Мы не сможем долго удерживать текущую позицию. Если не эльдары, так демоны непременно одолеют нас.
И что ты предлагаешь? подал голос Скалагрим. Может, спустимся и затеряемся в лабиринте внизу? О-о, знаю: может, договоримся с ксеносами? Он направил свой топор на Фабия. Озарите нас светом своей мудрости, старший апотекарий.
Прежде чем Байл успел ответить, что-то тяжелое ударило в башню. Он пошатнулся, но внутренние стабилизаторы доспеха помогли ему удержаться на ногах. Арки из призрачной кости подкосились, и долго дремавшие системы стыковочной башни лопнули в брызгах искр и зловещего синего пламени. Из поврежденных узлов управления тут же повалил дым, проходя через предкамеру и вытекая на открытый причал.
Встроенные в броню Отца Клонов датчики приближения заголосили, когда из смога к нему неожиданно метнулась тонкая фигура. Откуда взялись арлекины, он не мог сказать. Главное, они были уже здесь, а убегать было больше некуда.
Он бежал, о-о-о, он бежал, но-о-о больше некуда бежать
Дым вдруг словно застыл вокруг него и начал уплотняться, становясь практически непроницаемым. Вокс пискнул и отключился, оставив его запертым в доспехах наедине с самим собой. Фабий ничего не слышал, кроме собственного учащенного дыхания и пульсации сердец. Молчал даже хирургеон, хотя Фабий позвоночником ощущал его мелкие подергивания. В окружающей мгле мелькали танцующие расплывчатые силуэты, становясь ближе с каждым па. Внезапно аудиосенсоры его шлема пронзительно завизжали, почти оглушив его.
История никогда не заканчивается, произнес знакомый ненавистный голос. Она просто идет вспять, от конца к началу, и затем повторяется.
Раскручивая перед собой длинный посох, как бы рассеивая дым, в его сторону, приплясывая, двинулась тонкая фигура. Фабий застыл.
Ходящая-по-покрову.
Хочешь того или нет, но спектакль продолжается, о, Король Перьев, пропела Силандри Ходящая-по-покрову. История о тебе меняется и переписывается, но ты никогда не сбежишь от нее. Как блестящие извивы Шехем-шахая, повороты судьбы тем крепче сжимают тебя в своих объятиях, чем усерднее ты сопротивляешься. Это история о тебе.
Провидица теней закружилась по направлению к нему, двигаясь необычной скользящей походкой. Когда она вздрагивала, из нее выпрыгивали зеркальные двойники, словно отражения в разбитом стекле, и менялись местами, как будто инопланетное существо танцевало само с собой. За этими изображениями проглядывали Арриан и остальные, дерущиеся с арлекинами.
Взмахом массивной руки Хораг сбил одного фигляра с ног, и на того сразу напрыгнул верный Пацуц, вызвав у разодетого чужака крик боли. Поодаль покачнулся Арриан, когда арлекин вогнал ему в нагрудник рукуокружающее ее фазовое поле позволило обойти керамит, словно того и не было вовсе. Отчаянным ударом сплеча Пожиратель Миров отправил противника за пределы своей досягаемости; с его пальцев капала кровь. Прочие тоже вели каждый свою схватку и не могли прийти на помощь старшему апотекарию. Арлекины ловко изолировали его.
Прошло уже более столетия, Идущая-под-пеленой. Найди для себя наконец новую сказку. Или, еще лучше перестань их вообще рассказывать. Фабий стремительно выхватил из кобуры «Ксиклос» и выстрелил, послав по дротику в каждый из миражей. Один за другим, замерцав, те исчезли. Байл сердито взревел, когда в один из прожекторов его доспеха угодило что-то твердое и разбило его. Он быстро развернулся и снова открыл огонь, но Силандри, выполнив сальто, ушла с траектории выстрела, заливаясь пронзительным смехом.
В следующий миг дым как будто вцепился в его конечности и стал утягивать вниз, словно бы повинуясь воле арлекинов. Автоматическая система наведения не могла зафиксировать стройную фигуру, скрывавшуюся от Фабия, и он был вынужден полагаться на собственные инстинкты. Инстинкты эти, к сожалению, притупились: слишком долго апотекарий не пользовался ими. Прошло слишком много времени с тех пор, как он выходил на поле битвы в иной роли, нежели праздный зритель. Сражение на передовой было для него чуждо. Нужно было увеличить дистанцию с противницей. Отвлечь ее. Для этого он бросился сквозь дым, высматривая союзников.
Прорвавшись сквозь черное облако, он заметил нескольких Гончих, бьющихся спиной к спине против мечущихся туда-сюда акробатов.
Ниалос, Харган, строиться, зарычал Фабий, ковыляя в их сторону. Двое Гончих отделились от стаи и поспешили к нему, не переставая стрелять по кружащим вокруг них фигурам.
Различив шелест шелка о призрачную кость, Фабий развернулся как раз в тот момент, когда Идущая-под-пеленой устремилась к нему. Ускорившись, он встал за спиной у Гончей, и спустя миг посох, ловко провернувшийся в руках у эльдарки, всем своим весом обрушился навершием на голову Ниалоса. Укрепленная кость черепа прогнулась, словно бумажная, и воин повалился наземь с недовольным вздохом.
Провидица теней моментально перескочила через обмякшее тело и быстрее, чем мог уловить глаз, цветной кляксой помчалась к Фабию. Прародитель выставил перед собой Пытку и вовремя перехватил метящий в него посох. Чужая отличалась невероятной скоростьюдаже его улучшенных рефлексов не хватало, чтобы противостоять ей на равных. Харган утробно заревел и набросился на эльдарку, едва не схватив ее. Идущая-под-пеленой подпрыгнула и направила жезл вниз на манер копья.
Когда посох пробил его броню и раздробил позвоночник, Харган издал приглушенный стон и рухнул на пол; крик его продлился недолгоИдущая-под-пеленой приземлилась точно ему на голову, после чего бросила умирающего противника и снова кинулась на Фабия.
Склонись перед судьбой, мон-кей, иначе она раздавит тебя своей тяжестью.
Едва он отпрянул от тощей, как хлыст, фигуры, прозвучал искаженный белым шумом вокс-сигнал, перемежаемый исступленными предсмертными воплями Детей Императора и скуленьем Гончих. Подобный трюк запросто мог лишить мужества неподготовленных врагов.
Пусть лучше меня раздавит судьба, чем я буду жить в цепях, выплюнул Фабий. Ты получила мой ответ еще на Лугганате, ведьма. С чего ты взяла, что мое мнение с тех пор изменилось?
На дисплее замигали оповещающие значки, предупредившие об опасности за мгновение до того, как враг ударил. Ходящая-по-покрову загнала его в угол. Фабий метнулся в сторону, и мономолекулярный клинок пронзил лоскут его кожаного халата, содрав лицо с раскрытым в беззвучном крике ртом. Фабий взмахнул Пыткой, но провидица теней ускользнула от него цветастым пятном, разразившись смехом. Арлекины поддержали ее дружным хохотом и, того хуже, пением.
Из наушника доносились крики о помощи и предостережения. Неприятель рассек формирование Детей Императора на части, словно вода, заливающая пересохшую почву. Всюду его воины вели схватки в одиночку или небольшими группками.
Он мельком увидел Савону и Беллефа, прорубающих путь к Скалагриму: тот боролся с худым, как палка, клоуном, чьи неестественно длинные пальцы трещали от ослепительной энергии. Фабий слышал зов Арриана, но в неразберихе не мог найти на экране символ, обозначающий Пожирателя Миров.
Пока доспехи сканировали пространство и вычленяли фигуры, постепенно окружавшие его, Фабий начал рыться в своем архиве мифологии альдари. Арлекины не столько воевали, сколько устраивали представление: их сражения напоминали хорошо поставленные хореографические номера. И если Байлу удастся определить, какую постановку они тут разыгрывают, появится шанс избежать летального для него сюжетного поворотаа то и вовсе поменять линию повествования.
Терпение, пробормотал он. Идущая-под-пеленой то появлялась, то исчезала из поля зрения, в танце теней приближаясь к нему с невероятной быстротой. Остальные арлекины кружили вокруг провидицы, придерживаясь собственных ролей. Фабий старался не обращать внимания на негромкое пение и игривые выпады, пытаясь полностью сконцентрироваться на основных движениях и выявить главных героев. Ходящая-по-покрову, несомненно, оставалась примой, но помимо нее в представлении были и другие участники.
Они вращались подобно убийственному смерчу: их клинки задевали его броню и накидку, выбивая искры и вырывая клочки ткани. Хирургеон отозвался на его потребности и впрыснул в кровоток новую дозу стимуляторов, благодаря чему Фабий сравнялся с соперниками в скорости и задвигался с ними в такт. Тут собрались десятки арлекинов, но большинство из них, казалось, намеревались лишь петь и плясать, а не атаковать. Весь мир для него сейчас составляло лишь это выступление.
Так значит, хор, да, выступающий перед публикой, озлобленно пробормотал Фабий. Он нисколько не желал быть актером, дергающимся, как припадочный, на радость зрителям среди разрушающихся декораций. Он взвел игольник, и на дисплее сразу замерцали руны целеуказатели, пытающегося навестись на какого-нибудь из стройных танцоров, выделывающих вокруг него пируэты.
Даже сражаясь, Фабий не переставал изучать противников. Чем-то эльдары напоминали ему братьевтех, какими они когда-то были. В движениях арлекинов чувствовалась та же отточенностьсловно каждую схватку они повторяли тысячу раз, заучивая все маневры. Стремление к совершенству в конечном счете подтолкнуло его братьев к анархии, эти же создания посвятили себя куда более суровой философииони строго следовали прописанному сценарию жизни. Однажды начавшись, их истории придерживались одной и той же канвы, и так раз за разом.
Насущный вопрос заключался сейчас в следующем: выигрывали или проигрывали арлекины в рассказе с его участием? Фабий оступился, когда поток сюрикенов выбил маслянистые искры из его нагрудника, и, извернувшись, выстрелил в ответ. Он размахивал «Ксиклосом», не спуская пальца с крючка, поскольку наконец-то смог разглядеть слабые места, центральную часть каждой сюжетной линиибожественные фигуры. Нужно только ранить их, и выступление сорвется.
Выбрав одного противника наугад, Фабий набросился на него и замахнулся жезлом пыток для сокрушающего удара. Но вдруг пьеса прервалась самым непредвиденным образом, и арлекины рассеялись во всех направлениях. Фабий почувствовал, что платформа вибрирует, и оглянулся.
Перед открытым причалом завис боевой самолет. Стволы его штурмовых пушек начали вращаться. Ходящая-по-покрову и остальные воины-акробаты попятились. Протрещал вокс, и новый голос влился в какофонию боя:
вы живы, лейтенант-командующий Фабий?
Фабий узнал этот голос и обернулся как раз в тот момент, когда челнок пристыковался к платформе. Хотя геральдика выцвела и исказилась, она по-прежнему была узнаваемаприбыл III легион. С шипением понижающегося давления впускные шлюзы распахнулись, с глухим стуком опустилась десантная рампа. Трап задрожал, когда космодесантники в переделанных силовых доспехах ступили на него и направились вниз в предкамеру, ведя на ходу огонь и выкрикивая боевой клич своего легиона: «МыДети Императора! Смерть врагам его!»
Целая фаланга воинов в аметистовых латах рассредотачивалась по помещению, оттесняя арлекинов за счет одного только наступательного порыва. Инопланетные клоуны прыгали и плясали среди огненной бури, с невероятной грацией избегая свистящих болтерных пуль. Но при всей их ловкости пришельцы не могли проникнуть сквозь завесу разрывных снарядов и потому были вынуждены отступить.
Фабий видел, как Идущая-под-пеленой пробежала вверх по стене, крутанулась в воздухе и, взмахнув посохом на манер косы, сбила с ног изумленного космодесантника. Мгновением позже она пропала, выбравшись вместе с остальной частью своей труппы через главный вход в камеру. Голоса пришельцев, звучавшие по каналам связи, утихали, уступая эфир новоприбывшим.
Фабий развернулся, все так же сжимая в руке оружие, и обнаружил, что на него нацелены стволы сразу нескольких болтеров.
Так это спасательная операция или покушение?
А ты, смотрю, все такой же недоверчивый, Паук.
Сквозь ряды легионеров пробился воин, облаченный в великолепный комплект брони «Тип IV», украшенный сложной геральдикой и орнаментом. Каждая деталь пурпурных доспехов была произведением искусстванарисованные лица боролись за свободное пространство с обманчиво хрупкими кристаллическими наростами и искусно вылепленными выступами из керамита. Шлем венчал гребень из жестких белых волос, а золотое забрало сужалось книзу до острого барочного изгиба. На доспехе трепетали древние ленты с особыми клятвами: вселибо успешно невыполненные, либо гордо нарушенные.
Фабий выпрямился.
Флавий Алкеникс.
Тот самый Флавий Алкеникс, с кем он бился бок о бок на Бизасе и Вальпургии; тот самый, кто занимал должность префекта Гвардии Феникса на исходе Ереси. Один из лакеев Фулгрима, оставшихся с ним спустя столетия после бегства с Терры. Никто не знал, кому он служит сейчас. Очевидно, кому-то важному. Флавий был не из тех, кто жаждал идти во главе, когда было за кем следовать. Байл направил на него свой пистолет, не обращая внимания на смотрящие на него болтеры.
Мой вопрос, тем не менее, остается в силе.
Желай мы твоей смерти, не проще ли было просто оставить тебя на произвол судьбы? Алкеникс пожал плечами. Впрочем, тебе всегда недоставало умения мыслить логически, при этих словах он постучал по эфесу клинка в ножнах на бедре. И еще: обращайся ко мне по званию. Уверен, ты помнишь, что япрефект.
Фабий засмеялся.
А ялейтенант-командующий. Но это было еще в те времена, когда легион сохранял иерархию. Теперь же мы просто Фабий и Флавий. И если не ответишь на мой вопрос, скоро останется только Фабий, игольник в руке Прародителя даже не дрогнул.
Алкеникс рассмеялся.
Такой же упрямый, каким я тебя помню, Паук.
Не смей меня так называть, огрызнулся Фабий.
Я буду называть тебя, как захочу, учитывая, что теперь ты мой пленник. Алкеникс демонстративно вытащил клинок и положил на плечо.
У тебя нет таких полномочий.
Разве это имеет значение? Мы превосходим вас в численности. Уже это дает мне над тобой власть.
Фабий огляделся. Лишь немногие из воинов, изначально сопровождавших Савону, еще стояли на ногахсреди них и Беллеф. Алкеникс был правони значительно уступали ему в силе. Арриан и другие члены консорциума были изолированы, «спасители» держали их под прицелом. Единственными, кого проигнорировали новоприбывшие, были близнецы и другие уцелевшие Гончие: Алкеникс, по всей очевидности, посчитал их обычными смертными рабами.
Флавий поймал взгляд Майшаны, и та резко опустила голову. Ищейки жадно смотрели на воинов Алкеникса. Фабий знал, что, если он отдаст приказ, они без промедления нападут, но, скорее всего, погибнут все до единого. Обычно он не колебался, но они и без того понесли чересчур большие потери в этой экспедиции. Слишком много отборных особей лежали мертвыми в чертогах из призрачной кости. И все же Фабий отчаянно не хотел, чтобы Алкеникс одержал верх, и потому шагнул навстречу, не опуская игломет. Префект наклонил голову, наблюдая, как Фабий приближается к нему.
В подобных ситуациях обычно складывают оружие, сказал он.
А я никогда и не был обычным, дерзко выпалил Фабий, проигнорировав то, как задергались окружающие его Дети Императора. И я никогда не сдавался, особенно такому зазнавшемуся подхалиму, как ты, Флавий.
В противном случае тебя ждет смерть.
Байл засмеялся.
Я уже умирал раньше. Фабий позволил стволу игольника опуститься, и его прицельная сетка зафиксировалась на точке между нагрудником Алкеникса и шлемом. Эти иглы могут пронзить все что угодно, кроме разве что самого толстого керамита. Смесь внутри них разрушит твое тело, клетку за клеткой, пока от тебя не останется ничего, кроме неприятного запаха. Я не боюсь смерти, Флавий. А ты?
Алкеникс похлопал себя по наплечнику плоскостью клинка.
Нет. Но я и не тороплюсь умирать. Я мог бы просто попросить их пристрелить тебя
Ты сам сказал: если бы явился прикончить меня, то оставил бы на милость арлекинам. Получается, я нужен тебе живым.
Все так. Живым, но необязательно в целости и сохранности. Мощным движением Алкеникс воткнул свой меч в психокость. А может, нам стоит уйти, как думаешь? И выбирайся отсюда как хочешь. Подозреваю, со временем тебе это удастся, он показал пальцем вверх, если, конечно, арлекины позволят.
Фабий посмотрел наверх и увидел бледные овалы театральных масок, выглядывающих из сумрака зала. Из вокса донесся непонятный шорох, что-то среднее между смехом и стоном вожделения. Внезапно Фабий опустил «Ксиклос»-игольник.
Хорошо. Я сдаюсь.
Громче, Паук. Чтобы публика могла слышать. Алкеникс поднял свой меч и постучал им по плечу Фабия. А то вдруг я не так тебя пойму.