следующий момент опомнился:Максим.
Пожал протянутую ладонь.
Ты случаем не на ту сторону реки едешь, Максим?
Ну да.
Подбросишь?
Конечно, иначе он не мог ответить. Сейчас ещё двое придут, и поедем. В тесноте, да не в обиде.
Пахнет, сообщил вдруг седой. Чуешь, парень, пахнет той самой дрянью.
Они закрутили головами, пытаясь найти источник запаха, но вокруг было пусто. Пока Василий Степанович с Максимом боролись с серой машиной, две другие припаркованные тут же, уехали, и судя по торопливости владельцев, прибежали они сюда прямиком из парка. Может стоило расспросить что там произошло? Но скоро придут Мага с Кристиной, ни к чему приставать к незнакомым людям. Кстати, Катя разговаривает с какой-то женщиной, может она сейчас что интересное расскажет?
У тебя монтировка, или бейсбольная бита есть в кабине?
Нет, растерялся Максим.
Я так и думал, вздохнул седой. Нормальный ты слишком, не похож на непохож, короче.
И тут Максим увидел. Тронул Василия Степановича на рукав, указал молча рукой. Обернувшись, тот несколько секунд стоял молча. Наконец кивнул.
Точно, оно самое. Именно такое я в лесу видел.
Сто стороны парка к ним приближалось серое облако, не быстро, примерно со скоростью идущего неспешным шагом человека. Впереди облака бежали люди. Несколько десятков на глаз, человек может тридцать, может сорок.
Господи, что это?! изумлённый шёпот принадлежал женщине, только что говорившей с Катей. Что это за дым?
Не дым, качнул головой седой, смотрел он вправо, в сторону моста. Кажется, опоздали мы, Максимка, с бегством на тот берег.
Мост был от них достаточно далеко, но в ярком свете фонарей, было хорошо видно, как такое же серое облако ползёт по мосту на тот берег. Попадая в эту серую пелену, фонари мутнели, их свет искажался, рассеивался. С такого расстояния, создавалось красивое, пожалуй, даже сказочное впечатление. Словно неожиданно наступившая зима заковывала мост изморозью, или накрывала его лёгким снегопадом.
Так что это? женщина, разговаривавшая с Катей, переступила с ноги на ногу. Что делать то?
Уходить надо, хмыкнул седой.
Некуда уходить, подозрительно спокойным тоном сказала Катя. Слева дома уже давно серым закрыты. Я видела, но не понимала, что это, да и не задумывалась. Смотрите, там так же, как и на мосту, уже давно всё серое.
Синхронно, точно давно репетировали этот жест, люди повернули головы влево, замерли всматриваясь в серую муть, искажающую свет многоэтажек.
Ну дым, и дым, с сомнением сказал Максим. Какой бы мутный он не был, ехать в нём ведь можно?
Я бы не спешил соваться внутрь, больно уж он странный, Василий Степанович крутил головой из стороны в сторону. Признался тоскливо:чувствую себя зверем, которого загоняют охотники. У вас нет такого ощущения?
Сплошная серая стена, идущая от парка, приблизилась, до неё осталось всего пара сотен метров. Бегущие перед ней люди, запыхавшиеся, взмыленные, давно перешли на шаг, а первые из них уже достигли парковки. Точно достигнув заранее оговоренного финиша, они останавливались, вставали рядом, переводя дыхание. Всё сильнее тянуло тем самым незнакомым до сего дня запахом, и не понять, что это было.
То ли живое.
То ли мёртвое.
То ли искусственное.
Глава 9. Суббота. Ночь вступает в свои права
Отсюда надвигающаяся на них серая стена выглядела ровной и очень мирной. По-своему очаровывающее зрелище. Она ползла неспешно, накрывала кустарники, окна домов и дома целиком, накрывала фонари. Их свет сразу становился тусклым и странно плоским, точно нарисованные на листе бумаги лампочки давали такой же нарисованный свет. И всё же в этом нарисованном свете можно было разглядеть как там, в сером, нечто шевелится и двигается, как некие уплотнения перетекают друг к другу, сливаясь и вновь разбегаясь в стороны.
Не верилось, что это зрелище люди наблюдали своими глазами, так и тянуло ущипнуть себя, или сдёрнуть с лица очки виртуальной реальности. Сюрреалистическая картина, достойная пера Сальвадора Дали. И до этой стены осталось совсем немного.
Минуты
Нам нужно укрытие, короткая фраза Максима словно разбудила людей, зачарованно смотрящих на серую стену, что так уверенно и неотвратимо шла на них.
Где, здесь, на берегу? истерически хихикнула какая-то девушка. Под кустами заныкаемся, или как кроты в землю зароемся?!
В музее?
Там всё заперто, как мы внутрь попадём? Мага. Оказывается, они с Кристиной тоже достигли своих друзей, стояли рядом. Решётки на всех окнах, а двери только с виду деревянные и старинные, внутри вторые стоят, стальныене взломать. Я был, видел, словно бы похвастался он под конец.
Чего ты тут собрался взламывать?! возмутилась уже знакомая им женщина, и Максим вдруг вспомнил, что и подошла она к ним сзади, со стороны этого самого музея. Я вот сейчас полицию вызову!
Кто-то закатился в истерическом смехе и предложил обязательно вызвать, а ещё желательно армию, морпехов и голубые каски.
Вы там работаете? предположил Максим.
Там, подтвердила та. В сувенирной лавке. И никого я туда не пущу!
Никаких взломов! Что за молодёжь пошла?! негодующе пожаловался Василий Степанович и положил руку на плечо женщины, словно бы беря её под свою защиту. А простите, милейшая, как вас величать?
Любовь
Любонька, загляните пожалуйста в этот автомобиль, продавщица не успела опомниться и понять зачем её куда-то ведут, как управляемая железной рукой седого оказалась у серой машины. Вон, видите, на груди водителя сидит?
Агл бгл едва-едва успев отвернуться в сторону, она согнулась, опорожняя свой желудок.
Вот там, в этом сером облаке, летят ещё такие же создания. Много, проникновенно сказал Василий Степанович. И либо мы укроемся от них где-то, либо будем так же как этот несчастный водитель, вот, посмотрите
Агл
Историко-этнографический музей «Усадьба князя Дольского»это музей истории, культуры, архитектуры начала девятнадцатого века. По всей России подобных зданий, дошедших до нас почти в первозданном виде, в относительной целости и сохранности очень-очень мало, оттого ценность места, в которое вы входите невозможно выразить в денежном эквиваленте. Прямо сейчас мы с вами находимся в
Бормотание продавщицы сувенирной лавки, которая оказалась по совместительству ещё и экскурсоводом, уже начинало надоедать. Возможно в иное время её рассказ был бы даже интересен, но в их ситуации он был слишком неуместен. Так думал Максим, но всё же терпел бормотание женщины. Может она так нервы свои успокаивает? К тому же, некоторые вон прислушиваются к её рассказу, не лезут к окнам и не шумят.
То, что снаружи, в обхватившей здание серой пелене действительно имеется нечто неизвестное, но живое, они уже знали. В первый миг все просто мчались к этому старинному зданию, а потом торопились и толкались, вливаясь в широко распахнувшийся вход. Мага оказался прав: деревянные наружные двери, то ли выполненные под старину, то ли в самом деле старинные, дублировались стальными, современными, из толстого листа железа. Заперев за собой дверь, не включая свет, они сгрудились у дальней стены, за магазинным прилавком в два-три рядакомнатка оказалась очень тесной. Визгливое возмущение продавщицы, справедливо забеспокоившейся за сохранность имущества, стихло, стоило серой стене показаться в поле зрения. Два больших окна, забранных решётками, давали неплохой обзор и худо-бедно позволяли уличному свету проникать в помещение.
Серая пелена пришла и
Ничего не произошло. На миг окружающие предметы поплыли, исказились, будто перед глазами пронесли гигантскую невидимую линзу, и всё стало как прежде. Только запах, к которому они вроде бы уже принюхались, усилился, да в комнате словно повисла слабая дымка, хотя сейчас, в окружающей их темноте, её почти не было заметно. Люди стояли с натянутыми нервами, минуты улетали друг за другом, а вокруг всё было тихо, лишь иногда с улицы доносились неясные шелест да поскрипывание. Наконец послышался первый негромкий шёпоток, затем ещё, и вот уже доносятся чьи-то вполголоса разговоры. Люди отходили от стены, крадучись подходили к окнам, силясь разглядеть происходящее снаружи.
А сказали, что там опасно, с сомнением высказалась девчонка-подросток, лет пятнадцати-шестнадцати. В тёмной комнате хорошо были видны её розовые волосы и какой-то рисунок на щекекажется, лилия. Нафига мы вообще бежали, спрашивается? Обычный туман, только вонючий какой-то. Коть, ну ты то чего убегал?
Котястоящий у окна дородный парень, за сто килограммов весом, и при этом явно ровесник девчонки, обернулся, смущённо развёл руками.
Я конечно хотел посмотреть, что там внутри, попытался он оправдаться. Но ведь тебя же одну не оставить. Хочешь, загорелся он, я сейчас сбегаю гляну?
Никто никуда не пойдёт, строго приказал Василий Степанович. Мы до сих пор не знаем, что тут вообще происходит.
И в этот момент до них донеслось это.
Начавшись с низких-низких частот и постепенно повышаясь, из серой пелены, окружившей их, пришёл рык. Люди замолчали, обернулись к окнам, невольно втягивая головы в плечи, попятились, а рык всё длился и длился, бесконечный, протяжный, мощный, медленно повышающий частоту. Тонким звоном отозвался колокольчик у входа, срезонировав, задребезжало стекло в шкафу. Нахлынул запахсильный до тошнотворности, словно его источник был здесь-же, в комнате.
Когда ты уже замолкнешь?! сам не замечая, что произносит это вслух, с тихой мукой вопросил Максим.
А рык продолжался, тон его был всё выше, выше, и вдруг он сорвался в ужасающий по громкости и силе хохочущий визг гиены!!!
Господи продавщица опустилась на пол, спрятала лицо в ладонях, за что нам это?!
Чувствуя, как по спине бегут струйки пота, а в коленках появляется слабость, Максим откинулся назад, на стену, прижал к себе дрожащую Катю.
Минуту назад такой смелый мальчик Котя, с круглыми от ужаса глазами и трясущимися щеками, осторожно отступил от двери, к которой он всё же успел направиться.
Вновь тихо. Слабый шелест одежды. Скрип половой доскикто-то невидимый в темноте переступил с ноги на ногу. Бормотание ребёнка, уставшего стоять, и сразу наполненный страхом шёпот матери, от которого ребёнок умолкает. Напряжённая тишина почти осязаема, она почти живая. Её пальцы ерошат волосы, её дыхание заставляет щурить глаза, её аура порождает струйки пота, бегущие по напряжённым спинам. Секунды проносились тягучими тяжёлыми каплями.
Негромкий шелест и поскрипывание, прозвучали вызывающе громко. Глаза людей прилипли к левому окну, от которого донёсся звук. Шелест повторился, явственно перекатились камушки на земле, хрустнула деревяшка. Подкравшись ближе, какой-то мужик осмотрел улицу, закрутил головой, шаря глазами по окрестностям. То ли самый смелый, то ли самый глупыйне понять. Видимо не увидев ничего особенного, он прижался к пластику стеклопакета лицом, опустил глаза ниже, и даже его фигура начала выражать удивление. Максим никогда ничего подобного не видел, и потому не выдержал:
Что там?
Верёвка, помолчав, сообщил мужик. Ничего особенного, просто живая верёвка.
К окну прильнул ещё один любопытный, затем ещё.
Понимаете, я сначала думал, что это змея, пояснял мужик, но пригляделся, а непохоже, и ведь длинная-длинная, не бывает таких змей.
Но и не верёвка тоже, возразила ему девушка, тоже глядящая в окно. Не бывает живых верёвок, это всё рано ну пусть не змея, но она смешалась, пытаясь придумать, что это такое может быть.
Это верёвка, мужик сидел гордый, его сейчас слушали, на него смотрели. Не все желали вставать со своего места, отлипать от стены, словно там было безопаснее, эти люди слушали первоисточник не перебивая. Да, она живая. Но верёвка, не змея. Что я, змей не видел?
«Почему он так себя ведёт? подумал Максим. Результат психологического шока? Скорее всего У каждого он проявляется по-своему, кто-то впадает в истерику, кому-то надо чтобы его пожалели, или наоборот, не трогали, а этому внимание необходимо. Хорошо это, или плохо? Да никак, пожалуй, главное, что не рыдает и не бьётся в истерикеуже хорошо. Интересно, а как шок проявляется у меня? Начинаю смотреть на всех со стороны и отстранённо рассуждать?»
Придя к этой мысли, он невольно фыркнул.
О чём вы вообще говорите?! Какая ещё верёвка, что тут творится?! возопила продавщица, противным тонким голоском, так не вязавшимся с её полноватой фигурой.
К ней обернулись, зашикали, но было поздно. Дверь содрогнулась, совсем близко послышался низкий короткий рык. От входа и от окон отшатнулись, люди повалили назад, прячась за уже привычную магазинную витрину, словно не понимая иллюзорности этой защиты. Максима с Катей прижали, слева навалился Мага, сжимающий в замке своих рук Кристину, справа возник чей-то острый локоть.