Непонятно с какой радости он громко хлопнул в ладоши, и из-под них тотчас прыснули разноцветные частицы. Они немного покружили в воздухе, а после исчезли. Стало жарко. Разноцветные пылинки летели из учительского рта, из ноздрей, сверкали на его глазах и губах. Они были повсюду. И я ничего не мог с ними поделать.
Теперь ты видишь магиату,улыбнулся Фихт своей разноцветной улыбкой.Ну, посмотри на себя.
Я со страхом опустил глаза и замер, разглядывая собственное тело. Краденая магия текла по венам. Белые, как молоко, синие и желтые струйки сплетались, растягивались, смешивались вместе с кровью, катились по костям и совершенно безболезненно протыкали плоть. Магия сверкала везде. Я почти ничем не отличался от своего радужного учителя. Смотреть на себя было жутко. Впервые за три года я позавидовал сельским детям, которые не видели ни магии, ни магиаты. Не видели, как в старом колдовском теле бьется сердце и тянутся разноцветные вены.
Можно от этого избавиться?с надеждой спросил я, глядя в сторону.Мне плохо.
Конечно,ответил колдун и подошел к зеркалу.Скоро ты сам научишься управлять антимагическим зрением, как Цериус. Но пока придется потерпеть. Он поведал мне, что нужно делать. Посмотри на мое отражение. Внимательно.
Посмотрел: в зеркале стоял прежний Фихт.
Теперь гляди на меня, но держи отражение в памяти. Каждый волосок на моей голове, каждую морщинку на моем лице. И постарайся соединить это отражение с его прародителем.Он немного помолчал.Готов?спросило отражение.
Я тихо вздохнул.
Тогда начинай. Если не получится с первого раза
К счастью, получилось сразу, и на месте облитого радугой колдуна появился знакомый учитель.
Ну как?
Вроде бы получилось,нерешительно ответил я.
18
Я рискнул слезть с кресла и направился к зеркалу.
Верно мыслишь,похвалил Фихт.
Я встал перед ним и взглянул в зеркало. Колдун положил мне руки на плечи.
Ты еще просто не понимаешь, какие возможности перед тобой открываются,зашептал он над ухом.Только представь, что теперь ты всегда сможешь отличить обычного человека от мага. Будешь способен увидеть его в толпе, узнать о его приближении задолго до того, как он появится. И никто из них не сможет подойти к тебе незаметно. Какое бы заклинание они ни творили, ты об этом узнаешь. Ты всегда будешь на шаг впереди, мой мальчик.
Колдун наконец-то замолчал. Новые возможности пока волновали меня меньше всего. Хотелось лишь одногочтобы я стал прежним, поэтому я еще некоторое время поглядел на свое отражение, после чего опустил взгляд и с облегчением вздохнул. Магия исчезла.
Можно мне пойти домой? Я очень устал.
Иди,сказал он ласково.Завтра я поеду в город
В город?вырвалось у меня.
Угу,с грустью подтвердил колдун.Нужно будет разузнать, насколько сильно ты наследил. Побродить по тавернам да рынкам, послушать, что люди говорят. Так что завтра не приходи. Спокойно отдыхай.Как, кстати, Марта?
Хорошо,обрадовался я.Мы решили пожениться.
Когда?заинтересовался Фихт.
Пока еще не знаем.
Ну и славно. Вы же для меня как дети,улыбнулся он.Ступай.
Приятно пахло осенью. Я вышел во двор, с наслаждением вдыхая влажный прохладный воздух. Спешно добрался до ворот, а потом помчался со всех ног домой, разбивая стену дождя. Одежда мокла, холодные струйки текли по лицу, в башмаках хлюпала вода. Но мне было хорошо. Там, куда я несся, не было ни магических чудес, ни ворчливого колдуна, ни проклятых кошачьих голов. Там меня ждали мама и Марта, теплая кровать и пузатый котелок на печи, дышащий паром. Там я был просто Анхельмом.
***
Не спалось. Несмотря на долгое и утомительно возвращение из города. Невзирая на обретение новой кошмарной силы, именуемой антимагическим зрением. Что называется, ни в одном глазу.
Поздняя ночь сверкала звездами, звенела тишиной и дышала свежестью. Прошедший ливень, казалось, выбил из желтеющей листвы и сохнущих трав весь дух, и теперь осенний букет запахов без устали лился в приоткрытое окно. По идее вся эта благодать должна была усыпить лучше всякого алаина, но спать ничуть не хотелось. Спала, завернувшись в одеяло, Марта, дремала, бросив мокрую морду на лапы, дворовая псинка Ритка. Лишь я не мог сомкнуть глаз. Так и сидел у окна, вглядываясь в сельскую темень. Проклятая магия держала меня на ногах, мерещилась всюду. Будь то едва заметный огонек во мраке или блеск собственных перстней.
До тошноты насидевшись у окна, я вышел во двор. Поежился от ночной прохлады. Псина даже ухом не повелатоже мне страж; вдруг почему-то почудилось, будто сейчас я один на всем свете. Нет ни старого колдуна в доме на холме, ни спящих за спиной Марты и мамы. От этого стало страшно.
Немного помявшись у крыльца, я поплелся к калитке. Под ногами хлюпала грязь, за холодным заборчиком в лужах плавала унылая луна. Мокли от влажной травы ноги. Псина наконец-то очнулась, но, почуяв знакомый запах, вновь улеглась.
Я припал к калитке, поглядел вдаль. И вздрогнул от внезапной разноцветной вспышки, прикрываясь руками, как от удара. В лицо словно бросили горсть крупных пылающих самоцветов. Перед глазами повисли разноцветные круги, а озноб сменился неистовым жаром. Меня стремительно понесло вдоль дороги, мимо знакомых домов, под звездами, которые вдруг размазались на небе, как размазывается капля крови, если по ней провести пальцем.
Навстречу летело разноцветной облакото самое, что брызнуло яркой вспышкой.
19
Я ощущал себя ветром. Это было сложно объяснить. Ладонь моя по-прежнему лежала на шершавом заборчике, ноги мои все еще мокли от травы, я отчетливо слышал собственный крик: «Хватит! Остановись!». Я стоял во дворе, но в то же время был далеко от родного дома. Я был в двух местах одновременно, и это чудо пугало меня, потому что я не мог им управлять. Ни вернуться во двор, ни свернуть с дороги. Оно управляло мной, грубо толкало вперед. К дому на окраине села. К сельскому магу, который опять сверкал всеми цветами радуги. Я видел его так ясно, будто он стоял в двух шагах от меня, причем видел сквозь стены его собственного дома. Хотя я готов был поклясться на собственную силу, что так и не покинул пределы своего двора.
Удивительно, но всемогущий Фихт меня не заметил. Не взялся за посох, даже не огляделся. Колдун был поглощен сборами. Завтра ему предстояла нелегкая дорога. Он ненавидел города, не выносил мир за пределами села.
Неведомая сила, притащившая меня к дому Фихта, ослабла, отступила, поставив перед выбором: вернуться к любимому дому или незаметно последить за колдуном. Долго я не раздумывал. Тем более, сельский маг зачем-то убрал с пола толстый и широкий ковер, сотканный из кошачьей шерсти.
Учитель аккуратно свернул его, обнажив старые половицы. И не только.
Я внимательно посмотрел на забрызганный магией пол. Оказывается, под ковром пряталась едва заметная крышка не то погреба, не то тайного хода. Интересно, что все эти три года маг скрывал от меня? Столько раз я ходил по этому мерзкому ковру, даже не подозревая, что под ним что-то прячут.
Тем временем Фихт поднял с виду тяжелую крышку и, оглядевшись, начал медленно спускаться во тьму, где виднелись старые ступени. Да, на погреб странный ход походил мало, или это был самый огромный погреб в мире.
Естественно, я последовал за учителем, да только и успел, что глянуть во мрак тайного хода. Кто-то там, во дворе, тронул меня, и затихшая на время сила, способная перемещать людей со скоростью ветра, потащила меня обратно. Еще быстрее, чем прежде. А я был так близок к тому, чтобы увидеть секреты сельского мага.
Кружилась голова. С возращением вернулся жар, колени слегка подогнулись, звезды теперь светили не только надо мной, но и перед глазами. Кружились в хороводе, падали и поднимались. В их блеске я не сразу понял, кто стоит напротив.
Сынок, что с тобой?испуганно спросила мама, крепко сжимая мою руку.
Ну, ты нас и напугал,облегченно вздохнула заспанная Марта.
Напугал?не понял я.
Ты чтоне помнишь, как кричал?изумилась Марта.Всю округу разбудил.
А-а-а, задремал у калитки. Приснилось, наверное, что-нибудь,солгал я.Пойдемте лучше в дом. А то уже зуб на зуб не попадает.
Марта и мама переглянулись. Не верили в мою отговорку, но ничего лучше я пока придумать не мог. А как было им объяснить то, что со мной приключилось, я не представлял. Но твердо знал, что стану делать завтра: непременно отправлюсь в дом колдуна.
Анхельм, так ты идешь?Марта открыла дверь.
Иду. Конечно, иду.
Перед тем как зайти в дом я снова посмотрел вдаль. Не полыхало во тьме разноцветное облако, не брызгало яркими каплями, затаилась в сельском мраке могущественная сила.
***
Марта прижалась ко мне крепко-крепко, накрыла нагретым одеялом и положила руку на грудь. Стало так уютно и тепло, что почти сразу я начал погружаться в сон. Но теперь не спалось Марте. Ночная прогулка и устроенный мной переполох ее явно взбодрили.
Анхельм?
Да?
А если у нас появится маленький, как мы его назовем?
Мальчик или девочка?
Мальчик.
В честь отца.
20
А девочку?
Надо подумать. Может быть, как маму. Не знаю. Спи.Я поцеловал ее и закрыл глаза, стремительно проваливаясь в желанный сон.
По дому я бродил тише мыши. Не хотелось понапрасну тревожить маму и Марту, пусть спятрассвет вон едва забрезжил.
За окном стелился туман, поблизости кричали мерзнущие петухи, немного бурчал желудок. Ничего, поем по дороге. Не впервой.
Клонило ко сну, но колдовские тайны придавали сил, заставляли держаться на ногах. Ночью снился погруженный во мрак проход, покрытые пылью и трещинами каменные ступени, ведущие в неизвестность. Еще снилась огромная, обитая железом, старая дверь с массивным ржавым замком. Во сне я так и не смог его открыть. Ни силой, ни магией. Надеюсь, сейчас не придется над ним мучиться, если он там, конечно, есть.
Секрет сельского мага не давал покоя.
Что ты прячешь, Фихт Странный? Или кого?
Почему никогда не рассказывал мне о своем тайном ходе?
Зачем так старательно скрывал его от чужих глаз?
Я застегнул кафтан, бросил в карман огромное яблоко и подергал перстни на пальцахдержатся крепко. Мало ли что? Лишь небеса ведают, с чем придется столкнуться в конце пути. Судя по книгам, такие тайные ходы никогда ни к чему хорошему не ведут. Либо смертельная ловушка, либо кровожадное чудовище, либо и то и другое, да еще и в большом количестве. Сомневаюсь, что в потаенном месте колдуна меня встретит златовласый эльф. Если только безумный и на цепях.
На коже высыпали пупырышки. Давненько не было так страшно. Но это был приятный страхстрах непознанного, страх предвкушения грядущей встречи с чем-то загадочным и удивительным.
Ты куда?спросила Марта, едва продрав глаза.
К Фихту,буркнул я.
Он же вроде в город уехал. Ты сам вчера говорил.
Так нужно. Спи. Петухи только прокукарекали.
Ох,вздохнула она и повернулась к стене.В такую рань.
И Марта, и мама давно привыкли к моим выходкам, чудачествам, поэтому в такие моменты чаще всего ограничивались тяжкими вздохами и сочувствующими взглядами. Да что там далеко ходить: не минуло и пяти часов, как я, озябший и неподвижный, кричал посреди ночи у калитки. Что поделаешьученик колдуна. А кто их, колдунов, разберет
В густом тумане едва виднелся заборчик (и это с расстояния в пять шагов!), из холодной белой пелены вынырнула взъерошенная Ритка, недолго повиляла хвостом и исчезла, позвякивая тяжелой цепью. Было зябко.
Я прикрыл калитку, откусил яблоко и бодро зашагал к одинокому дому на холме.
***
Дорога терялась в туманехорошо: меньше глаз, меньше слухов; клонило в сон, но холодное осеннее утро бодрило, как и кислый яблочный сок. Надеюсь, Фихт действительно уехал в город, так что не придется оправдываться перед стариком, заливаясь краской от стыда.
Путь выдался спокойным. Никто из сельчан меня не заметил, лишь пару раз в тумане прошлепали чьи-то башмаки.
Фихта не былоэто я понял задолго до того, как передо мной выросли высоченные неприступные ворота. Но самое главноеучитель находился очень далеко отсюда: ни здесь, ни за тысячу шагов от ворот не видно было его колдовской силы. Нет, кое-какая магия теплилась в тумане, но для меня она не представляла никакой угрозы.
Как всегда, покидая дом, Фихт обложил его любимыми магическими ловушками, которые легко бы заметил наметанный глаз. Повсюду на воротах сверкали мелкие, похожие на иней, серебристые искры. Еще шаги они полетели бы на чужака. Убить не убьют, но покусают под стать голодной комариной стае. Года два назад они еще немного пощипывали кожу, теперь я чувствовал лишь идущее от них тепло.
21
Я выбросил яблочный огрызок подальше от забора, вытянул руку перед собой и шагнул в сторону дома. Опасаться было совершенно нечего. Искры бесшумным серебристым роем бросились на меня. Закружились вокруг обнаженной ладони, облепили ее, словно пчелы соты. В воздухе паутинками повисли еле зримые серебристо-голубые следы их недолгого полета. Обыкновенное заклинаниетворится полминуты, живет не больше суток. Один удар посохом из одлайского дерева, и нет заклинания. Любой маг снимет.
Приоткрыв ворота, я брезгливо стряхнул искры с ладони. И сразу рванулся к дому, не давая ни малейшей надежды мелким и проворным охранникам вновь облепить мою руку. Встав у крыльца, оглянулся: знакомые бледно-голубые следы тянулись к воротам, а дальше терялись в тумане. Все в порядке: сейчас они осядут на прежнем месте, и ни один колдун в мире не догадается, что кто-то прошел мимо них.
На двери тоже лежало старое заклинание. Невидимое, опасное и ощутимое. Рядом как будто горел костерок. И этот костерок, похоже, начинал разгораться. Вернулся полуночный жар, а потом я увидел охранительное заклинание и разноцветные следы от колдовских рук на дверной поверхности. Антимагическое зрение, как и прежде, открылось внезапно. Снова пришлось лицезреть текущую по моим венам разноцветную магию. Я зажмурился, потряс головой, стараясь прогнать расхваленный учителем дар, но добился лишь того, что охранительное заклинание на двери засветилось ярче прежнего. Как ни странно, с закрытыми глазами анимагическое зрение явно прибавляло в силе. Если прежде заклинание на двери было мутным, время от времени исчезало, мигало, то сейчас, в темноте можно было без усилий рассмотреть каждый желтый ручеек, каждую каплю магии. То же и с отпечатками ладоней. Ведущую в колдовской дом дверь словно облили густым медом, который медленно-медленно стекал сверху вниз, заполняя мелкие трещинки и щелки. Ничего, до зеркала недалеко.
Я смело положил ладонь на дверь и тут же увидел, как магические струйки, казавшиеся такими медлительными и неповоротливыми, мигом ожили. Заискрились, угрожающе затрещали, пытаясь меня обжечь, ужалить, словно змеи. Будь на моем месте сельский мужик, он бы уже давно орал от боли, с ужасом взирая на собственную распухшую руку.
Обычный человек и впрямь бы здесь не прошел, но я был другим. Совсем другим. Поэтому я просто толкнул дверь, бросил на пол беспомощную магию и вошел в дом старого колдуна.
Сельский маг собирался в спешке. На кровати комком валялся старый выцветший балахон, дверцы гардероба были распахнуты, на полу блестели пустые разноцветные склянки. А вот огромный ковер из кошачьей шерсти лежал на прежнем месте.
Учитель! Учитель!на всякий случай позвал его я, посматривая в зеркало.Учитель!
Никто так и не отозвался. Я поглядел на руки: новый дар затих значительно быстрее, чем прежде. Можно было беспрепятственно отодвигать ковер.
Он был на удивление тяжелым, точно в шерсть вплели стальные нити. Немного попыхтев, я освободил крышку тайного хода и взялся за тонкое кольцо. С силой потянул, едва не уронил: крышка оказалась тяжелее ковра.
Затрещали старые доски, заныли ржавые петли; из мрака пахнуло гнилью и сыростью. Оставив тяжеленную крышку, я прислушался, поглядел в окно. Накрытая пеленой тумана округа безмятежно дремала.
Узкие ступени проступали в зловещей пасти тайного хода. Одна, вторая, третья. Четвертая терялась во мраке и неизвестно, была ли вообще. Нужен был свет, много света. К счастью, по моим венам текло немало магии: все-таки не зря я обокрал ярмарочных колдунишек. Что ж, спасибо им. Придется засучивать рукава, чтобы не спалить кафтан и рубашку.
В мгновенье ока руки потеплели и вспыхнули ярким желтым пламенем. Слегка переборщил. От волнения огонь вспыхнул не только на ладонях, но и чуть выше запястий. На занятиях подобного давно не случалось. Нужно успокоиться Так-то лучше.