Фабий отмахнулся от клинка.
Я сдаюсь, повторил он, убирая пистолет в кобуру. Хотя я бы спросил, кому именно сдаюсь. Кто послал тебя, Флавий? От чьего имени ты здесь изрекаешь угрозы?
Чего тут думать, единственная настоящая властьу первого лорда-командующего. Алкеникс бросил меч в ножны и отвернулся.
Лорд-командующий?.. с сомнением начал Фабий.
Он самый. Лорд-командующий Эйдолон желает насладиться твоей компанией, Фабий.
Глава 7: Старые песни
«Везалий» протиснулся сквозь Око в сопровождении еще одного кораблябоевой баржи «Кара за грехи». Массивный корабль был крупнее «Везалия», и ему не составило бы труда уничтожить его, если до того дойдет. Впрочем, Алкеникс привел на борт фрегата более чем достаточно воинов, чтобы все прошло гладко.
Эльдары отступили в Паутину почти в то же мгновение, как ДШС Алкеникса сел на взлетной палубе истребителей «Везалия». Тем не менее Фабий приказал навести орудийные батареи на рукотворный мирна тот случай, если арлекины еще не покинули его. К сожалению, Алкеникс выбрал как раз этот момент, чтобы утвердить свою власть. Поэтому они оставили мир-корабль там же, где он и плыл, и со всей поспешностью покинули лабиринтное измерение. Но, по крайней мере, по настоянию Фабия они разрушили пространственные врата.
В настоящее время воины Третьего рыскали по каждой палубе фрегата. Фабий сумел распознать среди них членов не менее четырех разных миллениалов, а также отступников более позднего периода. С катастрофическим окончанием Легионных войн Дети Императора были вынуждены пополнять свои истощенные ряды кем угодно, кто только попадался. В итоге мелодичные акценты кемосиан смешались с нестройным гнусавым говором выходцев с Нострамо и даже несколькими терранскими диалектами, которые он не слышал с тех пор, как Фулгрим взял лаэранский клинок.
Фабий шагал по коридору в свою лабораторию, едва не скрипя зубами от негодования. У каждой переборки и транзитного лифта стояли захватчики. Его последователи, не считая нескольких исключений, теснились на нижних палубах, тогда как его самого прогнали с командной палубы, очевидно, просто из злости.
В конце концов, Алкеникс всегда был озлобленным болваном. Еще будучи рекрутом, он выказывал апотекарию лишь презрение, наблюдая за его возвышением до чего-то большего, нежели человек. В Алкениксе явственно ощущалось высокомерие Старой Европы. Неудивительно, что Эйдолон послал именно его. Впрочем, Флавий был не из бестолковых декадентов, легко отвлекающихся от выполнения приказа на развлечения. На него можно было положиться.
Вопрос состоял лишь в том, зачем Эйдолон вообще его послал. Какую цель он преследовал, посягая на суверенитет старшего апотекария? Фабий тряхнул головой. Предположения прорастали в трещинах его уверенности, как сорняки. Он никогда не считал Эйдолона врагомсамопровозглашенный первый лорд-командующий держал с ним дистанцию задолго до разрушения Града Песнопений. Фабий всегда полагал, что какой-то смутный остаток благодарности защитит его от внимания Эйдолона. Теперь же он увидел, как глупо было рассчитывать на это.
Лучшие стороны наших душ отмерли давным-давно, пробормотал он.
Но существовала и иная вероятность, которую он не рассматривал какое-то время, к тому же до сего дня она никогда не казалась значимой. Возможно, еще одна ошибка в его длинном списке. С другой стороны, кто мог заранее сказать, что конклав Феникса был чем-то большим, нежели грандиозным обманом Каспероса Тельмара?
Предположительно, по словам самого Тельмара, конклав Феникса являлся собранием умов во главе с Эйдолоном и, будучи составленным из тех, кто управлял осколками Третьего, якобы стремился восстановить легион и вернуть ему вящую славу.
Нередкая история в эти трудные времена. У каждого легиона имелась своя вариация на эту тему. Абаддон, к примеру, хорошо использовал неизбывную потребность быть частью чего-то большего, от которой страдало так много братьев, и манипулировал ими, чтобы построить собственный легион из пепла старого. Возможно, Эйдолон чему-то научился у магистра войны.
Если бы братство действительно много значило для нас, мы бы не отказались от него столь беспечно годы назад, сказал он вслух, когда вошел в свою лабораторию. Звукозаписывающее вокс-устройство в его броне тихо щелкнуло, сохранив это утверждение для потомков. А теперь, чтобы вернуть то, что когда-то так охотно отбросили, мы жертвуем всем. Мы совсем растеряли достоинство.
Благодетель? воскликнула Игори, напуганная его внезапным прибытием. Она стояла возле входа, положив руку на приклад своего сюрикенного пистолета. В поле зрения находились еще несколько членов ее стаи; все они были ощутимо напряжены из-за ряда инцидентов. Потребовалось некоторое время, чтобы они смогли, наконец, усвоить информацию о статусе «гостей»; к тому моменту несколько наименее осторожных воинов Алкеникса забрели на недружественную для них территорию. Большинство, впрочем, выжило, а исчезновение тех, кому повезло меньше, пока что никто не заметил.
Ничего, моя дорогая. Просто делаю заметки. Не занимай себе голову. Фабий сделал паузу. Вы ведь притащили их, как я просил?
Она кивнула. По знаку Игори двое ее сородичей вытолкнули вперед троицу мутантов. То были мускулистые представители низшей касты рабочих, обитавшей в темной глуши инженерных палуб, где варп-свет просачивался через потрескавшиеся и ослабшие печати. Кланы мутантов, населявшие эти опасные глубины, были сильнее и выносливее большинства прочих и лучше приспособились выживать в суровых условиях. Причиной томублизость к адскому сиянию варп-двигателей. Странные существа рыскали там по коридорам, желая насытиться кровью и душами, а мутанты, в свою очередь, охотились на них, чтобы полакомиться их изменчивой плотью.
Эти трое были избраны, какими бы дикими традициями их кланы ни руководствовались, чтобы получить благословения Отца Мутантов. Игори и ее родственники благополучно провели их сюда обходными тропами. Может, «Везалием» и командовал новый капитан, но это не означало, что древние устои изменились. Правила должны были неуклонно соблюдаться.
Вас видели? Вопрос на самом деле был лишним, но так требовал ритуал.
Нет, Благодетель. Мы провели их тайными путями.
У Гончих были свои маршруты: «Везалий» принял их с почти человеческим спокойствием, позволив переделать технические каналы и пожарные трубопроводы для их нужд. Стаи могли приходить и уходить так, как им было угодно и как не мог никто другой. Определенно, вовсе не космодесантники в данный момент охраняли каждый люк и переборку.
Хорошо. Назначения должны быть сохранены, иначе разгорится анархия. Фабий повернулся к хранилищу техноколыбелей, занимавшему одну стену апотекариума. В искусственных утробах можно было смешивать разнородный генетический материал и получать устойчивый образец, а затем не только менять у него возраст, но и направлять его эволюцию в нужное русло, подобно кузнецу, раскаляющему заготовки и складывающему из них цельный меч. Миллионы лет неспешного развития, ужатые до нескольких месяцев.
В каждой люльке дремал экспериментальный вид, и еще сто таких же яслей были разбросаны по всей Галактике, спрятанные в изолированных тайниках и лабораториях. В большинстве случаев он использовал их для разработки передовых нервно-сосудистых пучков и синаптических сетей, которые затем имплантировались достойным реципиентам. Подобные устройства также были очень полезны в совершенствовании низкосортного генного семени, которое он использовал при создании первых поколений неолюдей.
Но в данном случае он явился за кое-чем попроще. Фабий открыл одну из капсул и засунул руку в питательный раствор внутри. Что-то со слишком большим количеством конечностей сразу обернулось вокруг его предплечья, алмазные зубы заскребли по керамиту, и костяное жало стало наносить один удар за другим, пытаясь найти слабое место. Старший апотекарий вытащил извивающегося новорожденного и поднес к свету, после чего принялся осматривать ядовитые мешки, что пульсировали внутри костяной клетки его торакса.
Отлично, пробормотал Фабий. Вырабатываемый неведомой тварью токсин был не просто ядомон содержал мощную генетическую смесь, на приготовление которой у Фабия ушли долгие годы генетического секвенирования пациентов и евгенического культивирования. Если мутанты будут настаивать на размножении, он предоставит все необходимое, чтобы они произвели полезное потомствовыносливых особей, способных выдержать тяготы жизни в услужении под палубами. Генояд отыщет недостатки в их ДНК и исправитили, по крайней мере, смягчит их. Подобные прививки он уже делал воинственным кланам батарейных палуб, оптимизировав их биологию для ведения боев всех видов.
Хотя эти несчастные существа никогда не станут ровней его новым людям, у них все равно будет какая-то цель в грядущем миропорядке. Кастовая система, бесспорно, далеко не самая эффективная форма организации цивилизованного общества, но она послужит отправной точкой. Если бы в ближайшие тысячелетия его химеры эволюционировали в нечто стоящее, все могло бы измениться, но на данный момент у них было свое место и свои обязанности.
Фабий жестом подозвал к себе мутанта, и тот зашаркал вперед, посапывая от мрачного предчувствия. Апотекарий взглянул на него и отметил про себя голову, напоминающую кошачью, под клубком рогов, поднимающихся из черепной коробки, а также широкий торс с тугими мышцами и мощные конечности. Плюс стабильное сердцебиение. Не было ни одной очевидной физической деформации, которые проявлялись обычно через поколение.
Подходит. Держите его.
Два других мутанта шагнули вперед с широко раскрытыми глазами. Как и первый, они были совершенными представителями своего звериного рода. Они грубо схватили сородича, потянув за рога, чтобы подставить его шею, и Фабий тут же вытянул извивающуюся, похожую на скорпиона тварь. Избранный жалобно заскулил, но Прародитель лишь прицокнул языком.
Тише, тише, это для твоего же блага, с этими словами он протянул руку и погладил хребет насекомоподобной твари, чем вызвал у нее дрожь. Химера напряглась и ужалила колючим хвостом мутанта в шею. Тот зарычал, когда яд заструился по венам.
После он упал и затрясся. Через мгновение к нему присоединились двое других, так как каждый получил такую же дозу из жала насекомого. Какое-то время Фабий наблюдал за тремя своими отпрысками, отсчитывая длительность их конвульсий, и, когда убедился, что они выживут, приказал Гончим вернуть их в родные кланы, где они смогут свободно передать свое превосходящее генетическое наследие, если, конечно, не погибнут в боях. Минует несколько поколений, прежде чем Фабий увидит результаты своего мастерства, но он всегда был терпелив. Он же между тем продолжит настраивать воздействие генояда, понемногу улучшая его.
Укладывая насекомообразное обратно в колыбель, Фабий повернулся и обнаружил, что на протяжении всего процесса Игори находилась позади, молча наблюдая за ним. Он нахмурился.
Близнецы справились хорошо, сказал он. Ты должна гордиться собой.
Ксеносы чуть не убили их. И чуть не убили вас, Благодетель.
Но мы ведь не умерли, вздохнул Фабий. Они от рождения нацелены на выживание, так же, как и ты. Когда настанет время и они поведут твой народ, у них все получится.
Игори кивнула, почти рассеянно.
Я снова видела ее во сне. Ту, что вы зовете Мелюзиной. Думаю, она пыталась меня о чем-то предупредить. Думаю, вам грозит опасность.
А когда ее не было? усмехнулся апотекарий. Галактикаопасное место для таких, как мы. Вы еще дети, и я должен опекать вас, пока вы не сможете позаботиться о себе сами.
Под угрозой не мы, отрезала Игори, вы.
Фабий насторожился. В ее голосе сквозило беспокойство. Искреннее беспокойство, а не обычная тревога хищника перед чем-то, что тот не в состоянии понять. Он-то полагал, что Игори просто не способна проявлять такие чувства. Не проходило и дня, чтобы его творения не удивляли его.
Ты выглядишь уставшей. Ты спишь хоть иногда?
Я не уставшая, мягко ответила Игори. Я старая.
А я нет? слегка улыбнулся Фабий. Возрастэто всего лишь состояние души, дитя.
Опытным глазом апотекария он оглядел ее с головы до ног. За прошедшие годы она потеряла в массе, расставшись со всем, кроме самых необходимых участков плоти. Волосы стали белыми, как снег, но глаза по-прежнему блестели. Неосознанно Игори согнула руку, и он ухватился за нее.
Больно?
Нет, сказала она. Просто немеет.
Фабий заворчал, проверяя гибкость ее пальцев, одного за другим, пока она тихо наблюдала за ним.
Вы уложите меня спать, как Фэтора?
Фабий замер. Фэтор был вожаком в стае еще до Игори. В нем был изъян, коварная опухоль желез, вызывавшая болезненные спазмы и явившаяся причиной потери подвижности. Последующее вскрытие позволило исправить эту ошибку в других Гончих.
Фэтор болел, сон для него был милостью.
Игори кивнула, как будто он ответил на ее вопрос.
Мои дети и внуки сильны. Майша и Майшана хорошо вам служат.
Так и есть. Фабий отпустил ее руку. Как и ты.
Я больше не охочусь.
Зато тренируешь других. Что гораздо важнее, по-моему. Он посмотрел на нее сверху вниз и на мгновение увидел ребенка, каким она была много веков назад. Тощего, недоедающего, едва ли похожего на человека. Он вытащил на поверхность ее лучшие качества и сделал достойной его даров. И она была достойной. Они все были достойными. Ведь только они и уцелеличистые, незапятнанные слабостями предыдущих поколений. Они станут достойными наследниками будущей Галактики, как только пожары последней великой войны погаснут.
Настанет день, моя дорогая, когда дети твоих детей будут шагать по краю Галактики, как короли и королевы. Но сперва тывернее, мыдолжны научить их выживать, чтобы они дотянули до этого момента, Фабий нежно приподнял ее голову за подбородок. В твоем поколении было пятьсот человек, и из них при себе я держал только тебя и твоих ближайших братьев и сестер. Остальные разбросаны по всей Галактике, зарыты в плоть умирающей империи так, чтобы свести ее в заслуженную и давно выкопанную могилу. Они и их дети несут свет моего учения во тьму. Фабий расплылся в улыбке. Поколение за поколением их мощь крепнет и множится. И пока человечество умирает, оно, само того не ведая, взращивает себе замену.
Он прижался к ней так крепко, что услышал стук ее сердца. Сильного сердца.
Но ты совсем другая. Ты и твоя родня должны быть моей рукой, что сомкнется на горле будущего. Ибо мои братья не сдадутся судьбе с достоинством. Те, кто переживет последний час человечества, будут сражаться друг с другом за право властвовать среди пепла. И именно в этот момент ты и твои сородичи должны заявить о себе в первый и в последний раз. Фабий потянул ее ожерелье, отчего снизанные в него зубы застучали друг о друга. В приближающиеся дни вы будете охотиться на ангелов и построите новое царство на их костях.
А где будете вы? тихо спросила Игори.
Фабий отошел назад.
Себя я вижу первым, кого вы бросите в основание, моя дорогая. Он коротко улыбнулся. Мне не будет места в раю.
Фабий рассмеялся. В этот миг позади них открылся вход в лабораторию, впуская кого-то. Фабий проигнорировал незваного гостя, даже когда Игори застыла и напряглась.
Но до тех пор я продолжаю жить. Пока моя работа не будет закончена.
Только этого никогда не произойдет, не так ли, Паук?
Фабий скривился и повернулся. Позади него, ухмыляясь, стоял Флавий Алкеникс. Сняв шлем, префект показал лицо, не имеющее явных мутацийтолько ритуальные шрамы. Светлые волосы вились локонами, которые свисали с головы наподобие змей. Зубы его были неестественно острыми, и на них были выгравированы крошечные литеры, будто каждый клык рассказывал отдельное стихотворение.
Флавий. Пришел шпионить за мной?
Назовем это любопытством. Вижу, ты все еще неровно дышишь к низшим созданиям. Может, на их фоне кажешься себе выше? Иначе я просто не могу объяснить, зачем кому-то опускаться до разговора с ними. Алкеникс прошел мимо, осматривая объекты исследований, выставленные у стен, но вдруг остановился и указал на один из них:
Это ведь череп хруда.
Да. Troglydium hrudii. Игори убила его, когда мы столкнулись с одной из их бесконечных миграций несколько лет назад.
Алкеникс взглянул на Игори, глаза его сузились:
Своими руками?
Фабий фыркнул.
Разумеется.
Поэтому она так усохла? Флавий бросил на Игори еще один взгляд. Угодила в одно из этих их энтропийных полей, да, песик? Какая же ты глупенькая.
Игори издала звук, который, вероятно, следовало принимать за рычание, и сделала шаг навстречу Алкениксу. Тот лишь ухмыльнулся:
Отзови ее, Паук, или я прибью ее.
Ты ничего не сделаешь, Флавий. Фабий положил руку на игольник.
Ухмылка Алкеникса померкла.