«Везалий» легко проскользнул сквозь тьму открывшегося пути. Так случалось редко, поскольку большая часть межпространственной сети схлопнулась или разрушилась во время Грехопадения альдари. Те каналы, что от нее остались, часто были слишком малы, чтобы по ним можно было пройти иначе, пешком. Фабию, однако, повезло.
Как показывали навигационные дисплеи, пангалактические судоходные туннели простирались во всех возможных направлениях. Целый лабиринт из волнистых завитков, закрученных под невозможными углами, одновременно существующий и в варпе, и в Материуме. Тонкая грань между тем, что было, и тем, чего не должно быть, проходящая сквозь все измерения. Светящиеся туннели навевали Фабию мысли о чрезвычайно сложной сети капилляров и артерий в некоем колоссальном теле Галактики.
До чего красиво, пробормотал старший апотекарий. Смотрите неотрывно и пристально. Ощутите скорбь и возрыдайте. Ибо никогда более мы не увидим ничего столь прекрасного и величественного.
Это были известные древние слова, и они соответствовали моменту.
Ага, пока не ворвемся в Паутину еще раз, бросил Скалагрим. Или пока вас не увлечет что-нибудь другое.
Оставив двигатели работать в половину мощности, «Везалий» лег в дрейф. Здесь не было необходимости спешить. На экранах стремительно мелькали данные, поступающие с внешних сенсорных комплексов, судовые когитаторы анализировали и записывали каждую особенность окружения в течение следующего часа. Пока цифры струились по гололитической проекции, работающей в реальном времени, Фабий составлял на их основе карту. Хотя вероятность когда-нибудь полностью исследовать протяженное пространство Паутины была крайне мала, он мог хотя бы попытаться наметить те области, в которых они побывали. Для этого копье плазменного огня через равные промежутки оставляло отметину в осыпающемся слое над кораблем.
Для чего эти метки на стенах? спросил Арриан, когда остаточное свечение одной из таких плазменных вспышек угасло. Вы намерены когда-нибудь вернуться сюда?
Нет. Фабий отвлекся от когитатора. Но какой смысл забираться так глубоко и не оставить следов нашего пребывания здесь?
На дисплее высветился значок оповещения, и Фабий застыл. Мгновение спустя Вольвер, вторя сервиторам внизу, сказал:
Установлен конечный путь назначения.
Байл отвернулся от гололита, едва в поле зрения показался рукотворный мир. Настоящий левиафан среди кораблей, напоминающий континент, вырванный из земной коры и скрученный в наконечник стрелы. Его внешний вид казался невероятно органичным, словно корабль не построили, а вырастили. Впрочем, учитывая то, что Фабий знал о призрачной кости, такое чудо представлялось вполне возможным.
Когда «Везалий» подошел ближе, стали видны тонкие, как иглы, стыковочные башни, сотнями венчающие дорсальную секцию искусственного мира на манер перьев. Среди них были разбросаны куполообразные оборонительные турели и взлетные площадки. Всюду тьма и тишина. Мир-корабль был мертв вот уже много веков. Согласно сведениям, которые раздобыл Фабий в ходе своих путешествий, многие рукотворные миры нырнули в Паутину недостроенными в отчаянной попытке спастись от расширяющегося варп-разлома, который впоследствии получил название Ока Ужаса. Некоторые выжили несмотря ни на что, а другим, таким, как этот, не посчастливилось.
Фабий вернулся к гололиту. Приборы «Везалия» передавали свежую информацию о молчаливой громаде. Каждый мир-корабль был уникален, хотя все они имели некоторые сходные черты.
Как он назывался? полюбопытствовал Арриан, изучая поступающую информацию.
Какая разница, отмахнулся старший апотекарий. На что нам название? И без него он бесценен.
Фабий прокрутил изображение, увеличивая масштаб:
Он меньше большинства других, но куда лучше сохранился. Воистину сокровищница.
Пф-ф, это же просто еще один дохлый мир в дохлой Вселенной, фыркнул Скалагрим. Сколько ты уже разграбил, Фабий? Пятьдесят? Сто?
Вряд ли так много, степенно ответил апотекарий. В любом случае и тысячи мне будет мало. Я восстанавливаю базу знаний, какой не существовало несчетные эры. Знаний, выходящих далеко за рамки привычных нам. Знаний, что позволяли древним альдари прокладывать туннели в подпространстве или пленять солнца.
Или жить вечно, да? Скалагрим прыснул смехом. Я хорошо тебя знаю, старое чудовище. Знаю, что движет тобой. Ты просто вампурай, увиливающий от смерти из столетия в столетие.
Кто-кто, скажи на милость?
Демон-кровопийца из фольклора Хтонии. Похожий персонаж есть также в мифах Барбаруса и Терры. Хорат хмыкнул. А мы, оказывается, суеверны, да, Скалагрим?
Просто провожу параллель. Тот указал топором на Гвардейца Смерти. Только слепой этого не заметит. Он хвастается своими «новыми людьми»вершиной его тварного мираи постоянно твердит, что они заменят нас и простых смертных. Но, несмотря на всю трепотню о том, чтобы уйти с достоинством, сам он не намерен этого делать. Ты лицемер, Фабий. И мне надоело тебе потакать.
Я уже трижды отвечал на эту жалобу и повторюсь снова. Можешь проваливать в любое время, отступник, спокойно произнес Фабий. В ангарах есть космолеты. Бери один и прокладывай собственный курс, Скалагрим. Вселенная огромна, и мудрый человек сумеет найти свою судьбу.
Скалагрим промолчал, и Фабий улыбнулся.
Но ты ведь так не поступишь, правда? Байл укоряюще покачал пальцем. Ты никогда не осмелишься. И знаешь почему? Да потому что ты Скалагрим-Иуда. Дважды Проклятый. Тот, кто предал господина не один раз, а дважды, чтобы спасти свою шкуру. Да и куда тебе податься-то? Какая группировка захочет иметь дело с таким вероломным убийцей, как ты?
Как минимум Абаддон желает видеть его в своей компании, отстраненно вставил Саккар Он предложил награду за голову этого «лжесына». Может, стоит сдать его
Только рискни, богомол, огрызнулся Скалагрим. Я перережу тебе глотку и скормлю тварям, что воют под двигателями.
Спрячь клыки, Скалагрим. Ты здесь в безопасности, как я и обещал много лет назад. И что бы ни случилось, я сдержу клятву. Фабий отвернулся от кипящего гневом апотекария и, сложив руки за спиной, снова сосредоточился на гололите. Кроме того, возможно, ты мне еще пригодишься. Он улыбнулся. Как ты там говоришь? Не пропадать же добру?
Тем временем мертвый искусственный мир становился все ближе. Ни один огонек не озарял его мрачный остов, ни одного колебания энергии не зафиксировали приборы «Везалия». Впрочем, Фабий и не ожидал, что какая-либо из систем мира-корабля будет по-прежнему активна после стольких лет, хотя точно сказать, как долго корабль дрейфовал здесь, он не мог. И все равно такой удачи ему прежде не выпадало. Большинство подобных скитальцев либо были сильно повреждены, либо там обитали нерожденные, либо что похуже. Этот же искусственный мир внешне казался нетронутым. Вероятно, чума скосила его жителей, или они устроили некое массовое ритуальное самоубийство.
Байл снова прокрутил гололитическое изображение и определил один из третичных стыковочных шпилей как наиболее легкий участок для проникновения внутрь.
Возьмем какой-нибудь из десантно-штурмовых челноков, но точно не «Сорокопут», учитывая его последнюю вылазку.
В прошлый раз космолет расстрелял добычувозможно, разозлившись, но скорее просто от скуки. Как и «Везалий», его собрали из разных частей, и обитавший в нем дьявольский дух был слишком разрушительным для такой деликатной операции. Поэтому лучше было взять один из нескольких восстановленных штурмовых челноков, занимавших нижние ярусы. Пусть и не такие удобные, как ДШС, они по крайней мере имели более покладистый характер, поскольку управлялись безмозглыми сервиторами.
Это место проклято, прямо заявил Саккара. Я отсюда слышу предсмертные вопли живших здесь паразитов. Они умерли, уже когда закрылись врата. Он сплюнул, и плевок зашипел на полу. Бесполезные существа. Галактике без них лучше.
Склонен согласиться, рыкнул Скалагрим. Никогда не доверяй остроухим. Они ложь во плоти. Хуже нерожденных.
Возможно. Но они были мудры в своем нечестии. И я собираюсь выяснить, какими же тайнами они владели. От этого может зависеть выживание видов.
Как и ваше, старший апотекарий, осторожно напомнил Арриан.
Фабий не ответил.
Глава 5: Чертоги призраков
Мир-корабль пребывал во тьме с незапамятных времен. Его пустые галереи и рассыпающиеся заброшенные жилые купола не видели света бесчисленные века. А сейчас по его просторам гуляло эхо армии, небольшой, но довольно шумной. Скопление огоньков, окружавшее более десятка закованных в доспехи воинов, озаряло мягкие изгибы ребристых колонн и хрупкие на вид дорожки мертвого мира, которые гости пересекали без страха или трепета.
Дети Императора шагали свободным строем со всей непринужденной самонадеянностью ветеранов самой долгой войны. Во главе кралась Савона. На свой узкий череп она натянула шлем с золотой посмертной маской, которая когда-то принадлежала эльдарскому автарху.
Рядом с ней, как всегда, шагал ее воспитанник Беллеф. Этот бульварный поэт, казалось, был ее верным псомпо причинам, известным только им двоим. Неуклюжий ренегат носил латы, исписанные строфами непотребного стиха, а его шлем щетинился неестественными мясистыми наростами. Несмотря на состояние доспехов, болтер Беллефа выглядел ухоженным, равно как и меч в ножнах на боку. Фабий знал: пока что сочинитель вполне уверенно руководит своими людьми.
Савона жестом отдала приказ, и ближайшие к ней космодесантники рассредоточились, оставаясь в поле зрения друг друга и командира.
Фабий одобрительно наблюдал за их действиями, пока он и другие апотекарий следовали за облаченными в доспехи воинами. Несмотря на дурные наклонности, Савона была более чем компетентна. Не принадлежа к Детям Императора, она хорошо приспособилась к их методам ведения войны, и солдаты доверяли ей, как любому офицеру легиона. А доверяли им, надо сказать, не особо. И все же этого было достаточно, чтобы Савона могла управлять остальными. На короткий миг она оглянулась на него, но Фабию не удалось прочесть ее настроение за скульптурным визором шлема.
Он полагал, она не хотела его смерти. По крайней мере, больше не хотела. Савона могла возглавить банду внутри легиона только по прихоти кого-то другого, так как у лояльного отношения к ней со стороны его братьев были свои пределы. И когда она поняла, что он не претендует на ее власть, бунтарка зарыла топор войны и стала по большей части слушаться его. Ее поддержка Фалопсида была не более чем пустым капризом или, возможно, хитрым способом избавиться от соперника. Фабий одобрял такие методы, пока это не доставляло ему неудобств.
Внезапно короткий лай привлек его внимание. Вровень с космодесантниками в тенях брели Гончие. Усовершенствованные смертные перемещались бесшумно, поддерживая контакт друг с другом посредством коротких отрывистых звуков. Улучшенный слух позволял им различать зов сородичей в тех случаях, когда обоняние или зрение могли подвести.
По мере того как его авгуры сканировали коды, вытатуированные на коже слуг, на ретинальном дисплее Фабия вспыхивали все новые идентификационные значки.
Впереди прочих ступали близнецы. Помимо их генетических сородичей, Фабий был одним из немногих, кто мог различить Майшу и Майшану, не глядя на штрихкоды у них на щеках. Двойняшки обладали увеличенной мускулатурой, общей для всех его творений, однако у них она появилась в результате селекции, а не аугментации. Они были первыми из новой расы, прародителями неочеловека. После появились и другие. Но гончие-близнецы были особенными, первыми в своем роде, и превзошли все ожидания.
Ростом они были выше обычных людей, но уступали астартес. С широкими плечами и осиной талией, они носили выцветшую рабочую одежду, найденную в каком-то индустриальном мире, который давным-давно обратился в засыпанную пеплом пустошь, и доспехи, сделанные из разных частей, снятых с не успевших остыть трупов врагов. Грудь крест-накрест пересекали патронташи, а пояс увешивали различные предметы снаряжения, большинство из которых по-прежнему работали. Тут и там виднелись трофейные ожерелья из зубов и фаланг пальцев, стреляных гильз и оплавленных аквил.
Оба близнеца носили промышленные дыхательные маски и крупные сварочные очки, как и прочие члены их стаи. Утолщенная шкура Гончих была устойчива к холоду: при необходимости они могли продержаться какое-то время даже в открытом космосе. Кроме того, близнецы несли потрепанные и многократно отремонтированные автоматы и поразительное многообразие клинков, из которых лишь часть была на виду. Лучи фонариков, прикрепленных к стволам их автоматических ружей, высвечивали крошащуюся психокость и клубы пыли. Ни один из близнецов не выказывал никаких признаков того, что им вообще было дело до того, на что они смотрели. Их лица сохраняли полную невозмутимость.
Ну прям автоматоны, прорычал в вокс Скалагрим, наблюдая за ними. Если содрать мясо, бьюсь об заклад, под ним металл. Они даже хуже, чем Игори.
Там только кость, пробурчал Фабий. Прочная, но тем не менее кость. Они не машины. Просто хорошо сложены. Байл оглядел соратника-апотекария, его черное боевое облачение и звериный шлем, и невесело усмехнулся. Тебе есть чему у них поучиться.
Скалагрим громко засмеялся; Фабий, не отрываясь, смотрел на него, пока хохот не перешел в тихий смешок. Когда бывший Сын Хоруса наконец замолчал, старший апотекарий отвернулся.
Это ж надо, клятвопреступникпричем дважды, не меньше, без задней мысли смеется в лицо своему благодетелю. Впрочем, ты никогда не отличался дальновидностью. Ты просто импульсивная скотина, не способная в полной мере пользоваться преимуществами данного тебе высокого интеллекта.
Скалагрим оскалился; теперь рассмеялся уже Фабий:Дворняжка все лает да лает. Вот только осмелится ли укусить?
Скалагрим дернулся было вперед, но Арриан остановил его, поспешно выставив руку.
Спокойней, брат. Старший апотекарий прав. Бывший Пожиратель Миров стремительно выхватил один из фальксов и приставил к горлу Скалагрима:Но если ты вдруг решил покинуть наше братство, я с радостью добавлю твой череп в свою коллекцию.
Тот фыркнул и отодвинул лезвие подальше от горла.
Для тебя, Пес Войны, я готов в любое время. Но не сейчас. Я уступаю. Он склонил голову в знак притворного извинения; Фабий пренебрежительно махнул рукой.
Если вы двое закончили, может, мы продолжим? Не дожидаясь ответа, Байл всмотрелся в панель управления авгурами, проводившими сканирование галереи и помещений за ее пределами. Начинка его доспеха была куда совершеннее непримечательной оболочки: встроенная электроника могла сканировать и анализировать огромные пространства в разы быстрее, чем потребовалось бы другим. Эхолокационные сигналы проносились сквозь тьму и отображали на дисплее все окружающее.
Рукотворный мир был мертв, не считая присутствия самых элементарных форм жизни. Недоделанные военные машины беспомощно висели в сборочных люльках, оружие лежало нетронутым на стойках. Что бы здесь ни случилось, это произошло так быстро, что оставило крайне мало признаков разорения, которое, несомненно, имело место. Демоны не трогали замолкший корабль, для них тут не было ничего интересного, и теперь он превратился в гробницу, тихо плывущую в Паутине. И, как всякая гробница, он хранил сокровища.
Что мы ищем на этот раз? Опять трухлявые пергаменты, над которыми вы так трясетесь? Скалагрим беззаботно разрубил попавшуюся ему на пути высокую скульптуру из хрусталя, и Фабий бросил на него сердитый взгляд. С того момента, как они прибыли сюда, хтониец уже успел проложить дорожку из оскверненных и разрушенных ксеноартефактов.
Да, но не только, ответил Фабий, увеличивая охват сенсоров. Альдари далеко превосходят нас в области геноткачества, и я намерен применить на практике каждую крупицу оставленных ими знаний, при этом он показал на дюжину мутантов, которые следовали за ними.
Уродливые существа тащили цилиндрические контейнеры с диковинными особями, несли большие свитки из необычайно тонкой бумаги, добытые в библиотеках рукотворного мира, или толкали грависани, нагруженные образцами призрачной кости, которую усеивали потускневшие камни душ. Обитатели мира-корабля либо не успели активировать его бесконечную психоцепь, либо им просто не дали этого сделать. Так или иначе, Фабий сорвал большой куш.