Нарастали недоуменные возгласы со всех концов зала«Что за фигня?», «Как?», «Кто фокусничает?», Саша в недоумении перевел взгляд округлившихся до размера пятирублевых монет глаз сначала на Давлета, который в ступоре с приоткрытым ртом смотрел на эту картину, далее на учителя. Тот был не в меньшем удивлении, но страха в его взгляде было не видно, окончательно вывел мальчика из оцепенения удар мяча о пол, который наконец упал и покатился себе в угол, как будто он и не был виновником всеобщего удивления.
Кира и Аня, без разрешения учителя уже выбегали из спортивного зала, громко хлопнув за собой дверью.
Захаров, быстро иди в мужскую раздевалку и жди там. Никуда не выходи. Понял? громко и возбужденно сказал Фёдор Константинович.
Захаров кивнул и нерешительно двинул в сторону выхода, за спиной он услышал команду учителя:
Всем собраться и построиться вдоль линии, никому из зала не выходить. Сейчас проведем еще одну перекличку. Игры сегодня больше не будет.
Саша зашел в раздевалку, снял свои вещи с вешалки, сел на скамейку, сложил их рядом и уставился в дверь душевой. В его голове не роилось массы вопросов, как следовало бы думать после необъяснимого события. Не было таких вопросов, как«Что это было? Почему? Как? Как это возможно вообще? Это не вероятно? Может это просто глюк от волнения?». Нет, эти вопросы ученика не беспокоили, он словно был не здесь, отрешенно пялился в дверь, не беспокоясь о причинах произошедшего, как будто это его не удивило и было вполне естественно.
Сознание словно заблокировалось, защитилось от переживаний и перенапряжения. Единственный, пожалуй, вопрос, что пробивался сквозь эту защитупочему его не оставили со всеми? Потом ему стало интересно, что они там делают в зале? Как себя ведут? И, что им сказал Константинович?
За дверью послышались шаги, кто-то вошел в зал. Саша продолжал сидеть, пялясь в одну точку и словно в полудреме прокручивая в голове образ зависшего мяча и вопрос, почему его не оставили в спортзале.
Через несколько минут послышался звонок с урока, потом, Саша даже не заметил прошедшего времени, прозвенел звонок на урок. В зал больше никто не входил и никто не выходил из него. Никого не отпустили на перемену, никто не успел переодеться. Только сейчас, кажется, Захаров стал приходить в себя, сознание начало снимать свой блок, начали появляться вопросы о произошедшем, появилось волнение и дрожь.
Дверь спортзала открылась, послышался шум вываливающейся оттуда толпы учеников. Парни начали ломиться в раздевалку болтая кто о чем, шутя и подкалывая друг друга как ни в чем не бывало.
О, Захаров, а ты что тут сидишь? спросил удивленно Борис, зашедший одним из первых. Ты же в спортзале сидел, по-моему. Хм.
В смысле, Константинович сам мне сказал выйти, а вас построил после , ну , этого случая с мячом. Кстати, что он вам говорил? Не уверенно поднявшись, спросил Саша.
С каким мячом? Ты с ума уже сходишь, что ли? С насмешкой переспросил Боря.
Он поставил правую ногу на скамью, снял спортивную футболку, сложил ее на колене и аккуратно уложил в сумку, снял с вешалки свою рубашку и спокойно начал застегиваться. После этого Борис посмотрел в глаза Захарову:
Саня, пришла Викторовна, рассказала о планах по подготовке к Дню Победы, и нас всех сняли с уроков и отпустили домой. Всё. Мячи сложили как обычно в ящики в тренерской, если ты об этом.
Саша не скрывая своего удивления приоткрыл рот и уставился на одноклассника, собираясь с мыслями, как же сформулировать получше и спросить, что вообще происходит. В этот момент ему на плечо легла чья-то рука, он обернулся, сзади подошел Артём.
Саня, угомонись. Тебя Виктория Викторовна просила подняться к ней в класс перед уходом.
Да, кстати. поддержал Артёма Боря.
Дорога на второй этаж до кабинета истории показалась уж больно долгой. Саша спешил, всю дорогу теребя тесемки рюкзака и оглядываясь по сторонам.
«Если никто ничего не помнит, не говорит об этом, может это был глюк? Я схожу с ума? Нет. В роду сумасшедших не было, по крайней мере я о таких не знаю. Да и я помню отчетливо их удивленные и испуганные лица. Совершенно четко помню, как физрук сказал мне выйти, а всех оставил. Нет, если бы я сошел с ума, если бы мне это показалось, и я бы сам выбежал в раздевалку, то учитель прислал бы за мной и вставил, ведь во время урока в раздевалке никто не должен находиться» на этой мысли перевозбужденный десятиклассник робко постучал и приоткрыл дверь в кабинет истории, в нем никого не было, кроме учительницы. Она стояла у окна.
Виктория Викторовна, Перов сказал, Вы передали мне, чтобы я зашел перед уходомв тон робкому стуку, так же тихо и неуверенно проговорил Саша.
Да, Виктория Викторовна отвернулась от окна и с улыбкой посмотрела на ученикаПроходи. Садись. сама же она подошла к своему столу, но не стала садиться, оперлась одной рукой о стол, другой начала трогать и передвигать лежавшие на столе учебники, тетради, ручки и карандаши. Перемещала и перекладывала их в хаотичном порядке с видом, как будто наводит порядок на своем рабочем месте.
Саша присел за первую парту напротив. Положение занял полубоком, не поворачиваясь до конца, выставив одну ногу на проходе, рюкзак оставил висеть на плече, а куртку сложил на колени. Словно оставлял себе маневр для побега, чтобы его ничего не задерживало. Он готов был сорваться и выбежать в любую минуту.
От Виктории Викторовны, судя по ее манипуляции с ручками и карандашами, явно выдающими определенную степень волнения, исходила еще и какая-то необъяснимая энергетика, сила и еще что-то не понятное, может быть мудрость. Саша не мог бы объяснить точно, но он что-то чувствовал. Так же явно, как мы чувствуем капли теплого осеннего дождя на себе, приятные, а следом холодящий ветерок, заставляющий нас чуть съежиться.
Сейчас Саша смотрел на учителя, и ему показалось, нет, он был уверен, что эта женщина на много сильнее, чем выглядела. Хотя, его учительницу по истории хрупкой дамой и не назовешь, она была среднего возраста, окало сорока лет на вид, среднего роста, не низка, но и не высока, среднего телосложения, совсем не худа, но и не полна, скажем так, в умеренном теле. Приятные мягкие черты лица, теплые серо-голубые глаза всегда располагали учеников к откровенному разговору, а усиливался этот эффект ее терпеливостью, отзывчивостью и готовностью выслушать.
Саша, ты веришь во что-нибудь необычное?
Это был явно не тот вопрос, которого ожидал Захаров. Хотя он, может был как раз логичным и правильным. Но парень думал о том, что ему либо будут давать задачи к предстоящим мероприятиям, либо проведут беседу о том, почему он выбежал из зала. Вопрос заставил его удивиться, и он растерялся.
В смысле? Во что, необычное? В духов?
«Боже, что за чушь я несу, какие духи? Ляпнул, что в голову пришло» ругал сам себя после сказанной глупости старшеклассник.
Учительница немного улыбнулась.
Ну хотя бы в духов. Давай начнем с этого.
Я верующий человек. Крещенный. Православный. Конечно, в церковь не хожу, молитвы не знаю. Только «Отче Наш», бабушка научила, да и о Боге знаю по ее рассказам. Но я верю, что какая-то высшая сила есть. Саша секунду помолчал, и неуверенно добавил, чтобы не показаться глупее, чем естьесли Вы про это?
Не совсем, но уже что-то есть. Спрошу пряможенщина посмотрела юноше в глазачто ты думаешь о произошедшем в спортзале? С мячом.
Никто ничего не помнит, или может никто ничего не видел, потому, что этого не было. Я по пути сюда, уже стал думать, не сошел ли я с ума. Может галлюцинации от волнения?
В классе повисла тишина, «странно» подумал Саша, «сейчас должна быть перемена, а из фойе не слышно шума и криков учеников. В кабинет никто не ломится». Потом он снова посмотрел на учителя и с непонятно откуда взявшейся уверенностью, которой он позже удивлялся сам, продолжил:
Но теперь я вижу, что это был не глюк. Всё было. Только почему никто ничего мне не сказал, когда все вышли из спортзала? Делают вид, что ничего не было. Их убедили? Или запугали? он не сводил взгляда с учителя.
Что тебя убедило, что ты прав? Что тебе не пришли в голову эти фантазии из-за волнения? чуть приподняв брови, спросила Виктория Викторовна.
Она вполне видела логическую цепочку и понимала, что сам этот разговор и ее осведомленность о случившемся говорят о реальности произошедшего, но у нее была привычка задавать подобные вопросы.
Потому что, если бы это была фантазия, моя галлюцинация, я еще никому о ней не рассказывал. Как бы Вы узнали?
Учительница снова улыбнулась, вздохнула и спокойно, оглядывая новый порядок, который она устроила на своем столе, села на стул, подняла голову на Захарова и спросила:
Саша, ты веришь в сверхъестественное? В колдовство и магию?
Я уже не знаю во что верить, Виктория Викторовна. Саша потер согнутым указательным пальцем нос и шмыгнул, я может и верю в то, что кто-то обладает особым чувством, может его понимать, как-то и что-то предсказывать. Верю в карму и энергетику. Верю в настрой, в силу убеждения и самовнушения, что искренняя зависть и злость может навредить здоровью. Верю в невероятные способности нашего мозга, которые еще не до конца изучены. Всё это сложно, пока необъяснимо, но околонаучно. Но летающий мяч! Нет, это слишком.
Что ж, теперь тебе придется поверить.
На этих словах учитель встала, подошла к двери и вытащила из замочной скважины ключ, который Саша до этого почему-то не заметил, чему крайне удивился. Во время разговора он не раз обращал внимание на дверь и тишину за ней. Шум резко вернулся. Прозвенел звонок. Послышался гомон учеников. Виктория Викторовна открыла дверь и впустила в класс Киру с Аней.
***
У нас совсем нет времени. Совсем.
Говорившая бабушка сидела на своей старой кровати в простом шерстяном сером платье и черной косынке.
В этой небольшой комнате помимо хозяйки собралось ещё три гостьи.
Одна из них сидела за маленьким столом у окна. Она была одета в коричневое платье и тоже в черном платке.
Вторая гостья села на табуретку у старой печи, которую зимой ещё топили дровами. Она была во всем черном.
Третья пожилая дама, в черной юбке и синей кофте с жабо стояла в углу комнаты.
Что делать со свободным местом? спросила стоявшая дама, старейшина Екатерина.
Нам нельзя оставлять место старейшины пустым на долго. Договор обязывает. сказала Нина, самая маленькая и худенькая старушка, сидевшая за столом.
Да, другого выбора нет, согласилась Валентина, хозяйка дома в котором собрались старейшины.
За маленькими окнами домика громко заворковав и шумно затрепетав крыльями пролетел белый голубь. Он пролетел мимо окон в сторону входной двери.
Через несколько секунд, отвлекшиеся на птицу дамы, решили продолжить обсуждение, но тут вдруг в окна ударил яркий луч солнечного света. Затем в комнату вошел старец в сером мешковидном балахоне. Седой старик, улыбнувшись, осмотрел умолкших бабушек и без лишних слов и приветствия сел на свободный стул у столика.
Все старейшины поднялись со своих мест.
Рада приветствовать тебя, благой вестник, в своем домепочтительно приветствовала старца Валентина.
Вы кстати вспомнили о Договоре, сказал чистым и мягким голосом старик.
Мы помним и чтим егоотозвалась одетая во всё черное пожилая дама, Майя. Вера, она хотела что-то спросить или сказать об усопшей сестре, но смолкла под пристальным взглядом старика.
Душа её упокоена. Она в Её чертогах, старик поднял палец и указал на висевшую в углу у входа икону Богородицы с младенцем на руках.
На этих словах послышался стук калитки во двор. В комнату забежал взволнованный внук Валентины, Саша.
Парень остолбенел на входе в комнату. Во-первых, он не ожидал увидеть у бабушки столько гостей, а во-вторых он удивился странному старику, которого видел утром в школе, после чего случился тот странный случай с мячом в спортивном зале. Саша прошел в комнату не сводя глаз со старика:
Здравствуйте, неуверенно поздоровался он.
Кажется, удивлены были все, кроме самого старика.
Здравствуй юноша, ответил тот.
Ба, ну я пойду тогда. Завтра забегу к тебе в гости.
На этих словах Саша выбежал из дома.
Почему ты позволил ему узреть тебя? удивленно спросила старейшина Нина.
Вот с этим я и пожаловал к вам, сказал старик
Он встал, теперь в комнате стояли все. Старик продолжил:
Вы были поддержаны и благословлены. Четверо из вас одной крови. Одна чужойон посмотрел на Екатерину, но была принята как сестра. Узы крови ценятся и они священны. Но вы прервали свою магическую ветвь.
Все старейшины переглянулись. Они понимали о чем говорит старец. Сильные маги могут жить многие века. Иметь потомство таким волшебникам дано лишь в первый и последний свой век. Почти все первые дети старейшин были так или иначе убиты. Они пали жертвой подлых врагов старейшин, которые не могли победить их в честной схватке. Били через родных. Те же, кому суждено было выжить, спустя несколько веков стали жертвами инквизиторов.
Все их дети наследовали великий магический потенциал своих матерей. Но отсутствие должного опыта или ума делали их легкой жертвой. Пройдя череду мучительных погребений своих отпрысков, старейшины в свой последний век решили не повторить допущенных ошибок.
Они провели над своими детьми еще в их юношестве обряд по подавлению силы. Благословенный ритуал подавил силу их детей, и далее на три колена, у их внуков, правнуков и праправнуков. Взамен подавленной магии ритуал даровал благословение и защиту от магического воздействия любого рода. А тому магу, который причинял вред через светское оружие или был причастен к оказанию такого вреда, грозило немедленное проклятие. Таким образом, старейшины обеспечили безопасность своим последним детям.
Мы благодарны за помощь в Благословенном ритуале, заметила Нина.
Небеса чтят святость крови, повторился старик, а потому, мы сочли необходимым вернуть силу младшему из второго колена.
Вы что? переспросила Валентина, Решили вернуть силу младшему? Вы про Сашу? В конце концов он не младший. У нас есть и правнуки.
Эх, земные создания! Посетовал старик. Где же ваша мудрость, старейшие? Вы боитесь кризиса. А он уже наступил. И нет времени ждать взросления остальных. Этот юноша сейчас единственный из вашей крови, кто в подходящем возрасте и может взять силу.
Ты знаешь нас сотни лет, Николай, а мы тебя. Так скажи нам, с каких пор Небесам есть дело до крови? Явился сам, так будь добр, откройся же нам до конца! Каких-нибудь ещё сюрпризов нам ожидать? Майя говорила весьма порывисто, но с уважением. Она не забывала, кто перед ней.
Нет, если на то не возникнет надобности, никаких болеесюрпризовулыбнулся старец, не будет. К тому же, я уже говорил, что все остальные сейчас либо уже переросли возраст раскрытия силы, либо ещё не доросли.
Старик посмотрел на Екатерину:
Твоя кровь тоже есть в этом юноше. Да, да. Это важно знать.
Как такое возможно? удивилась пожилая дама.
Замысел Господа нашего невероятен! Твоя первая кровь сохранилась, чтобы через множество поколений притечь через отца его.
Мы никогда не были и не будем слепым орудием! строго предупредила Валентина, Со всем почтением, она смягчилась и немного поклонилась вестнику, но услышь просьбу нашей сестры, будь открыт нам до конца.
В комнатушке на несколько минут повисла тишина. Старик в сером балахоне обвел каждую из старейшин пронзительным взглядом серых глаз. Наконец он проговорил, тихо, не спеша, выделяя каждое слово:
Одна из пяти печатей пала, завеса ослабла. Грядут мрачные времена, грядет освобождение Падших. Вы должен восстановить печать, и для этого нужны пятеро.
Оставив в недоумении старейшин, старик собрался выходить. Перед самой дверью он бросил обернувшись через плечо:
С этой вестью я приходил к вам. В вашей власти выбрать, сколько человек наследуют вам ваше детище, ваше магическое сообществопять, три, или один. Небесам нет дела, кто будет руководить колдунами, но узы крови святы, потому кровь ваша должна быть хоть бы среди одного, кто наследует вам. Кто-то должен поднять ваше бремя печатей, кто-то должен хранить Инфернальную завесу.
С этими словами старик покинул дом. На мгновение в окна снова пролился яркий свет, а за ним громко курлыкая высоко в небо впорхнул белый голубь.